Сублимация

Марвар Мансуровна Маргарян - высокая, крепко сбитая женщина за сорок с негустыми темными волосами, низко растущими над прямым и гладким лбом с удивленно приподнятыми бровями. Маргарян она по мужу, который - обрусевший армянин; сама она крещенная татарка. Много читает, курит и рассуждает о вечном. Жалуется Вадику на то, что ученики ее не понимают.
Как-то раз она пригласила Вадика к себе домой. Друг сказал ему - чуешь, чем пахнет? Но Вадик его не послушал, потому что ему показалось, что Марвар Мансуровна - такая несчастная. Когда он пришел к ней домой,Марвар долго поила его чаем, расспрашивала о других учителях и беспрестанно вздыхала о том, какие же они все черствые. так прошел вечер, и Вадику нужно было вернуться домой. на прощание Марвар Мансуровна слегка приобняла его. Вадик почувствовал запах ее духов - пахло чем-то дорогим, вероятно, это были духи-ручка (на большее у школьной учительницы, как он думал, просто не зватило бы денег). Возвращаясь домой, Вадик чувствовал, что этот запах его преследует, и, ложась спать, он думал о Марвар Мансуровне. Что-то в ней явно привлекало его, но он стыдился внезапно проснувшихся в нем чувств, ведь М. М. была намного его старше. Следующий вечер он снова провел у нее. Они сидели на кухне, курили (М.М. знала, что Вадик курит, и разрешила ему курить у себя с учетом того, что он будет делать это редко) и снова разговаривали о вечном и об окружающих людях. Вадику и впрямь начинало казаться, что все вокруг него - черствые и бесчувственные, и ему становилось еще более жалко Марвар Мансуровну. Когда Вадик уходил, Марвар Мансуровна снова обняла его и мельком заглянула в его глаза. От нее снова пахло теми же духами, и Вадик внезапно понял, что должен во что бы то ни стало заработать ей на духи. Следующие два дня он не появлялся в школе, так как его твердое намерение заработать переросло в действие, - он тайком от старшего брата отправился разгружать вагоны с песком. было холодно, пальцы мерзли, но Вадик мужественно терпел эти временные неудобства. Наконец, с вагонами было покончено, и Вадик с чувством выполненного долга поспешил в парфюмерный с двумя тысячами в кармане.
- Итак, Вадим, - сказала Марвар Мансуровна, когда они с Вадиком остались в классе после урока. - Нам надо серьезно поговорить. - Марвар Мансуровна, Вы все не так поняли, - вздохнул Вадик, теребя лацкан потрепанного пиджака. - Я всего лишь... я хотел сделать Вам подарок. Вот, - он вытащил из пакета флакон дорогих духов в красивой коробке и протянул его Марвар Мансуровне. - Держите, это Вам. - Вадим, - М.м. посмотрела на него так, что бедный Вадик готов был сквозь землю провалиться, - я не возьму это. Нет, даже не просите меня. Не надо на меня так смотреть. Я прекрасно понимаю, что Вы с вашим братом... не слишком-то обеспечены. И поэтому я попросту не могу принять от Вас это. Поймите меня правильно. - Но... Марвар Мансуровна, что мне делать с духами? - еле слышно проговорил раздавленный Вадик. - Сдайте обратно в магазин. И никому - Вы слышите - никому - не говорите о том, что произошло сегодня между нами.
"А что такого, собственно, произошло? - уныло думал Вадик, плетясь домой по мразотной осенней погодке. - Ну, подумаешь, я хотел человек приятное сделать. А она не приняла... ну да, правильно, зачем я ей? Троечник, оболтус, разгильдяй.А я ведь ни на что не претендую, мне главное, чтобы она радовалась..."
До весны оставалась неделя, и, чтобы не появляться в школе, Вадик решил серьезно заболеть. Он две недели провалялся в постели с температурой (сказалось переутомление и разгруженные вагоны) и пришел в школу вместе с первой капелью. весна в этом году началась рано. Одноклассники не слишком ему обрадовались, однако, М. Мансуровна, по всей видимости, внезапно решила сменить гнев на милость и наградила Вадика таким взглядом через весь класс, что тот на мгновение обомлел и застыл на месте, как вкопанный. Такого с ним еще не происходило. Марвар Мансуровна смотрела на него тем же взглядом, каким полгода назад провожала его Катька-Ведьма, - только взгляд Катьки был более чистым и глубоким. Взгляд же М. М. скользил по поверхности его души, не оставляя на ней следов. Странно - подумал Вадик, и, решив не отвлекаться на пустые мысли, с головой погрузился в учебу. Однако, в конце учебного дня М. М. зачем-то подошла к нему в коридоре, когда он находился один, и, взяв его под руку, тихо произнесла - пойдемте. Пойдемте - ошарашенно ответил Вадик и последовал за ней в учительскую. В учительской, как и следовало ожидать, никого не было. Марвар Мансуровна заперла дверь на ключ и повернулась к Вадику: - Только быстро. Это в Ваших же интересах. Вадик все понял, но почему-то сейчас ему совершенно ничего не хотелось. Он посмотрел на М. Мансуровну и подумал, что, хотя она, в общем-то, и довольно привлекательна, но как женщина его не интересует совершенно. Ему были важнее их разговоры о вечном на кухне, ее улыбки и взгляды, запах ее духов - но никак не ЭТО. он и подумать не мог, что такая возвышенная дама, как М.М. способна на такое. Отдаться ему... прямо здесь, на этом продавленном кожзамовом диванчике... нет, он, Вадим, будет не Вадим, если сделает с нею это.- Простите, Марвар Мансуровна, - промямлил он, - но не поймите меня неправильно. Не подумайте, что Вы мне не симпатичны, просто... просто я не могу вот так... прямо здесь, ни с того ни с сего. Вы можете сказать, что я ломаюсь, однако, это не так. Ради Бога, простите меня. - То есть как так - вы не хотите? - удивленные брови М. Мансуровны поднялись почти до корней волос. - То есть, все эти духи, разговоры на кухне... объятия... и Вы не хотите? - Не хочу, Марвар Мансуровна, - мужественно ответил Вадик. - Можете думать обо мне что угодно, можете назвать меня козлом... но я не могу. - Вск понятно, - кисло вздохнула Марвар Мансуровна, опускаясь на диван с понурым видом. - Значит, и Вы не хотите. Ну что ж... идите, Вадим. С Богом. Я уже не знаю, что мне делать. Пойду-ка я покурить. Так легче станет. - Ну что Вы, Марвар Мансуровна, - Вадик присел рядом с нею и робко приобнял ее за плечи, - ну я ведь вовсе не имел в виду, что Вы мне не нравитесь. Скорее, наоборот. Вы замечательный и умный человек. Просто я не понимаю - как можно вас, прошу прощения, трахать. Неужели Вам от меня нужно было только это? Марвар Мансуровна открыла было рот, чтобы ответить, но тут внезапно в дверь постучали. - Иди открой, - безучастно произнесла Марвар Мансуровна, и Вадик послушной канарейкой сорвался с места и полетел к дверям. За дверью оказалась подруга Марвар Мансуровны, англичанка Светлана Петровна. Она подозрительно покосилась на Вадика, но ничего не сказала. Вадик пулей вылетел из учительской и побежал на улицу. Он понял, что больше ни дня не хочет оставаться в этом заведении. "Скорее бы выпускной, - думал он, несясь домой сквозь дворы и набирая в ботинки талый снег. - Почему люди такие странные? Выходит, о вечном они говорят только за тем, чтобы сексом заняться?"
А на следующий день, проходя мимо учительской после занятия с молодым студентом-практикантом (Вадику требовалось подтянуть математику) Вадик неожиданно для себя застал следующую картину. В приоткрытую дверь было видно, как Светлана Петровна и Марвар Мансуровна сидят на том самом продавленном диванчике и неистово целуются. Вадику, в принципе, было все равно, что они делают, но, в силу природного любопытства, он спрятался за дверью так, чтобы его не было видно, и начал наблюдать за ними.
От поцелуев Марвар и Светлана перешли к более серьезным действиям. Марвар Мансуровна расстегнула Светлане Петровне блузку и подняла лифчик. Грудь у Светланы Петровны, надо сказать, была что надо, - упругая, большая, с крепкими коричневыми сосками. Затем Марвар Мансуровна стянула с себя юбку и колготки и, взяв руку Светланы Петровны, принялась водить ею у себя между ног.
- Кажется, тут не хватает кого-то третьего, - меланхолично заметил студент-практикант, остановившийся позади Вадика. Очки съехали ему на нос, и он небрежно поправил их. - Как думаешь, помочь им?
- Помоги, если тебе так хочется, - ответил Вадик, сам не заметив, что перешел со своим учителем на "ты". Я бы сейчас тоже кого-нибудь трахнул, но этих двоих... противно.
- А чего тебе противно-то? - удивился студент-практикант. - Вполне себе сносные бабешки.
- Ну так иди и трахай их сам, - подытожил Вадик. - Противно мне, говорю. Не потому, что бабешки мне не нравятся - бабешки-то, как ты выразился, сносные, просто... ну не могу я объяснить. Давай, иди, иди. Не упускай своего счастья.
Студент-практикант посмотрел на Вадика, как на чокнутого, однако, в учительскую вошел. Светлана Петровна и Марвар Мансуровна, увидев его, было завизжали, однако, потом быстро смекнули, что им предоставился великолепный шанс вернуть утраченную свежесть.
- Мы тут это... эксплицируем, - смущенно сказала Марвар Мансуровна, прикрывая блузой грудь Светланы Петровны. Подруга с негодованием убрала ее руку и едко заметила:
- Ты сама-то хоть поняла, что сказала? Сублимируем, дура, суб-ли-ми-ру-ем!
- Можно с вами посублимировать? - тут же включился находчивый студент-практикант.
- Валяй, - ответила ему Марвар Мансуровна.
Пока они сублимировали, Вадик стоял за дверью, наблюдал за процессом и давился от хохота. Ему уже совершенно не хотелось трахаться - настолько пошло, смешно и нелепо в его глазах выглядели трое голых учителей, занимающиеся сексом на узком грязном диванчике. Он понял, что обойдется без секса еще по меньшей мере месяца два.
- А будет надо - хоть три года, - заключил он, глядя на то, как Марвар Мансуровна забавляется с понурым достоинством студента-практиканта. - Не хочу быть, как эти обезьяны.
И, удовлетворенный своей победой, Вадик отправился домой. Он никогда не рассказывал никому о том, что увидел в школе в тот день. Впрочем, ему и не особенно хотелось об этом кому-то рассказывать, ведь чтобы о чем-то рассказать, требуется это сначала вспомнить.
КОНЕЦ