Ищите женщину

"Ищите женщину"… а она найдет остальное…

Сквозь полуопущенные веки он изучал окружающее пространство. Не двигался ни один его мускул, только глаза. Медленно поводя из стороны в сторону, он словно пролистывал время, неспешно добираясь до гравюры, на которой появится Она.

Она была женщиной. Просто женщиной. До того момента, как он ее не заметил. Первый цепкий взгляд превратил ее в … сначала в  «объект исследования», а затем в жертву его внимания.

Она заходила в этот магазин раз в два-три дня. Вначале он просто сидел на скамейке на противоположной стороне улицы и наблюдал за ней. Молодая, достаточно симпатичная, явно одинокая. Но еще не страдающая от своего одиночества, ха!, наверняка еще считает себя «свободной». Не раз сам видел, как она радовалась (притом искренне)дождю, играла или заигрывала с ветром, когда тот пытался заглянуть к ней под юбку, подмигивала солнцу.

Затем, спустя примерно месяц, он подошел к ней. Остановился напротив и посмотрел прямо в глаза. Пристально и молча. Она слегка опешила, хотела что-то сказать, но промолчала. Ушла, а в дверях оглянулась и натолкнулась на его взгляд.

Довольный произведенным эффектом, тогда он позволил себе улыбнуться.

Еще через неделю, он вновь подошел  к ней у входа в магазин. В этот раз она не испугалась, и на его «привет», ответила улыбкой.

Месяца через два он добился того, что она сама искала его глазами, но заговорить по-прежнему боялась.

Вначале он не хотел признаваться  себе, что не просто привык видеть ее  в своем районе, но, что где-то в глубине его изодранной души стала зарождаться симпатия. Впрочем, как-то в конце августа, поговорив серьезно с самим собой, он все-таки сознался. И тут же появилось непреодолимое желание увидеть ее, которое не смог преодолеть и как юнец помчался искать ее. Естественно, не нашел – и даже немного успокоился.

Когда же она появилась в очередной раз, проводил до дверей магазина, чем вызвал удивление и радость. Сейчас, вспоминая тот момент, он самодовольно повел плечом.

Но, постепенно все менялось. Складывалось впечатление, что вслед за теплыми деньками уходит и ее расположение к нему. Теперь она реже останавливалась и ждала, пока он подойдет, реже искала его взглядом, а могла лишь кивнуть в ответ на его оклик. Естественно, поначалу он злился: «Женщина! Глупая, непостоянная, изменчивая  натура!» но, чем пристальнее всматривался в нее, тем дальше отодвигались его обвинения.

Что-то в ней изменилось. Не во внешности, этому он никогда особого внимания не уделял. Что-то изменилось в ее душе, а человеческие души он изучил давно и всегда хорошо чувствовал. Ее душа больше не радовалась! Она сжималась, словно от боли, пряталась даже от нее самой, словно от испуга и совсем недавно стала судорожно цепляться за ее сознание, словно то отталкивало ее.

Нужно что-то делать. Нужно спасать девушку. Конечно, в качестве претендента на ее внимание, он не лучшая кандидатура…

Он улыбнулся и вспомнил:

«у нее, у нее, у нее на окошке герань,
у нее, у нее, у нее занавески в разводах.
А у меня, у меня на окне ни хера…»

И тут его осенило. Никогда прежде ему не доводилось вот так осознавать происходящее и чувствовать будущее! Это был кадр из доселе неведанного. Он увидел их вместе, в единении не тел, а душ, желаний, стремлений и даже мыслей. Они счастливы и доказательством того служит ее радость, тихая, скромная, земная радость и умиротворение. Она счастлива, потому что верит ему, потому что знает о его силе и независимости, которые он положил ей на колени в знак преданности, потому что хочет продолжения… А он… он понял насколько «бесценна в мелочах» она стала для него, и осознание этого придало уверенности в себе, позволило бороться с ненужными мыслями и подарило ощущение полета.

Удивленный и обнадеженный видением, он полностью закрыл глаза на несколько секунд, а когда открыл вновь, увидел Её. Её, согнувшуюся под гнетом беды и безысходности, отчаявшуюся в себе и мире, надломленную одиночеством и презрением, угасающую без надежды и искренности, вывернутую наизнанку, с оголенной болью и беззащитностью, медленно убивающую саму себя невниманием и пренебрежением.

Он бросился к ней, перелетел через дорогу и упал к ее ногам, заглянул в глаза, в сердце, в душу и сказал: «Здравствуй, моя хорошая!» Она остановилась, споткнувшись об него, посмотрела, внимательно, проникающим изучающим взглядом. А он говорил, говорил медленно, уверенно и спокойно, убеждая в правоте своих слов, призывая поверить ему и дать возможность сделать ее счастливой.

И она доверилась. Робко улыбнулась и сказала, впервые за все это время сказала, обращаясь именно к нему: «Киса. Кисонька, а можно я заберу тебя с собой?» Присела рядом на корточки, взяла его на руки. «Нет, ты не киса, ты – Кот, настоящий Кот Бегемот».