Люди воды. Глава 20

ГЛАВА 20

Металлические петли заскрипели, поворачиваясь на своей оси. Из расширяющейся щели веяло холодом. Но это не был холод морозного зимнего утра. В этом холоде было что-то ужасающее, что-то совершенно несвойственное Яааа, которых Эльль знала как себя саму.
Шелл переступил через порог первым.

- Да будет свет! – его рука почти коснулась стены. - Или, может, ты сама попробуешь? – он приподнял брови и слегка наклонил голову.

- У тебя получится лучше и быстрее, – Эльль не была настроена на эксперименты.

- Это ты точно подметила... – Шелл коснулся стены, и мрак отступил перед мощью океана света, в считанные мгновения охватившего просторный ледяной зал в кольцо.

Сказочность зрелищу придавало еще и то, что потолок, пол и даже стены зала были сплошь покрыты топорщившимися в разные стороны сосульками. Одни из них были гигантскими. Другие только зарождались несмелыми бугорками, одного прикосновения к которым было достаточно, чтобы они тонкими ручейками побежали искать для себя более укромное место. Эльль попала в сказку!

- Чтобы Яааа заиграли светом, надо подарить Яааа любовь. Все просто!

- Волшебно! – такого блаженства Эльль давно не ощущала.

- Я предупреждал тебя, что из этого места трудно уйти. Оно зачаровывает!

- Я могу пройти дальше? – Эльль нерешительно ступила на скользкий пол комнаты.

- Почему бы и нет? Может и другое в этом царстве доставит тебе не меньше удовольствия. Яааа будут рады, если ты все поймешь и сделаешь правильный выбор.

В своем человеческом обличье Эльль ни разу не встречалась с Яааа Памяти. Память этого льда пока тоже была очень коротка, но тем восхитительнее была возможность прикоснуться к нему в момент его рождения. И Эльль двинулась вдоль стены, отрывая кончики пальцев от неровной поверхности, только для того, чтобы обогнуть ледяные сталагмиты, выраставшие на ее пути.

Уже у дальней стены поворачиваясь к Шеллу, чтобы высказать свой восторг, она, краем глаза, уловила движение меж ледяных колонн. Вгляделась… – ничего...

- «Может показалось?»... Шелл,… извини,... Яааа,... А здесь есть кто-нибудь кроме нас? – спросила она, надеясь, услышать отрицательный ответ.

- Только источники информации. Ничего особо ценного. Сейчас подойду, и разберемся.

- «Источники информации?» – ждать его Эльль не стала. Оттолкнувшись от стены, она, почти не отрывая ног от пола, заскользила к ледяной глыбе, обхватить которую могли бы разве что три, а то и четыре человека.

Думать о чем-то кроме безопасного передвижения ног она смогла только, ухватившись за небольшой сталактит, свисавший с потолка почти у самой цели ее путешествия.

- Тут есть кто-нибудь? – опираясь о спасительные сталагмиты, она двинулась дальше. Ответа не последовало...

- «Попробую…,» – уже прикоснувшись к гигантской ледяной горе, она послала волну добра и любви. Ледяная поверхность отозвалась слабыми бликами. - «Сколько же энергии Шелл отдает?...» – ее мысли прервал всхлип. Точно такой же как те, что она слышала из коридора. Эльль сделала еще один шаг.

- Ну, как тебе моя сказка? – перед ней выросла фигура Шелла. Это было настолько неожиданно, что Эльль даже немного отпрянула, и очень вовремя, так как сделай она еще один шаг вперед, и она споткнулась бы о ребенка – сидящую на корточках девочку... лет шести.

- Это…?

- Познакомься, ребенок двуногих по имени Анжела. Но Яааа зовем ее Эйнджел – просто и ясно, – продолжил он, обращаясь уже к малышке. - Эйнджел, это Эльль, красиво встань и поздоровайся.

Девочка послушно встала, тихо произнесла «Здравствуйте» и опять всхлипнула.

- Здравствуй, Анжела, – Эльль пыталась сохранять спокойствие, но это не слишком получалось. Ей надо было о стольком поговорить с Шеллом, но не при ребенке же.

- Молодец, Эйнджел, – Шелл одобрительно кивнул девочке, хотя та и стояла к нему спиной. - Двуногих надо приучать к уважению, и иногда это дается нелегко… Но Эйнджел – молодец. Умеет слушаться. Не то что ее мама с папой. Так Эйнджел?

Девочка всхлипнула. Шелл в очередной раз улыбнулся, но улыбка его уже не могла сбить Эльль с толку.

- Ее мама с папой не хотели, чтобы Яааа называли ее Эйнджел. Буянили, кричали что-то. Но Яааа решили этот вопрос.

- Анжела, где они? Не бойся, я не обижу тебя! – Эльль присела и посмотрела в заплаканные детские глаза. – Они здесь?

Девочка кивнула и тихонько всхлипнула.

- Прекрати это! Яааа... Вода – это ценность! Ее надо беречь! – Шелл был резок и даже груб.

- Зачем ты так? Она ведь невинный ребенок, – Эльль пыталась вызвать в нем жалость, но Яааа не знали, что такое жалость.

- Она – продолжение их рода... И невинных среди них нет. Они считают милым, когда их ребенок срывает цветок для своей мамы, или ловит для нее кузнечика и закапывает его в песок под цветным стеклышком. А вот если я делаю то же с ними, это уже, оказывается, невообразимая жестокость… Где справедливость?

- Ты убил ее родителей??? – Эльль не поняла, сорвался ли этот вопрос с ее губ, или был только мыслью, но Шелл ответил вслух:
- Яааа не убиваем... Яааа творим красоту... – и тут же приказал:- Эйнджел, покажи Эльль маму, – девочка повернулась к Эльль спиной, прошла несколько шагов по кругу и приложила руку к ледяной глыбе.

- Мама, – тихонько протянула она.

Через несколько секунд Эльль была рядом и вглядывалась в женское лицо в глубоком ледяном дупле. Единственным признаком, позволявшим понять, что в женщине еще теплилась жизнь, была выемка в корке льда, затянувшей посеревшую кожу ее лба, щек и подбородка. Для любого человека вид этой женщины превратил бы сказку в ночной кошмар, но Эльль невольно залюбовалась покрытыми инеем женскими ресницами.

- «Красота-то какая,» – эта мысль не могла родиться в мозгу человека, но в сознании Эльль родилась.

Девочка прошла еще несколько шагов и опять приложила руку ко льду.

- Папа, – девочка подняла голову, будто, пытаясь поймать чей-то взгляд. К счастью, из-за своего маленького роста, сделать этого она не смогла.

Там, куда Анжела смотрела, в слабом мерцании льда еще одного дупла, Эльль разглядела лицо мужчины. Он был совсем плох, и ледяная корка уже практически полностью покрыла его лицо.

Эльль перевела взгляд на Шелла и мысленно обратилась к нему:
- «Это жестоко! Ты знаешь?! Ты мучаешь их, а они тут ни при чем! Цель нашего эксперимента в другом!»

В отличие от Эльль, Шелл не слишком заботился о психическом здоровье девочки, и заговорил вслух:
- Они, или кто-то другой из двуногих… какая разница. Каждый из них в ответе за всех, и все они в ответе за каждого! Тем более... что значит мучаю? Цель эксперимента – собрать факты, чтобы определить, возможно ли сохранить их вид, без ущерба для Яааа. Ее Яааа и преследуем. Яааа взяли двуного, с которым еще можно работать, который еще не утратил способности слышать, – он указал рукой на Анжелу, - и будем воспитывать его в должном уважении к Яааа и другим формам жизни. А чтобы Эйнджел не скучала, – другую руку он направил на застывшие во льде фигуры, - Яааа позаботились о компании для нее. Теперь мама и папа всегда будут с ней. Они всегда будут рядом, и... всегда будут напоминать ей ее место! – Шелл говорил уверенно и серьезно.

Эльль не могла поверить услышанному. Ведь Чистейшие прислали их сюда познать, понять людей. Понять, чтобы направить и спасти, а не уничтожить!

Шелл продолжил чеканить слова:
- Да, возможно, кто-то из них, как они говорят, погибнет, хотя... что такое гибель? С приходом того, что они называют смертью, их энергия получает свободу – вырывается из оков ограниченных тел и сливается с общей энергией мира. Разве, впадение ручья в реку, а реки в океан – это гибель?

- Они понимают все не так, как Яааа!
- Чем больше я общаюсь с ними, тем больше убеждаюсь, что они вообще ничего не понимают. Распространяются по планете, словно инфекция. Их можно только смыть, пока они не уничтожили все живое – все то, что Яааа создавали вечность, для радости и счастья!... Все! Хватит!

Вывод, созревший в голове Эльль, был ужасен:
- Ты… ты болен, брат! Болен агрессией, как и многие из них! Заражен, как и Яааа Знаний! Ты утратил память Чистейших о сути, Шелл!

- Не смей называть меня так! – он ударил ее по лицу, неожиданно и с размахом. Физически Эльль могла сдержать удар практически любой силы, но сдержать хлынувшую на нее душевную боль и озлобленность было куда сложнее. Эльль покачнулась, и только ледяные сталагмиты удержали ее от падения. На ее рассеченной губе выступила тонкая багряная полоска. Она усмехнулась:
- А, знаешь, сколько бы ты не отрицал тот факт, что ты тоже результат слияния двух начал, человеческое, которое ты отметаешь напрочь, тебе все же не чуждо.

- Правда? И в чем же оно проявляется, по-твоему? – он стоял, потирая руку, из ран на которой от удара тоже выступила кровь.

- Ты жесток просто потому, что тебе это доставляет удовольствие! И ты научился лгать! Лгать даже своим близким!

- И в чем же я солгал тебе, сестренка? Я обещал тебе сказку – и вот она – родители Эйнджел еще живы, хотя, как ты знаешь, хилые тела двуногих сохраняют энергию в холоде лишь несколько часов по их времяисчислению. А в остальном... Я не обещал, что конец у сказки будет счастливым для всех! У нас с двуногими слишком разное считается счастливым концом. И я без колебаний выбрал тот, что ведет к счастью Яааа и Планеты! Надеюсь, тебя это не удивляет?

- Ничуть, но все же, я очень прошу – попытайся понять, что мир людей неоднозначен. В нем много оттенков, эмоций. И кроме жестокости и лжи в нем есть любовь... все намного сложнее.

- Глупости! – обрубил Шелл. - Неоднозначность – да, но сложность?... При встрече с Яааа двуногие, в зависимости от обстоятельств, испытывают только две эмоции: либо благоговение, либо ужас. Яааа провели ни один эксперимент, и ничего нового, поверь, – по его лицу пробежал блик, выдавший его эмоциональное возбуждение, но, к сожалению, Эльль ощущала и суть этого возбуждения. Ею была ненависть. Шелл ненавидел себя, закованного в уродливом слабом теле, ограничивавшем его возможности познания. Он ненавидел ее и братьев, чьи оболочки сохранились куда лучше и позволили им влиться в новый мир знаний. Но больше всего он ненавидел тех, из кого состоял этот новый мир – всех вместе, и каждого в отдельности.

Решение Эльль приняла без долгих колебаний. Единственной возможностью спасти этих конкретных двуногих и их ребенка, было перенаправить поток ненависти:
- Ничего нового? Тогда к чему все это? Ты же все уже знаешь. Почему бы тебе не отпустить их? Давай договоримся!

- Браво, – Шелл театрально захлопал в ладоши, от чего несколько трещинок на его руках лопнули, дав волю новым красновато-беловатым струйкам и заставив даже его на мгновение стиснуть зубы. - Думаешь, что ты первая, кто пытаешься со мной торговаться?

- Не думаю...

- Но считаешь, что твоим предложением Яааа заинтересуемся? Хм… Интересно, не потому ли, что разобраться с тобой было бы справедливо?! Скажи, сестра, вы хоть пытались меня спасти?

- Нет, но…

- Вы хоть чувствовали то, что у двуногих зовется болью утраты, вспоминая обо мне?

- Нет, но…

- Вы хоть чувствовали, на что вы обрекли меня?! Своего брата! Часть себя самих! – к ненависти Шелла примешались скорбь и тоска. На его глаза навернулись слезы… такие человеческие,... доказавшие еще раз, что не так и далек он был от ненавистной ему расы.

- Шелл, прошу тебя, – голос Эльль эхом прошуршал по залу. - Сколько еще «НЕТ» ты хочешь услышать? Может, выслушаешь причины?

Он промолчал, и она продолжила:
- Мы не грустили по тебе, потому что Яааа не знают, что такое грусть, и грустить, нам надо было научиться! А и потом повода грустить по тебе у нас не было, ведь мы оставили тебя дома, с Яааа! Это мы были выброшены в чуждый нам мир! Помнишь?

- Но вы таки стали в нем своими!!! Вы – свои везде! А я... и не тут, и не там... совершенно один... совершенно... Ты хоть представляешь, что это такое? – мощь его голоса нарастала вместе с терзавшей его обидой. - Ведь кто захочет признать ЭТО, – он вытянул вперед свои испещренные открытыми ранами руки и с отвращением обвел глазами свое уродливое тело, - частью себя! Даже я сам не хочу этого!

Комната погрузилась в тишину, всего на минуту по времяисчислению двуногих, но сравнима эта минута была с минутой по Вселенскому времени. Но была это не тишина спокойствия, наполнявшая когда-то их жизнь – жизнь Яааа, а тишина безысходности. И прервать эту тишину словом никто бы, наверное, еще долго не решился. Но ее прервал стон...

Переведя взгляд сначала на источник звука, которым был закованный в лед мужчина, а потом на девочку, которая так и стояла, прижав ручонку к ледяной горе, Эльль с горечью произнесла:
- Я уже говорила, что сожалею о том, что случилось, но, прошлого не изменить... изменить можно только будущее...

Шелл головы на стон не повернул:
- Для этого понадобилось бы чудо… Хотя, – и его глаза опять затянулись поволокой злости, такой же человеческой какими были его слезы, - знаешь, сестра, а ведь мне не нужна твоя жалость! Жалей своих новоиспеченных соплеменничков! Чудо необходимо им! – резко развернувшись он сделал несколько шагов в сторону двери: -  Так ты едешь к своему дружку наверх? Он ведь ждет...

- Постой…, пожалуйста, – Эльль не сдвинулась с места. - Ты четко дал мне понять, в чем я хуже двуногих. Но... есть и то, в чем я лучше – я МОГУ дать тебе чудо. Но… чудо за чудо...

Шаркание ног по льду прекратилось. Он слушал ее.

- Я останусь с тобой, с Яааа… И не просто останусь, но открою для тебя новую возможность познания. Возможность, которой ты так хочешь…

Голова Шелла начала медленно поворачиваться назад:
- Которой Яааа хотим? – в хаотичном пламени его чувств с новой силой разгорались языки обиды, мести и ненависти. Продолжил он уже шепотом: - Если уж речь зашла о том, чего Я ХОЧУ – это больше, чем просто возможность понаблюдать за твоим слиянием с Яааа. Оно итак – неизбежность. Его даже и испытанием для тебя не назовешь, ведь ты знаешь суть того, что там, за горизонтом, – он позволил себе помечтать. - То, чего Я ХОЧУ – вовсе не чудо. Я всего лишь хочу, чтобы ты познала безбрежное море боли – то море, что стало моим миром.

- «Очень человекоподобно…» – эта мысль пришла ей в голову непроизвольно, ведь чего-то подобного Эльль и ожидала. Но, толи от того, что ее догадка нашла подтверждение в его словах, то ли от того, как эти слова были произнесены, по ее телу пробежала волна кусающих мурашек.

- Значит, все же ты и сама признаешь, что двуногим свойственно быть…

- Среди них тоже есть люди, а есть человекоподобные… не в обиду приматам. Но,… говоря о чуде, именно его я и имела ввиду. Когда о боли знаешь столько, сколько о ней знаешь ты, очередное ее проявление вряд ли сможет тебя удивить, вряд ли развеет однообразие и скуку. Чудо даст тебе вырваться из твоего мира. Ведь миссия твоя познать не боль, а вид! И ты не боль познаешь, а ищешь себе тело. Тело, которое позволит тебе исполнить твое предназначение. Так?

Шелл двинулся в ее сторону:
- Возможно, и что же?

Он подошел к ней так близко, что будь они в обычном состоянии Яааа знаний, они заполнили бы друг друга. Пламя, жгущее его изнутри, начало обжигать и ее. Но ее план должен был сработать – Яааа не могли устоять перед новой возможностью познания.

- А то, что тела себе ты не нашел… А я могу предложить тебе такое.

- Интересно… – волна любопытства начала поглощать языки других его эмоций. По крайней мере, Эльль так показалось.

- И… свое чудо… свое новое тело я смогу получить здесь и сейчас?

- Как только они уйдут… – она сделала легкий кивок в сторону людей.

- Ах, да… двуногие… – Шелл был настолько поглощен открывшимися перспективами, что, казалось, и забыл о существовании в помещении кого-то еще кроме них двоих. - Все же ради них! Смешно! Торгуешься за жизнь трех капель, а выкупом предлагаешь знания, которые помогут очистить планету от всего их вида! И это хваленая логика двуногих?

Эльль пожала плечами:
- Хваленая – не значит лучшая. Потеря части логики при проявлении эмоций неизбежна. А проявления эмоций не избежать, когда ты хотя бы частично человек... Так ты согласен получить свое чудо?

Его ухмылка совсем не была ухмылкой доброго сказочного героя, хотя речь и шла о чуде:
- Я согласен получить себе новое тело… хотя оно и не совсем в моем вкусе.

- Зато проверенное и выносливое…

- Правда? – он будто был удивлен столь смелым утверждением.

- Яааа никогда не лжем! Ты знаешь!

- В общем, да. Но, как говорят твои новые друзья: «Доверяй, но проверяй». Так что в проверке его выносливости Яааа все же себе не откажем, не обессудь. А вот над способами… способы Яааа подберем что надо… Яааа это умеем… – его лицо озарила улыбка – улыбка превосходства. – Яааа будем готовы через два часа по их времени. Дверь открыта. Пусть идут, возвращаются к своей жалкой жизни. «Не так уж и много ее им осталось…» Надеюсь, вы проведете эти часы с не меньшей пользой, чем Яааа.

- Спасибо, – выдохнула Эльль. Торговаться было бессмысленно.

- Два часа… Вот так-то, – и каким-то неестественным эхом по залу пронеслось прищелкивание языком.

Шелл ушел, ни разу не оглянувшись. Он уже жил в будущем, там, где ее тело полностью будет в его власти. Эльль же осталась в настоящем. Ей хотелось сесть в угол, сжаться в комок и заскулить от жалости к Шеллу, к людям, к себе, наконец. Но придумать что-то более бессмысленное, чем потеря Яааа, было бы сложно. Она должна была действовать, и действовать быстро.

- «Информация! Никаких эмоций!» – она сделала глубокий вдох, и холодный воздух обжег ее горло. У нее были микродоли секунды на чудо спасения.

***

Эльль закрыла глаза и приложила руки к ледяной глыбе. Она четко услышала глухое биение двух сердец – одно совсем слабое.

- «Два часа,» – Эльль понимала, что у отца Анжелы даже этого времени могло уже и не быть. А помочь ему, не прикоснувшись к его телу, она не могла – он был просто двуногим.

- «Восемьдесят восемь дюймов... Трое суток?!» – сопоставить скорость нарастания льда и временного отрезка для нее не составило труда. То, что люди были еще живы, действительно было чудом! Из полученной информации Эльль сделала и еще один вывод – растопить ледяную мышеловку, пропуская энергию своей капли через ладони, ей не успеть.

Ее размышления были прерваны слабым женским голосом:
- Пожалуйста, нам очень нужна Ваша помощь!

Анжела оказалась под дуплом даже раньше Эльль. Дрожащие заиндевевшие ресницы женщины с трудом разорвали сцепившие их оковы и приоткрыли дымчато-зеленые глаза. Она зашевелила синими губами, издавая несвязные звуки, в которых угадывались слова:
- Не надо тратить сил на нас. Я врач, и я знаю, что мы со Стивом уже не жильцы. Холодовая дрожь уже прошла, так что гипотермия в самом разгаре.

Можно было физически ощутить, как тяжело ей давалось каждое слово. Возможность общаться мысленно была бы сейчас очень кстати, но Эльль было не дотянуться до лица в глубоком дупле. Она бережно сжала в своих руках плечи девочки.

- Но если это возможно, пожалуйста, спасите нашу дочурку. Уведите Анжелу отсюда!

Мозг Эльль тут же выдал состав выступившей на глазах женщины жидкости:
- «Химический состав слезы: воды 97,8%, солей 1,8%, белки, липиды, мукополисахариды и другие органические компоненты... Нет, растопить лед солей явно не хватит!»

Надежды рушились одна за другой.

- При гипотермии у вас было бы от пяти до восьми минут. А вы тут не менее трех суток, как я понимаю... И вы еще живы... Но расчеты сейчас не главное... Шелл сказал, что отпустит вас всех... только мне надо поработать над этим...

- Он мог обмануть! Он может передумать!

- Только не Шелл! Только не Яааа! Все будет хорошо. Вы уйдете и забудете об этом, как о страшном сне. И... простите нас. Это не ваша война, хоть и начали ее именно вы! Ну... не вы, а... Я понимаю, вы не можете быть в ответе за все человечество! Но и в мире людей не редко ответ несет тот, кто просто оказался не в то время и не в том месте, не так ли?...

Время уходило, и ждать ответа на свой вопрос Эльль не стала:
- Сейчас о главном... то, что произойдет дальше, не для детских глаз, поэтому я наполню сознание Анжелы своим. Это безопасно, – последнюю информацию она дала, не дожидаясь от матери вопроса. - Связь между Анжелой и мной сохранится… пока я не уйду... Как долго сейчас сказать сложно... никто никогда не делал такого. Но, если Анжела будет вести себя необычно, пожалуйста, выполняйте все ее просьбы – это важно... очень... А потом..., потом она вернется к вам и не будет помнить ничего. Ну может только иногда будет говорить странные вещи,... но со временем и это пройдет... хотя, надеюсь, пройдет не бесследно и поможет ей понять мир глубже, чем его понимает большинство людей. «Ведь она соприкоснется со знанием о самом прекрасном на этой планете,» – закончила Эльль про себя.

- Спасибо, – по движению онемевших губ женщины Эльль прочитала это слово и кивнула головой.

- Теперь о вас... Как только лед отступит, подержите в руках то, что даст вам дочь... думаю, двух минут хватит. Это вернет вам силы, и вы сможете идти. Как только сможете – уходите. Анжела выведет вас наверх... Идите и не оглядывайтесь! Живите и несите добро! В этом суть, поверьте...

- А Вы?

- А что со мной может случиться? Я ведь не человек, – Эльль усмехнулась тому, что эта мысль показалась ей совсем чуждой.

- Вы... не человек? А кто же?

На обдумывание ответа у нее ушло не более пары секунд:
- Я – энергоинформационная программированная вода... Пожалуй, это ближе всего к тому, что Вы могли бы понять. А еще я – Эльль... Извините, нам надо спешить... Несите добро!

Будучи здравым человеком, Клер Айсек понимала, что все, происходившее потом, было просто игрой ее воображения. Но она четко увидела, как локоны ее Анжелы скатились с плеч, когда девочка вскинула голову и встретилась глазами с той, что пообещала им чудо. Мать настороженно следила за каждым движением незнакомки со странным именем – Эльль. Но когда та, нежно приобняв Анжелу за плечи, повела ее вдаль, Клер ощутила прилив безмятежного спокойствия и умиротворения, и мышцы ее лица слабо шелохнулись в попытке улыбнуться.

Свет, подаренный Эльль ледяной горе, постепенно сошел на нет. И оставшись в полном мраке наедине с собой, Клер Айсек начала молиться.