Дети и Ленин. Чистая правда

     Сказать по правде, когда-то я совершенно не интересовалась ни политикой, ни Великой Октябрьской социалистической революцией, ни даже самим Владимиром Ильичом Лениным. До семи лет – подумать только! – я была беззаботным, аполитичным ребёнком.

     Но что и как я могла понять в политике? Поскольку детский сад я не посещала, идейно-политическим просвещением меня не охватили. Мои родители, наверное, могли бы восполнить этот пробел в моём воспитании, но их никто не надоумил. Выходит, никто не виноват в том, что я абсолютно не разбиралась в марксизме-ленинизме.

     Телевизора у нас тогда не было, а по радио я слушала только детские передачи и популярные жизнерадостные песни:

            Ландыши, ландыши,
            Светлого мая привет…

     Или не очень популярные, но тоже известные:

            Едем мы друзья, в дальние края,
            Станем новосёлами и ты, и я!

     В то время в Советском союзе начали строить коммунизм и где-то далеко-далеко уже заселялись новые дома. Помню рассказ в учебнике чтения – о замечательном молодом городе Норильске. В столь отдалённых местах, где над вечной мерзлотой царит ледяная полярная ночь, получить квартиру, очевидно, было проще, но для того, чтобы люди согласились туда поехать, их приходилось настойчиво уговаривать и даже петь для них песни.

     А многих граждан и не спрашивали – отправляли без их согласия. Работали они на Севере почти бесплатно, а жили в бараках. Но это мы потом узнали, а тогда ничего такого не писали, и даже никакого Сталина не было – только дедушка Ленин и верный ленинец Никита Сергеевич Хрущёв.



     Чудесные детские передачи я помню до сих пор. Наверное, их придумали для тех детей, кто не посещал детский сад. Я очень любила слушать сказки, но вопросы внешней и внутренней политики в них, как вы понимаете, не освещались.

     – Здравствуй, мой маленький дружок! – ласковым голосом говорил главный сказочник страны Николай Литвинов, и я была счастлива оттого, что ко мне так любезно обращаются и лично мне рассказывают сказку или читают стихи.

     Моя бабушка жила в деревне, родители сказок почти не знали, а няни Арины Родионовны у меня не было. Чтобы я никого не просила почитать книжку, в пять лет мне показали буквы, а в шесть лет я уже легко читала сама, но в детских книжках о политике ничего не говорилось. Видимо, моя старшая сестра, приносившая книги из библиотеки (между прочим, пионерка!), не была политически грамотным ребёнком и потому не могла выбрать мне что-нибудь идейно полезное.

     И только в семь лет меня наконец приняли в октябрята и при этом разъяснили: я должна гордиться тем, что удостоена чести носить звёздочку с изображением маленького Ленина.

     Меня нисколько не смущало то, что точно такие же значки носят и другие девочки. Тогда мы все были одинаковые: в коричневых платьях и черных фартуках, с коричневыми атласными ленточками в косах и с Лениным на груди. Никаких украшений, кроме бантиков, девочкам носить не разрешали, поэтому новенький блестящий значок был для меня чем-то вроде брошки и я его любила.

     И Ленина, наверное, тоже любила – так полагалось, но я точно не помню – столько лет прошло с тех пор... А вообще-то девочкам больше нравятся красивые мальчики или артисты кино.



     Октябрята рассказывали друг другу стишки про Ленина:

            Когда был Ленин маленький,
            С кудрявой головой,
            Он тоже бегал в валенках
            По горке ледяной.

            Музыка играет,
            Барабаны бьют
            Двери открывают,
            Ленина несут.

            Камень на камень, кирпич на кирпич –
            Умер наш Ленин Владимир Ильич!
            Жалко рабочему, жалко и мне:
            Доброе сердце зарыто в земле…

     Это был такой детский фольклор, передаваемый из поколения в поколение. В книгах его почему-то не печатали.

     Тогда принято было считать, что октябрята и пионеры – внучата Ильича. А почему, собственно? У него и детей-то своих не было, хотя имелось две жены – Крупская и Арманд. Однако нам предписывалось его любить, потому что он якобы очень любил детей. Даже такая книжка есть – «Ленин и дети». Но когда ему было их любить? Он ведь постоянно был занят: ездил отдыхать в Шушенское, потом жил за границей, делал революцию и яростно боролся с её врагами, пока не заболел от сильного переутомления. При чём тут вообще дети?

     Впрочем, мы не заморачивались по поводу родственных связей с покойным дедушкой Лениным. У нас и своих-то дедушек не было, потому что после всех бедствий, выпавших на их долю, они жили не очень долго, а у кого-то погибли – на войне или ещё до войны...

     Забот у детей тоже хватало: надо уроки сделать, картошку почистить, на улице погулять, книжку почитать. Телевизоры тогда были мало у кого, да и что там смотреть по одной программе? «Ленин в Октябре», «Человек с ружьём» и, в лучшем случае, «Чапаев» – вот такие «боевики» шли в то время. Нет, ну конечно, что-то ещё показывали – новости о том, как советский народ строит коммунизм, футбол, мультики там всякие, однако далеко не все граждане могли это увидеть: чёрно-белые телевизоры считались роскошью, сравнимой с личным автомобилем «Запорожец».

     Не знаю, как другие дети в нашем классе, а я иногда читала книжки о Ленине – нам по внеклассному чтению задавали. Особенно мне запомнилось то, как маленький Володя разбил вазу и сломал новую игрушку – лошадку, чтобы посмотреть, что там у неё внутри. Представляю, как ему досталось за эти шалости!

     Я же не знала, что это цветочки по сравнению с тем, что делал Владимир Ильич, когда стал взрослым. Он, как говорится, «наломал немало дров»*. Такие распоряжения отдавал большевикам – мало не покажется. Недаром после революции была особенно популярна пословица «Лес рубят – щепки летят».

     Но вообще-то я больше любила читать всякие сказки – русские народные, «Незнайку», «Золотой ключик», Христиана Андерсена и Кристиана Пино. Особенно мне нравились сказки о прекрасных принцессах и, разумеется, благородных принцах.



     Много лет нашей жизни прошло под портретами Ленина, с песнями о Ленине, и даже на деньгах красовался профиль Ильича.

     Кстати, о портретах. Они тогда были буквально везде – во всех учреждениях, во всех школах, и благодаря этому каждый школьник знал Ленина в лицо. И Ленин смотрел каждому школьнику прямо в глаза, потому что портрет вождя висел над классной доской. Как поётся в известной песне (правда, она не о Ленине, а о лётчиках), «Мне сверху видно всё, ты так и знай!»

     Сверху Ленин мог видеть абсолютно всё: кто готов к уроку, а кто списывает задачу у соседки по парте; кто смотрит в окно; кто перебирает фантики вместо того, чтобы слушать учительницу.

     Тогда все дети периодически что-нибудь собирали: фантики, марки, монеты, открытки, значки, спичечные этикетки (если кто не знает или не помнит: картинки на коробках были самые разные, интересные и даже развивающие кругозор, не то что сейчас). Естественно, все эти коллекции дети показывали друг другу в школе – не любоваться же ими в гордом одиночестве!

     К Ленину все привыкли и не боялись его. К нему (то есть к портрету) относились даже фамильярно. А некоторые озорники позволяли себе такое…



     Представьте себе седьмой класс во время перемены. Не маленькие дети, но и не взрослые. Шум, гам, прыжки через парты и так далее, и тому подобное.

     Кто-то принёс из дома игрушку – резиновую присоску с палочкой, и все ребята по очереди бросали её – то на оконное стекло, то на дверь, то на портреты великих математиков (наш класс считался кабинетом математики). Присоска через некоторое время отлипала и падала. Вы, наверное, видели детскую игру с маленькими дротиками. А та штука была побольше, покрепче – у нас тогда всё делали основательно. СССР – это вам не Китай, для себя же старались.

     И вот, представьте себе, какому-то озорнику пришла в голову абсолютно глупая идея – я говорю это совершенно серьёзно – прицелиться в лоб великого вождя. Ну вы посудите сами: тогда Ленин считался гением и титаном мысли всех времён и народов, и это звание ещё не подвергалось сомнению и пересмотру. Из своего саркофага на Красной площади он, казалось, руководил жизнью все страны. Во всяком случае, тогдашнему партийному царю Леониду Ильичу Брежневу ещё не снилась такая оглушительная слава.

     И надо же было так ловко бросить дротик, что он прилип к стеклу намертво и падать даже не собирался! Ничего себе шуточки!

     Между тем перемена закончилась и прозвенел звонок. Достать эту штуковину, даже подставив учительский стул, невозможно: потолки в старинном здании высокие, а Ленин висит чуть ли не под потолком. Стол – опять же учительский – трогать нельзя, а подтаскивать тяжёлую парту уже некогда.

     Присоску стали сбивать мокрой тряпкой, которой стирали с доски. После нескольких попыток тряпка благополучно повисла на дротике, и все ахнули... Тряпка не падала, а сбить её чем-то другим – да хотя бы шапкой – никто не догадался.

     Класс был охвачен весёлым ужасом. Вот-вот придёт учительница, и что тогда? Она ведь должна как-то реагировать на невиданное безобразие. А кому из детей хочется, чтобы его подозревали в заговоре против покойного вождя? Если выяснится, кто это сделал, вызовут в школу родителей, объявят выговор и поставят двойку по поведению – то есть репрессии неминуемы. А если отец хулигана – коммунист? В сталинские времена точно сообщили бы в «ЧК КПСС»!

     Вошла учительница, и начался урок. Все сидели тихо, никто не смеялся. Мы с необыкновенным интересом ждали, когда, наконец, упадёт эта антисоветская конструкция.

     Через несколько минут так и случилось. Мальчик с первой парты подскочил, чтобы поднять дротик, а заодно и тряпку, как бы упавшую с доски, и учительница одобрительно улыбнулась. Она же не видела, откуда именно упала тряпка.

     Мы с облегчением вздохнули. Как и все советские пионеры, мы кое в чём разбирались и не могли не понимать, что такое хорошо и что такое плохо. Воспитанные в узких рамках, в клетке, на привязи, мы не должны были знать ничего лишнего, но то, что всевидящая и всеохватывающая система считала нужным, нам повторяли столько раз, что за это время можно было выучить, по крайней мере, два иностранных языка.   

     Что же касается Ленина… Он и до этого случая выглядел довольно строгим, а после него вообще стал мрачным. Посудите сами, каково ему было терпеть подобные хулиганские выходки! Портрет ведь не может дать сдачи или репрессировать виновника веселья.

     Никто из педагогического коллектива так и не узнал, какое вопиющее ЧП произошло на перемене в нашем классе. Правда, больше дети так не поступали с Лениным. Всё-таки мы были пионерами и жили «по понятиям».   



     Позже мы проходили Маяковского и выписывали цитаты из поэмы «Владимир Ильич Ленин»:

            Я знал рабочего.
                Он был безграмотный.
            Не разжевал
                даже азбуки соль.
            Но он слышал,
                как говорил Ленин,
            и он
                знал — всё.

     Мы были грамотными, но голос Ленина слышали только с пластинки, поэтому знали не всё. Потом, конечно, кое-что узнали.


* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *


*   Приведу несколько убедительных цитат из трудов выдающегося классика марксизма-ленинизма:

     «Суд должен не устранить террор, обещать это было бы самообманом и обманом, а обеспечить и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас».
(Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 190.)

     «… Необходимо провести массовый беспощадный террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь…»
(Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 143—144.)

     «… Ни минуты промедления. Надо действовать вовсю; массовые обыски. Расстрелы за хранение оружия. Массовый вывоз меньшевиков и ненадёжных».
(Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 142)

     Вот эти, последние тома великого вождя – особенно впечатляют. Как говорится, и рада бы забыть, но физически невозможно.

     Я посоветовала бы тем «последним могиканам», которые в дни государственных праздников выходят на улицы с портретами Ленина и Сталина, запастись ещё и транспарантами с подобными высказываниями. А дальше – как в пословице: «Стоять вместе, а бежать врознь».


* * * * * * * * * * *

P.S. А для тех, кто ещё сомневается, накануне светлого праздника Рождества Христова приведу ещё одну, но очень страшную цитату из письма В. И. Ленина, направленного руководящим органам Политбюро, ОГПУ, Наркомата юстиции и Ревтрибунала от 19 марта 1923 года:

     «Изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать [77][78][79][80]».


* * * * * * * * * * * 

     «По оценкам некоторых историков, с 1918 до конца 1930-х в ходе репрессий в отношении духовенства было расстреляно либо умерло в местах лишения свободы около 42 000 священнослужителей. Схожие данные по статистике расстрелов приводит Свято-Тихоновский Богословский институт, анализируя репрессии в отношении священнослужителей на основе архивных материалов. По их данным в 1918 году было 3000 расстрелов [81].

     В 1918 году в Ставропольской епархии были казнены 37 священнослужителей, в числе которых — Павел Калиновский, 72 лет и священник Золотовский, 80 лет [70][71].

     Некоторые убийства осуществлялись публично в сочетании с различными показательными унижениями. В частности, священнослужитель старец Золотовский был предварительно переодет в женское платье и затем повешен.

     8 ноября 1917 года царскосельский протоиерей Иоанн Кочуров был подвергнут продолжительным избиениям, затем был убит путём волочения по шпалам железнодорожных путей.

     В 1918 году три православных иерея в г. Херсоне были распяты на кресте. 

     В декабре 1918 года епископ Соликамский Феофан (Ильменский) был публично казнён путём периодического окунания в прорубь и замораживания, будучи подвешенным за волосы.

     В Самаре бывший Михайловский епископ Исидор (Колоколов) был посажен на кол, вследствие чего умер.

     Епископ Пермский Андроник (Никольский) был захоронен в землю заживо.

     Архиепископ Нижегородский Иоаким (Левицкий) был казнён, согласно документально неподтверждённым данным [72], путём публичного повешения вниз головой в севастопольском соборе.

     Епископ Серапульский Амвросий (Гудко) был казнён путём привязывания к хвосту лошади.

     В Воронеже в 1919 году было одновременно убито 160 священников во главе с архиепископом Тихоном (Никаноровым), которого повесили на Царских вратах в церкви Митрофановского монастыря [73][74].

     В начале января 1919 года, в числе иных, был зверски умерщвлён епископ Ревельский Платон (Кульбуш)».

 
* * * * * * * * * * *

 72. Биография на сайте «Хронос».
 73. Д.Орехов. «Русские святые и подвижники XX столетия».
 74. Никольский Благовест, № 44(94), 10 февраля 2002 г.
 77. Александр Яковлев, академик. «История и современность. Гимн ненависти и мести».
 78 . Известия ЦК КПСС» № 4, с. 192. — 1992 год.
 79. Олег Платонов. История русского народа в XX веке. Том 1 (гл. 39-81).
 80. Архивы Кремля. В 2х кн./ Кн.1. Политбюро и Церковь. 1922-1925 гг. М. Новосибирск, «Сибирский хронограф», 1997 г., стр.143.
 81. Д. В. Поспеловский, «Русская Православная Церковь в XX веке», Москва, 1995 г., с.168 [3][4].

НУМЕРАЦИЯ ССЫЛОК ТА ЖЕ, ЧТО И В ЦИТИРУЕМОЙ СТАТЬЕ.

 Подробнее здесь:

 http://ru.wikipedia.org/wiki/Красный_террор

 Добавлено 6 января 2015 года


* * *

 Иллюстрация из интернета
 Советский плакат