Хиндустанский волк. Книга III. Глава 6

***   *****   ***

ХИНДУСТАНСКИЙ ВОЛК

Владимир П. Паркин

Роман.
Книга III
историко-приключенческого романа из пяти книг
«МЕЧ И КРЕСТ РОТМИСТРА КУДАШЕВА»
©  Владимир П.Паркин, автор, 2013.
©  Владимир П.Паркин, издатель, 2013.
ISBN 978-5-906066-06-0

***   *****   ***
***   *****   ***

ГЛАВА  6.

*****

Париж – Кале – Лондон. Кое-что о памяти. В Лондоне.

*****

13 марта 1912 г. 19 часов.
Франция. Поезд «Париж-Кале».

Тронулись. Однако, Парижа за окном купе уже не увидеть. Сорок четыре перрона вокзала Гар-дю-Нор остались позади. Шестнадцать путевых ниток железной дороги «Париж-Кале» от Парижа мало-помалу сходились в двенадцать, потом в восемь, а от Амьена поезд уверенно шел по четвертой – правой крайней. Каждая новая станция на пути располагала собственными запасными путями движения – где пять, шесть, а где и более десятка! Именно «путями», а не «отстойниками», отметил про себя Кудашев.
Поминутно курьерский обгонял либо встречал пассажирские поезда местного значения, грузовые поезда с закрытыми и открытыми платформами,. Поезда встречаются и расходятся без принятых в России звуковых сигналов предупреждения и безопасности, которые наивные пассажиры воспринимают как приветственные. На французских дорогах свист стоял бы перманентный, а это не только неудобство для пассажиров, но и сопутствующее падение давления пара, следовательно – перерасход топлива, увеличение себестоимости перевозок!

В ночном поезде хорошо думается!

Кудашев не был озадачен специальным сбором информации о пропускной способности французских железных дорог, но его интеллект уже сам по себе требовал работы. Так, истинный музыкант не мыслит себя без ежедневной многочасовой работы со своим инструментом, художник – без карандаша, учитель фехтования – без своей шпаги…
«Инструментом» Кудашева был его собственный мозг. Он воспринимал всю поступающую информацию без всяких усилий, будь то бытовой разговор, визуальное наблюдение или фолиант на семьсот страниц, а потом с готовностью воспроизводил эту информацию по первому требованию.  Кудашев не удивлялся собственным способностям, не демонстрировал их на людях, вообще не придавал этим способностям большого значения. Ему встречались умы более выдающиеся и по жизни, и в известных библиографиях.

*****
Не было в истории цивилизаций значительных личностей, не обладавших феноменальными умственными способностями, в первую очередь памятью и быстродействием мыслительных процессов, способных мгновенно связать по необходимым признакам хранящуюся в памяти информацию, отсеять лишнее либо сомнительное в поставленной задаче знание, создать новое знание и получить искомое решение!
Перечислять их имена нет необходимости, но коротко проиллюстрировать главу примерами нелишне.

Пример первый: Gaius Iulius Caesar – Гайюс Юлиус Кесар – Гай Юлий Цезарь – великий полководец, политический деятель, пожизненный диктатор Рима, философ, хронист, писатель – автор дошедших до нас семи книг «Записок о галльской войне», трех книг «Записок о гражданской войне», двух политических памфлетов «Аутикатонес», культового гимна «Похвала Геркулесу», трагедии «Эдип», поэмы «Iter», научно-филологического произведения в 2-х книгах — «Аналогия»… И этот список не может считаться исчерпывающим. Что дошло, то дошло. Его имя собственное вошло в лексику исконных врагов Рима, так и не покорившихся его легионам. Его именем, правда, искаженным лексикой, стали называть высшего правителя. У германцев – «кайзер», у русских – «царь».
Такой чести удостоился только Карл Великий, от имени которого и произошли существительные «король» – распространившийся почти по всей Европе, «круль» – у поляков…
Современники поражались феноменальной способности Цезаря помнить десятки тысяч фактов, тысячи имен, в том числе имен варваров, труднопроизносимых для римлян, которые не утруждали себя изучением языков иных народов своей империи. Примерно таких, как «Верцингеторикс». Сохранились свидетельства того, как Цезарь одновременно диктовал нескольким писарям письма, своим военачальникам – приказания, выслушивал отчеты и донесения, и в это же время собственной рукой набрасывал тексты своих «Записок»!

Пример второй: Наполеон. О нем – или все, или ничего! Тем не менее, только о памяти. Вечным свидетельством этого феномена по сей день служит «Кодекс Наполеона», или Гражданский кодекс (Code Napoleon, Code Civil), свод гражданского законодательства Франции, разработанный и утвержденный Государственным Советом в период Консульства в 1804 году. Сам Наполеон, уже на острове Святой Елены, оценивал его так: «Моя действительная слава заключается не в том, что я выиграл сорок сражений. Ватерлоо стерло в памяти все воспоминания обо всех этих победах. Но что, несмотря ни на что, не сотрется в памяти, что будет жить вечно, так это мой Гражданский кодекс». Истинно. И по сегодняшний день Европа, в том числе и Россия (но только не Англия!) живут по нормам гражданского права, в основе которых – нормы Кодекса Наполеона. В разработке Кодекса принимали участие видные юристы – ученые и практикующие, его рассматривал Трибунат, Законодательный Совет и утверждал Государственный совет. Не всем нравились его статьи, юридически закрепляющие равные гражданские права граждан. Цеплялись к каждому слову. Молодого консула многие почитали обыкновенным выскочкой, правда, наученные революцией, в полемике находили другие термины, характеризующие Консула, как человека, далекого от вопросов гражданского права.
К великому изумлению маститых мэтров от юриспруденции, Наполеон, выступая в дискуссиях, аргументировал свою точку зрения цитатами из римских дигестов «Кодекса Римского Права», над которым трудился всю жизнь император Юстиниан. На память!
И никто не знал, что бывший лейтенант артиллерии, не получивший образования в Сорбонне, бригадным генералом еще десять лет назад прочел этот кодекс, случайно завалявшийся в камере форта Карре, в которую был брошен на две недели Наполеон Бонапарт по подозрению в связи с опальным к тому времени членом рухнувшего Конвента Огюстеном Бон Жозефом Робеспьером-младшим, родным братом Максимилиана Робеспьера.
Десятки мемуаристов и историков отмечают: Наполеон в лицо и по имени знал каждого, кто прошел вместе с ним Итальянский и Египетский походы – «Старую гвардию»! 
Наполеон Бонапарт – член Французской Академии Наук, как математик. Теорема о равносторонних треугольниках носит его имя.

Пример третий: Маршалы Франции.
"Французских маршалов… вполне можно поставить в один ряд с героями Древней Греции». И.В. Гёте.
Маршалы Франции – не превзойденный исторический феномен. Каждый из этих военачальников, вершивших судьбы народов Европы под скипетром Наполеона был и остался в истории блистательной талантливейшей личностью. О каждом из них написаны сотни монографий. Ни у штабного стола, ни на поле боя рядом с гением Наполеона не могла ни находиться, ни задержаться личность серая безвольная безъинициативная, пусть даже и беспредельно преданная и услужливая. Рабов всегда много. Талантливые личности всегда редкость!
Своей замечательной памятью среди маршалов безусловно выделялся Начальник Штаба Великой Армии Луи Александр Бертье. Прошедший вместе с Наполеоном все его походы, Бертье уже в первом Итальянском был в звании генерала. В самом первом походе проявил свои блестящие способности начальника штаба. Ему же принадлежит честь разработки плана похода Египетского. Сын придворного картографа, Бертье знал Европу, как никто другой. Стоило назвать Наполеону населенный пункт, как Бертье мгновенно отвечал не только числом, определяющим расстояние, но и временем, которое должно затратить на прохождение этого пути по отдельности пехотой, конницей, артиллерией. При этом Бертье учитывал и качество дорог, и сложность местности, и погодные условия. Принимая участие в разработке плана войны с Россией,  как картограф, генштабист и, соответственно шеф военной разведки, Бертье не допустил ни одной ошибки. Именно ему принадлежат точные формулировки приказов, изданных на основании общих директив Наполеона. Не его вина в том, что авантюра Наполеона 1812 года не увенчалась успехом. Но его заслуга в том, что Наполеон вернулся во Францию живым – несомненна.
Свои знаменитые «Сто дней» Наполеон провел без Бертье. Его старый маршал не разделил с Наполеоном горечь поражения в битве под Ватерлоо. К этому дню Бертье уже не было в живых. Было ли это самоубийство или убийство – неизвестно. Но Наполеон во время своей последней битвы не раз вспоминал Бертье. Новый начальник штаба маршал Сульт, положившись  на карту, не проверил поле битвы рекогносцировкой. В результате гордость Великой Армии – тяжелая конница кирасиров – на полном скаку рухнула в глубокий естественный ров! Это было началом трагедии. Смелость и сила – ничто, если ими не руководит глубокий ум! Маршал Сульт, пославший на поиски маршала Груши одного не вернувшегося вестового, получил от Наполеона выговор. Наполеон напомнил: «Бертье послал бы их десять!».

Пример четвертый: Стендаль, он же Анри Бейль, писатель, автор романов «Красное и черное», «Пармская обитель» и других, математик, философ, искусствовед.

Стендаль не был маршалом, однако служил в действующих армиях. Побывал в Итальянском походе адъютантом генерала Мишо при штаб-квартире в Милане.
Военная карьера не задалась. Некоторое время служил по статской инспектором движимого и недвижимого имущества короны. В русском походе Наполеона  Стендаль принял участие скорее по идейным соображениям. Он еще грезил идеалами Свободы, Равенства и Братства. Стендаль снова в военном мундире. Он, военный интендант,  был свидетелем Бородинской битвы, видел пожар Москвы. Отступал, сумел пройти весь скорбный путь от горящей Москвы по снегам необъятной России, не утонуть в Березине, не попасть под меткий выстрел или удар казачьей шашки. Вернулся в Париж. Отмечен современниками тем, что и в интендантской службе был знаменит своими способностями математика-«счетчика». Знал на память все приказы, относящиеся к интендантской службе: все нормы довольствий по всем частям и Великой Армии. Считал мгновенно. Его невозможно было ни обмануть, ни подкупить, ни запугать… Другой на его месте сделал бы блестящую карьеру. Кресло министра финансов Франции могло бы принадлежать Анри Бейлю!
Не случайно его герой из романа «Красное и чёрное» Жульен Сорель обладает врождённой исключительной памятью, что позволяет ему цитировать Библию на латыни стихом буквально с любого названного слова или группы слов из неё! Не случайно маркиз де Соль использует память своего секретаря как «почтовый ящик» в своей дипломатической «переписке»!

Пример пятый:
Вольфганг Амадей Моцарт.
Абсолютный слух и великолепная память не редки в среде профессиональных музыкантов и композиторов. Однако, и среди них Моцарт – по принципу одаренности от рождения – абсолютное  исключение.
Четырнадцатилетнему Вольфгангу в турне по дворцам князей и герцогов Великой Римской Империи, организованным его отцом, посчастливилось в Риме в Соборе Святого Петра услышать большое произведение для двух хоров «Мизерере» итальянского композитора Грегорио Аллегри, священника. Партитура «Мизерере» хранилась в библиотеке Собора, почиталась его достоянием. Папским указом с нее было запрещено делать копии. Единожды услышав сложнейшее хоровое многоголосие, Моцарт запомнил его. Вернувшись в гостиницу, Моцарт наигрывает мелодии из «Мизерере» на клавесине, а потом исписывает сотню листов нотной бумаги, воссоздает на память партитуру! На приеме, устроенным Папой Римским Климентом XIV, на который были приглашены и Моцарты, Папа Римский получает в дар от юного гения партитуру «Мизерере», а Вольфганг Амадей Моцарт получает из рук Папы Римского Климента XIV орден Золотой шпоры.

Примеры иные, отечественные без комментариев:

Пётр I Великий Алексеевич Романов (1672-1725) – царь всея Руси с 1682 года и первый Император Всероссийский с 1721 года.

Александр Данилович Менщиков (1673-1729) – военачальник и государственный деятель, близкий друг и сподвижник Петра I. К величайшему сожалению и даже к стыду нашему, личность Александра Даниловича по сей день обойдена истинным серьёзным отображением, как в историографии, так и в художественной литературе. С подачи художественного образа, выведенного Алексеем Николаевичем Толстым в романе «Петр Первый» – Меньщиков до конца дней своих оставался для Петра лакеем-Алексашкой, обязанностью которого было снимать с господина сапоги и водить к нему девок! Цитата: «Лопни глаза, мин херц, слаще этого ничего нет!». Подобострастных и угодливых лакеев всегда много у жирной кормушки. Умных и талантливых – всегда дефицит. Воинской отвагой и военной удачей Меньщикова был захвачен обоз со шведской казной. Именно с этого военного трофея и начался русский флот. Но, здесь не будем о подвигах. Мы о памяти. Александр Данилович был для Петра, кем были «номенклаторы» у римских императоров и герольды у европейских монархов. Ходячей картотекой имён, родословных, дел явных и тайных, срочных и долговременных. Менщиков помнил всё. Пётр бил своего «Данилыча» за воровство, бывало. Но никогда не забывал, что именно Менщикову первичным капиталом, вложенным в фундамент молодой империи. И не мог обойтись без его знаний и его памяти!

Ломоносов Михаил Васильевич (1711-1765) – первый русский учёный естествоиспытатель, энциклопедист, химик, физик, астроном, географ, металлург, геолог, поэт, художник, историк, просветитель… «Ломоносов был великий человек. Он создал первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом». А. С. Пушкин.

Пушкин Александр Сергеевич (1799-1837) – великий русский поэт, прозаик и драматург. Что о Пушкине можно сказать? Мало – невозможно… Много – тоже невозможно. Просто: нет Пушкина – нет России! Много ли среди нас, читателей, тех, кто вспомнит имена всех, упомянутых Александром Сергеевичем в «Евгении Онегине»? И о ком сказал император Николай Первый бывшему Царскосельскому лицеисту Блудову, «Арзамасцу»: «Я только что разговаривал с умнейшим человеком в России!»?

И сотни других имен, хорошо известных в России…

Резюме:
Не бывает больших талантов без хорошей здоровой памяти от рождения.
Не бывает хорошей памяти, если она не была развита с раннего детства.
Нет памяти – нет прожитой жизни.
Память, какой бы она не была здоровой, какими бы богатствами и объемом знаний она ни располагала, сама по себе бессмысленна и бесполезна.
Нет, и не было в истории цивилизаций великих личностей, не обладавших и не обладающих великой волей в достижение поставленной цели.

«Мой шкаф знает более меня. Но он шкаф, а я Гёте! Недостаточно только получить знания; надо найти им приложение». Гёте, Иоганн Вольфганг, немецкий поэт.

«Если кажется, что я всегда ко всему подготовлен, то это объясняется тем, что раньше чем что-либо предпринять, я долго размышлял; уже прежде я предвидел то, что может произойти. Вовсе не гений внезапно и таинственно открывает мне, что именно мне должно говорить и делать при обстоятельствах, кажущихся неожиданными для других, – но мне открывает это мое размышление. Я работаю всегда, работаю во время обеда, работаю, когда я в театре; я просыпаюсь ночью, чтобы работать». Наполеон I Бонапарт.

*****
Дорогу осиливает только прошедший её. Сияющей белоснежной горной вершины достигнет только тот, кто пройдет через муки разбитых о камни ног, сорванных ногтей, изрезанных ладоней, мук голодом, холодом, мук потерь, сомнений и разочарований.
В награду ему достается не только радость достижения поставленной цели, но и  чувство удовлетворенности самим собой, чувство верной самооценки собственного эго, собственных возможностей, собственного таланта, собственного места в этой жизни, в этом мире...
Но истинной вершины достигнет тот, кто сумеет тихо, незаметно, безопасно спуститься с вершины этой жизни, но увидеть путь истинный в тот мир, где ржа не подтачивает, и воры не подкапывают, в мир, в котором нет места лжи, лжесвидетельству, разбою, убийству, тирании и угнетению человека человеком!

*****
Наконец, Кудашев, он же месье  Флориан Элансез, получил первую во Франции, включая и «Императрицу Антуанетту», чашку черного английского чая. Правда, с молоком. Ах, поезд же уже английский!
Проводник в белых перчатках. Невозмутим, как английский лорд на фото в «Ниве». Назвал месье Элансеза «сэром», поинтересовался, не желает ли уважаемый сэр стаканчик «скотча» и сигару. Отступать Кудашеву было некуда. «Обританиваться», так обританиваться. Чем раньше, тем лучше. Молча протянул проводнику монету – серебряный  шилинг с профилем короля Георга Пятого.
– Скотч без сигары, сэр? – уточнил проводник.
Кудашев протянул вторую монету.
– Йес, сэр!
Проводник вернулся через минуту. На откидной столик легла белая накрахмаленная салфетка, на салфетку поставлен миниатюрный серебряный подносик с фарфоровым блюдцем на котором лежал кусочек белого хлеба с маслом, накрытый ломтиком копченой рыбы, рядом стаканчик с виски и сигара в деревянном пенальчике.
– Плиз, сэр!
Проводник удалился.
Через десять минут появился снова:
– Газеты, сэр?

Проводник ушел. Кудашев пригубил «скотч», съел сэндвич. Сигару спрятал во внутренний карман, еще пригодится. Задумался.
Два шиллинга за сэндвич, рюмку спиртного и сигару… Дорого это или нет? Ну-ка, вспомним лекцию подполковника Калинина! У англичан все – не как у людей. Точно не знаешь – умозрительным путем ни за что не догадаешься. Знания нужны. Ассоциативная логика не работает. Так… В одном фунте стерлингов  двадцать шиллингов. В одном шиллинге — двенадцать пенсов. Четыре пенса составляют гроут. Два шиллинга — один флорин. Два с половиной шиллинга — одну полукрону. Пять шиллингов — крону. А вот золотая гинея состоит из двадцати одного шиллинга! Чтобы эту ахинею русскому человеку понять, а ему обязательно понимать нужно! – необходимо историю английскую знать. Вот тогда все встанет на свои места. В разные столетия чеканились разные деньги. Все они имели хождение долгие годы. Естественно, постоянно менялись соотношения. В другой какой стране провели бы реформу, изъяли бы старые денежки, занизили бы их себестоимость, а то и вовсе бы объявили неликвидом! Вот, в Англии появился золотой фунт стерлингов, равный двадцати серебряным шиллингам. Хорошо, считать легче. Но и золотая гинея сохранилась, равная двадцати одному шиллингу! Хочешь, не хочешь, напрягай извилины. А ведь еще в ходу золотые нобли и соверены. Это еще что за звери? Вспомнил: соверен – золотая монета также, как и фунт стерлингов, на сегодняшний день равна двадцати шиллингам, весом в 7,98 грамм. Отличается изображением на реверсе – Святой Георгий, убивающий змея… А вот нобль, простите, уже не в ходу. Нумизматическая редкость.
Хорошо, а с чего о монетах думать начал? С простого – дорого заплатил или маху дал?
Сколько в шиллинге копеек будет? Давай считать. По последней банковской справке, что зачитывал Калинин, российский рубль равен 9,4575 фунтам стерлингов или двум шиллингам одному целому с одной третью пенсам. Хорошо. Это для больших чисел и серьезных операций. Для бытовых расходов отбросим пенс с третью. Получится – один рубль – два шиллинга. Следовательно – один шиллинг – русский полтинник. Так и есть – и на внешний вид похоже. Русский золотой пятирублёвик – английский фунт стерлингов. Разобрались. Еще нужно будет выяснить, с какой наценкой идет золотой фунт к бумажному. Это потом. Если вспомнить, что в вагоне-ресторане поезда Красноводск-Ташкент за стакан мацони, булочку и коробку «Герцеговина Флор» было заплачено серебряным рублем, то и сегодняшний расход русскому почти идентичен. Разве что «Гавана» в Асхабаде стоила бы целое состояние!
Ладно. Запомним. Привыкнем. Научимся.

Кудашев прилёг. Смотрел в окно. Поезд мчал молча, без гудков и свистков. По стуку колес было понятно: идет со скоростью не менее девяноста километров в час. Одна за другой мелькают станции: Сен-Дени, Арнувиль, Гуссенвиль, Гренель, Лувр, Ле-Шан-Рено…
Станции, станции… Нечего о них думать, этот путь в память ложится сам, без волевых усилий. Придет час, все само собой вспомнится. Справку о пропускной способности французских дорог все равно писать придется.

Думать о доме, о Леночке, как и о Маньчжурии нельзя. Додумаешься до обморока. Лечить будет некому. О чем лучше всего?  О том, что нужно для дела. О том, что тревожит более всего. О Колчестере!
Почему о Колчестере? Да потому, что так называется операция, исполнение задач которой возложено на ротмистра Кудашева и его группу. «Колчестер»! Совершенно секретно.
Нет, плохо, все-таки, котелок варит! Как раньше не сопоставил?..

*****

13 марта 1912 г. 22 часа 17 минут. Франция. Кале.
Двести восемьдесят девять километров курьерский прошел за три часа семнадцать минут. Феноменально! Однако, Кудашев уже ничему не удивлялся. Локомотив остановился, подав вагоны поезда на платформу с огражденным выходом к морскому вокзалу. Длинный гудок паровоза – первый и последний за весь не такой уж и короткий путь.  Ему двойным коротким гудком откликнулся пароход «Yorkshire» – «Йоркшир». Погрузка пассажиров в два трапа. Очень важные персоны с курьерского прошли таможенный контроль и формальную проверку ручного багажа еще в поезде. Не торопясь, без сутолоки поднимались на борт, проходили в свои каюты первого и второго классов. Пассажиры третьего класса или просто – трюма – шли через вокзальный терминал, как правило, их багаж не ограничивался одним чемоданом либо баулом. Погрузка закончилась минут через сорок.

«Йоркшир» гудком простился с Францией. «Инглиш чэнэл» был спокоен и тёмен. Качка почти не чувствовалась. Однако, судя по звуку машины и винтов, течение давало о себе знать.

Последние полчаса Кудашев простоял на палубе. Ни ветра, ни дождя. Не ахти какой, но туман. Пароход помигивал габаритными огнями. Время от времени Ламанш оглашался то длинным гудком, то предупредительным «клохтаньем» корабельной сирены. Дважды по правому борту в тумане проплывали огни встречных судов. И вдруг – феерическое зрелище: пароходный прожектор осветил меловые скалы Дувра. Альбион. Англия!

Пассажирам расслабиться не дали:
– Леди и джентльмены! Месье э дамс! Просим не задерживаться, не забывать свои вещи. Экспресс «Чатамской железной дороги» на линии «Дувр – вокзал «Виктория» Лондона» ждет вас. Следующая станция – «вокзал Виктория».

Пустой коридор таможенного контроля миновали без досмотра. В паспорта была внесена отметка еще в поезде на линии «Париж-Кале». Таможенная служба работала с третьим классом.

– «Хорошо быть в Англии джентльменом!», – подумал Кудашев.

Сто тридцать километров от Дувра до Лондона экспресс прошел за час сорок. На больших электрических часах вокзала «Виктория» –  час сорок семь ночи.
Ого, уже четырнадцатое марта!
Сам себя поздравил: «С прибытием, Александр Георгиевич!».

*****

15 марта 1912 года. Лондон.

Профессор канадского университета Торонто, что в провинции Онтарио, подданный Британской Короны, рожденный в семье иммигрантов из Белой Руси, доктор биологии Джон Котович  встретился со своим родственником Саймоном Котович ровно в полдень на Трафальгарской площади.
Старались не привлекать к себе внимания. К Трафальгарской колонне – памятнику адмиралу лорду Нельсону не выходили, высматривали друг друга издалека. Саймон делал вид, что читает «Таймс», прислонившись к стене  Церкви Святого Мартина «что в полях» – St Martin-in-the-Fields. Джон – покуривая сэкономленную «Гавану» под аркой Адмиралтейства.
Джон Котович, как по рангу и полагалось, узнал Саймона первый. Небрежной походкой подвыпившего нувориша прошел мимо. Обращения к себе не услышал. Вернулся. Саймон закрыл лицо газетой. Джон тростью нажал Саймону на штиблет. Саймон опустил «Таймс». На него в упор смотрел сквозь очки тёмно-зелёного стекла в золотой оправе солидный господин без усов, но при бакенбардах, с большой сигарой в крепких зубах.

 – Пуркуа… – с досадой начал Саймон Котович на французском.

– Гуд афтенун, сэр Котович! – тихо перебил его солидный господин на английском. И продолжил по-русски почти на ухо: – Здравствуйте, Владимир Михайлович! Как доехали, без происшествий?

Сделали круг по периметру площади. Поговорили. На них не обращали внимания. В стеклах витрин рассматривали сами себя.

Парижский негативный опыт с переодеванием явно пошел на пользу. Теперь оба выглядели как типичные лондонские «джентри» – аристократы среднего звена, зарабатывающие на жизнь собственным трудом, не связанным с физическими нагрузками. То ли стряпчие, то ли… Но явно требующие обращения «сэр», а не «мистер»!

Оба, как сговорились, в темно-синих сюртуках до колен, черных узких брюках со штрипками, белых сорочках с пристёгнутыми округлыми воротниками и манжетами, в черных фетровых полуцилиндрах, добротной обуви.

Обедали в пабе «Сильвер Кросс». Сделали заказ подошедшему официанту. Джон Котович  назвал молодого человека в белом переднике просто «мальчиком» – «boy».
– Waiter, sir, – вежливо поправил его официант. Передал заказ бармену.
– Проблемы? – спросил у официанта бармен.
– Нет, сэр, просто это канадцы. Говорят на смеси английского и французского. Мы не сразу друг друга поняли.
Бармен успокоился.
«Уейтер» подал на столик батон белого хлеба, салфетки и приборы. Принес две высокие оловянные кружки черного пива с густой кремовой пенкой.
– Мы не заказывали, – начал было Саймон.
– Оставь, – хлопнул его по колену Джон. – Это паб.
Пиво одобрили. Но мясо в соусе показалось подозрительным. Гарниром послужил нечищеный мелкий вареный картофель в «мундире». Изумились оба. Саймон отодвинул тарелку.
– Не ешьте, Джон. Все давно прокисло. Это Англия. Здесь есть не умеют. В следующий раз заказываем просто бифштекс. И то нужно брать на контроль приготовление. Я терпеть не могу живой крови!

Расплатились, вышли. Пешком прогулялись до Британского музея. Языком общения волей-неволей стали оба языка – и французский, и английский. На русском Джон запретил разговаривать. В трудную минуту помогали жесты.

– У нас – месяц на адаптацию, – Джон Котович в десятый раз наставлял Саймона. – Задача первая – войти в языковую и этническую среду, чувствовать себя в ней комфортно, не вызывая подозрения у окружающих. Соответствовать легенде. Без личных обид, всегда помните, кто вы: бедный родственник профессора Джона Котович. Не лакей, но его лаборант, фотограф, писарь, посыльный.  Человек не светский. Вас и замечать никто не будет. На «территории» наймем и грума, и повара, и слугу.
 
Саймон слушал, время от времени переспрашивал, но на каждые три-четыре фразы Джона многозначительно кивал головой и выдавал как истинный англичанин своё «йес!».

Джон Котович продолжал:
– Здесь, в самом Лондоне пробудем неделю. Ваши занятия: библиотеки, книжные магазины. Сбор информации по новинкам фототехники, фотоматериалов, технологии производства для целей макрофотографирования. Прикрытие – фотографирование клещей в научных целях. Реально – в оперативных целях носителем корреспонденции станет микрофотография. Второе, попытайтесь изучить все научно-технические новинки в области телеграфирования. Только не фиксируйте этот интерес в библиотеках! Запрещено. Лучше покупайте в магазинах и журналы, и книги. Не подойдет – в Темзу!

– Вопрос можно?
– Слушаю.
– Через неделю уже в Глазго едем?
– Я намечу маршрут. Прокатимся по Англии, чтобы в Лондоне не примелькаться. Поживем по три-четыре дня в городах и городишках, пообщаемся с народом. Английский свой улучшим! Мне тоже много работы. И книги по биологии на английском нужны, читать много придется, запоминать… Правда, уже сейчас девятый том Брема могу на память пересказать. Насекомые. И клещи – самые из них отвратительные!
– В таком случае, можно – просьбу?
– Слушаю.
– Не хотите в Колчестер съездить?! Нам же все равно, где с народом общаться, в жизнь английскую вживаться. А мне больно интересно на бронзового «Хампти-Дампти» посмотреть, если он сохранился. Я карту знаю – Колчестер в стороне от дороги на Глазго, но не далеко. Нам в вину не поставят.

Джон Котович прищурился:
– В Колчестер, говорите... Нужно подумать. Можно и в Колчестер!

Расстались, чтобы встретиться через день. Саймон Котович устроился в номере частного пансиона на Лидденхолл-Стрит в районе Тауэра, а Джон – в номере гостиницы «Кинг Кросс» рядом с одноименным вокзалом.

*****

В Библиотеке Британского музея информацию о Колчестере заказывать не пришлось. Все двадцать девять томов «Энциклопедии Британника или Словаря искусств и наук» издания 1911 года, отпечатанные в Эдинбурге «Обществом шотландских джентльменов», сверкали золотым тиснением по черной коже в свободном доступе.
Саймон Котович легко нашел требуемую статью.

*****

Документ № 48.
ИЗВЛЕЧЕНИЕ:
«Колчестер – Colchester, это город в графстве Эссекс, Англии, в 56 милях на  северо-восток от Лондона.
Стоит на месте древнейшего города Камулодунума 25 века до Рождества Христова кельтского племени триновантов, располагавшегося на южном береге реки Кольн.
В 43 году нашей эры император Клавдий, предпринявший повторное завоевание Британии Римом, занял Камулодунум. Римская крепость быстро обрасла населением, образовалась колония, разрастался новый город – Кельн Клаудиа Виктрисенсис. В нем же на территории Британии был построен первый римский храм Божественного Клавдия…
… Город был разрушен антиримским восстанием Боудики. Несмотря на то, что восстание было подавлено Наместником в Британии Светонием Паулином, столица колонии была перемещена в Лондиниум – Лондон. Однако, потерявший свою былую политическую значимость Камулодунум продолжал существовать как римское поселение, центр производства кирпичей, керамики и виноделия.
Ненниус – Nennius, хроникер восьмого века, упоминает о городе Колун – Colun, в списке 30 важнейших городов Британии.
Существуют предположения, что легендарный Камелот – Camelot, столица короля Артура и рацарей Круглого стола, в золотой век Британии, как воспевали его трубадуры, и является Колчестером. С вторжением в Британию англосаксов Камулодунум был практически стерт с лица земли. Еще можно увидеть часть старой римской крепости, да древние мощные каменные фундаменты, на которых стоят некоторые замки и соборы раннего средневековья.
Занятый саксами город был назван Кольн Честер - Colne Ceaster - колония римлян, что в конечном итоге преобразовалось в Колчестер.
В IX веке город взят викингами. В 920 им правил король Эссекса Эдуард Старый. В XI веке на руинах римского храма Божественного Клавдия норманны построили Замок Колчестер…
Город превратился в один из самых процветающих в Англии с массовой эмиграцией ткачей из Фландрии, спасающихся от ужасов испанской инквизиции. Площадь центра города по сегодняшний день носит название Голландского квартала. Многие здания построены еще в эпоху Тюдоров.
В 1648 году во время Второй Английской Гражданской войны, армия, сохранившая верность Короне, под командованием сэра Шарля Лукаса и сэра Хеорхе Лисле, обороняла Колчестер. Парламентская армия Оливера Кромвеля под командованием сэра Томаса Фаирфакса и Анри Иретона держала город в осаде, неоднократно пытаясь взять его штурмом в течение одиннадцати с половиной недель. Роялисты сдались в конце лета, и командование побежденной армии было заключено в Замок Колчестер»…
«Энциклопедия Британника или  Словарь искусств и наук». 1911. «Общество шотландских джентльменов».

– «И это все?» – с досадой подумал Саймон Котович-Гагринский, прочитав статью. Его воображение только разыгралось. – «Эх! Побывать в Италии, но не увидеть Колоссеума… Побывать во Франции, и не сходить в Оперу… Быть в Англии, и так и не повидать ни одной настоящей средневековой крепости! А ведь это город короля Артура и рыцарей Круглого стола! Будем в Персии, так ни в одну мечеть не войти, на минарет не подняться. А к дворцам и на выстрел не подпустят. Будут там мне унавоженные каравансараи и хвосты шелудивых ослов с блохами и клещами! Жара и малярия с энцефалитом, змеями и скорпионами. Разведчики…».

– «И это все?» – с досадой подумал Джон Котович-Кудашев, выслушав Гагринского. – «Не густо. Неужели в Главном Управлении Генерального Штаба назвали операцию «Колчестер», наугад ткнув пальцем в карту Юнайтед Кингдом? Как правило, за таким названием скрывается аллегория – легенда, древнегреческий миф… И, в данном случае, само собой напрашивается аналогия. Мы имеем легенду или исторический факт: враги не смогли взять укрепленный город штурмом и осадой силами целой армии. Но город был взят предательством собственного горожанина либо диверсией засланного «круглоголового» по имени Одноглазый Джек Томпсон. Подвиг это или предательство – для Джека Томпсона без разницы. Если существуют документы с его именем, значит, были и суд, и приговор, и казнь. И позор на его имя – во веки вечные. Документы схоронены, а песенка пошла гулять по свету. Так-то. Ах, Кудашев! Неужели тебе в Исфахане предстоит совершить нечто подобное? И используют тебя «в тёмную», как наивного Илью Безведерникова?! Стоп, Кудашев. Не имеешь права делать подобные выводы. Слышал же – история Колчестера, древнего как Рим, города очень даже многостранична. Возможно, существует и иная аналогия! Вот, съездим, денек, другой погуляем, с умными людьми поговорим, своими глазами на город посмотрим, своими руками «Хампти-Дампти» потрогаем. На месте разберемся».
А вслух сказал:
– Вот два билета на завтра, Саймон. В восемь ноль ноль с железнодорожного вокзала «Лондон Ливерпуль-Стрит» – «London Liverpool Street» отправляемся в графство Эссекс, в Колчестер. Сорок девять километров. Ехать всего полчаса. Срок командировки двое суток. Не опоздайте!

Саймон расцвел, как чайная роза. Покраснел, как девушка. Не удержался:
– Спасибо, Александр Георгиевич! Спасибо. Вам и самому понравится. Будет что вспомнить!


***  *****  ***
***  *****  ***

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

***  *****  ***
***  *****  ***


***   *****   ***