Орден Сутулова глава 1

                1
   Из чёрной "Ауди" вышли двое – стройная девушка в сиреневом платье и грузный, немного одутловатый мужчина лет шестидесяти. Небрежно застегнув пиджак на две пуговицы, последний вразвалку направился за торопливо цокающей каблучками и смущённо улыбающейся спутницей.
  – Верочка! Не так быстро! Пожалуйста!.. – тяжело дыша, взмолился через минуту "сильный пол" и полез в карман за носовым платком. – Попридержи коней, дорогуша. А то за тобой не угонишься… Я понимаю, ножки у тебя резвые, красивые, ими бы только подиумы бороздить.  Но… Не привык я, понимаешь, к резким марш-броскам.   – Хорошо, Иван Михалыч, – откликнулась идущая чуть впереди Вера и послушно сбавила ход. – Мы уже почти пришли. Осталось совсем немного. Вон за тем поворотом – мой дом.
   Девушка ткнула наманикюренным пальчиком в мигающий на перекрёстке светофор и, едва сдерживая брезгливую ухмылку, отвернула лицо в сторону. "Почаще бы тебе, дядя, такие променады устраивать! – злорадно подумала она. – А то привык из тачек не вылезать. В туалет, наверно, тоже на персональном "Джипе" норовишь въехать… Окопался, как хорь, в шикарном офисе и на телефонах висишь часами, ничего вокруг не замечаешь. Вот побегал бы с моё этими красивыми ножками из дома до поликлиники и обратно, да каждый день по четыре ходки, сразу дурниной завопил бы. До хрипоты бы наорался у стен мэрии. Узнал бы, как народ в автобусах по утрам мается. И то при наличии денег за проезд…"               
   Вскоре под ногами идущих взбугрились доперестроечные колдобины родного Верочкиного двора. Девушка, ловко перебирая модными туфельками, начала привычно огибать их, стараясь быстрее добраться до заветного подъезда. Однако кряхтящий за спиной Иван Михайлович непростительно отстал от молоденькой спутницы, и последней пришлось тормознуть, чтобы не показаться совсем уж неуважительной к гостю.
  – Скоро? – булькающим от перегрева чайником выжал из себя запыхавшийся мужик.
   "Скоро только блохи плодятся. Особенно в интимных местах," – хотела было отпарировать Вера, но, жеманно вздохнув, мурлыкнула другое:
   – Да-да… Мы уже на финишной прямой… Ещё одно усилие и… Вас ждут мои королевские апартаменты, сэр!.. Кондишен не обещаю, зато есть фирменный квас в холодильнике… Так что – всего лишь секундочку терпения!.. Смотрите, не споткнитесь, Иван Михалыч. У нас тут не чикагские бродвеи…      
   – Да уж… Это я сразу понял, – крякнул заметно подуставший "сэр" и встревоженно забегал глазками по окнам.
   "Переживает, что его засекут здесь какие-нибудь знакомые,  – сразу смекнула девушка. – Да ещё и с молоденькой кралей. Понятное дело – конфуз…Ладно, не дрейфь, дядя! Тут твоя братва, твоё лощёное окружение даже на новые скамейки побоится присесть. Они эти хрущёбы за километр обходят. Если не за два… А вот обо мне непременно посудачат кумушки. Вон, с первого этажа уже уставилась одна. С бигудями… Ей только бинокля не хватает для полного кайфа… Ну ничего, – что не рассмотрит в окно, то сама досочиняет. Были бы рядом чуткие уши, а чего в них накидать – фантазия подскажет. А она у таких буйная. В самый раз сценарии к мыльным операм писать…".
 …После сумеречного коридора, пропахшего кошками, перегаром и плесенью, прихожая Вериной квартирки показалась Михалычу благоухающим оазисом. Вместе с захлопнувшейся дверью остались позади и все его мрачные треволнения. Девушка обворожительно улыбнулась лысеватому визави и томно проворковала:
  – Вот здесь я и обитаю… Обувь можете не снимать… Проходите сюда, Иван Михалыч, в комнату. Отдохните чуть-чуть… А я пойду чайку соображу…
   Почуявший домашний уют и уединённую близость молодой красавицы, мужичок мгновенно приободрился, довольно потёр ладошками и посмотрел вслед Вере маслянистыми зрачками бывалого кобеля. Ощутив на своих бёдрах пристальный взгляд гостя, девушка соблазнительно вильнула попкой, обернулась в дверях кухни и многообещающе подмигнула. В ответ проплешина "сэра" заморгала уже не тусклой бытовой лампочкой, а заискрилась двухкиловаттным подиумным прожектором…
   Мужчина неторопливо прошёл в комнату и, удовлетворённо кашлянув, плюхнулся на старенький коричневый диван. Старательно вытерев с лица обильную испарину, он трубно высморкался в платочек и незаметно, по-звериному вкрадчиво осмотрел помещение. "Да, не шикует наш доблестный электорат, – с нескрываемым разочарованием подумал гость. – Квартирка, можно сказать, ветхая. Комната всего одна, метров шестнадцать. Коридорчик не больше кладбищенской могилы. Кухня – одно название… За такую жилплощадь и десяти штук не дадут… Кирпичной кладке, наверное, лет сорок. Обои простенькие, мебелишка – так себе, третий сорт… По всему видно, что Верочке этот клоповник по наследству достался.  От бабки с дедкой. А может, и от бывшего… Впрочем, она так и не сказала – замужем или нет? Иль в разводе?.. Говорит, одна живу, но мне, честно говоря, не верится. Похоже, гонит. С такой мордахой-то?.. У неё на физии написано, что по четыре раза в сутки мужиков меняет. Утром – со стриптизёром, днём – с грузчиком, вечером – с заезжим фраером из кабака, а ночью – с ломовым жеребцом без всякой "Виагры"… Да такие ножуньки, такую грудку и попенцию любому чуваку за счастье потискать… Однако на меня-то она почему запала? Зачем в кафе пригласила? А потом к себе домой?.. Ведь из меня страстный бойфренд, как из Бабы Яги – любовница. Тут любой дурак поймёт… Значит, Верочке что-то другое от меня нужно. Только вот что?.. Лоббировать какие-то идеи? Предоставить убойные льготы? Пробить новое жильё? Протежировать хорошее место на работе? Или… Или впрямь в любовники хочет записать? Чтобы доить каждый день. За тугое портмоне… Хэх!.."
   Размышления Михалыча прервали лёгкие шаги девушки, впорхнувшей в комнату. Золотистые лучи тихого заката, пробившиеся сквозь двойные рамы, скользнули по точёной фигурке Веры, придав ей ещё более неотразимый шарм. Мужичок непроизвольно скосил глаза на крепкие женские колени, обтянутые полупрозрачным капроном колготок. "Эх, где мои двадцать пять?" – тяжело вздохнул про себя "сэр" и с трудом отвёл взгляд от эротически-притягательного ракурса…
  – Вот и чайковский наш поспел, – тоненько произнесла молодая женщина, опуская на столик перед диваном фаянсовый чайник-заварник и две небольшие чашки. – Сейчас варенье клубничное принесу. И печеньице душистое, сама пекла…
   Михалыч расслабил галстук на шее, многозначительно хмыкнул и, фривольно откинувшись на спинку, покровительственным тоном изрёк:
  – Н-да… Варенье, печенье, чаёк… Гм… Верунчик! Слушай, а… А у тебя покрепче что-нибудь найдётся? Ты уж извини старика за наглость, но… С такой дэвиш не чаи глушить, а хорошее вино или коньяк надо потягивать…
   "А что ж ты сам о хорошей выпивке не позаботился, хрен моржовый? – пронеслось в голове у слегка растерявшейся "дэвиш". – Тоже мне, ухажёр фигов. Джентельмен из "Ауди"… Идёт в гости к молодой даме, а ничего с собой не прихватит. Купил бы сам, дяденька, и вина, и конфет, и коньяка, и закуски. И про цветы бы не забыл… Не-ет! Мы же не в Копенгагене. Здесь и так сойдёт. Можно нахалявку проскочить…"
  – Есть у меня бутылочка наливки, – как ни в чём не бывало отозвалась Вера. – Брусничная. На самом лучшем спирте настоянная… Если не побрезгуете, Иван Михалыч, то достану из холодильника.
  – А что? – ухмыльнулся гостенёк. – И наливка сойдёт. Мы люди не гордые… Давай, хозяюшка, неси её к столу. Врежем по маленькой, чтобы не комплексовать. Чтоб языки развязать немного… А то, понимаешь, всё комплиментами перебрасываемся, а о деле – ни слова… Мы же, насколько я понял, не чаи сюда пришли гонять? У тебя ведь ко мне просьба какая-то? Разговор есть?..
 – Да-да… Вы угадали… – сразу зарделась Верочка. – Поговорить, конечно, надо. Непременно!.. Я щас! Мигом! – и растворилась за углом прихожей…
 …После первой рюмки лицо у мужчины сначала резко побледнело, а затем матово побагровело. Выпучив и без того ракообразные буркалы, он шумно выдохнул из себя обжигающий клубок углекислоты и, сдавленно порычав, осипшим голосом протянул:
  – О-о-о!.. Ну, мать… Сильна твоя горилка. К-ха!.. До самой… до этой… До нутра пробрало…
  – А вы закусывайте, Иван Михалыч! – хозяйка услужливо пододвинула к гостю тарелку с нарезанными апельсинами . – Настойка у меня действительно крепкая. В самый раз для мужчин…   
   "Ага! Верно я мыслю! – тут же подумал визитёр. – Знамо дело – такие бабы в одиночестве не сохнут. Ещё бы!.. Похоже, не один я мурцовку эту  лакаю. И без меня тут кобели табунами пасутся… Хэх!.."
  – Ты вот что мне скажи, дорогуша, – прогудел через силу Михалыч, с кислой миной вгрызаясь в дольку апельсина. – Не стесняйся, со мной можно по-простому… Зачем тебе Завьялов-то понадобился? Чинуша этот старорежимный?..
   Вера на секунду потупила глаза, взволнованно провела ладонью по оборкам платья и, решительно вздохнув, ответила:
  – Раз уж вам так не терпится… Хорошо, я скажу…
  – Давай, моя сладкая, не томи…
  – Дело, собственно, вот в чём… Вы, наверное, в курсе, что в нашем городе проживает немало творческих личностей, имена которых известны уже далеко за пределами Захолмска… Прежде всего я имею в виду местных поэтов и прозаиков…
  – Хм… А они-то здесь при чём?.. Вернее, при чём здесь я и эти писаки?
  – Не догадываетесь, Иван Михалыч?
  – Не-а… Ни под каким блезиром!..
  – Честно говоря, мне не совсем удобно вести такой разговор, но… Раз уж начала, то, как говорится, надо бить до конца…
  – Правильно!.. Бей, Верунчик! А я послушаю…
   Девушка ещё раз глубоко вздохнула, с затаённой надеждой посмотрела на собеседника и продолжила:
  – В Захолмске живёт один писатель, довольно известный… Павел Вересов… Он в нашей малотиражке часто печатается. И в центральной прессе… В основном это статьи, актуальные рассказы и очерки… Он уже два сборника прозы выпустил. Самиздатовских, на пожертвования поклонников… Читатели размели эти книги влёт, за считанные дни… В настоящее время у Вересова подготовлена к печати рукопись современного романа. Очень интересного, самобытного и яркого. Вот только… слишком объёмного, в пяти частях… Одному ему этот проект не потянуть, даже читательские вложения не спасут… Тут нужны спонсорские средства…
   Мужчина, перестав жевать при упоминании о средствах, тупо уставился на молоденькую женщину и, скривившись, прошамкал:
  – Тс-с-с… Вот оно что… Если чутьё меня не подводит, то нужна именно моя помощь? Так?
  – Именно, Иван Михалыч! – с готовностью откликнулась Вера, оживившись после преодоления первого и самого противного этапа беседы. – Вы человек в городе уважаемый, крепко стоящий на ногах, не бедный… При желании финансировать данный проект для вас – сущий пустяк. Раз плюнуть!..
  – Вот как? Х-гм-м… Н-да… – сразу погрустнел "сэр". – Выходит, Верочка… я оказался здесь… И нужен лишь для… Кхе!.. Скажи: эта вот твоя просьба – и есть главная причина нашей встречи? Да?.. Для этого ты меня с дачного участка сорвала?..
  – Извините, если чем-то вдруг обидела, – стушевалась девушка. – Но в другое время вы просто недоступны, Иван Михалыч. Сплошные заседания, выезды на объекты, совещания…
   Визитёр разочарованно посмотрел на бутылку брусничной настойки и, поморщившись, с ещё большим сожалением взглянул на очаровательную впадинку, выглядывающую из смелого декольте Веры.
  – А я-то, старый пень, подумал, что у тебя, Верок, ко мне… хм… что-то серьёзное… – подавленно произнёс гость. – Помчался на рандеву, как школьник. Надеясь на нечто большее…
  – Да-а?.. Например?
  – Ну… Думал, ты о моих болячках расскажешь, – увильнул от прямого ответа собеседник. – Поведаешь, что там у меня с анализами в поликлинике? Чем лечиться, сердешному… Народными средствами или  препаратами?
  – Я вас очень обидела, да? – сделала жалостливое лицо Верочка. – Вы не на это рассчитывали, правда?
   Мужичок хмыкнул, провёл мясистой ладонью по подбородку и, скользнув мышиными глазками по тугой талии молодой женщины, более бодрым тоном бросил:
  – Ладно!.. Не о том сейчас речь… Значит, ты непременно желаешь помочь… этому… как его… Вересову? Так?.. Вернее, хочешь, чтобы я ему помог? Материально?..
  – Ну да…
  – А кто он тебе, можно узнать? Бойфренд или так просто? Знакомый? 
  – Если честно, то… Ни то и ни другое… Скорее всего – собрат по несчастью…
  – Это по какому такому несчастью?
  – Видите ли, Иван Михалыч… С некоторых пор я стала… страстной поклонницей таланта этого писателя… Но поскольку герои или героини его произведений люди, как правило, с не сложившейся судьбой, то и я, получается, становлюсь их сочувствующей единомышленницей. Подружкой по несчастью…
  – Поня-ятно… – мучительно выдавил из себя Михалыч, о чём-то лихорадочно соображая.
  – Так я могу надеяться на вашу помощь? – решительно спросила Вера.
  – Кхах!.. Гм-м… – многозначительно квакнул "сэр" и на несколько секунд "ушёл в тину". – Вот что я скажу тебе, дорогой Верунчик… Такие дела с полуоборота не решаются. Здесь надо как следует поразмыслить…
  – Однако вы даже не поинтересовались о необходимой сумме для этого проекта.
  – Во-первых, я не олигарх и не крутой бизнесмен. А всего лишь административный работник, сидящий на фиксированном окладе. А во-вторых, если и захочу выступить в роли спонсора, то выделю столько средств, сколько смогу. Вот так! – уверенно констатировал Михалыч и, скривив рот, добавил: – Интересно, а почему этот твой бумагомаратель сам ко мне не обратился? Он что, чистоплюй? Ему заподло самому деньги просить на книжки?.. Или считает, что смазливые бабёнки лучше с этим справятся?..
  – Не надо оскорблять Павла! Ясно? – едва не набросилась на гостя уязвлённая девушка, но вовремя спохватилась: – Прошу вас, Иван Михалыч! Вы не знаете этого человека. Он… Он не такой… Вересов убил бы меня, если б узнал, что я за его спиной хлопочу о финансировании издания его книги. Он бы не простил мне такой дерзости! И никому другому тоже… Просто Павел очень гордый. Будет где угодно горбатиться, вкалывать сутками, но денег ни у кого не попросит!..
  – Вот и пусть бы себе вкалывал! Здоровый, надеюсь, мужик. Сам заработает на свой роман…
  – К сожалению, не заработает… При наших захолмских доходах ему жизни не хватит скопить на такой проект…
  – Значит, надо в Москву ехать. Там город денежный…
   Вера исподлобья посмотрела на гостя и резко кинула:
  – Насколько я понимаю, вы не хотите спонсировать Вересова?
  – Что значит – не хотите? – повысил голос "административный работник". – Здесь, барышня, не обязаловка!  Это моё личное дело!.. Будет возможность – помогу. А если нет – не взыщите. Я никому обязательств по этому поводу не давал…
  – Хорошо… – мгновенно смягчилась хозяйка квартиры, осознав свою излишнюю напористость. – Вы действительно правы, Иван Михалыч… Это личное дело – помогать или нет…
   Мужичок, снисходительно засопев, поёрзал задом по дивану и, примирительно улыбнувшись, подытожил:
  – По большому счёту я никому и ничем не обязан… Но в отношении твоей просьбы, Верочка, я ещё подумаю… Возможно, решение будет положительным… Это уже зависит от того, найдём ли мы с тобой, милая, общий язык…
  – И… И как нам его найти?.. Что для этого потребуется? – прикидываясь святой простотой, не сразу отозвалась девушка.
   Мужчина вновь скосил глаза на "зомбирующий" разрез сиреневого платья и, удовлетворённо кашлянув, достал из кармана пиджака навороченный мобильник:
  – Алё-ё!.. Петя? – мартовским котом мурлыкнул он в трубку. – Слушай, здесь такое дело… Слетай, пожалуйста, в ближайший супермаркет. Да, можно в "Самохвал". Угу… Выбери там хороший коньячок. Фирменный… И бутылку вина десертного… Потом посмотри какой-нибудь закусочки приличной. Да, ты мой вкус знаешь. Ориентируйся на него… Хорошо… Как отоваришься, дуй сюда… – Михалыч зажал трубку ладонью и взглянул на хозяйку: – Вера, какой у тебя адрес?
   Девушка, с трудом приходя в себя от шокирующего словосочетания  "приличная закуска", едва-едва вымолвила:
  – А зачем?
  – Петька, водитель мой, сейчас организует нам нормальный столик, – как ни в чём не бывало прокомментировал свой "выпад" раздухарившийся гостенёк.
   Досадливо скривившись, Вера, понимая, что набравшего обороты визитёра теперь не остановить, тихо ответила:
  – Улица Питерская, дом двадцать, квартира восемнадцать…
  – Слышал, Петро? – вдохновенно подхватил "босс". – Питерская, двадцать, восемнадцать… Через сколько?.. Добро! Жду…
   В комнате на несколько секунд воцарилась гнетущая тишина. Верочка, смущённо глядя на стол со скудной "снедью" и жалкими чашками с недопитым чаем, в глубине души уже сожалела обо всём, что произошло сегодня во второй половине дня. Дело приобретало не слишком удачный для неё оборот. Вместо содержательной и плодотворной беседы рандеву спонтанно выплёскивалось в банальную вечеринку с выпивкой, которая могла закончиться весьма предсказуемо. Однако среди причин к отступлению не просматривалось, к сожалению, ни единого приемлемого варианта… Михалыч же, напротив, игнорируя явное замешательство хозяйки, начал долдонить что-то про незабываемый вечер в обществе чудной собеседницы, про её дивно выразительные глазки, про располагающий домашний уют… Правда, к чему конкретно располагал данный уют, мужчина не объяснял. Он лишь счастливо светился яйцеобразной лысиной и усердно "скрашивал" возникшую паузу монозвучащим словесным поносом.
  – Ну что ж… Раз вы так решили… – наконец подала голос Верочка. – Я тогда, с вашего позволения, уберу со стола чашки и… Спущусь в подвал. У меня там есть фирменные припасы. Собственного консервирования. Язык проглотите!.. Прекрасные помидоры в маринаде, огурчики, грибочки, компот вишнёвый…
  – Да не надо, Верок! – начал было протестовать Михалыч, сообразив, что слишком резко и беспардонно "утёр нос" представительнице слабого пола со своими бутылками и закусками. – Петро сейчас всё привезёт. Не беспокойся!
  – Зачем же?.. Мы и собственные деликатесы можем продемонстрировать. В лучшем виде, – уязвлённо заметила хозяйка, поднялась со стула и отправилась в прихожую. – Я быстро, Иван Михалыч. Одна нога здесь, другая уже на ступеньке… Вы пока телевизор включите, посмотрите чего-нибудь. А я пойду… Дверь не запираю. Если ваш Петро придёт раньше меня, откройте ему. Замок будет не на защёлке… Лады?
  – Ну хорошо. Договорились… Только приходи скорее, лапочка. А то я тут со скуки помру…
  – Не помрёте… Просто не успеете… – улыбнулась Вера, быстро переобулась в домашние тапочки и, сдёрнув с гвоздика связку ключей, растворилась за входной дверью…               

                2
   За ржавым прямоугольником сетки рабицы, распятой на подвальном оконце, шуршали первые предосенние листья. Прохладный августовский вечер уже вовсю шнырял по Питерской улице, а Вера всё сидела в своём закутке-сарайчике, неторопливо перебирая банки с соленьями и выкуривая одну за другой сигареты, случайно найденные ею вместе со спичками на полке с велосипедными покрышками.
   "Дураку понятно, что этот плешивый старпёр нарывается на близость, – с брезгливым отвращением размышляла она. – И ведь не боится ничего, развратник плюгавый! Ни жены, ни сослуживцев, ни людской огласки… На самого смотреть-то боязно – того и гляди рассыпется одуванчик божий с хронической простатой, – а всё туда же: девочку ему подавай. Хотя бы руками потрогать-потискать – и то ладно. Лишь бы подобие секса ощутить, помять молодку… Тьфу, мерзость! Тошнотина!.. Ненавижу таких! Урод!.."
   На несколько мгновений Верочку отвлекли звуки извне – это кто-то из мужчин-соседей запихивал в свой "подвальный надел" дребезжащий  велосипед, при этом вполголоса матерясь и сморкаясь на бетонный пол.
   "Как ни крути, а ситуацию надо срочно разруливать, – вновь окунулась в тревожные раздумья девушка, когда шаги соседа стихли  за лабиринтом кирпичных перегородок. – Сама затеяла всю эту бодягу, самой и выпутываться нужно… Ясно лишь одно – в кровать я с этим Михалычем не лягу. Ни за что! Ни под каким видом! Пусть даже бриллиантами осыплет… Не захочет помочь просто так – и не надо! Обойдёмся! Разбежимся добрыми знакомыми, всего и делов-то. Будем при встречах раскланиваться и незаметно друг от друга морщиться, вспоминая сегодняшний вечер. Но подстилкой для него я не стану! Однозначно!.. Как после этого в глаза Павлику смотреть буду? Да и самой тошно. Нужен мне этот… козёл вонючий… Фу, как противно!.."
   Через решётчатое окошко с улицы донеслись голоса бегущих мимо ребятишек. Спустя мгновение вновь стало тихо. Вера с трудом оторвалась от навязчивых мыслей, затушила тлеющую сигарету, подняла с бетонного пола пакет с банками, осмотрелась и перешагнула порог своего подвала. Выключила свет в закутке, навесила на дверные скобы тяжёлый замок, начала запирать его не ключ. И тут…
   Вначале ей показалось, что под ногами очень сильно завибрировал пол. Словно при землетрясении. Затем девушка услышала, как над головой оглушительно разорвался мощный хлопок, и сразу же с потолка посыпалась на волосы штукатурка вперемежку с осколками бетона. Она практически не ощутила, как неожиданно упала на колени, а затем на живот под тяжестью неведомой твёрдой глыбы, свалившейся вдруг на плечи. И тут же рядом раздался противный скрежет лопнувшего стекла, после чего по руке холодной струйкой потёк пряно и как-то неуместно запахший маринад из-под огурцов. По счастью, "глыба", едва зависнув на худенькой спине женщины, быстро скатилась вбок и глухо стукнулась о каменистый пол подвала…
   Прошло секунд двадцать, прежде чем Верочка решилась открыть глаза. А распахнув их, увидела лишь сжатые в кулак пальцы левой руки, неестественно белеющие перед глазами в кромешной тьме. Освещение не работало…
   "Что это?.. Что тут произошло? Что случилось?.. – осторожно приподнимая голову  и опираясь на руки, подумала Вера. – Господи!.. Неужто… Неужели наш дом взорвали?.. Кто?!.. Кто посмел?.. За что?!.. Бли-ин… А вдруг это чеченцы? Теракт устроили… Ведь на дворе – август… Самый "подходящий" месяц в этом плане… Так уж не раз бывало… Часто именно в августе… Тьфу ты! Ёлы-палы… Вот это сюрпризик! Ничего не скажешь…"
   Девушка попробовала встать на ноги. Несмотря на ощутимую боль в затылке и саднящее жжение под лопатками, равновесие она без труда удержала. Нащупав ступнями сползшие тапочки, постояла так несколько секунд, отдышалась, осмотрелась, собралась с мыслями… Сделала шаг вперёд, потом другой. Под ногами жалобно хрустнуло баночное стекло в пакете…
   "Куда ж мне теперь?.. Что делать? Куда нырять?.. Как вылезать из подвала?.. – не обращая внимания на раздавленные осколки, тупо соображала Верочка. – И вообще… Ни хрена не видно!  Что там, с нашим домом? Как он?.. Цел или… Уже одни руины?.. Что ж такое творится-то, а?.. Звать на помощь или самой искать выход?.. А вдруг… Вдруг там, на улице, боевики стоят с автоматами? Ждут, когда уцелевшие жители начнут из-под обломков вылезать… А они… по ним… очередями… В упор… Ой, мамуля! Страсти-то какие!.. Вот это да-а… Круто влипли…"
   Едва глаза успели адаптироваться к "мраку подземелья" и обрели способность различать силуэты ближайших предметов, молодая женщина заметила узкую полоску света, пробивающуюся сквозь крохотное оконце со стороны улицы. Отмахиваясь руками от сгустков цементной пыли и с трудом перешагивая через нагромождения бетонных фрагментов, усеявших подвальный пол, Верочка приблизилась к этому окошку и вперилась взглядом в сетку рабицу. Через кроны шелестящих на ветру тополей в зрачки ударили отблески от неонового фонаря. И сразу же извне послышались человеческие голоса: взволнованные, прерывистые, с возмущённо-удивлённой интонацией.
  – Прилично рвануло, ничего не скажешь… – донёсся с тротуара мужской баритон. – Почти весь средний подъезд разнесло… Особенно второй и первый этажи…
  – Может, нам не подходить близко? – испуганно проверещала какая-то женщина. – Смотрите! Там, в окнах, огонь!.. Пожар вроде… А вдруг это опасно?..
  – Действительно, – подхватил другой женский голос. – Чувствуете, как газом пахнет? Видно, трубу где-то прорвало… Не ровен час, взлетим щас на воздух! Вместе с домом… И мокрого места не останется… Пойдёмте отсюда!..
  – Интересно, погибшие есть? – игнорируя панические нотки собравшихся, вставил "баритон".
  – Я думаю, есть… – утвердительно откликнулся старческий "тенорок". – Треть дома снесло. Да ещё в вечернее время… Как тут мертвым не быть?..
  – Вон, уже пожарники едут! – заметил кто-то из зевак. – А за ними и милиция… Сейчас оцепление выставят. Погонят нас… Придётся в самом деле уходить…
   Гул людских голосов размешался в оглушительном рёве сирены, поданной пожарной машиной. И сразу же перед сеткой рабицей замельтешили хлопающие дверцы автомобиля, многочисленные ноги, обутые в грубые ботинки, заизвивался в траве брезентовый рукав, послышались торопливые окрики брандмейстеров. В суматохе происходящего резко выделился мужской бас, усиленный динамиком мегафона: "Товарищи! Граждане жильцы!.. Не мешайте работать пожарным расчётам!.. Убедительная просьба покинуть место оцепления и разойтись по домам!.. Это прежде всего необходимо для вашей  безопасности… В любой момент здесь может произойти непредвиденное!.. Немедленно освободите территорию!.."
   Наблюдая за уличными инсинуациями, Вера с облегчением отметила про себя: "Нет, это не теракт… Боевиками здесь и не пахнет. Иначе всё было б по-другому… И на том, как говорится, гранд мерси!.. Похоже, просто авария какая-то… Несчастный случай…" И тут же спохватилась: "А как же моя квартира? Что с ней?!.. Серьёзно  пострадала? Где мне теперь жить-то?.."
   Она оторвалась от окошка и практически на ощупь побрела в сторону главного выхода из подвала. То и дело натыкаясь на каменные глыбы, девушка подтянулась к основному коридорчику и… Путь ей перегородила здоровенная бетонная плита, свисающая с потолка и упирающаяся торцом в пол. Верочка ахнула, чертыхнулась, попыталась пролезть под внезапную преграду, но… тщетно. Миновать препятствие ей не удалось – изучив детали завала, она убедилась, что продвигаться дальше нет никакой возможности.
   Развернувшись, Вера осторожно поковыляла назад: к своему закутку и к окошечку, из которого несколько минут назад ей открылись некоторые детали разыгравшейся трагедии. "Надо будет покричать, и посильнее, – на ходу подумала она. – Меня обязательно услышат и вызволят отсюда…"
   Добравшись до места, пленница вскарабкалась на обшарпанную трубу отопления, чтобы максимально дотянуться до заветного оконца. Схватившись пальцами за рабицу, она набрала побольше воздуха в лёгкие, дабы как можно мощнее гаркнуть – во всё, что называется "веронье" горло… Однако внезапная мысль обжигающей молнией промелькнула вдруг в голове: "Фу ты, ну ты! Ё-моё!.. Я же, когда уходила из квартиры, оставила на плите чайник… По времени он уж давно должен был закипеть… Что, если кипящая вода выплеснулась из чайника на горелку? Огонь погас и… Кухня наполнилась газом… О-ё-ёй!.. Может, кто-то зашёл туда и чиркнул спичкой? Или зажигалкой? Или какая искорка случайно пролетела?.. Бли-ин.. Тьфу ты!.. Вот тебе и причина взрыва!.. М-м-м… Получается… Это ж в моей квартире и рвануло?! Ни фига себе!.. Выходит, хоть и косвенно, но виновата во всём я?.."
   От этих страшных умозаключений Верочку сначала бросило в жар, а потом начало знобить. Она машинально слезла с трубы и прижалась к стене своего "сарайчика". Выводы – один зловещее другого – забились под черепушкой, словно голодные голуби в неволе. "Самое главное, что в квартире остался этот Завьялов! Зам главы города собственной персоной!.. – ужаснулась девушка и почувствовала, как бухающее сердце проваливается в желудок. – Интересно, что с ним?! Покалечился или обошлось? Остался в живых или… Если он погиб, то… То это катастрофа! Мне не сдобровать… Факт! Как дважды два… В лучшем случае затаскают по судам и впаяют для острастки условный срок. А может, и реальный… Хотя в чём я, собственно, провинилась?.. Но этого же не докажешь. И особенно жене Ивана Михалыча. А тем более – его сыну, головорезу отпетому… Да-а… Печальные перспективы открываются. Хоть в петлю лезь!.. Но самое противное – обо всём узнает Павлик, мой славный Павлушка!.. Уж он-то точно не простит мне свидания с Завьяловым. Ни под каким видом… Что же… что делать?.. Неужели это конец? Конец всему – и уютной квартире, и карьере, и репутации, и любви, и… даже жизни?!.. Вот так – раз и всё! В один момент… В одно мгновение…"
   Внезапно Вера услышала резкий металлический скрежет, и в следующий миг увидела, как кто-то с улицы пытается выдрать из окошечка сетку. "Ребя!.. Похоже, подвал-то цел. Не рухнул!.." – крикнули с воли моложавым мужским голосом, после чего темень подземелья прорезал яркий луч от переносного фонаря. Вынужденная пленница невольно отпрянула в сторону и юркнула в тупичок, не видимый из окошка. "Серёга, мать твою!.. Какого х… ты в подвал лезешь? – грубо рявкнул кто-то из мужиков совсем рядом. – Заняться нечем, что ли?.. Не видишь, балка вот-вот сорвётся?!.. Иди лучше Ваське помоги! Он там в дыму совсем замудохался… Давай!.."
   Вера перевела дыхание, подождала несколько минут, затем неторопливо, на цыпочках, вышла из укрытия. Около окошка уже никого не было, лишь сетка, оторванная наполовину, слегка качалась под порывами ветра. "Ну нет, господа хорошие! – неожиданно встрепенулась молодая женщина. – Так дело не пойдёт… Хрен вам всем в руки, большой и толстый! Я за просто так не сдамся!.. Пока есть шанс, надо его использовать… Бежать, бежать нужно без оглядки! И подальше отсюда… Ничего, мир большой, где-нибудь отсижусь первое время… И плевать я хотела на разрушенное жилище, на деньги и документы, оставшиеся там!.. Кто-нибудь поможет… Не оставит в беде… А потом, глядишь, поутихнет вся эта катавасия… Самое главное сейчас – по-тихому слинять. Тем самым сохранив себе жизнь и свободу… Что ж поделаешь, если так вышло?.. Надо принимать удары судьбы стойко. И не раскисать!.."
   Верочка встревоженно заозиралась по сторонам, спонтанно соображая, как ей выбраться из подвала. Серые облачка пыли всё ещё витали в воздухе, не давая чётко сориентироваться в пространстве. На счастье, из соседнего блока сараев донеслись в этот момент приглушённые кошачьи мяуканья. Девушка непроизвольно пошла на звук и… проморгавшись, различила в темноте силуэт кошки, сидящей в нише около такого же вентиляционного окошка, только расположенного с другой, лицевой стороны здания. "Киса! – обрадованно шепнула невольница. – Покажи мне дорогу, милая! Выведи меня отсюда. Пожалуйста!.. Век буду благодарна!.." Котяра, мгновенно насторожившись и недовольно фыркнув, медленно подлез под рабицу и растворился в темноте августовской ночи. "Поняла! – радостно откликнулась Вера и подошла к окошку ближе. – Ты умница, котик!.. Именно здесь мне и надо выползать… Вся публика сейчас на той стороне дома. А тут, похоже, никого нет… Меня никто не заметит… Спасибо! Спасибо тебе, кисан!.."
   Закрепившись на аналогичной трубе отопления, девушка вцепилась руками в сетку и потянула её на себя. Ржавая рабица с трудом, но всё же отогнулась в сторону. "Да она почти оторвана здесь! – возликовала пленница. – На липочке держится…" Пошевелив сеткой туда-сюда, Верочка довольно быстро освободилась от последнего препятствия и, собравшись с духом, начала подтягиваться к оконному прямоугольнику. "Главное, чтоб плечи пролезли. И таз… А остальное уж как-нибудь пройдёт," – подумала она, зацепившись руками за деревянную рамку и скользя ступнями по бетонной стене. – Раз-два… Раз-два… Та-ак… Тапки бы не потерять!.. Оп-па!.. Ну, Верунчик?!.. Ещё чуть-чуть… Хорошо… Замечательно!.. Молодчина!.."
   Почувствовав под ладонями долгожданный асфальт, молодая женщина сделала последнее усилие и… наконец-то выскользнула из подвального окошка, подтянув под себя онемевшие от напряжения ноги. "Фу… Будто из женской утробы вылезла!.. – пришло вдруг на ум сравнение с новорждённым. – А что?.. Может, я и впрямь заново родилась?!.. Кто знает?.. Только не в рубашке, а в тапочках. Хе-хе… Осталось лишь пуповину отрезать… И… В путь!.. Далеко-далеко…"
   Верочка поднялась на ноги, поспешно отряхнулась, поправила волосы, обернулась по сторонам и быстрым шагом направилась к ближайшим кустам. Через пару минут возле родного дома её уже не было…

                3
 …В хрупких, полусферических пузырях от шампуня завораживающе переливались розовато-сине-салатовые разводы. Тёплая вода, полностью скрывавшая блаженствующее в ванной тело, приятно расслабляла утомлённый мозг и поясничные мышцы. Наташка воистину кайфовала: после двухнедельного затишья её вновь навестил долгожданный Олег, оставив после своего визита незабываемый "улёт под облака" и чудесную истому, расплескавшуюся от пяток до маковки. Сегодня ухажёр был в ударе – столько внимания, чуткости, нежности, ласки и зажигающей страсти давно в адрес Наташки не поступало. Причём сразу – десять, как говорится, в одном. Впрочем, много ли надо одинокой, истосковавшейся по мужскому присутствию женщине?.. Сегодня, по счастью, всё получилось. Даже сынишку Артёмку удалось с первого раза уговорить "отключиться". Тот послушно закрыл уставшие после домашних заданий глазки и плавно улетел в страну сновидений. Там, в детской комнате. А они тем временем в гостиной… Нет, что ни говори, а получилось классно!..
   Тихие, умиротворённо-счастливые грёзы Натальи прервал короткий дверной звонок. "Олег, что ли, опять пожаловал? Никак, забыл чего-то? – встрепенулась она и нехотя начала приподниматься. – Может, не открывать? Сам уйдёт?.. Так не хочется из воды вылезать!.." Однако повторный, более продолжительный и настойчивый звонок из прихожей заставил обнажённую купальщицу быстро освободиться от акваобъятий. "Чёрт! Тёмку, разбудит, идиот!.. Принесла нелёгкая в час ночи…"
   На приглушённый вопрос "Кто там?" из-за входной двери никто не ответил. "Кого надо?" – теперь уже раздражённее и нетерпеливее бросила хозяйка, прислушиваясь к звукам извне.
  – Наташка, это ты? – откликнулся наконец робкий женский голос.
  – Я-я… А кто это?
  – Одноклассница твоя… Вера Кирсанова…
  – О, Господи!.. Что такое?.. Что случилось?.. – поспешно запахивая халатик, Наталья потянулась к дверному замку.
   На пороге действительно стояла Верка. Когда-то, в средних классах, они сидели с ней за одной партой. А потом, несколько позже, вместе сбегали с ненавистных уроков ОБЖ.
  – Привет!.. Зайти можно? – смущённо и как-то слишком грустно спросила та.
  – Конечно! Проходи, Вер!.. – с готовностью откликнулась Наташа и впустила гостью в прихожую. – Какими судьбами?
  – Ой, подруга! Долго объяснять… Но придётся… У тебя время есть?
  – Для тебя найдётся… – растерянно пробормотала хозяйка квартиры, только сейчас заметив, что красивое сиреневое платье визитёрши вымазано какой-то жуткой побелкой, а на ногах у неё болтаются грязные войлочные тапочки. – Да ты откуда, Верок?.. Муж, что ли, побил? Или… В передрягу какую попала?.. Впрочем… Чего здесь стоять? Пошли на кухню! Только тихо, у меня сын спит. В комнате…               
  – Если позволишь, можно я сначала умоюсь?
  – Не вопрос!.. Проходи в ванную… Хочешь, разденься. Я платье твоё застираю… Ой, да у тебя вся голова в крови! Кто это так? – всполошилась Наталья, разглядев у одноклассницы запёкшиеся подтёки на затылке.
  – Было дело… Но… Всё уже позади… – неохотно откликнулась Вера. – Я сейчас, быстро! – и закрыла за собой дверь ванной комнаты.
   Наташа в недоумении пожала плечами, прошла на кухню и поставила на плиту чайник. Достала из холодильника сыр, масло, колбасу, куриный паштет, лимон в баночке. Порезала свежекупленный батон. Присела на угловой диванчик, задумалась. "Хорошо, что завтра у меня по графику выходной, – с облегчением выдохнула она. – С утра провожу Тёмку в школу и… буду отсыпаться до самого обеда! А то после такого бурного вечера и беспокойной ночи совсем ноги протянешь…"
   Тем временем Вера осторожно вышла из ванной, прошла на цыпочках в кухню и тихо подсела к подруге.
  – Ну? Что стряслось?.. Рассказывай! – с неподдельной жалостью в голосе произнесла Наталья и провела ладонью по мокрым волосам Веры. – Хочешь, фен дам?
  – Нет-нет, спасибо! Ничего не надо, – полушёпотом отозвалась та. – Ты… это… лучше… У тебя, Натаха, выпить есть?..
  – Понима-аю… – так же шёпотом откликнулась хозяйка, встала и нырнула в кухонный шкафчик. – "Мерло" будешь?
  – Может, найдёшь чего покрепче?
  – Нет проблем! – Наташка открыла холодильник. – Вот, коньячок дагестанский. Сгодится?
  – Давай!..
   Одноклассницы выпили по стопочке, вяло закусили, молча посмотрели друг на друга.
  – Ты, Натуль, тайны хранить умеешь? – первой нарушила молчание Вера.
  – Смотря какие тайны… Если после них под статью идти, то лучше не надо…
  – В моём случае статью схлопотать могу только я…
  – Да ты чё? – изумилась хозяйка. – Никак грохнула кого?
  – Нет, милая, не угадала… Хотя… Может, ты и права… – гостья передёрнулась, кашлянула и вопросительно посмотрела на бутылку: – Позволишь ещё коньяковского?
  – Да не спрашивай ты! Бери, наливай и пей… Не на приёме у королевы…
   Вера плеснула себе и Наталье. Отрешённо, без тостов, выпили. Засмолили сигареты.
  – Ты… Часа полтора-два назад… Ничего подозрительного с улицы не слышала? – стряхивая пепел в хрустальный сапожок, спросила Верочка.
  – А чего я должна была слышать? – вопросом на вопрос ответила Наташка, покрываясь лёгким румянцем при мысли, что в это время ей было слишком "хорошо" с Олегом – стало быть, все звуки извне для неё остались далеко "за кадром".
   Вера жадно затянулась несколько раз, затушила сигарету, тяжело вздохнула и понуро уставилась в пол.
  – Ладно… – еле слышно выдавила она из себя.  – В обшем, так… Я расскажу тебе обо всём, что произошло сегодня со мной… А ты уж сама делай выводы… Об одном только прошу – чего бы дальше не случилось, ты никому не растреплешь? Обещаешь?
  – Для тебя это очень важно?
  – От твоего молчания может зависеть вся моя оставшаяся жизнь…
  – Ух ты! Как патетично! – вырвалось у Натальи, но, взглянув на поникшую подругу, она моментально поправилась: – Хорошо, Верок! Молчу! Замётано!.. Даже на электрическом стуле из меня не выжмут ни слова!.. Говори!..
  – Тогда… – Верочка ещё раз глубоко и протяжно вздохнула. – Тогда слушай…
 …Минут сорок Кирсанова расписывала во всех подробностях эпизоды прошедшего дня, вечера и ночи, в которых ей невольно пришлось сыграть главную роль. Наташа, поначалу слушавшая молча и сдержанно, к середине повествования начала встревоженно ёрзать и покряхтывать, а под конец не выдержала и вскочила с дивана:
  – Да ты совсем ополоумела, девочка! Видать, крышу у тебя после взрыва снесло ехала… Надо было не из дома глаза вытараща бежать, а сразу же заявить ментам, что ты – самая первая пострадавшая в этом деле…
  – Я же объяснила тебе… Может, так и сделала бы… Если б не Завьялов…
  – Да плевать нужно было на этого Завьялова! – хозяйка в нервном возбуждении начала расхаживать по кухне. – Подумаешь, гусь какой… Тебе что дороже: пересуды разные или собственная квартира?.. Тем более – ты же не нарочно дом подорвала? Без твоего ведома всё случилось… В конце концов оперативники разобрались бы во всём. Восстановили истину…
  – А как же Павлик?
  – Да чё твой Павлик?! Если не дурак, то врубился бы… Простил… Пойми, дурья башка – у тебя жильё медным тазом накрылось! Крыши над головой не стало!.. Имущество нажитое, деньги, документы, драгоценности – всё пропало!.. Можно сказать, человек в одночасье в бомжа превратился… Тебе сейчас о материальной компенсации следует подумать. О восстановлении жилища. О том, где дальше жить будешь… А ты – Па-авлик…
   Верочка плаксиво шмыгнула носом, передёрнулась всем телом, шумно вздохнула и потянулась к коньяку. Молча налила две стопки и тут же залпом осушила свою. Машинально закусила бутербродом с паштетом.
  – Как хочешь, Натуль, но я… Я больше туда не вернусь. Во всяком случае в ближайшее время… Убегая, из соседнего двора я успела взглянуть на эти руины. Что от нашего дома остались… Мою кухню и первый этаж под ней разнесло в клочья… Ремонтировать не меньше полгода надо… Но самое главное – от Завьялова наверняка один трупик обгоревший остался… Разве мне простят его гибель? Особенно жена с сыном?.. Поэтому… Прикажешь ближайшую пятилетку, а то и две, небо через решётку разглядывать?.. В колонии париться?.. Нет уж! Не хочу!.. Мне здоровье и свобода дороже!..
   Наташка, досадливо крякнув, подсела к столу и, громко сопя, выпила свою стопку.
  – Да-а… – протянула она, закусывая ломтиком колбасы. – В самом деле, это легко поучать, когда сам не пострадал. А доведись мне побывать в такой передряге, не знаю, как поступила бы… Честное слово, не знаю…
   В кухне на несколько минут воцарилась гнетущая тишина. Слышно было только тиканье будильника на подоконнике.
  – А как ты ко мне-то догадалась прийти? – оборвала тяжёлое молчание Наташка.
  – Да я… Это… Когда вылезла из подвала… Сразу подумала: если меня будут искать, то первым делом наверняка рванут к родственникам. А потом и к близким знакомым… Вот и пришлось прокручивать в голове маловероятных, как говорится, адресатов. Куда бы ни одна собака поначалу не сунулась… Во всяком случае, в течение ближайшей недели…
  – Молодец!.. Соображалка у тебя работает…
  – Ага!.. Когда как волка в западне обложат, и не на такое способен будешь… Пока я петляла по подворотням, неожиданно о тебе вспомнила – как весной приходила делать уколы твоему сынишке… Напрягла извилины, нашла дом, подъезд, квартиру… Извини, если помешала своим незапланированным визитом…
  – Всё ясно, Верок. Можешь не продолжать… А извинения свои засунь в одно место! Потому что я тебе не чужая…
  – Ну… и… Как считаешь, что дальше делать?
  – Значит, назад ты не вернёшься? Так?..
  – Ни под каким видом!
  – Тогда драпать тебе нужно из города. На последней скорости. Вот и всё решение проблемы…
  – Вопрос – куда?
  – А вот об этом, милая, придётся вместе покумекать… Как-никак я твоя подруга. А друзьям, как завещал великий дедушка Ленин, нужно помогать…
  – Спасибо тебе, Натуль!.. Спасибо, что выслушала меня… И… не прогнала…
  – Да перестань ты!.. Может, на твоём месте завтра я окажусь? Всякое в жизни случается…
   Одноклассницы надолго замолчали. Каждая углубилась в свои, только ей доступные, размышления. Стрелки на будильнике показывали половину третьего ночи…
  – Ох-хо-хо, грехи наши тяжкие… – очнулась наконец Наталья и внимательно посмотрела на собеседницу. – Вот что, горемычная… Попробуем сделать так… У меня в Тверской области тётка по матери живёт. Баба она одинокая, а места там глухие… Думаю, тебе надо податься именно к ней. Обеим будет польза. Тёте Даше – подмога по хозяйству и лекарство от одиночества. А тебе – укромное местечко скоротать весь этот шухер. Замаскируешься там получше, чем партизаны Брянщины… Только уж не взыщи – хоромы у неё деревенские, избушка в три окна. И будуар на улице. А все остальные прелести цивилизации и вовсе отсутствуют. Одно слово – глубинка…
  – Ты… Ты, Натуль, это серьёзно?
  – Но тебе же неймётся рвануть из Захолмска куда подальше?! Вот я и нашла подходящий вариант. Другого, к сожалению, предложить не могу…
  – А я… Я ей там не помешаю? – несколько приободрившись, спросила Вера.
  – Ничего!.. Переживёт!.. Тётка она не вредная, так что споётесь. Потом будет водой не разлить… Я ей щас записочку сочиню. Передам вместе с тобой… В общем, не боись! Прорвёмся!..
  – Ну ты даёшь! Не ожидала… – раскрасневшись от избытка чувств, воскликнула Верочка. – И… Когда я смогу отчалить в эти тверские палестины?
  – Угадала! Тебе действительно придётся отчалить… Насколько я помню расписание, "Метеор" отходит от пристани в шесть утра…
  – Это вот уже?! Так скоро?
  – А ты хочешь дождаться, когда менты с наручниками к нам вломятся?   
  – Не пугай меня, Натах!.. Я и так уже вся запуганная. Дальше некуда…
  – Ладно! Прости… – хозяйка квартиры посмотрела на будильник. – Значит так, дорогуша… Иди в ванную и как следует, с шампунем, вымойся. Грязное бельё оставишь в контейнере… Одежду я тебе подберу. Новую… И вообще… Помогу в дорогу собраться…
  – Хорошо… Спасибо тебе огромное! Я… очень тронута!..
  – Не телись! Времени в обрез!..
  – Всё!.. Меня телепартировали за стенку…
 …Когда прикрытая большим полотенцем Вера покинула тёплую душевую, Наташка уже сидела в прихожей с двумя полиэтиленовыми пакетами.
  – Так… Слушай меня внимательно! – вполголоса сказала она и указала пальцем на располневшую ношу. – В этом пакете еда с водой. На сутки хватит. До тёти Даши пилить не более десяти часов… Здесь – нижнее бельё и разное шмотьё на первое время. Думаю, тебе подойдёт, у нас ведь почти одинаковый с тобой размер… Та-ак… Вот это оденешь прямо сейчас… – Наталья сняла с вешалки джинсы, кофточку, молодёжную куртку и бейсболку. Подвинула ногами новенькие кроссовки. – Облачайся!..
  – Ой, Натуль! Как же я тебе благодарна! Ты не представляешь… Столько хлопот из-за меня!..
  – Ладно, помалкивай! Одевайся…
   Полностью экипировавшись, Верочка взглянула на себя в зеркало:
  – Ух ты!.. И не узнать… Как девочка-подросток…
  – Иди сюда! – игнорируя восклицания подруги, высунулась из кухни хозяйка. – Вот тебе дамская сумочка. На антресолях нашла… В ней косметика, носовые платки, сигареты с зажигалкой, блокнот с ручкой и… прочая фигня… Здесь деньги! – она достала из сумочки небольшой кошелёк. – Поскребла по сусекам, насобирала тебе на ближайшее время. Полагаю, месяца на два хватит. Или даже на три… Вот тут мобильник лежит с подзарядкой, у Артёмки взяла. Потом куплю ему новый… Там мой номер записан под логотипом "мама". Запомнишь?.. Звонить только в самых экстренных случаях, поняла?
  – Обязательно! – с готовностью откликнулась Вера, поражённая добротой и щедростью одноклассницы.
  – Та-ак-с… Теперь о проезде к тёте Даше… В кармане куртки лежит бумажка, где я подробно описала, как её найти. Не потеряй!.. Там же, в потайном отсеке, болтается письмишко для тётки. Отдашь ей, как только приедешь!..
  – Конечно!.. Сразу же!..
  – Ну вот… До отхода нашего "плавсредства" осталось около двух часов. Давай покемарим немного?..
  – Ой, нет-нет! – Верочка протестующе замахала руками. – Я тебя и так слишком перегрузила… Ты иди, Натка, ложись спать… А я пойду потихоньку… Пока до пристани доберусь, пока то да сё…
  – Да ведь рано ещё!
  – Ничего… Я осторожно… Дворами… Не спеша… – у Веры внезапно выступили на ресницах непрошенные слёзы.
  – Не надо, Верок! Перестань!.. Всё будет хорошо… – порывисто обняла её хозяйка квартиры и поцеловала в щёчку. – Не на век же прощаемся. Скоро всё позабудется, как первое свидание… Ты лучше… это… Как только доберёшься до места, позвони! Слышишь?.. А я обязательно приеду к вам с тётей Дашей! Где-то через месяц. Навещу вас… Обещаю!.. Ну, договорились?..
  – Угу… – еле слышно пискнула гостья, вытерла рукавом слёзы и потянулась к прихожей. – Ну?.. Я тогда пойду?..
  – Ступай с Богом!.. Будь умницей, Верка!.. И сразу же звони мне…
  – Непременно!.. Знаешь, Натуль… Я теперь всю жизнь буду молиться за твоё здоровье. Во всех храмах!.. Ты мне так помогла, так выручила!..
  – Прекрати!.. Свои люди – сочтёмся…
   Вера взяла в руки пакеты и подошла к двери.
  – Если сможешь, сообщи мне – жив Завьялов или нет? Ладно? – тихо пробормотала она. – И вообще… Держи меня в курсе всего, что будет происходить здесь… Ну… После этой трагедии…
  – Конечно, Верок! Клянусь!.. Обязательно сообщу…
  – Ну всё… Я пошла…
  – Удачи!.. Звони! Буду ждать…
   Входная дверь приглушённо захлопнулась. Из сумрака коридора пахнуло табачным дымом и застарелой пивной кислотой. Девушка повернула к лифту, нажала кнопку вызова и… Она вдруг с ледяным холодом под сердцем осознала, что невидимая нить, связывающая её с прошлым и с любимым городом, внезапно оборвалась. По сути ниточкой этой была даже не привязанность к родным пенатам или к маме, остающейся коротать свой век на соседней улице, а огромная, всепобеждающая любовь к единственному на земле человеку – Павлу Вересову… Поймёт ли он её, беглянку? Простит ли когда-нибудь?..