Опередить смерть. Глава 19

19


Из своей командировки в зону живой истории учитель вернулся только через неделю. Транспорт, на котором Сокол отправил его в Ереван, попал под артиллерийский обстрел на самом выходе из полуразрушенного города. Ма-шину, в кабине которой находился отец Артура, выбросило в кювет и пере-вернуло. Учитель потерял сознание. Очнулся в полевом госпитале с перело-мом левой руки и сотрясением мозга. Там ему оказали медицинскую помощь и через несколько дней отправили на вертолете с группой тяжело раненых в столицу. Вот тут-то и пригодился конверт с деньгами. Иначе валялся бы он в этом госпитале неизвестно сколько — до полного излечения. А болеть ему было никак нельзя. Надо было как можно скорее передать добытую инфор-мацию.
Жена не сразу узнала в помятом и заросшем недельной щетиной изму-ченном человеке с рукой на перевязи своего элегантного и ухоженного мужа. Стоял на лестничной клетке кто-то похожий, но чужой. Казалось, что он раз-думывает — войти или нет. Так и хотелось спросить: «Вы к кому?» Учитель суховато и осторожно обнял жену свободной рукой и попросил налить рю-мочку. Пока жена ходила на кухню, он уже расположился у телевизора, буд-то соскучился только по этому бытовому и постоянно пугающему прибору. Это немного обидело его верную подругу. Но обижаться было некогда — надо было отмывать и кормить мужа. Вернулся он каким-то чужим и даже суровым человеком. Неприятно поразила и его привычка курить одну сигаре-ту за другой. Как будто он совсем забыл, что бросает курить. Но, конечно, никаких замечаний она ему не делала. Пока жена готовила ванну и чистое бе-лье, учитель жадно прослушал новости. О заложниках не было ни слова. Зна-чит, еще живы.
По программе «Эра» шла рядовая информация. Диктор читал сухую сводку, сопровождавшуюся картинками разрушенных домов, милицейских облав, проверках на блокпостах. «...Сегодня утром на границе с дружествен-ной страной была попытка прорыва наших границ. Банда в составе двенадцати человек, в основном укомплектованная иностранными гражданами, была раз-бита нашими доблестными защитниками. Уничтожена машина, убито восемь бандитов, четверо бандитов захвачены в плен и дают показания. МИД напра-вило ноту протеста, но пока ответа нет. Очередная провокация на границе свидетельствует, что международные террористические организации не пре-кращают поддержки сепаратистов на нашей земле. Среди погибших опознан одноногий бандит, похожий на руководителя одного из самых секретных от-делов «Алькальды», на счету которого организация самых кровавых и жесто-ких акций. Его появление на нашей границе говорит о новых и серьезных за-мыслах террористов».
Да, про заложников ничего. Учитель выключил телевизор, не подозре-вая, что эта информация касается его в большей степени, чем кого бы то ни было. Он, как и вся большая страна, поверил, что разбита очередная диверси-онная группа. А на неизвестном холмике на опушке леса остались лежать тела измученных жизнью и застенками людей, так и не доживших до своей свобо-ды. Они закончили  земной путь, так и не поняв, для чего родились, жили и мучались. И в этом они были так же обездолены, как и большинство живу-щих.
Узнав о возвращении учителя, все родственники и друзья собрались ве-чером у него дома. Хозяин молча сидел за столом в белой рубахе и только кивал каждому входящему. Выглядел он, как случайный человек в чужом доме — с опавшими щеками и усталыми глазами гостя. Он еще не верил, что сидит у себя дома и в полной безопасности. Живой и впечатляющий знак да-лекой беды невольно заставлял всех быть сдержанней и тише в проявлении эмоций. Учитель невольно стал старше всех, даже дядюшка Нан почувство-вал это.  Но, тем не менее, дядюшка не уступал своего старшинства, постоян-но подчеркивая, что самый старший все-таки он — ведь за плечами у него три года настоящей войны, а не какая-то недельная экскурсия в зону боевых дей-ствий. Поэтому он и позволял себе открыто проявлять свои чувства. Дядюш-ка все еще переживал, что ему не удалось сопровождать племянника туда, где он мог бы доказать, что ничего не боится. Он то и дело спрашивал:
— Чтоб я ослеп... Скажи, милок, как там? Что там? Что говорят? Что там творится?..
Ответов своего племянника он не слушал, а только снова задавал и за-давал вопросы. Рассказывая, вроде бы с совершенно спокойным и бесстраст-ным лицом, отец Артура периодически промокал слезы, которые безостано-вочно текли по его щекам. Откладывал платок он только для того, чтобы по-глубже затянуться очередной сигаретой, которую прикуривал ему кто-нибудь из младших. Плачущий мужчина — это было непривычно, хотя все знали, что у их образованного родственника доброе и отзывчивое сердце. Его трога-ли и чужая радость и чужое горе. Случалось, что на похоронах какого-нибудь дальнего родственника, которого он видел впервые, уже в гробу, сле-зы стояли только у него в глазах.
Мужчина плакал, не стыдясь, а женщины, глядя на него, отворачива-лись и украдкой вытирали свои слезы. Словно именно им и нельзя было пла-кать сейчас. Ведь это мужские слезы, и с женскими мешать их не следует.
 — Да будет вам, хватит,— вмешался Григорий Акимыч,— человек вернулся живой и здоровый, радоваться надо. Ему-то надо поплакать, снять нагрузку, понизить адреналин, а вам-то чего влагу точить? За компанию?
— Дорогой Григорий Акимыч,— возразила ему еще моложавая жена дядюшки Нана,— мы-то плачем от радости, что все закончилось благополуч-но и дорогой наш родственник отделался только переломом руки.
— Ладно,— разрешил с улыбкой Акимыч,— от радости можно.
Тем временем мать Артура, чтобы не превращать возвращение мужа в поминки, пригласила всех за большой стол, накрытый в гостиной.
Отец Артура попросил своего друга Акимыча налить ему водки. Огля-дев стол и, убедившись, что  у всех налито, учитель встал.
Редкие слезы все еще прокладывали борозды по его щекам, но все уже привыкли и не отвлекались на них.
— Я хочу предложить тост за сапожника Ваника... За его память... Пусть, если это возможно, ему — Там — будет хорошо... За его сына, кото-рый мне помог в самую трудную минуту... Бескорыстно... За богатыря Соко-ла, который отстаивает свою честь и достоинство, и тем самым отстаивает и наше достоинство, которое мы так катастрофически теряем в наше время. А ведь с утратой достоинства мы утрачиваем будущее. Наша многострадальная земля снова стала полем сражений. Но, как и всегда, добро воюет со злом и, все же, хотя и ценою многих жертв, побеждает. Потому что на его стороне такие люди как сын Ваника и Сокол. И каждый из нас, хотя бы мысленно, то-же должен быть на их стороне. Иначе всему придет конец...
Да, учитель любил поговорить, он и сам знал за собой такую слабость. Но сегодня родственники слушали его без улыбок. Он завоевал право на свои слова — делом. Не побоялся броситься в кипящий котел  событий. Поступил как настоящий мужчина. Поэтому он может позволить себе и пролить слезу, и пуститься в отвлеченные рассуждения, сказать красиво о том, что все чув-ствуют и понимают.
— За сына Ваника, за Сокола! За настоящих героев нашего времени, творцов подлинной истории! Я специально объединил их в одном тосте. За то, чтобы люди не плакали! И за то, чтобы все, кто находится на чужбине, вернулись домой... К родному очагу...
Он выпил свою рюмку стоя и до конца. Так же поступили и остальные.  Еще после нескольких тостов, произнесенных и Акимычем, и дядей Наном, и другими родственниками помоложе, отец Артура снова взял слово.
— Хочу с вами посоветоваться. Я в затруднении, мне надо отчитаться за поездку. А я не знаю, как правильно поступить, какие слова найти. Что мне сказать и как, чтобы в порыве гнева и разочарования, отец Азата не приказал  убить Артура? Здесь надо обдумать каждое слово. Ведь человек в горе теряет разум. Что мне делать? Я с благодарностью выслушаю каждое предложение.
Искренние слова учителя прозвучали как просьба о помощи. Это тро-нуло собравшихся: герой то герой, да и не глупец, а вот все же считает нуж-ным посоветоваться со своими не такими уже образованными и героическими родственниками. Первым откликнулся младший брат.
— Знаешь, дорогой, снова появилось сообщение о тех заложниках. Го-ворят, что один из них умер. А про остальных вообще ничего не понятно. То ли они сбежали, то ли уже… ну…
— Да нет, никто им ничего не сделает. Если бы их хотели убить, у них для этого было время, а сейчас, сами понимаете, им не с руки,— вмешался в разговор Григорий Акимыч.— Они специально запутывают людей. Дед хоть и лицемер, но отнюдь не дурак. После появления информации о заложникахв он их будет охранять как зеницу ока. Иначе он не сможет. Ну а потом, вы же знаете эти восточные штучки, во время каких-нибудь торжественных меро-приятий их освободят. Хотя на это и мало надежды, но нам ничего не остает-ся, как только надеяться. Надо рассказать, что тебе удалось выяснить, но в общих чертах. Без подробностей. ни в окем случае не стоит сразу все выкла-дывать, до конца раскрывать все, что тебе удалось узнать. Полную информа-цию они получат только после того, как освободят Артура. Для достоверно-сти достаточно указать номер воинского билета погибшего. Так можно хотя бы хоть что-то предотвратить. Во всяком случае, выиграть время — это уж точно. А там будет видно, по обстоятельствам. Но, конечно, мы целиком за-висим от их порядочности.
Все согласились, что это будет самая разумная тактика.
На следующий день, ровно в два часа в кабинете директора школы раз-дался телефонный звонок и прозвучал уже привычный  женский голос, в ко-тором чувствовалось неподдельное волнение и тревога за судьбу Артура.
— Я владею всей информацией! — со сдержанной гордостью доложил учитель, возможно, своей будущей невестке.
— Подождите минуту, я включу магнитофон!
Отец Артура зачитал сообщение, которое они с женой составили сего-дня утром.  Продиктовал номер военного билета, паспорта. Потом, немного поколебавшись, вопреки принятому на семейном совете решению, выложил и остальную информацию. Девушка с таким приятным голосом не должна его обмануть. Да и как она на это решится, если ждет ребенка от его сына?
— Спасибо! — взволнованно прозвучал женский голос.— Вы настоя-щий мужчина, такой же, как и ваш сын! Выйду на связь завтра послезавтра, в это же время.
«Ну, вот и все!» — облегченно подумал отец Артура. Да, все, что от не-го требовалось он сумел осуществить. Теперь надежда только на Бога. На то, что люди все-таки люди. Что добро всегда побеждает.
Он шел домой с чувством исполненного долга. Еще болела сломанная рука. Но в сердце уже гнездилась прочная радость. Это волнующее чувство он испытал впервые за последнее время, после того, как судьба нанесла ему такой неожиданный и коварный удар.
И прежде, чем оположит голову на подушку, отец Артура освежит память, просмотрит свои конспекты, чтобы завтра снова, уже в который раз, зайти в любимый класс и, совсем забыв о своей национальности, ска-зать:
— Доброе утро, дети...
— Доброе утро! — отзовутся они разноплеменным хором.
И завтра же отец Артура зайдет к своему знакомому шашлычнику, старому Вартану, и попросит приготовить хороший шашлык, самый луч-ший шашлык, и повезет этот шашлык в эмалированном ведре к сыну са-пожника Ваника, ему на работу...
И скажет ему:
— Пускай все едят этот шашлык. Пусть всем будет хорошо. Отцов-ское спасибо за все, что ты сделал, за то счастье, которое мы получаем от того, что живем вместе с тобой на одной земле и в одно время! Спасибо, спасибо, дорогой!
И сын Ваника скажет смущенно:
     — Ну, зачем это, ничего не надо! Я всего лишь исполнил свой долг. Что скажут люди?
И отец Артура ответит:
— Люди скажут: молодец капитан, ты сын честного человека. Люди будут тебя уважать. А это — самое большое богатство.

И надежда проснется в сердцах людей, что новый день обязательно придет и откроется добром...
И будет жить в памяти людей имя скромного труженика, сапожника Ваника, который честно трудился и подарил миру такого сына.
И будет жить в памяти людей богатырь Сокол, который не собира-ет богатство на войне, не продает оружие и не торгует своей землей. По-тому что он на стороне добрых людей, которых, как выясняется, в конце концов, всегда больше.