Маленький человек. Саша Тумп

                События развиваются
                не зависимо от их хода

– Идиоты! Живы останутся руководителю дам в морду! – пообещал я.
– Зачем? – спросил Пыль, продолжая смотреть в озеро.
– Просто так. Дурака не излечишь! Дурак – это надолго. Горбатого… – я махнул рукой и замолчал.
– А почему? – Пыль повернулся ко мне.
– А потому, что не одни они в мире. В бухту не смогут зайти – сломает байдарки. Нам с тобой в воду лезть. Одним им не вытащить их. У тебя шов разойдется, а я простыну. Колено простужу. Просохнуть не сможем. Придется идти к машинам и домой ехать. Идиотам подмогу вызывать, – пояснил я. – Помнишь пацан сломался на дельтаплане. Полгода все сообщество обсуждало, деньги собирало, родителям соболезнования слали? Помнишь? И что? Он сказал, что «простите, мол за то, что в испуг ввел»? Или извинился за что-то другое? Вот! А по сути – хотел экстрима – получил. Правда немного не того, что хотел, но… С Шекспира говорят, что «бойтесь желаний», а ему что «об стенку горох…
Вот и эти! Надо, хочется тонуть – тони, только чтоб людей не баламутить.
Вот на наших глазах пойдут к Нептуну… Мы же себя и корить будем.
Кстати, Нептун мужик суровый, запретили праздник Нептуна во Владике, он видел что натворил на Амуре… Сукин сын! – сказал я, глядя в лицо Пыли.
– И тебе не жалко их? – спросил он.
– Нет! – ответил я. Что изменится в Человечестве от наличия или отсутствия их? Это по твоему, что «общество, тратящее силы на создание комфорта…» Кстати, что такое комфорт, я не упоминал Фрейда. Это ты сам вспомнил, что предел этой функции – пять желаний. «…называется цивилизацией».
А по-моему, общество все силы затратившее на то, чтоб мягко и тепло поспать и сытно пожрать, под приятную музыку – это не общество людей, а общество какого-то нового вида животных.
Байдарки безуспешно пытались выйти на траверс входа в бухточку.
–… Черт! И не знаешь что бы надо! Толи сцепиться бортами, то ли наоборот разойтись? На месте-то виднее! Но если коленки не трясутся уже у них, – сказал я.
– Как не трясутся? Им сейчас не до «ха-ха»… «В натуре, слабо тебе!» – передразнил кого-то Пыль.
– Кстати! Вот уже у нас проблема! Что делать – звонить в МЧС, или нет! А если на глазах эмчээсников начнут играть «в якоря»? Глиссером от волны не прикроют, а катерочек до сюда придет только к «шапочному разбору». Вот! Кстати! Телефон у тебя есть, а ты не звонишь. Значит уже выбор сделал.
…А спрашиваешь «зачем в морду»! А просто так! На вынуждение они тебя посадили. Будешь хоть звонить, хоть не звонить – в глазах многих ты не прав и поступки твои неправильные. Найдется куча людей, которые расскажут тебе, как надо было сделать! – я опять повернулся и посмотрел на Пыль. – Вверх бежал, чтоб, как Ассоль помахать, шов не разошелся? А я вот долбанулся коленом!
– Так и ударь в свой бубен – пусть ветер стихнет, хоть на недолго, – сказал Пыль.
– Вмешаться в ход судьбы? А потом этот «капитан» вырежет какую-нибудь семью ради денег на наркотики?
Кстати! А потом перестанет колоться! Сначала продаст душу, а потом откажется от контракта! И на каталочку! А ты его на ветерок покатишь и будешь думать: «Какой молодец! Отказался от наркотиков! Какой замечательный парень!»
А я тебе буду под ухом гундеть – «Хочешь, чтоб внук твой таким стал? Замечательным?»
– Злой ты, Сашка? – сказал мне Пыль и отвернулся.
– Ошибочку совершаете… Выводы делают по поступкам, а не по словам, сказанным до или после их, – сказал я. – А сделали мы с тобой одно и то же, только сказали разное. Почему же я «злой», а ты «добрый». Да не пойди они в бухточку может их просто бы сломало на прибое и все. А тут еще столкнет друг с другом на входе и потом будут всю жизнь винить друг друга. А это твоя идея была показать им, что есть вход сюда! – сказал я.
– Дурак! У них нет другой возможности, – сказал Пыль.
– Это ты скажешь, если они спасутся. А если нет – найдешь ещё штук пять вариантов, при которых они могли бы спастись. И будешь винить себя всю жизнь за подсказку. Знаешь ведь, что там паника. Это как из-под ринга, кричать Поветкину – «Слева бей. Слева и снизу!» Советчики! – я наблюдал за Пылью. – Нет, конечно, маленького человека! Есть просто человек, а большими или маленьким мы делаем его сами и только в своих глазах. А литература – обязана его сделать большим.
– Странные логические переходы! – Пыль опять повернулся ко мне.
– Кто сказал. Вполне логичные переходы. Есть система уравнений. Рассмотрели одно. И тут же перешли к другому. В системе ещё есть третье и четвертое, а то, что это ситема и она объединена в систему – вертикальная палочка слева стоит. Почему я должен отдыхать при переходах от одного уравнения к другому.
Что есть «функция»? Это закон изменения входной величины на выходе.
А какая функция. Есть ли переходный процесс? А как это выглядит в преобразованиях Лапласа? Я так понимаю, что «дэтэ по вэикс» при входе «скачок» на выходе даст ноль. Но это когда?.. До этого ноля еще будет бесконечность.
Так в какой момент времени ты рассматриваешь процесс?
Это я о «времени» уже!
– Давай вниз спустимся. Похоже, вход они увидели. Видишь взяли левее, чтоб потом против отбоя носом встать, – сказал Пыль.
– Увидели они! «Кто рули и весла бросит – тех нелегкая выносит. Так уж водится!» – сказал я.
– «Заносит», – поправил меня Пыль.
– Это так Владимир считает. Не грести надо, а отдаться течению, по улову занесет вон к тому топляку, – сказал я.
– Как дерьмо в прорубе? – спросил Пыль.
– А ты считаешь, что они сейчас Бога просят о помощи, как орлы на горной вершине? Какие есть – такие есть.
В морду бы дать «капитану»! – сказал я.
– Почему только «капитану»? – спросил Пыль.
– Правильно мыслишь! И матросам бы не помешало. Но сначала капитану, чтоб видели, кого себе в «чапаева» выбрали. Тут же не назначают – тут выбирают.
Заметь – где выбирают сами – будьте готовы получить по роже. Как только тебе «капитана» выбрали – есть надежда на оправдание.
А ты Обама… Функция…
Никто не стоит против человека, кроме его самого. Никто. Все это бред для слабаков. Сам человек выбирает свой путь. Уйти с помойки – легче, чем её облагородить. Все есть для этого и семена в том числе.
А про маленьких людей?.. Знал, что попадешься.
Я про бобров! Помнишь, когда ты мне попенял, что я его съел. Ты их назвал «маленькими людьми». Прямо как старый гольд – Дерсу.
И пчелы и муравьи по его – маленькие люди. Знают, для чего живут, знают, что делают.
Пчел скоро не будет, а бобры сначала съедят Ригу, но заставят себя убивать.
Вот тебе и маленькие. Сегодня они маленькие дети, а завтра – в камерах УИНа.
– Врешь! – сказал Пыль.
– Вру! – сказал я. – Но как убедительно. Пойдем, поможем идиотам причалить. Да в костер надо подбросить. Илдиоты! Ты посмотри – у них даже волнорезов «фартуков» нет. Сырые, как щенки… Одно хорошо, что не увидит никто, что описались бедняги…
– Циник! – сказал Пыль.
– Циник! – сказал я. – Если бы не знал точно – не говорил бы!