Путешественники между двумя станциями

Люди и судьбы
Путешественники между двумя станциями…
«Мы узнали, что мы только гости в этом мире, путешественники между двумя станциями. За то короткое время, которое мы живем на земле, нам нужно уяснить себе свое отношение к существованию, свое место во вселенной. Иначе ведь жизнь немыслима…»
Борис ПАСТЕРНАК. Из разговора со шведским филологом Нильс Нильсоном.

Александр Линьков родился в Обухове в 1948 году. Рос в рабочей семье. Жил с родителями, братом и сестрой в деревянном домике на улице Рабочей. Отец и мама  работали на коврово-суконном комбинате. Сейчас его родители покоятся на местном погосте. Бывая наездами в Обухове, Саша навещает могилы родителей, похороненных возле храма Петра и Павла. Здесь теперь лежат не только его родители, но и многие сверстники.   
Грустно смотреть на портреты людей на могильных надгробьях, которых ты хорошо знал и, кажется, совсем недавно ходил в одну школу, играл в футбол или тогда очень популярный в Обухове хоккей с мячом. Бегут года, словно искорки от костра на ветру мелькают. И когда есть возможность оглянуться – смотришь, а иных уж нет, другие – далече…
Это чувство особенно остро пронзает человека, когда тот посещает кладбища. Как все-таки коротка и мимолетна жизнь человека. А мы еще умудряемся за краткий срок пребывания на планете в житейских и мирских хлопотах портить себе и другим нервы, здоровье, ослепляем себя чувствами ненависти, мести, зависти, алчности. Хотя сказано в Писании: «Возлюби ближнего своего…»  Кажется, каждому из нас, смертных, известны десять библейских заповедей. Им, как и всей христианской религии, уже более двух тысяч лет. Но не живут почему-то люди по этим заповедям. И убивают друг друга, и крадут, и жену ближнего своего не только желают, но и имеют. Грешат, божьи твари, и даже не всегда каются. А если и каются, то потом снова грешат. Не боятся, видно, рабы божьи, гнева Всевышнего. И в этом суетном мире рвут блага земные не только руками, но и зубами из рук судьбы. Ну, рвите, люди, рвите, авось, утешитесь…
     Такие мысли иногда посещают Линькова, когда он бывает на обуховском погосте. И когда я однажды бродил с ним по кладбищу, меня озарила мысль: а ведь Саша - тот редкий человек, который живет по заповедям Господа. И не потому, что он  стал верующим человеком, а по тому, что жить по этим заповедям для него также естественно, как и дышать. Я знаю Сашу не менее тридцати лет, но не могу вспомнить ни одного поступка, в котором он предстал бы в негативном свете. Возможно, и случались за ним какие-то поступки или сгоряча произнесенные слова, за которые ему потом было неловко и стыдно.  Но у меня сложилось ощущение, что Саше каким-то чудодейственным образом удалось не пачкать ложью свои уста и сеять возле себя семена добра. Он, конечно, не святой, и нимб возле его головы не сияет. Но Линьков словно излучает из себя радужные лучи чистоты, ума и духовного света. Думаю, он достоит того, чтобы написать о нем очерк. А то часто так выходит, что мы отдаем должное человеку, когда тот уже лежит в гробу. И скорбь на наших лицах проступает, дескать, какого человека мы потеряли…
Давайте попытаемся воздавать должное достойным людям при их жизни.  Хотя бы за то, что они живут рядом и дарят нам радость общаться с ними.
Если следовать за штрихами биографии Александра Линькова, то, пожалуй, ничем особенным его детство и юность от жизни сверстников не отличались. Саша учился в Обуховской средней школе № 24. После окончания школы пошел работать на коврово-суконный комбинат, который в 60-80- годы минувшего столетия являлся главным предприятием в поселке.
В 1967 году Линькова призвали на срочную службу в армию. В военкомате его спросили: где хотел бы служить, в каких войсках? Саша ответил: во флоте! Ему море очень хотелось увидеть. После учебки на Балтике, Саша служил на Каспийском море. Ходил по Каспию на сторожевом корабле «Кречет». Демобилизовался в запас в звании старшины 2-ой статьи.
 В 1970 году возвратился в родное Обухово. Стал работать электриком на ковровом комбинате. Его избрали членом комитета ВЛКСМ предприятия. Саша участвовал во всех значимых общественных мероприятиях в жизни комбината и поселка. Не потому, что хотел сделать служебную или комсомольскую карьеру, а потому что не терпел в жизни пустоты. Как заметил русский философ Бердяев, между святостью и свинством болтается пустота. Но природа не терпит пустоты и она всегда чем-то заполняется. Человек делает выбор: к чему стремится его душа – к святости или свинству? Бердяева Саша тогда не читал. В СССР книги этого выдающего мыслителя в советские времена не публиковались. Бердяев, как и многие другие высокообразованные люди дореволюционной России, был выдворен на пределы страны на известном «философском корабле». Не нужны были бесовской власти мыслящие люди, коли они против рабоче-крестьянской диктатуры что-то имели и не хотели, чтобы их «железной рукой» большевики в счастливое будущее загоняли.
Саша в семидесятые годы к святости не стремился. И к свинству не склонялся, не пытался спрятаться от пустоты жизни в хмельное веселье. Саша в потреблении алкогольных напитков, как иные его сверстники, прока не видел. Мог в кампании выпить или за праздничным столом, но не для того, чтобы от скуки избавиться. Многим людям кажется, что жизнь скучна и они ищут всевозможных развлечений. На самом деле это не жизнь скучна, а люди мелки для настоящей жизни. Когда Саша прочитал эту мысль в романе Томаса Вульфа «Взгляни на дом свой, ангел», то серьезно задумался. Что подразумевал американский писатель под понятием «настоящая жизнь»? У людей представление о «настоящей жизни» разное.
Для многих граждан СССР смысл жизни, конечно, не к построению коммунизма сводился. Мне кажется, что в него и не все коммунисты верили. Не говоря о беспартийных людях, несмотря на могучую пропаганду во всех средствах массовой информации. Но и против ритуальной идеологической шумихи в СССР особенно никто не роптал, кроме инакомыслящих, которые изгоями в советском обществе считались и за антисоветскую пропаганду и агитацию по приговору «самого гуманного в мире суда» к различным срокам лишения свободы приговаривались, к ссылкам и в психушку определялись.
В 70-е годы в СССР  к опальным писателям, диссидентам и правозащитным стали гуманнее относиться. Их уже не в лагерную зону  упекали, изолируя от «в целом здорового советского общества», а в разлагающиеся капиталистические страны выдворять стали. Много одаренных людей из СССР в те годы власти выкатили и советского гражданства лишали: писателей Виктора Некрасова, Анатолия Гладилина, Владимира Максимова, Владимира Войновича, Александра Солженицына, Василия Аксенова, поэтов Иосифа Бродского и Александра Галича, скульпторов Эрнста Неизвестного и Михаила Шемякина, виолончелиста Вячеслава Ростроповича и оперную певицу Галину Вишневскую, правозащитников Владимира Буковского и Кронида Любарского. Всех и не перечесть.
Саша Линьков жил в рабочем поселке, но все-таки не на облаке пребывал. О преследовании диссидентов и другой инакомыслящей публики он знал из вещания «вражеских радиоголосов». И не мог не задаваться вопросом: умные люди нашей стране не надобны? Советское общество от их изгнания не оскудеет? Почему их выгоняют из родной страны? Потому что они иначе мыслят? Маразм какой-то…
Думать в СССР о чем угодно позволялось. И покритиковать на кухнях квартир отдельные действия КПСС - руководящей и направляющей силы советского государства – с друзьями и близкими можно было. Например, возмутиться вторжение союзных войск Варшавского договора в братскую Чехословакию в августе 1968 года. Но одно дело на кухнях возмущаться, а другое дело – на Красную площадь в знак протеста выйти. В СССР в то время двести сорок миллионов человек проживало. А на Красную площадь лишь семьи смельчаков вышли. Их, разумеется, тут же замели. Органы КГБ были осведомлены о готовящейся акции протеста.   
Саша восхищался отечественными правозащитниками, которые протестовать против советских танков на улицах Праги вышли, но сам к проявлению такого гражданского мужества еще не созрел. Его сверстники женились, обзаводились детишками. Сашу некоторые девчонки хотели в мужья зачалить. Однако Линьков считал, что связывать себя семейными узами ему еще рано. Он со школьных лет увлекался фотографией. Сначала купил фотоаппарат «Смена», потом - «Зоркий». Любил щелкать друзей, знакомых, пейзажи. Его фотоснимки стали появляться в многотиражной газете «Обуховский ковровщик», в ногинской районной газете «Знамя коммунизма». Одно время Линьков вёл фотокружок в Доме культуры, где занимались местные ребятишки.
 Прочел Саша как-то в журнале «Журналист» объявление о том, что районной газете «Целинная новь» срочно требуется фотокорреспондент. И романтическая удаль позволила ему ломануться в село Комсомольское Актюбинской области Казахской ССР. Фотокорреспондентом на работу его приняли, но поначалу ему жить было негде. Он ночевал в редакции, в отведенной для проявления  фотопленки и печатания снимков комнатке. Ему приходилось писать текстовки под снимки, а потом он как-то выдал репортаж. Редактор газеты удивленно спросил: «Это ты написал?» «Я, - признался Саша. - А что?» «Молодец! –похвалил редактор. - Будешь корреспондентом», - и перевел Линькова на ставку корреспондента. Саша стале платить 125 рублей в месяц. Плюс гонорар. А фокорр 105 рублей в то время получал.
Так в 1972 году Линьков вступил на журналистскую стезю, которой остается верен до сих пор. Почему Саша слинял из газеты «Целинная новь»? Как я понял из ироничных воспоминаний Линькова, благоволивший ему редактор-казах стал иметь на Сашу виды не только как на перспективного журналиста, но и как будущего родственника. Редактор вознамерился женить его на своей дочери. Саша хоть и интернационалист по духу, но тут он вовремя вспомнил, что в Обухове его ждут мама, папа, сестра, брат… 
Линьков признает, что большую роль в его становлении сыграл сосед по улице Евгений Андрианов. Евгений Алексеевич работал заместителем редактора районной газеты «Знамя коммунизма» и являлся маститым журналистом, солидным краеведом и знатоком Богородского края. Другой земляк, о котором Саша с искренней теплотой вспоминает, Виктор Петрович Мазур. Тот в то время работал секретарем парткома совхоза «Ногинский». В совхозе освободилось место редактора многотиражной газеты «Авангард».  Мазур склонил Линькова к тому, чтобы Саша стал редактором этой газеты. Для этого Линькову пришлось вступить в члены КПСС. Беспартийного человека в те времена не могли назначить редактором многотиражной газеты. Директором совхоза «Ногинский» в семидесятые годы работал Валерий Николаевич Раденко, который позднее стал первым секретарем Ногинского ГК КПСС.
Александр какое-то время возглавлял отдел сельского хозяйства в газете «Знамя коммунизма». В редакции работала Валентина Викторовна Красных. Она была вдовой и одна воспитывала дочь. Валентина чуткой женской интуицией уловила, что Саша станет отличным мужем и семьянином.  В 1976 году Валентина родила дочь, которую Саша, в честь мамы, назвал Анастасией.
В 1990 году Валентина Линькова на волне демократической эйфории была избрана депутатом Верховного Совета РСФСР. В то время она редактировала независимую газету «Доверие», которая издавалась в эстонском городе Тарту и, чуть ли не как ленинская «Искра», доставлялась в Москву в вагоне пассажирского поезда. Пачки газет на перроне вокзала проводники передавали встречавшим поезд Александру Линькову и фотокору Николаю Андрюшову. Они доставляли ее в Черноголовку, куда переселилась чета Линьковых. Затем газета распространялась по Ногинскому району и Подмосковью. Сегодня это покажется удивительным, но политическая по содержанию материалов газета «Доверие» быстро раскупалась. Народ в то время так алкал правдивого слова, что высокая цена издания людей не смущала. Газета «Доверие» продавалась за 50 копеек. Ногинская же газета «Волхонка» стоила тогда 4 копейки.
После работы в газете «Доверие» Александр Линьков прошел крепкую журналистскую школу, работая в таких центральных изданиях, как «Российская газета» и «Парламентская газета». Он стал не только классным журналистом, но и сумел сохранить в себе человека на редкость порядочного, не тронутого гибельной печатью цинизма и шелестом денежных купюр.
29 марта 2003 года Линьков потерял жену. Выйдя на пенсию, Валентина много времени проводила на даче. Саша своими руками построил уютный домик в дачном товариществе рядом с деревней Бездедово. Клязьма рядом течет, а за ней - поселок Обухово. На даче возник пожар. Валентина получила сильные ожоги. Московские медики спасти ее не смогли…
Выходец из деревни Молзино (на деревенском погосте она и похоронена), Валентина более четверти века проработала в районной газете «Знамя коммунизма», которая теперь называется «Богородские вести». Она была депутатом «расстрелянного» Верховного Совета РСФСР – того самого, который распустил в сентябре 1993 года своим Указом Борис Ельцин. А газета «Богородские вести» не удосужилась даже некролог о гибели Валентины опубликовать. Как это понимать, коллеги?   
Александр Линьков с 1993 года живет в Москве. Он работал заместителем главного редактора журнала «Финансовый контроль», который издавался при содействии Счетной палаты РФ. Потом его снова позвали в «Парламентскую газету», на должность заместителя главного редактора. После сложной операции на сердце, Александр предпочёл уйти на пенсию.