Жизнеописание неодушевленных?

«Петр. Вы объясняетесь в любви? Может быть, мне уйти?
 Тетерев.   Нет,  не   беспокойтесь!  Я   не   считаю   вас   предметом
одушевленным...» «Мещане» А.М. Горький

«Все писатели – больные люди. Нормальный человек писать не будет»  В.В. Жириновский в программе «Временно доступен».

Стоит признать, что доля истины в словах политика есть. Просто болезни писательские совершенно разные. Кого-то нестерпимо беспокоит тщеславие, а кого-то боль за свой народ. 

История автора сайта Светланы Викарий  обошла все телеканалы. В новостных программах, ток-шоу обсуждался скандал  вокруг романа «Вот моя деревня», опубликованном на Прозе. Признаюсь, что до конца я сие творение не осилила, не смогла. Ощущение чего-то гадкого, помойного, лютого авторского презрения к своим персонажам. Для тех, кто не знает, напомню. Светлана Викарий переехала в деревню в Калининградской области, чтобы, по ее словам, заняться любимым делом – написать роман о суровой реальности сельской жизни. В своем творении она не только указала название населенного пункта, но и персонажей списала с реальных людей, не позаботившись даже о смене имен.  Ее герои коротают свой век за беспробудным пьянством и бесстыдным, неразборчивым сексом. Дегенераты, для которых не подходит даже сравнение с животными, дабы не обижать последних.  Роман незаметно висел на сайте с весны этого года ровно до того момента, пока кто-то из сельских жителей не узнал о его существовании. И пошла читать деревня! Односельчане  даже устроили что-то вроде встречи с писателем, на которой попытались одарить авторшу кулачным автографом. Хотя, честно признаюсь, что на их месте я бы придумала что-нибудь позабористее.  Журналисты размножили подробности этой презентации на всех центральных телеканалах. В телешоу даже пригласили виновницу скандала и прототипов ее романа, дабы воочию убедить зрителей, что не так уж далека писательница от реализма.  Мне показалось, что они просчитались. Сельчане, приехавшие, чтобы защитить  свою честь, выглядели куда пристойнее дамы, постоянно подчеркивающей свою «элитарность» и презрительно кривящей губки во взглядах на людей «низшего сорта».

Пересказала я эту историю вовсе не для дополнительного пиара этой авторши. И без меня этот роман пропиарили довольно грамотно.  Не верю я в случайное прочтение и нежданную славу,  учитывая журналистское прошлое героини.  Но вряд ли  эта история получила такое распространение, если бы не отвечала современным веяниям. Меня беспокоит тенденция, которая легко объяснима в наших социальных условиях.  Чудовищное расслоение требует идеологической подпитки, лояльные СМИ живо подхватили основной посыл, и телеканалы и прочие СМИ  заполнили истории о быдловатом народе, лишенном самостоятельности.  Нашему, ментально закомплексованному народу, ежедневно навязывают чувство вины, чувство собственной ущербности. 

В этой ситуации особенно актуальной стала тема авторской ответственности за слово.  Защитники авторши на передаче, в числе которых был и довольно известный и хорошо продаваемый писатель, заявляли о писательском гении, мол, если герои узнали себя в прототипах, значит писано мастерски. Писано, действительно, бойко и ярко, но, повторюсь, с ненавистью к героям. Не ставила авторша задачу исправить пороки, тут другая мотивация. И для желания исправить, нужна хоть толика любви.  Смешно было слышать об узнаваемости. Если я, допустим, напишу о своем соседе, мол, Иванов Иван Иванович, проживающий в городе Н.  по такому-то адресу, наркоман со стажем,  интересно, узнает ли себя Иван Иванович, прочитав мой опус? И какое мне дело, что Иван Иванович лишь единожды в юности попробовал травку. Я – гениальный писатель, а гипербола  лишь плод моего «авторского моделирования». Кстати,  госпожа писательница на телешоу делала особый акцент именно на своем праве такого «моделирования», взывая к зрителям за поддержкой. Она сетовала, что не может «этим» объяснить основы писательского мастерства, невозможно сие.

Удивительно, что в обсуждении творчество этой сельской реалистки сравнивают с творчеством русских классиков, которые не скрывали сарказма в описании своих героев. Но при этом почему-то замалчивают о мотивах высмеивания. Разные они. Николай Васильевич, к примеру, сжег второй том «Мертвых душ» от глубочайшего внутреннего кризиса, от неясности «пути к прекрасному».

«Нет,  бывает  время,  когда нельзя иначе устремить общество или даже все поколенье к  прекрасному,  пока не покажешь всю глубину его настоящей мерзости; бывает время, что даже вовсе не следует говорить о высоком и прекрасном, не показавши тут  же  ясно,  как день, путей и дорог к нему для всякого. Последнее обстоятельство было мало и слабо развито во втором томе "Мертвых душ", а оно должно было быть  едва  ли не главное; а потому он и сожжен» (Н.В Гоголь «Выбранные места из переписки с друзьями»).

В последнее время в личной переписке с авторами сайта все больше слышны мотивы творческого затишья, созвучные с великим классиком. Неясен путь. И от этого боль острее, но это боль настоящего писателя. Сколько же здесь настоящих писателей, знающих цену не только литературному инструментарию, но и содержанию своих творений, людей, для которых ежедневный спор с собой рождает границы «права имею».  Удивительно, но вседозволенность средств для достижения сомнительных целей стала нормой жизни.  Ежедневно убивают миллионы процентщиц  даже не для «светлого будущего», а лишь для удовлетворения пресыщенности…

Так  что, прав политик: «все писатели – больные люди».

P.S. К размышлению. Россия является мировым лидером по неравенству распределения доходов населения, говорится в исследовании Credit Suisse Research Institute. В руках 110 российских олигархов сосредоточено до 35 % богатств нашего государства, пишут "Аргументы и факты". Стабильность расслоения требует соответствующей идеологии, не так ли?