Арман геддон - пятая часть

К тому они всё покрывали дымом и разбрызгивали искры по сторонам. Таких дисков вроде не было и на новых рексах? Диски работали так эффектно, что пехота, прыгая и крутясь улепётывала в разные стороны с поля боя. Всё это вновь и вновь напоминало Вилли цирковые фортеля той дикарки. И тут опрокинутый рекс пальнул скорее кирпичом вблизи от себя, словно взрывной волной надумал перевернуться на «ноги». Он от такого взрыва его наоборот закрутило на спине унося по дуге взад и в сторону, а он всё словно от отчаяния палил из многих стволов в разные стороны уже не разбирая куда палит и зачем!? Что за дебилов посадили в экипаж – подумалось Вилли, но веселья у него отчего-то не наступало. Его рекс автоматически прыгнул в сторону тоже, но не от кирпича «рекса-циркача», а от флиппера его собрата успевшего ретироваться в сторону и Вилли рванул в сторону уцелевшего рекса, паля примерное в его сторону ракетами «болт-118», что даже попадая мимо цели создавали шумовой фон помех, мешая сосредоточиться и вызывая помехи в связи и системах наведения на цель. А если попадали в корпус, то начинали словно вгрызаться в корпус, создавая неимоверный душераздирающий скрежет внутри салона машины. Конечно можно было стрелять и при помехах и при возможности «сбросить» с себя болты. Но болты были и хорошими маяками наведения на цель, и искали в броне машины наиболее уязвимые места. Но в новых машинах уже была выработана защита от болта-118, однако и болты тут видимо оказались модернизированными дикарями, вызывая непредсказуемые эффекты у врага, а главное лишали машину контроля дублёра извне и тогда тот прыгая и огрызаясь наобум, стал уносить ноги в сторону своих позиций. И тут, когда казалось поле боя рассеялось от взрывов и пальбы и Вилли уже расслабился, думая лишь о том, насколько этот поединок всё же вышел идиотским с точки зрения военной тактики и учений, что он проходил ранее, появилось такое чудовище, что он и рот раззявил!? Это была последняя мощнейшая махина из достижений военной техники – Дракон-дистрайтор-рекс. Громадина и глыба из мощнейшей брони и множества поршней-суставов с независимой подвеской, колоссальных размеров и кошмарного вида, эдакий трижды голиаф. Это было равносильно «крепости на колёсах», что могла противостоять целому батальону техники врага и применяли такое крайне редко. «Неужели им так страшно важно заполучить меня на свой фронт!?», - только и подумал Вилли уже бессознательно выпуская все хаос-диски что у него оставались в арсенале боезапаса. Даже с расстояния в семдесят метров, махина дистрайтора казалась неимоверно громадной и непобедимой. Дракон-дистрайтор нёс на себе четыре независимо-вращающиеся платформы с массой орудий. Хаос-диски устроили такой кошмар и дымовую завесу вокруг дракона, что тот казалось превратился в громадный костёр, разве что не горящий, а только дымящий и тут по небу просквозили три химеры (авиамодули-невидимки) со стороны базы Вилли и с лёту дали залп самонаводящихся «ласточек» (сверхскоростных ракет, что наносили большие повреждения только за счёт реактивной скорости) когда дым разрывов рассеялся, оказалось что дракон ещё дышит и дёргает конечностями, но из трёх химер осталась одна, и надежда Вилли стала таять с рассеивающимся дымом от взрывов ракет – такого монстра ему не одолеть и пора делать разумно «ноги». Однако в свистопляске уцелевших хаос-дисков Вилли вдруг снова отчётливо увидел кренделя-фортеля той дикарки и перекрестился от наваждения и тут шарахнуло – это был первый хоть и неприцельный залп от дракона по его душу. Его модуль-рекс подбросило вверх и снова грохнуло оземь и в этот момент Вилли «прозрел» - вот в чём дело и чем его так будоражила его эта дикарка; она была чем-то страшно похожа на него, но не прямо и внешне, а в каком-то ярком характере проявления. «О господи, неужели это моя дикая дочка!!!???», - как громом шарахнуло по голове Вилли мыслью-наваждением, хуже чем зарядом врага и его разодрала какая-то неестественная злость и ярость, словно он в миг одичал, и сам и пошёл на таран дракона паля в упор флипперами вперемежку с болтами. Последнее что он запомнил, когда до дракона мечущегося по сторонам оставалось метров с пяток, что-то колоссально рвануло и он куда-то полетел... .
 
- «Да, солнышко наше, огурчик, герой! Съели бесттрайдеры своего дракона без соли, но даже соплей от нашего героя не добыли! Вот это – ящер!!!», -
Стал доноситься до туманного сознания Вилли голос, какой-то отдалённый, хоть вроде говорили и рядом и чем-то настолько далеко знакомый, что всплывал где-то в глубинах памяти прошлого. И Вилли казалось что он понимает эти слова в их истинном смысле иначе, типа как, - «Тучка наша, баклажанчик, вертеп! Поцеловали бесттрайдеры своего монстра в задницу, но баклажана нашего без соли не попробовали! Брр!»;
Не в силах собраться с мыслями, Вилли набрался всех остатков духа и открыл один глаз. Сначала глаз бесцельно блуждал по окружению, пока не наткнулся на то, отчего ему моментально захотелось захлопнуться и уже навсегда – это была физия дщери генерала Борхарда, Фелистиниморы, той ещё плотоядной ненасытной ящерицы о коей слагали самые кошмарные легенды про её сексуальный героизм в кроватке с ящерами. Сам генерал был не в состоянии укротить столь хищный сексуальный нрав дщери, и просто махнул на неё рукой оставив её на самопроизвол, коий она и демонстрировала в сексуальном истязании воинов-ящеров в кровати, словно стремясь себя доказать круче ящера. Но так как она дщерь самого генерала, воины стоически сносили эту мегеру, типа внезапной атаки противника фронта. Шесть актов секса за ночь – это были её минимальные запросы, зато ящеров поутру можно было за ноги выносить из спальни. Однако сама Фелистинимора оттого ещё более расцветала в своих хищных аппетитах. Что там какие-то враги, после её сексуальных пыток!? До сих пор бог миловал Вилли, что ему ещё не приходилось попадать на эту троглодитиху, но уже лишь от слухов про неё, у него всё что можно встало дыбом. К тому он осознал что лежит почти голый на больничной койке и заметил насколько она уже плотоядно пожирала глазками его тело, быка-мастодонта, едва не облизывая слюньки от предвкушения. Это естественно не способствовало процессу его выздоровления, а скорее наоборот и он пожалел что не погиб в схватке с драконом-рексом. А голос что он услышал первым, теперь Вилли узнал сразу тоже, это был голос самого генерала Борхарда, что не раз призывал солдат к духу боевых побед и подвигов. Но что-то оставалось там, на поле боя, важное, что он будто забыл забрать с собой и это ещё как-то обнадёживало. Он опять не смог вспомнить то, последнее наваждение, о своей дочери дикарке. Но слава генералу, который подбодрив ящера-героя фронта, велел не тревожить его покой ни менее недели. Потом оказалось, что у него, всего пару незначительных царапин, зато лечили его так старательно и интенсивно, словно у него в бою снесло пол черепушки. И скоро такая опека медсестёр стала ему воистину в тягость, пусть лучше его растерзает в кровати Фелистинимора, чем пылиться калекой на этой опостылой больничной койке. Он сам затеял пробежки и гимнастические упражнения для скорейшего восстановления боевой формы ящера. И после медицинской комиссии, коя так старалась придраться к его физическому и психическому состоянию организма – его всё-таки выпустили из жадных до лечения лап военных врачей.
И первым делом он конечно попал к своему майору Крайгу, коий был однако не счастлив его выздоровлением и подвигом на фронте, а скорее наоборот и пошло, -
- «Какого лешего, ты на старой развалине полез против целого войска бесттрайдеров? А уж про дракона у меня и слов нету! Если бы не генерал, тебя бы связали тут по рукам и ногам, идиот! И где чёрт дери твой напарник Магер? Ты без него как кусок дерьма без ноги! Тебе каков приказ был? Готовиться к отражению атаки противника и не сдать позицию»;
Такой милый, родной и привычный голос нотаций родного папочки, непосредственного командира, наоборот успокоил Вилли и он самодовольно щерясь, расслабился и потом оглядев скучное помещение кабинета майора, зевнул, -
- «А, ну да, конечно, командир всегда прав. И кто занял нашу позицию? И какого хрена нас не упредили о новых прибамбасах в мешке муки? Я в глюках витал, пока пришёл в себя – а кругом дикари! Ну я и разошёлся не на шутку, особенно после такой мучной вздрючки. Дикарей конечно и след простыл, а я плутал в пространстве ища хоть какие знакомые координаты. Компас дерьмо – кругом металла старого болото. А где твоя связь была папочка и меня никто не искал выходит? Я и так от глюков ещё толком не отошёл и тут вижу прут два рекса и колбаса (пехота) бесттрайдеров? Что мне прикажешь делать было без связи? Уносить от них пятки? Во же ящер! Да и злой как дьявол был после муки и дикарей. Ну инстинкты ящера и сработали – гляжу дед стоит и усами шевелит, я в него запрыгнул, а там всё на мази, сам диву дался? Ну я и расписал врагу всё по полочкам и за муку, и за дикарей, и за кролика Магера и за тебя мой папочка, что упредить меня запамятовал. Ха, дракон!? Ящер не сдаётся. Ещё б немного и я бы ему все ноги повыдёргивал. Пусть знают огурец»;
- «Какой ещё к лешему огурец!? Маму твою за ногу! Две тысячи чертей! Мы тебя не менее недели искали весь грунт перерыли – ни тебя, ни Магера. А он муку нюхал наркоман несчастный! И твой же гусь Магер нанюхался что голову потерял, тут с дуру действительно и на дракона полезешь! И вот нашли-таки одного полудурка, две недели в лазарете откачивали», -
Не удержался от «отцовских» чувств майор и...

                (конец пятой части)