Паутина

       В углу комнаты возле моего книжного шкафа растелился, словно, снежинка, лоскут паутины.

       А, на  столе из дубового дерева лакированном в коричневый цвет,  пустая бутылка виски, вскрытый пакетик героина, жгут зажигалка, ложка, а так же электронные часы, показывающие без пятнадцати двенадцать ночи. Действия героина уже закончилось минут, наверное, пять назад.  Достаю из кармана своей ветровки помятую пачку сигарет, вытряхиваю из нее последнюю штучку. На столе зажигалка, а теперь еще и пустая пачка сигарет.  Закурил. Последняя сигарета в жизни, приносит мне не мыслимое удовольствие, сегодня все приносит мне удовольствие. Впервые за двадцать лет, которые я уже курю, я снова чувствую, как горьковатый дым щекочет мои легкие, обжигает горкло,  и с какой мягкостью выходит изо рта, оставив в моем организме все свой вредные вещества. 

       В углу комнаты возле моего книжного шкафа растелился, словно, снежинка, лоскут паутины.

      Говорят перед смертью у человека в голове проноситься вся жизнь. Это ложь. Мне так кажется. Хотя, уже минут как десять я прокручиваю ее у себя в голове, скажу, она прожита зря, но  уже ничего не исправить.  Вспомнилось, как я работал официантом, таксистом, проходил службу по контракту, охранником.  Вспомнил, первую свою сигарету в пятнадцать лет,  свой первый секс, первую машин. Как сейчас помню голубая жигули, надо мной смеялся весь двор, а я все равно был рад этой машине, хоть и голубая хоть и  жигули, но зато ездит. В те времена я подумывал, что отдам ее сыну по наследству просто, так как память обо мне, но за всю свою жизнь я так и не встретил свою любовь. Я так и не узнал что значит, семейная жизнь я просто хотел быть свободным, хотя теперь об этом жалею, скоро  уйду, а от меня не останется ничего кроме проржавевшей машины голубого цвета марки “жигули”, которая давно уже разбита.

     В углу комнаты возле моего книжного шкафа растелился, словно, снежинка, лоскут паутины.

     Сколько всего хотелось сделать, попробовать, да так и не получилось. Все откладывал на потом, занимался чем-то другим, пустяками, отнимавшими всю мою жизнь, мне казалось, что времени много все успею, все смогу. Хотя, где-то боялся, думал что не получиться, не смогу, отказывался от желанных мечтаний из-за того что надо мною смеялись, а теперь я просто хочу плюнуть им в лицо, отвесить звонкую пощёчину, крикнуть чтобы они перестали смеяться и поверили в меня. Потому что последний минуты жизни я провожу в полном одиночестве,  утопаемый в собственном море сожалении, с  тяжелым рюкзаком за спиной не сбывшихся надежд, с  карманами забитыми сожалениями, с полным ртом не сказанных слов.

      В углу комнаты возле моего книжного шкафа растелился, словно, снежинка, лоскут паутины.

      Мне осталось жить  меньше пяти минут, а мои взгляд привлекает какая-то паутина, висящая в углу комнаты, никогда не мог подумать, что перед смертью буду смотреть на творение маленького паучка. Краем уха ловлю шум дождя за окном.  Чувствую запах свежести. Надо было прикупить новенький костюм, в том, чем я сейчас нахожусь, умирать не охота, мне был предоставлен такой шанс, а я его упустил, как всегда, впрочем.   Да, и паутину надо было бы убрать, чтобы не отвлекала. Но, уже поздно! Не охота заставать свою смерть с палочкой, которой, я убираю паутину.

 Шаги… Мне, кажется, я их слышу.…  Да, точно он идет за мной. Дверь с легоньким скрипом открывается, луч света пробивается в мою комнату.  Он медленно заходит ко мне, в белых лакированных туфлях, белом костюме и такого же цвета шляпе. Через мрак пробивается его белоснежная улыбка, в руках сверкает лезвие ножа, армейского ножа.  Я быстро вскакиваю с кресла подбегаю к окну, судорожно барабаню по стеклу, проезжают машины, я кричу им, прощу о помощи, лишь одна девушка обратила на меня внимание, на секунду повернула голову в мою сторону и резко опустила, засеменив прочь быстрым шагом. Он шел медленно, очень медленно, словно получая удовольствие от каждого своего шага. Как заправский гурман в  дорогом  ресторане смакует свои нежный стейк из мраморной говядины.  Его смех пробивался сквозь  выбиваемые звуки из окна моими кулаками вперемешку с барабанящим дождем.  Он ловко подкинул нож в своей руке и ударил меня прямо в спину, я охнул. Закрыв мне рот своей рукой, он сказал:
- Спи, спи, скоро все пройдёт.

      У него был  спокойный с легкой хрипотой голос, впрочем, как  почти и у всех стариков.  Я грузно упал на пол, скорчился от боли, в позе эмбриона,  а он спокойно уходил прочь легкой и тихой походкой. А, барабанивший за окном дождь звучал, словно торжественный марш в честь убийцы или как реквием по моей жизни.  Последнее, что я увидел перед тем как закрыть на веки свои глаза, это паутину, расстилающуюся возле моего книжного шкафа в самом углу.