Хиндустанский волк. Книга III. Глава 9

***   *****   ***

ХИНДУСТАНСКИЙ ВОЛК

Владимир П. Паркин

Роман.
Книга III
историко-приключенческого романа из пяти книг
«МЕЧ И КРЕСТ РОТМИСТРА КУДАШЕВА»
©  Владимир П.Паркин, автор, 2013.
©  Владимир П.Паркин, издатель, 2013.
ISBN 978-5-906066-06-0

***   *****   ***
***   *****   ***

ГЛАВА  9.

*****

Тайна танкера «Девоншир». Геркулесовы столпы. На кого работает Генри Адамс? Средиземное море. Странный пассажир. Порт-Саид – Суэц.
 
Танкер «Девоншир» изначально не проектировался как нефтеналивное судно. В 1903 году он сошёл со стапелей верфи в Глазго белоснежным грузо-пассажирским пароходом с двигателем на твердом топливе. В своих первых каботажных рейсах по маршруту Глазго – Саутгемптон – Лондон показал среднюю скорость в 20 узлов при полной загрузке. За шесть лет эксплуатации дважды садился на мель, долго ремонтировался, ржавел, терял и внешний вид, и эксплуатационные качества. Его владельцы уже были готовы продать пароход как стальной утиль, когда на него положил взгляд отставной генерал Фальконер. Пароход был им куплен по цене, не намного превышающую цену металлолома.
 
«Девоншир» получил новый паротурбинный двигатель на жидком топливе. Проржавевшие кое-где составные его конструкции и обшивки были заменены. Трюм разделен на отсеки, не сообщающиеся между собой, непроницаемыми переборками, чем были созданы резервуары, служившие хранилищами для нефти и нефтепродуктов в одном рейсе и складскими помещениями для иных грузов в обратном. Резервуары оборудованы мощными насосами. Судно получило самое современное противопожарное оборудование. Было продумано размещение команды, технической службы, камбуза. Не остались без внимания вопросы вентиляции и принудительного охлаждения резервуаров, столь необходимых танкеру в условиях тропиков. Установлены электрические  и ручные сигнализации обнаружения пожара, сигнализация оповещения и предупреждения. Место для курения на танкере было отведено и оснащено контейнерами с песком и баллонами с углекислотой. В нескольких местах появились предупреждения, проиллюстрированные «пиратским» символом – черепом с перекрещенными костями и надписями черным по белому и белым по чёрному: «NO SMOKING!» - «не курить!».  До мелочей продумана система спасения экипажа.
 
 И само судно водоизмещением в 700 тонн , и его экипаж были застрахованы  полисами «Insurance Company «Lloyd’s of London» – страховой компании «Лондонский Ллойд».
 
Но одну проблему – кадровую – разрешить в ключе, поставленном Фальконером, не удалось. В первый месяц объявленного набора не удалось найти на танкер некурящего капитана! И не только капитана – ни одного матроса. Волей-неволей, пришлось с этой проблемой примириться. 
 
Пробный рейс «Девоншира»  из Глазго в порт приписки Саутгемптон с резервуарными «танками», наполненными морской водой, осадкой по самую ватерлинию, позволили проверить его герметичность, маневренность, работу турбин, позволявших судну держать стабильную скорость в 24 узла.
 
Старые армейские связи помогли с контрактами на перевозку продукции «Англо-Персидской Нефтяной Компании» от берегов Персидского залива до нефтяных резервуаров Военно-Морского Флота Его Величества Короля Объединенного Королевства Великобритании в портах Саутгемптона и Портсмута.
 
Первые же рейсы танкера из Хорремшехра в порт Портсмут в одну навигацию полностью окупили все затраты отставного генерала.
 
Так началась новая морская биография парохода. 
 
Так началась новая биография отставного генерала, кавалера ордена «Звезда Индии», эсквайра Георга Фальконера.
 
Генерал Фальконер вел свои дела на принципах, которым не изменял никогда за всю свою жизнь, посвященную одному – службе и защите интересов Англии – владычице морей! Он не принимал иных коммерческих предложений, которые сулили прибыль большую, чем ту, которую он получал на контрактах с Адмиралтейством.
 
Через год Георг Фальконер «… за выдающиеся заслуги перед Британской Короной» прикосновением церемониального меча в деснице Его Императорского Величества Георга Пятого был удостоен звания «Рыцаря» – «Knight» и права именоваться «лордом» перед собственным именем. На его деловом и политическом горизонте взошла еще одна звезда, к которой влекло его честолюбие: титулы «лэндлорда» и «пэра» Англии! И видимых препятствий в достижении этой цели не было.
Пожаловала же Королева Виктория титул лорда Биконсфилда и пэра Великобритании своему премьер-министру Бенджамину Дизраэли, хоть и родившемуся на земле Альбиона, но не имевшему честь быть англосаксом, чьи предки никогда не принадлежали не только к английской титулованной знати, но первой странице своей родословной были обязаны еврейским семьям Д’Израэли в Англии и Виллериал в Португалии. Пэр Англии без образования – это неслыханно!
По мнению генерала Фальконера у него самого на этот титул было больше прав, чем у известного на весь мир ловкого политика и интригана.
 
Дела шли нормально. Первые заработанные деньги начали работать самостоятельно. Бизнес расширялся. На верфи в Глазго строился танкер водоизмещением в 850 тонн, на итальянской верфи в Ливорно строился третий с тем же водоизмещением.
 
Все было бы окрашено до поры, до времени розовым цветом, если бы лорд Фальконер опустился до первобытного уровня нувориша, прожигателя жизни.
Этого не случилось.
 
Лорд Фальконер понял: он сам, его энергия, его интеллект, его имущество, его состояние стали объектом эксплуатации. Это знание причиняло ему боль. Что ж, старый генерал еще чувствовал в себе силы постоять за себя!
Он был готов к борьбе.

  *****

30 марта 1912 года. Два тридцать две пополуночи. Атлантический океан. Борт танкера «Девоншир».
 
Ночь. В каюте первого помощника капитана танкера «Девоншир» темно. Сам первый помощник Дарк на вахте. Братья Котович, как их представил капитану начальник порта Портсмут, видят десятые сны. Кудашев на втором ярусе узкой офицерской койки. Гагринский покачивается в парусиновом  матросском гамаке. Сам выбрал. Вдруг в иллюминатор каюты врывается ослепительная вспышка света. Исчезает. Кудашев мгновенно поднимается на ноги, прижимается к стене. Медленно подходит к двери, пробует, не заперта ли она. Осторожно открывает щелочку в ладонь. Темно. Видны только габаритные огни самого танкера. Источник вспышки по левому борту, дверь выходит к правому. Снова вспышка в иллюминаторе. Гагринский спит, как ребёнок. Не в его крови понятие «бдительность». Кудашев успокаивается. Это прожектор. Или маяк, или военный корабль. Впрочем, чужих машин не слышно. Да и гудками в ночи обязаны были обменяться. Выходить не стал. Услышал чьи-то шаги.
 
– Любуетесь? – в каюту вошёл первый помощник капитана Дарк.
– Кроме вспышки каждые шесть секунд ничего не увидеть. Любоваться не на что.
 
– Вы правы, доктор Котович. Жаль, такую красоту ночью проходим! По левому борту маяк на мысе Сан-Висенти. Португалия! Крайняя западная точка Европы. Хорошо идём. Через семь минут будет второй маяк – знаменитый на весь мир мыс Сагриш. Днем в бинокль можно было бы увидеть старинную крепость. Не знаете?
 
– Сагриш? Простите…
 
– Знаменитый Сагриш, доктор Котович.  Португальская Военно-морская база еще со времен принца Генриха Мореплавателя. Здесь и мореходная школа, и обсерватория, и много еще чего. И хорошая береговая артиллерия, сэр. До Христофора Колумба мореплаватели не рисковали идти от мыса Сагриш в Атлантический океан курсом «Вест»! Первый раз идете мимо Геркулесовых столпов, сэр?
 
– В первый! Сдали вахту?
 
– Нет, капитан на пару часиков подменил. Не спится старику. У нас так бывает. Крут где надо, но не зверствует. Утром войдем в пролив. Капитан Блексигал сам рассчитывает курс. Любит входить в Средиземное море поутру…
 
По иллюминатору снова ударила вспышка света
 
– На траверсе Сагриш, сэр! До Гибралтарского пролива – сто восемьдесят три мили, сэр! В девять утра прошу на мостик, полюбуетесь…
Фразу первый помощник не окончил. Танкер дёрнулся всем своим корпусом, словно спотыкнулся на встречной волне. Турбины взвыли… Через минуту судно остановилось. Звон судового колокола. Сигналы боцманской дудки. Команды.
 
Хриплый бас капитана Блексигала:
– Что скажете, Дарк? Что за корыто по правому борту?
– Португальская баланселла! Мы напоролись на рыбачьи сети, сэр. Четверо с ножами уже в море. Освобождают винт, сэр.
– Парусник не пострадал?
– Нет, сэр. Они извиняются и уходят. Прикажете задержать?
– Что с винтами?
– Освободили, нет проблем.
– Тогда пусть валят к чёрту! Мы и так потеряли полчаса.
 
Танкер. Звонки. Гудок. Заработали машины. Закончилась беготня по палубе. Танкер пошел своим курсом. Гагринский так и не просыпался.
 – Счастливый человек, – подумал Кудашев, – крепкие нервы!
  *****

 В девять ноль три вошли в Гибралтарский пролив.
 Доктор Джон Котович приглашён на капитанский мостик лично Сэмюэлем Блексигалом. Ни у кого другого такого права нет, даже у владельца судна лорда Фальконера. Саймон Котович, ассистент профессора, приглашён не был – не джентльмен.
 
Капитан оказал пассажиру неслыханную любезность – изменил линию курса как можно ближе к берегу.  С пониманием: танкер, не пассажирский пароход, за месяц пути мимо живописнейших берегов и приморских городов можно кроме моря не увидеть ничего! Кудашев не отрывается от бинокля. Так и отстоял на морском ветерке все тридцать пять миль – час сорок.
 
Капитан по ходу коротко давал разъяснения:
– Слева по траверзу судна Испания, справа – Марокко, заморский департамент Франции. Марокко нам и в бинокль не увидеть, до него 23 мили. Слева Европа, её Пиренейский полуостров, справа – Африка, сэр. По выходу дадим приветственный гудок Гибралтару – заморской территории Соединённого Королевства Великобритании, сэр! Вы увидите один из знаменитых Геркулесовых столпов – Гибралтарскую скалу, соединённую песчаным пляжем с континентом. Шириной с просёлочную дорогу, сэр. Тоже чудо природы, уже двадцать лет жду, когда море размоет его!
 
– Правый, африканский Геркулесов столп, мы не увидим, господин капитан Блексигал?
 
– Сегодня, нет. Разве что на обратном пути сэр… Правда, танкер – не транспорт для такого джентльмена. Рейс с грузом нефти – очень тяжелый и всегда опасный рейс, сэр. Южный, африканский столп, называется Джебель-Муса. Живописное зрелище. Мне уже пора на покой, сэр. Но знаю, мне мои рейсы по день смерти будут сниться! Вот и Гибралтарская скала, доктор Котович. Не каждому за его жизнь удается её увидеть!
 
Капитан сошел с мостика в рубку. Кудашев успел услышать:
– Первый помощник Дарк! Спрямить курс на Тунис. Ист-сауз-ист!
 – Слушаюсь, сэр. Есть – «Ист-сауз-ист»!
 
Берег исчез. Танкер качает в открытом море. Кудашев спустился с мостика на палубу. Его встретил Гагринский. Он был явно возбужден. Увлек Кудашева по палубе в сторонку. Присели на сложенную стопу спасательных кругов.
Гагринский прошептал почти в ухо:
– Вы видели, Джон, вы видели?!
 
– Что, Гибралтар и группу военных крейсеров? Я знаю, там английская военно-морская база. Она общеизвестна. Демонстративна. Стережет Гибралтар, как турки свои Босфор и Дарданеллы!
 
Гагринский опешил:
– При чём здесь Гибралтар? Я говорю о вашем лакее, что был в поместье «Фалькон Оук»! О Генри Адамсе, что вам галстуки завязывал и ружья подбирал!
 
– Саймон! Давайте без эмоций. Спокойно. Где я его должен был видеть? На Гибралтарском перешейке в бинокль или во сне? На перешейке его не было, а во сне мне есть кого увидеть и без него!
 
– Не обижайтесь Джон. Просто я немного растерян. Генри Адамс здесь, на танкере. Сидит в матросской блузе и босым на корме, на юте. Промывает керосином загаженный мазутом какой-то механический агрегат. Сам весь перемазан, как негритос! Но я его узнал сразу.
 
– Хорошо. Я на него тоже взгляну. Только попозже. Если это он, и здесь инкогнито, не надо его расшифровывать. Либо он послан нам в помощь, либо для проверки и фиксации наших действий. Он, случаем, не показал виду, что узнал ассистента профессора Котович? Нет? Впредь ведите себя естественно. Не пяльте глаза, тушите взор. Никуда не торопитесь. И никогда не болтайте.
 
От Гибралтара до Туниса девятьсот тридцать миль «Девоншир» прошел за тридцать семь часов. Кудашев так и не расставался со своим морским хронометром «Arnold & Dent», который был его неизменным спутником еще с японской. Кстати, английской работы! Крохотный календарик. На эмалевой поверхности цифры «1912», потом миниатюрной прописью «March» - «март» и снова число «31». А время – воронёные прямые без вычурностей стрелки: двадцать два сорок. Коррекция курса.
Ближе к полуночи – шторм. Дарк сказал: четыре балла. К полудню следующего полегчало. Ветер стих, дождь прекратился. Снова солнышко. Кудашев знал, скоро солнышка будет очень много. Этот весенний дождь в открытом море еще во сне видеться будет.
Первое апреля у англичан – День дураков. Это Кудашев знал еще с гимназической скамьи. Интересно, его как отмечают? Ждал напрасно. Моряки шутят редко. Народ суеверный.
 
На большой после шторма приборке судна, сам, не желая того, столкнулся с матросом, которого Гагринский опознал, как лакея Генри Адамса.
– Сорри, сэр, – простуженным с хрипотцой голосом извинился матрос и приподнял над головой ящик с ветошью, пропуская Кудашева к трапу.
Вернувшись в каюту, прилёг, отвернулся к стене. Задумался.
Не голос лакея Генри! Неужели изменён искусственно? Что еще? Лицо? Похож. Но… Генри Адамс – бел лицом и руками, как английская фарфоровая статуэтка. Холеные руки. Высок ростом, широк в плечах, стать отставного унтер-офицера… Особых примет нет. Ни родинок, ни шрамов. А матрос? Кудашев прикрыл глаза ладонью. Вспоминал. Руки? Руки грязные, в масле, в татуировках – якорь, английский «Юнион Джек» на правой… Сирена с трезубцем на левой. Дальше, Кудашев, дальше! Родинки? Нет. Шрамы? Есть шрам. Приметный, приметней некуда. На левой скуле. Светлый, светлее загорелой кожи, как и должен быть. Шириной в спичку. Тоже понятно, не зашивался, затянулся сам… Он? Не он?
Кудашев повернулся к Гагринскому:
– Саймон! Расскажите еще раз, как, по каким приметам вы узнали нашего друга?
 
– Джон, не ругайте меня. Я и примет не помню. Просто увидел, ба, да это… дальше имя вы знаете. Вот и всё.
– Не густо, – резюмировал Кудашев. – На всякий случай, держитесь от него подальше. Я сам займу такую же позицию. Если вы не ошиблись, инициатива за ним. Мы на неё не имеем права. На этой палубе он мне не лакей!
Помолчали.
 – Джон, – тихо позвал Кудашева Гагринский, – нам еще долго плыть? Я устал от моря…
 
– Не знаю, – ответил Кудашев, – Я, скорее, кузен Бенедикт, нежели Жак Паганель. Наш маршрут представляю очень условно, не масштабно…
– Не пришло нам в голову в Лондоне карту приобрести, – посетовал Гагринский.
 
– Да нет, – отозвался Кудашев, – была такая мысль. Но и Генри был рядом. Не хотелось привлекать его внимание!
*      - Кузен Бенедикт, персонаж романа Жюль Верна "Пятнадцатилетний капитан",
учёный-энтмолог.
**    - Жак Паганель, персонаж романа Жюль Верна "Дети капитана Гранта", учёный-географ.
 
  ***** 
 
Средиземное море или, на арабском, Алборан прошли вдоль берегов Северной Африки. От Туниса до порта Порт-Саид за четверо суток. Пришли бы ранее, да сутки потеряли при шторме.
 
Пятого апреля в пять утра встали на рейде, дожидаясь лоцмана. Турбины работали на малых оборотах, удерживая судно в требуемом положении. Верхнюю палубу омывали фонтанчики морской воды, подкачиваемой системой охлаждения резервуаров. Хоть груза нефти еще и нет, но тридцать семь по Цельсию на металлическом прогреваемом судне хоть кого сведут с ума!
Остановка разбудила Кудашева. Его подушка была мокра от пота. Солёный пот заливал глаза. Не одеваясь, в одних белых подштанниках, Кудашев проскользнул на корму, побаиваясь, что его заметит капитан или вахтенный помощник. Еще с вечера Кудашев приметил на палубе бухту пенькового фала, который мог бы помочь ему подняться на борт с воды. Секундное дело – морским узлом затянуть один конец на стойке борта, а второй бесшумно опустить в море. Без всплеска нырнул в прозрачную воду. И под водой, в сине-голубой прохладной бездне хотелось кричать от восторга: «лепотаааа!». Вынырнул – нырнул опять. Крутился веретеном вокруг своей оси. Его тело, уставшее за время пути от безделья и качки, требовало нагрузки! Вынырнул, огляделся. О! Так и до Крита доплыть можно. Вернулся к своему танкеру. По фалу поднялся на борт. Руками провел по мокрому лицу, разгладил, отжимая воду, волосы.
Услышал от противоположного борта не громкое приветствие:
– Ассалам алейкум, бек! 
 
Кудашев повернулся на голос, пересек палубу. Увидел: в лодку, подобную турецкой фелюге, с двумя гребцами, по верёвочному трапу спускается крепкий смуглолицый мужчина в белых штанах и длинной ниже колен рубахе, подвязанной парчовым платком, в белой замысловато скрученной чалме, прикрывающей его нижнюю часть лица. У трапа его провожал матрос, стоявший к Кудашеву спиной и страхующий качающийся трап. Незнакомец с последней ступеньки спрыгнул в лодку. Гребцы сразу в два весла оттолкнулись от борта танкера. Матрос вытянул из-за борта трап, свернул его и повернулся лицом к Кудашеву. Не глядя на него, не здороваясь, прошёл мимо и спустился в трюм.
 
С моря от лодки, приближающейся к берегу донеслось:
– Рохи сафед, бек! Have a nice trip!
 
Кудашев на мгновение окаменел.
Этот голос, сочный, как баритон оперного певца, Кудашев не спутал бы ни с каким иным. Это был голос Гюль Падишаха! 
 ……………………………………………
*   Фарси  – «Светлый путь, бек!».
** Англ.   – «Счастливого пути!».
…………………………………………….
 
А матрос, провожавший «неизвестного пассажира», ну, уж очень был похож на лакея и егеря лорда Фальконера унтер-офицера запаса Генри Адамса.

  *****

Кудашев направился, было на бак, к каюте первого помощника, но услышал из трюма, куда только что спустился матрос, глухой звук удара о металлическую переборку и сдержанный хриплый стон. Не раздумывая, Кудашев бросился вниз по трапу, пролетел, держась за поручни, не касаясь ногами ступеней. Прямо перед ним в полутьме трюма клубок из двух мужских тел, соединённых в объятиях, которые вот-вот для одного из них станут смертельными. Секунда на опознание: справа голова «Генри». Его глазницы стянуты обрывком цепи от механических талей. Генри левой рукой вцепился в поручень трапа, правой – локоть в локоть со своим противником, пытается освободиться от цепи. Еще мгновение-другое, и баланс будет нарушен тем, кто пытается цепью сдавить горло противника. Кудашев, не раздумывая, с разворотом торса, ребром правой ладони, как клинком шашки, нанес косой рубящий удар в голову человека с цепью. Чуть выше правого уха. Руки нападавшего обмякли. Генри мгновенно освободился от захвата. В локте левой руки зажал шею своего противника, а правой резко прижал его левое ухо к его же плечу. Тело врага упало на трап бесформенной массой. Вдвоем вытянули убитого на палубу. Генри обмотал обрывок цепи вокруг его шеи, аккуратно, без всплеска опустил убитого в воду. Не успел выпрямиться, как вахтенный ударил в корабельный колокол. Склянки. Шесть утра. Смена вахты.
 
– Уходите, – успел сказать Генри Адамс, – ночью увидимся, поговорим. Ничего не бойтесь. Пока всё закончилось. Но будьте бдительны.
 
Нырнул в трюм. По палубе засуетились матросы.
 
– Купались? – к Кудашеву сзади незаметно подошёл заспанный первый помощник капитана Дарк.
 
– Нет, – зевнул Кудашев, – просто за борт побрызгал, да у фонтанчика морской водичкой умылся. Не хотелось в гальюн идти. На канадском китобое была такая традиция…
 
– И не вздумайте, доктор Джон! – предупредил первый помощник. – Без разрешения капитана и записи в судовой журнал ни один человек, ни из числа команды, ни пассажир, как вы, либо хоть сам принц Уэльский, не имеет права ни покинуть судно, ни появиться на нём!
 
– Йес, сэр! – Кудашев пожал руку мистеру Дарку. – Мне известны правила. Я был предупреждён.
 
Кудашев завтракал в каюте капитана вместе с первым помощником. Обычно, за столом разговоры бывали на отвлеченные темы. Капитан рассказывал какую-нибудь морскую байку, или «травил», как говорят моряки во всех флотах мира. Не самый аппетитный термин в его тройном значении. Но мы примем за истинное – «Травить, вытравливать – значит выпускать понемногу канат».
 
Однако, сегодня капитан начал с вопроса, заданного Кудашеву.
– Как отдыхалось, доктор Котович? Хорошо, что хорошо. На палубу ночью не выходили звёзды считать? А утром когда встали? Со склянками и сменой вахты? Это хорошо. Что нибудь подозрительное видели? А вас кто видел?
 
Доктор Котович сидел за столом с видом смущённого студента-первокурсника:
– Прошу прощения, сэр. С подъёмом не успел добежать до гальюна. Пришлось пописать за борт. За этим занятием меня и застал первый помощник мистер Дарк!
 
Капитан Блексигал чуть не лопнул со смеха. Потом сказал помощнику:
– Этот морской козёл, как его? Чабб? Верно, проигрался в кости, да сбежал от кредиторов в порт. Дарк! Опросите команду, боцмана. Составьте протокол, сделайте запись в судовой журнал. Я подпишу.
 
После завтрака первый помощник съехал на берег в порт хлопотать о проходе через Суэцкий канал.
 
Кудашев прошёл в каюту. Гагринский позавтракал в одиночестве. Вслед за Кудашевым к ним заглянул юнга, забрал посуду. Спросил, не хотят ли джентльмены кофе. Кофе не хотелось, но Кудашев, на всякий случай, решил подружиться с юнгой. Дал ему шиллинг. Юнга, как весёлый щегол, улетел с весёлым свистом. Принёс кофе. Пили молча. Кудашев решил не грузить помощника. Меньше знает – крепче спит.
 
Молчать – не значит «не думать». Подумать было о чём. Что делал на судне незарегистрированный «пассажир» – Гюль Падишах? Когда появился на борту? Не на полном же ходу. Вероятно, у мыса Сагриш 30 марта в два сорок ночи. Пробыл на судне шесть неполных суток. Отчалил пятого в пять утра в направлении Египетского Порт-Саида. Прокатился от берега Португалии до Египта. Откуда едет? Если из Англии, из офиса Ми-6, то его могли изначально пристроить на тот же «Девоншир», как лорд пристроил самого Кудашева. Однако, вот была бы встреча, так встреча: за завтраком в капитанской каюте! Смеяться нечего. Встреча, в общем-то, состоялась. И Гюль Падишах эту встречу, как состоявшуюся, обозначил. Зачем? Разведчик не должен афишировать ни свою персону, ни свою деятельность! Впрочем, впрочем… Что говорил Калинин? Мак’Лессон – артистическая личность. Точно. Ему нужна публика. Даже с риском для жизни. Понятно. Так, на чем остановились? Откуда едет? Неужели не из Англии? Может, сменил хозяина? Из Германии! Тогда, почему не через Турцию? И короче, и безопаснее. Любит кружные пути? Он не Кудашев в его первой загранкомандировке. Вот ответ: ему нужен был именно «Девоншир»! Его здесь знали, его здесь ждали. Он выполнил свою миссию. Заодно опознал ротмистра Кудашева и даже поглумился над ним. Нет, не поглумился. Проверил Кудашева на легальность. Кудашев не поднял тревоги. Значит, плывет инкогнито. Назвал просто «беком». Дал понять, но не стал выдавать! Почему?! Идем дальше: откуда? Из Германии. Сменил хозяина? Нет у него никакого хозяина. Он сам себе хозяин. Одинокий волк! Меняются обстоятельства, меняются приоритеты, меняются партнёры! Нет постоянных ни врагов, ни друзей! Все, хватит… Устал. Голова раскалывается. Дождик, что ли, пошёл бы! Жарко.
*****

 Ночью в «собачью вахту с четырёх до шести» Кудашев шептался с матросом Генри. Это был именно унтер-офицер резерва Генри Адамс, егерь и доверенное лицо как лорда Фальконера, так и полковника Эмриса. Генри Адамс – частный детектив, получивший лицензию на сыскную деятельность от Управления полиции графства Эссекс. За пределами графства Адамс – частное лицо. Тем не менее, он был задействован в операции «Девоншир», разработанной полковником Эмрисом и частично – доктором Котович.
 
Первостепенной задачей, поставленной Адамсу, была обязанность охранять доктора Котович. Второй – вести наблюдение. По окончанию плавания результаты наблюдения Адамса и Котович подлежали сравнению. Вот и все. Разумеется, жизненные реалии внесли в действия «агентов» коррективы. У мыса Сагриш «Араба», как называл Гюль Падишаха Генри Адамс, на борт танкера пришлось принимать ему лично. Обслуживать – тоже. Чем закончились проводы «пассажира» для Генри, Кудашев видел. Была попытка ликвидации свидетеля, новичка в команде, уже спаянной круговой порукой и неким общим экономическим интересом, который Генри еще не известен. «Араб» имел неоднократно продолжительные беседы с капитаном. Встречи происходили в одном из «танков», предназначенном для хранения продуктов. Содержания бесед никто не слышал. Далее. Генри сам принимал с португальской баланселлы багаж «Араба» – кожаный мешок весом не менее двадцати пяти фунтов. Этот мешок был доставлен в каюту капитана. «Араб» покинул борт танкера без вещей.
 
Свой монолог Генри Адамс закончил просьбой передать эту информацию полковнику Эмрису или лорду Фальконеру в случае, если это в силу обстоятельств не удастся самому Генри. Вынужденный жить в матросском кубрике, работать в коллективе, настроенном по отношению к нему враждебно, Генри резонно опасался за свою жизнь. Как в романе, он уже получил «чёрную метку» - кружок бумаги с надписью: «Суд чести джентльменов моря. В ночь на 7-е апреля».
 
– Доктор Джон! – закончил Генри. – Я прошу одного – доехать до места живым и невредимым. Рассказать «первым лицам» все, что видели и слышали. Полагаю, уже не мало. За меня не беспокойтесь. «Суд» – это неплохо. Значит, сонного не задушат. А на суде есть шансы или оправдаться, или «перевести стрелки» на погибшего авторитета Чабба, или выдержать так называемый «божий суд» – бой на ножах. Ну, этот вариант меня вообще не волнует. И, как я понял, вас не волновал бы тоже. Здорово вы ему ладонью врезали. Не переживайте, к праотцам ушёл профессиональный убийца. Я в горячке свернул голову уже покойнику.
 
– Удачи! – Кудашев пожал Генри руку. – Уверен, все будет в порядке. Не оправдывайтесь! Будьте уверенным в себе. Царственным. Сильным. Справедливым. Претендуйте на роль лидера. Мой прогноз: вас примут в команду вместо убитого. Так и пираты делали, и наши цыгане – по сей день!
 
Простились. Кудашев задержал руку Генри в своей руке.
– Простите, Генри, татуировки не смоются, до места сохранятся?
 
– Не знаю, раньше не пробовал. Полковник Эмрис уверял, полгода гарантия!

Разошлись.
Эту ночь Кудашев спал крепко без сновидений.
 
  *****

 В половине шестого утра команда была поднята авралом. В шесть прозвучала команда «С якоря сниматься, всем стоять по местам!».
 
Танкер «Девоншир» с внешнего рейда в открытом море вошёл в порт Порт-Саида, где и ошвартовался на третьем «якорном» причале специального мола, на котором формировался караван судов согласно поданным заявкам. Караван для прохода по Суэцкому каналу от Порт-Саида до Суэца.
 
На капитанский мостик Кудашев в этот раз приглашён не был. Рядом с капитаном неотлучно находился местный лоцман. Лоцман сидел в расстёгнутом полотняном кителе и белых шортах, но в тяжёлых ботинках на толстенной каучуковой подошве. Прикосновение босой ноги к раскаленной металлической палубе грозило серьезным ожогом. Услуги лоцмана стоили дорого, но без него проход судна по каналу запрещен. И дело не в компетенции капитанов, а в фарватере, дно которого – песок. Сесть на мель, значит перегородить канал. Это не простая неприятность. Это колоссальные убытки для всех судов в караванной цепи, для судов, ждущих своей очереди на проход и в Порт-Саиде, и в Суэце, и, разумеется, для самого Акционерного общества «Суэцкий канал»! Можно не сомневаться, пароходная компания, владеющая судном, виновным в аварийной ситуации в канале, получит десятки исков с требованиями возмещения и прямых убытков, и упущенной прибыли! Здесь не до шуток. Да и любоваться особенно не чем. Голубая нитка канала, сверкающие под солнцем жёлто-белые песчаные берега. Плоский пейзаж до горизонта. Вот и все. Озеро Тимсах и Горькие озера тоже глаз путешественника не порадуют.
 
Ладно, с борта посмотрели на природу, приняли в одежде душ морской воды, да и удалились в каюту под вентилятор. О Суэцком канале и почитать можно. В каюте у Дарка полно литературы. Здесь и потрепанные учебники со штемпелями библиотеки Морского центра Ливерпульского университета, мореходные справочники, словари. Карт нет. Карты – это рабочие инструменты, их штурман под подушкой не держит.
Кудашев считал, что ему повезло на соседство с первым помощником капитана мистером Эдди Дарком. Отстояв свою вахту и отоспавшись, мистер Дарк любил поговорить со своим пассажиром профессором Джоном Котович. Одногодки, они могли бы стать добрыми товарищами.
 
Урожденный графства Вильтшир, Эдди Дарк вырос в семье нотариуса, округ деятельности которого, в силу обычая передавался от отца к сыну, если тот соответствовал этой профессии своими наклонностями, университетским образованием, стажем работы помощником юриста и сдачей экзамена в корпорации стряпчих или адвокатов.
 
Однако, юный Дарк бредил морскими приключениями. Средний, но твердый заработок нотариуса, и соответствующее положение в обществе юношу не устраивали. Ему хотелось от жизни всего много и сразу!
 
К своим тридцати годам он уже имел за плечами университетский диплом, солидный морской опыт двенадцати лет скитаний по морям и океанам и лицензию штурмана торгового флота, которая давала право не только на должность первого помощника, но и на должность капитана. Эта должность уже ждала его на палубе нефтеналивного судна, готового сойти со стапелей верфи в Глазго.
 
Авантюрист в душе, Дарк, в сущности, был великим тружеником. Сказывалась наследственность. В его каюте настенный шкафчик был забит книгами. Кудашев успел ознакомиться с некоторыми. Интересный автор – Рафаэль Сабатини! Почти ровесник самому Кудашеву, а сколько изданных авантюрных романов: «Рыцарь таверны», «Барделис Великолепный», «Любовь и оружие», «Лето Святого Мартина»…
 
– Интересуетесь? – спросил как-то Дарк, вернувшись с вахты. – Рекомендую. Оторваться невозможно. Обожаю приключения! Вот еще, ваша тема: война с индейцами в Северной Америке! Одни имена чего стоят – Чингачгук – Большой Змей! Завидую вам, вы там жили, видели индейцев, сражались с ними!
 
Кудашев улыбнулся:
– Откуда такие легенды обо мне? Впрочем, основания для легенд не нужны. Сабатини за свою жизнь мухи не обидел. Фенимор Купер был моим земляком. Он с Онтарио, я с Гурона. Однако, между нами разница в семьдесят лет. Время существенно изменило взаимоотношения европейцев и индейцев. С ними давно никто не воюет. И сам Купер ни разу под обстрелом индейскими стрелами в форте не отсиживался. Я знал в Торонто разных индейцев: и преподавателей колледжей, и монтажников высотных зданий, мостов… Меня самого спас от разъярённой росомахи индеец-охотник…
 
Дарк был восхищён:
– А говорите, нет приключений в реальной жизни! Ну, я понимаю, приключение – это прежде всего риск, опасность, даже смерть… Однако, сколько выдающихся личностей стали тем, кто они есть, благодаря своей отваге, удаче, ловкости, смелости!
 
– Мечтаете разбогатеть в одночасье?
 
– Подвернётся возможность, не упущу! – Дарк стукнул кулаком в переборку. – Впрочем, вы, пожалуй, правы. Времена авантюристов и конкистадоров в прошлом. Сегодня другие времена. Сегодня миром правят банкиры. Кстати, доктор Котович, вы, случайно, не еврей?
 
– А что, похож? – улыбнулся Кудашев.
 
– Ваше полное имя позволяет сделать такое предположение.
 
– Мама из семьи английских пуритан, канадских переселенцев. Отец славянин из Белой Руси. Никаким боком…
 
– Жаль. Теперь понятно, почему едете в забытую Господом пустыню на танкере. Были бы евреем, была бы совсем иная поддержка. От такой поддержки и христианнейшие короли не отказывались. Пойдём Суэцким каналом, увидите, какое чудо света приобрело Королевство Великобритания инициативой Бенджамина Дизраэли и капиталом Ротшильда!

  *****

 Так, что, всё-таки, в умных книгах о Суэцком канале пишут? Этот вопрос интересовал не только Кудашева. Гагринский, изнывавший от скуки, уже перечёл на эту тему все, что смог найти в каюте.
 
Прибежал юнга, принес два больших запотевших стеклянных бокала в имперскую кварту каждый полные ледяной воды и нарезанных лимонных долек.
– Не желаете, джентльмены?!
 
Как это «не желаете?»! Очень даже «желаете»! Выпили не отрываясь, одним махом.
 
Юнга был доволен реакцией.
– Этот лимонад – подарок кока. Если ещё, то два бокала – четыре пенса. Принести?
 
– Подожди. Откуда такая роскошь? От снегов Килиманджаро?
– У нас германский рефрижератор «Карл фон Линде» на аммиачном компрессоре! Пока работает, но ломается часто. Как только змеевик даст течь – аммиак улетучится, и нет холода до возвращения в Портсмут!
 
– Хорошо, беги, неси, пока ещё жив ваш рефрижератор!
Вот теперь под вентилятором, да под ледяной лимонад можно и расслабиться. И виски не надо!
 
Кудашев обратился к ассистенту:
– Прошу вас, Саймон, поделитесь, что интересного о канале нового разузнали. Только не начинайте со времен фараонов. У нас с вами непрофилирующие дисциплины общими были. Меня, например, интересует, как Великобритания, не участвовавшая в строительстве канала, сумела, в конце концов, прибрать его к рукам?
 
– Да, вы правы, Джон. Я посмотрел по справочникам, просчитал, что кружной путь из Лондона в Бомбей вокруг всей Африки мимо мыса Доброй Надежды почти на четыре тысячи морских миль превышает путь, которым идет наш «Девоншир» – через Суэцкий канал, условно, до Бомбея же, конечно. Это минимум семь-восемь лишних суток пути, не говоря об опасных непредвиденных задержках, что в океане естественно. Но, это только на первый взгляд было выгодно Англии. Строить канал начала в первую очередь Франция, которая еще в лице Наполеона не скрывала свои аппетиты в отношении Британской Индии. С окончанием строительства канала Франция оказалась чисто географически к Индии ближе, чем Великобритания!
Но одна Франция такой проект выполнить была не в силах. Бывший вице-консул Франции в Александрии и в Каире Фердинанд де Лессепс создал Всеобщую компанию Суэцкого морского канала (Compagnie Universelle du Canal Maritime de Suez) как де-юре египетское предприятие и стал ее руководителем. Акционерами компании стали правительство Египта, в то время – провинция Османской Империи, которому принадлежали сорок четыре процента акций, Франция – пятьдесят три процента, и три процента акционеров в других странах, в том числе и в России, разместившей двадцать четыре тысячи акций. Правитель Египта хедив Мухаммед Сайд не согласовал проект строительства с турецким султаном. Из девяноста шести тысяч пятисот семнадцати акций хедив лично приобрел шестьдесят четыре тысячи.
По условиям концессии акционерам причиталось семьдесят процентов валовой прибыли от судоходства по каналу, Египту пятнадцать процентов, основателям компании десять. Через девяносто девять лет после сдачи канала в эксплуатацию он должен был стать собственностью Египта.
Работы продолжались десять лет, с пятьдесят девятого по шестьдесят девятый год. Длина готового канала была равна ста шестидесяти трём километрам. Через каждые десять километров была вырыта запасная бухта. Первоначальная глубина фарватера равнялась приблизительно восьми метрам, а его ширина по дну – двадцати одному.
Открытие Суэцкого канала и судоходства по нему состоялось 17 ноября 1869 г. в Исмаилии и имело международное значение.
Однако, средства, вложенные в строительство канала, были инвестициями, которые экономисты называют «долгосрочными капиталовложениями» в отличие от «спекулятивных» – при быстром обороте.
Огромные расходы на строительство канала осложнили экономическое положение Египта.
Сменивший правителя Мухаммеда Сайда новый хедива Исмаил-паша сделал предложение правительству Республики Франция приобрести у него сто семьдесят шесть тысяч шестьсот две акции Компании.
Третья Республика, рожденная в крови гражданского восстания, под названием Французская Коммуна, в муках реформ и политической борьбы только-только создавала новый аппарат государственной власти. Фактически, страна была неплатежеспособна. Из вновь созданных и реформированных Сената, Совета Министров, Государственного совета ни один орган не имел возможности санкционировать сделку на такую сумму. Казна пуста, хлеб на вес золота. Это знал каждый. Получить заем у частного капитала тоже было не просто.
Глава французского банкирского дома Ротшильдов барон Альфонс де Ротшильд, зять и племянник Лайонеля Ротшильда – главы английского банкирского дома Ротшильдов, проинформировал родственника о совершенно секретных переговорах Египетского хедива с Советом министров Франции.
Лайонель Ротшильд передал информацию премьер-министру Бенджамину Дизраэли. Много времени на уточнение суммы сделки не потребовалось. Четырех миллионов фунтов стерлингов не было ни у правительства Республики Франции, ни у правительства Объединенного Королевства Великобритании. Этих денег не было и у самой Королевы Виктории. Свободными миллионами не располагал и Лайонель Ротшильд. Эти деньги мог дать Французский банкирский дом Ротшильдов, барон Альфонс де Ротшильд.
Оставалось документально оформить заём. Банк Англии от сделки отказался, мотивировав отказ существующим запретом на крупные сделки без решения парламента. Время действия как раз совпало с Парламентскими каникулами. Дизраэли действовал молниеносно. Аудиенция у королевы Виктории. Заседание Совета министров. Через полчаса решение было принято. Дизраэли телеграфировал в Париж барону Альфонсу де Ротшильду только одно слово – «Да».
Утром 24 ноября 1875 года Великобритания со страниц лондонской «Таймс», а за ней и весь мир узнал новость: «… банкирский дом Ротшильдов перевел на счет египетского хедива 4 миллиона фунтов и тем самым дал возможность правительству ее величества приобрести 177 тысяч акций, ранее находившихся в руках правителей Египта».
24 ноября 1875 г. Дизраэли сделал королеве Виктории свой самый короткий доклад:
«Он – Ваш, мадам!».
Сделка века давала Великобритании право контроля над Суэцким каналом.
Пять лет спустя, в 1880 году, египетское правительство оказалось вынужденным продать Республике Франция и свое право на пятнадцать процентов валовой прибыли от Суэцкого канала.
 
– Это всё? – спросил Кудашев.
 
– Нет, не всё, – вступил в разговор заглянувший мистер Дарк. – Управление каналом Египту более не принадлежит, равно как и Франции, которая еще принимает участие в прибылях. Вот уже двадцать лет Египет оккупирован английскими войсками. Суэцкий канал стал главной британской военной базой на Ближнем Востоке. Контроль за Суэцким каналом – контроль за грузами стратегического назначения, перемещаемыми в первую очередь европейскими странами. От Суэца до Порт-Саида идет в основном нефть и нефтепродукты для Западной Европы. От Порт-Саида до Суэца – продукты промышленного производства для стран Африки и Азии!
 
– Объем новых знаний позволяет сделать вполне определённые выводы, – резюмировал Кудашев.
 
– На то и мозг учёного, чтобы выводы делать! – пошутил первый помощник. – Но хотите знать, что я по этому поводу думаю?
 
– Доставьте удовольствие, мистер Дарк!
 
– Британия сильна не только мощью своего флота, не только мощью своей промышленности, её мощь всегда была мощью политики, в основе которой лежали принципы «Разделяй и властвуй!» и «Чужими руками»! В истории с Суэцким каналом работала политика второго принципа. Англия ушла от участия в строительстве канала. Этот проект был рискованным и проблематичным с самого начала. Но когда канал начал приносить прибыль, а его «строители» были в финансовом отношении «обескровлены», удалось приобрести контрольный пакет акций по сегодняшним меркам за бесценок, вложив не свои кровные, а кредитные деньги!
 
Стук в переборку. В распахнутой настежь двери стоит юнга с подносом в руках. На подносе три бокала с ледяным лимонадом:
– Джентльмены! Последняя радость: три пенса бокал. Больше не будет. Наш рефрижератор снова сломался! Немецкая работа…

***  *****  ***
***  *****  ***

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ