Бойцовый петух

— Вставай, сынок, на работу опоздаешь.

Полусонный хлопец приподнял голову и посмотрел одним глазом на телефон:

— До вылета три часа. Успею. Вздремну ещё немного.

Машариф нашёл слова отрока резонными и безоговорочно покинул его жилище.

Накануне ночью всё семейство легло поздно – провожали гостей, пришедших попрощаться с новоиспечённым гастарбайтером. Выручки от продажи откормленного на убой быка-двухлетки едва хватило, чтобы ублажить махаллю. Но Машариф славился в народе не только щедростью; он предусмотрительно занял денег у хозяина-фермера и не ударил лицом в грязь. Более того, на следующий день был вне себя от радости, обнаружив в карманах положительное сальдо, позволяющее ему осуществить давнюю мечту. Немедля поехал он в соседнюю деревню и купил бойцового петуха у старого знакомого. Тот, правда, потребовал ещё и долю от выигрыша первых трёх боёв вместо того чтобы дать скидку, на что так рассчитывал Машариф. Нечего сказать, продавец был человек себе на уме и цену своему питомцу знал. Да и чутьё Машарифу подсказывало, что скоро ему удастся сколотить кое-какое состояние с помощью этого петуха-смертоносца, утопившего в крови в прошлом сезоне знаменитого соперника из Намангана. Тот бой стал притчей во языцех, так как петух чуть было не ослепил арбитра, попытавшегося прервать сражение. Родственники пострадавшего тут же хотели забросать камнями хищника, но получили достойный отпор от фанатов. Стабильность в регионе могла быть серьёзно нарушена, если бы не подоспели автобусы со спецподразделением полиции.

Взвесив свои возможности, Машариф решил отметить покупку с парой закадычных друзей. Купил выпивку на последние деньги, а закуску принесли с собой гости, которые то и дело восторгались приобретением Машарифа и заметили между прочим, что он правильно поступил, заблаговременно избавившись от своего полуторатонного быка; иначе этот петух-зверь наверняка бы загубил ни в чём неповинную скотину. Словом, посидели на славу, благо водки было вдоволь. Машарифом овладел очередной приступ благодушия, когда внезапно выяснилось, что кончились рижские шпроты и сардины в масле. Он объявил на весь белый свет, что для друзей ему ничего не жалко и, несмотря на несмелые уговоры приятелей и отчаянное сопротивление сверхптицы, живо зарезал её и зажарил в подсолнечном масле.

Через полгода вернулся сын с работы, уплатил долги и подарил исстрадавшемуся папе петуха с орлиными глазищами и затвердевшей страшной раной на шее.