Глава-19. Конфликт между семьями

       Предисловие к главе «Конфликт между семьями»
       Описанные в этой главе события произошли в 1998 – 1999 годах. Каждый момент этой главы взят из реальной жизни. Не добавлено в неё ни единого слова выдумки или фантазий, всё здесь написано только то, что действительно произошло, разве что имена героев изменены. Тот посёлок, в котором мы жили в эти годы, тоже переименован, чтобы не раскрывать чужих тайн и ничем не повлиять на жизнь моих знакомых и родственников. Особенно это касается жены родного брата моего мужа, которую я здесь называю Алиной.
       Цвет одежды для вестника и начинку для пирожков я тоже в описаниях изменила. Не хочется разглашать уточнения. Вдруг он ещё придёт (вестник)?!

       Глава-19. Конфликт между семьями
       Виктория Авосур
       Наступил такой период в моей жизни, когда я с большим интересом влюбилась в Осознанные Сны. Я не знала никаких техник выхода в ОСы и не читала никакой литературы на эту тему. В то время у меня даже и интернета не было. Но почти что каждую ночь, когда я погружалась в сон – я понимала, что я сплю, и у меня полностью исчезал страх.
       Сначала я много летала, как птица в небе, а потом начинала творить необыкновенные чудеса. Я проходила сквозь стены, могла летать по электрическим проводам, а также влетала в комнаты через маленькие щели или замочные скважины. Часто я входила в огонь и не чувствовала жара, мысленно перемещалась в любое место, и материализовала предметы из воздуха.
       В Осознанных Снах я также ходила по воде и восхищалась удивительным блеском на волнах рек и озёр, появляющимся под воздействием сияния Света. Я ничего не боялась, потому что предметы проходили сквозь меня или я проходила сквозь них.
       Когда я начала исследовать причины такого частого погружения в ОСы, то сделала выводы, что особенно сильно помогает в этом интерес к сновидениям, а также записывание снов и восхищение ими. Ничто другое не работает так хорошо и эффективно, как это.
       В снах я много раз задавала себе вопросы о вчерашнем дне или о событиях, произошедших лет десять тому назад. Старалась вспомнить о детстве или просто о чём-нибудь из своего прошлого, и всегда у меня получалось. Я находила ответы почти на все свои вопросы. Там у меня даже вспоминались целые истории жизней, которые не имели ничего общего с настоящей реальностью. Я чувствовала себя то женщиной, то мужчиной, то птицей, а иногда и деревом.
       В своих сказочных снах я жила среди разных народов, и были у меня разные национальности, но чаще всего я попадала в Индию.
       Потом, однажды наступил такой момент, когда я хорошо поняла, что личность, хотя и может полностью потерять память, поменять свою роль, страну, семью и национальность, но после случившихся потерь остаётся всё та же личность. Кем бы я ни была – это была всё та же я, а не кто-то другой. Сделанное для себя открытие я почувствовала очень важным и нужным.
       Что касается моей физической реальности, то я тогда засомневалась в том, что все христианские Церкви, которые с иными языками, – истинные, потому что в какой-то момент, по дороге с молитвенного дома, я неожиданно встретилась с адвентистами, и они мне доказывали, что все те Церкви, которые у нас называются пятидесятницкими или харизматическими – они от дьявола, и что ходить надо исключительно только к адвентистам.
       На несколько лет я в такое предостережение по-настоящему поверила и долго была преданной адвентисткой. Соблюдала субботу, не ела нечистой пищи, перечитала все большие и толстые книги Елены Уайт и даже приняла водное крещение. Но, не смотря на все свои святые действия, я так и не смогла полностью распрощаться с евангельской Церковью, потому что именно к ней меня влекла и притягивала одна неразгаданная тайна.
       Я постоянно помнила тот факт, что на молитве у евангелистов я когда-то почувствовала жар внутри себя, и тот жар постоянно на меня сходил. Очень удивляло ещё и то, что появлялся он не только с братьями и сёстрами в Церкви, но и дома, в расслабленном состоянии. Я поставила себе цель обязательно теоретически разгадать, а потом ещё и практически показать причину появления этого жара. Вот почему я каждую неделю тайно посещала вечерние молитвы на Богослужениях евангелистов, которые были с иными языками, а немножко позже я начала ходить к ним ещё и на ночные молитвы. Физика, энергия или Дух? Это был интереснейший вопрос, который пока ещё не имел ответа.
       У Виты на Богослужениях мне становилось всё труднее и труднее. На собравшихся участников нашей группы сходил только внутренний жар и ничего другого, а лично у меня ещё и какая-то дрожь была в моём теле. Иногда я настолько сильно чувствовала эту дрожь, что появлялось такое ощущение, как будто меня подключили в розетку с электричеством. Я уже начала стесняться совместных молитв, и когда все собравшиеся пели под гитару или молились – я старалась сесть на диван и не шевелиться, чтобы никто не заметил мою дрожь, а ночью, в состоянии расслабления, опять во мне взрывалась энергия в области сердца. Нигде, кроме сердца, ничего подобного не было, и я раздумывала почему так.
       После интересных ночей я много раз потом спрашивала у своих друзей с нашей молитвенной группы, что они чувствуют, но каждый из них отвечал мне одно и то же: «Чувствую только жар, иногда вижу видения». Никто и никогда не свидетельствовал о таких ощущениях, как у меня. Ещё наших братьев и сестёр не мучили никакие энергии за пределами общих Богослужений, и только меня постоянно что-то мучило – как в Церкви, так и дома. На них энергии сходили только в Церкви, а на меня – и в Церкви, и дома.
       Теперь я уже не только славила Господа, но и просила Его исцелить моё сердце, помочь материально, а также избавить Дмитрия, брата моего мужа, от запоев. Иначе я не могла. Я чувствовала, что молиться я должна не только за свою семью, но и за Диму, потому что жизнь моя постоянно меня с ним сводит.
       Он продолжал приходить ко мне на чай при каждой своей депрессии с запоями. Однажды я с ним сидела за одним столом, и вдруг он начал говорить что-то странное:
–Не смотри на меня так?
–Не поняла. Что ты имеешь в виду? – постаралась я уточнить чего он от меня хочет.
–Я говорю о твоём взгляде, который не так, как надо, на меня действует. Ещё раз на меня так посмотришь, я встану, и потом…
       Он замолчал, а я опустила голову и боялась поднять глаза. Вернее, это был не страх, а нежелание начинать с ним физические разборки.
       Что касается взгляда, то бывало и наоборот. Случались такие моменты, когда мой муж сидел в комнате и смотрел телевизор, а мы с Димой были на кухне и о чём-нибудь говорили. Вдруг он начинал гладить мои волосы и шептал, что ему нравятся мои глаза. Мне тогда запомнились его нежные руки и долго потом вспоминались, пробуждая энергетические волны.
       Как бы оно там ни было между нами, но я была полностью уверена в том, что на сексуальный контакт с Димой я не пошла бы никогда в жизни, и я так думаю, что он тоже этого со мной не планировал.
       О моей силе воли можно сделать выводы по моему прошлому. Все те парни, которых я в своей жизни поборола и не отдалась им – они мне были приятными и очень нравились. В предыдущих рассказах я уже рассказала об этом. К ним я тоже имела чувства. Ну и как? Разве они добились со мной сексуального контакта? Нет, они этого не добились. То же самое касалось и сложившейся ситуации с Димой. Ни при каких обстоятельствах, включая появившиеся к нему чувства, я не согласилась бы на секс с братом моего муж. Но самое важное, наверное, здесь то, что и он сам такой же самый. Психологически Дима никогда не смог бы со мной, и я в этом уверена. Поговорить и волосы погладить – это одно, а решиться на более близкий контакт – это совсем другое.
       В один весенний день, опять перед Пасхой, мне очень надо было позвонить к матери по телефону, и поэтому я решила зайти к Алине. Шёл дождь, и я вошла в их двор с зонтиком в руках. Позвонила в дверь три раза, но никто не вышел и мне не открыли.
       В доме звучала музыка, поэтому я подошла к окну и долго стучала, но опять же меня никто не услышал. Из мастерской доносились звуки, и я пошла к Димке, чтобы расспросить где Алина. Он ответил, что если не открывает, то, наверное, ушла к соседке. Я поняла, что позвонить не получится и пошла домой. Но на самом деле Алина была дома, просто громко включила музыку и ничего не слышала. Когда я уже выходила с их двора – она подошла к окну и увидела меня, но не выбежала, ничего не сказала, просто запомнила.
       Где-то через недельку я шла по улице мимо их двора. Алина меня увидела, остановила и позвала на переговоры. Я спокойно вошла в её дом, не подозревая ничего нехорошего.
–Слушай, если ты хочешь, чтобы Димка тебя тр….л, то скажи ему об этом прямо. Не надо говорить на меня гадостей и разные сплетни про меня из пальца высасывать,- сердито начала она разговор.
       Алина смотрела на меня очень злыми чёрными глазами и на фоне её чёрных, как смоль, волос, они мне казались угрожающими. Я сидела на табуретке, а она стояла передо мной и была в такой позе, что я не могла быть уверенной в финале разговора без рукопашного боя.
–Какие сплетни? Я не понимаю – о чём ты спрашиваешь? – сказала я ей, растерявшись от неожиданности.
–А это уже у тебя надо спросить какие сплетни ты про меня собираешь. Он мне говорит, чтобы я остерегалась тебя, потому что ты что-то там про меня знаешь, но не говорит – что именно и откуда.
       Её слова меня просто шокировали. Как он мог? Во-первых, почему он до такой степени сильно разделил мир на чёрное и белое, где некоторые проступки жены – это что-то чрезмерно чёрное? Во-вторых, сам же сидел у нас дома и рассказывал о так называемых «грехах» своей жены, и родственники его тоже мне рассказывали. Потом он пошёл к ней и наговорил, что я уже знаю какие-то о ней сплетни,- ещё и сплетни. Я была в ужасе от осознания, что бывают мужчины, которые совсем не мужчины, а хуже, чем бабы базарные.
       Так то оно – так, но стоит сейчас сказать Алине правду и, судя по её характеру, начнётся настоящий Конец Света. Она и самого Димку убьёт, и родственникам горя наделает, а родственники Димы – это и родственники моего мужа Ярослава в том числе. Мне очень не хотелось возможного скандала между семьями, и поэтому я приняла решение – правды Алине не говорить.
–Я не знаю никаких сплетен и ничего я о тебе не собирала,- ответила я.
–Не обманывай. Это тебе Демчиха наговорила. В течение ближайших трёх дней я на вас обоих подам в суд за нанесение мне морального ущерба.
       Вот это новость. Я не знакома ни с какими Демчихами и понятия не имею о ком говорит Алина, а меня обвиняют во всех грехах, которых я не делала, и ничего подобного даже и в мыслях не имела.
–Я с Демчихой не знакома, и не знаю о ком ты говоришь,- ответила я.
–Не верю тебе. Выйди вон из моего дома, и чтобы больше ноги твоей здесь не было, и передай Демчихе, чтобы готовилась к суду. Сама ты тоже жди повестку в суд, потому что я своё обещание выполню.
     Я ушла, а в их доме, как позже выяснилось из слов Димы, был большой скандал. Алина хотела пойти в суд и написать заявление, а Димка знал, что виновата не Демчиха, а он сам, и устроил дома разбирательство, которое, как и всегда, закончилось дракой, и он ещё раз пошёл в запой, удивляя всех своих знакомых исцарапанным лицом и синяками под глазами.
       С этого момента между нашими семьями на всю оставшуюся жизнь установилась вечная вражда и Алина возненавидела меня настоящей лютой ненавистью. Она рассказывала всем нашим общим родственникам и знакомым, что только месть успокоит ей душу, и что она себе поставила цель – меня убить.
       Вот к чему приводит самоосуждение. То, что она посчитала недопустимыми проступками, с точки зрения морали, заставило её скрывать все факты, и оправдываться перед людьми, а ещё заниматься самоистязанием. Очень сочувствую, что Алина так сильно пострадала морально по причине ерунды. Все её, так называемые «грехи», - это совсем и не грехи, а жизненный опыт и познание непознанного, но какая-то Демчиха потрепала ей нервы, а виноватой оказалась я. Сплетни рождаются там, где есть какое-то осуждение другого человека. При отсутствии осуждения ближнего все сплетни полностью теряют смысл и не имеют привлекательности.
       Кроме появившейся вражды, в возникновении которой никакой моей вины не было, на нас давили и другие неприятности, не менее жуткие, и даже в какой-то степени ужасные. Мы с мужем никак не могли устроиться на работу, голодали, Наташу и Леру медики постоянно вызывали на какие-то обследования и лечения, а мы игнорировали советы врачей, потому что денег у нас совсем не было. В то время длился один из самых неприятных и самых безрадостных периодов в моей жизни.
       Не было денег ни на одежду, ни на игрушки и книги детям, совсем ни на что. Жили мы только за счёт того, что наши родители давали нам немного продуктов, а верующие разных Церквей давали одежду с гуманитарки. Все другие люди в нашей Цветущей не голодали. Они имели нормальную работу и чувствовалось, что у них всё более-менее хорошо, хотя даже и они были замучены домашним хозяйством, какими-то вечными проблемами, и ссорами между собой. Невесёлая жизнь других людей тоже нам постоянно ухудшала настроение, которое и без них давно уже было грустным.
       Почти каждую зиму у нас в доме под окнами был каток со льда, потому что стены нашего дома очень тонкие, и отапливали мы его только дровами, и ничем другим. В кухне было – плюс восемь, а в комнате около двенадцати градусов тепла. Но под окнами – минусовая температура, и как-то случилось так, что Русланчик поморозил пальцы ног. Облазила кожа и выступала кровь. Это тоже было одной с проблем того времени.
       Сама я очень сильно болела, сердце сдавало, замучивали перебои в работе сердца и боли в желудке. Как-то так получилось, что я смогла добраться к народной целительнице Наталии Зубицкой (Земной), и она мне поставила первый в жизни правильный диагноз, который потом много раз подтвердился. Она мне сказала, что во время родов у меня все внутренние органы сорвались со своего места, всё опущено и очень сильно опущена правая почка. Действительно, я могла потрогать почку через свой тощий живот в области возле пупа, и так потом она и оставалось всегда, на протяжении всей жизни.
       Молилась Богу я, и молился мой муж Ярослав. Ни одного дня не обходилось в нашем доме без молитвы, но Бог нас не слышал и никаких ответов с небес мы от Него не получали. Моя мамка постоянно это видела и доказывала нам, что у Бога тоже есть чёрные и белые, но мы ей не верили. В Церковь на Богослужения уже ходила не только я, но и вся моя семья, включая и мужа Ярослава.
       Да, болеть самому всегда плохо. Но самое ужасное, когда болеют дети, и надо что-то делать, принимать какие-то решения, учитывая отсутствие денег, а что и как правильно делать – непонятно, и никто не может подсказать.
       В моменты болезни детей на меня нападали очень сильные отчаяния и мне не хотелось жить. Я могла пойти куда глаза глядят и какое-то время долго сидеть на кладбище. Меня постоянно туда тянула непонятная мистическая сила, особенно ночью. Часто бывало так, что в момент болезни детей я шла в два часа ночи на кладбище и почти что до утра ходила между могилками. Я заметила, что там у меня меньше боли от горя.  Причины облегчения боли я не знала, просто тянуло и всё.
       Когда я была маленькой, то мои родные не были такими слабаками, как я. У меня могла подняться температура выше сорока, а они никогда даже и таблетку аспирина не давали, ни единого раза. Помню несколько раз, лет в семь, или восемь, были нарывы в ушах, и в больнице нам сказали – срочно делать операцию, но мои родные спокойно лечили меня нагретой солью, прикладывая её к моему уху, и всегда был положительный результат. Прорывало не в голову, а наружу и я выживала.
      Не знаю, может быть соль влияла на меня своей необычной мистической силой, такое тоже возможно. Говорят, что Солнце и соль не случайно имеют одинаковые корни. Ещё в давние времена люди были уверены, что соль – это сильнейший оберег. Она забирает в себя абсолютно все вредоносные энергии и не даёт нечистой силе подступиться к человеку. Не изменилось такое понимание соли и в наше время. Когда Андрей Ворон, герой книг Мирослава Дочинца, боролся за выживание в лесу – его всегда спасал мешочек с солью. В магии тоже часто используют соль, как очистительное средство. И сухую соль, и соляной раствор люди называют средством от всех болезней, без употребления во внутрь.
       За меня то мои родные в детстве не очень переживали. Лечить лечили, но только домашними средствами и без эмоций, а я за своих детей переживала до такой степени, что даже не хотелось жить. Вот такой я была беспомощной.
       Я очень любила своих маленьких деток, и считала их самым большим подарком жизни, в котором я могла проявить своё творчество. Я знала, что я смогу их много чему научить, и многое из того, что я им дам, они заберут с собой на всю жизнь. По этой причине мне не хотелось отпускать своих детей в детский садик. На работу я тогда не ходила, что помогло мне принять решение воспитывать своих детей дома. Только моя самая младшая дочка немного была в садике, но очень мало. Может месяцев два, не больше.
       Помню, что когда мы с мужем давали имена своим деткам, то я ему сказала, что он будет называть девочек, а я мальчиков. Такой подход казался мне самым справедливым. Так оно и было. Он придумывал имена девочкам, а я сыну.
       Конечно же, мы выбирали так, чтобы и звучание имени было красивым, и чтобы его значение было хорошим, а имея намерение, чтобы никто из наших родственников, кто с таким же именем имел несчастливую судьбу, не повлиял на нашего ребёнка – мы не называли своих детей именами невезучих родственников.
       Моя большая любовь к своим детям создавала в моей душе такую же большую скорбь, когда они серьёзно болели.
       Каждый раз, когда в моей жизни были самые грустные моменты, то и разные мысли тоже лезли в мою голову невесёлые. Почему-то всплывала в моей памяти статья про одного парня из малообеспеченной семьи, прочитанная в газете. Он жил в деревне, в трудных условиях, но был очень добродушным человеком. Его забрали в Армию, и отправили в такую воинскую часть, в которой он служил с теми, кто был азиатской национальности. У того парня, Андрея, был очень мягкий характер, поэтому там над ним издевались, а однажды ещё и начали угрожать, что убьют его.
       Он не выдержал, убежал из Армии и пошёл жить в Чернобыль. Выкопал в лесу землянку и в ней поселился, а еду он искал себе в дикой природе, а также в покинутых в день аварии домах. Однажды его нашли, и приборы, при обследовании этого мальчика, зашкаливали от радиации, но вместо лечения его опять направили в воинскую часть, которая, к тому моменту, уже расформировалась. Потом он опять пропал, и никто его больше никогда не видел.
       В другой газете, были нарисованы голуби, которых травили на Крещатике. Они ели какую-то приманку и, взмахнув крыльями, падали на землю. Некоторые не могли даже взлететь. Вот теперь они мне вспоминались и становилось ещё хуже, чем было. Почему в невесёлый период времени в голову лезут ещё и невесёлые мысли – это для меня загадка.
       Хорошим и светлым моментом того периода жизни можно считать крещение моей Наташи в православной Церкви. Этого хотели мои мама и муж. Решила я взять крёстными двоюродного брата Руслана и подругу Иру, а крестить мы поехали в наше село, которое находится примерно на расстоянии 13-ти километров от нашего городка, потому что там было дешевле чем в Цветущей. Гунзырь, конечно же, набил мою мамку, и чуть не испортил праздник, но девочку мы крестили, и с этого момента Ира и Руслан стали не просто друзьями, а у них началась сильная любовь. Если бы я наперёд знала – чем их любовь закончится, то взяла бы в кумовья совсем других людей, но я ничего не знала, и знакомство Иры с Русланом произошло.
       В Церквях я на то время уже совсем запуталась и не знала какая из них истинная, а какая нет. Куда не пойди – все верующие мне настойчиво утверждали, что только их путь праведный и ведёт к Богу, а остальных своих братьев и сестёр, из других христианских конфессий, они называли служителями дьявола. Я не знала, что мне делать и кому верить, поэтому у меня появилась самая главная и самая важная молитва – просьба о вестнике.
       Теперь я уже молилась так: «Боже, пошли мне вестника в такой одежде, чтобы больше всего в ней было голубого цвета, а также с пирожками с изюмом, и с тремя красными яблоками. Пусть тот вестник откроет мне – в какой Церкви Ты хочешь меня видеть, и я буду служить Тебе с любовью и верностью до конца своей жизни. Аминь.»
       Я на столько сильно поверила в такую молитву, что даже раздарила всю свою новую одежду голубого цвета разным верующим, которые в этом нуждались, а потом очень сильно ждала своего чудесного вестника, но он ко мне так и не приходил. Всё это было моей наибольшей тайной, и я об этом даже в дневниках не записывала, чтобы кроме меня и Бога никто не знал – о чём я молюсь, иначе потом не поверю.
       Я молилась о пришествии вестника, а мои братья и сёстры Церкви адвентистов седьмого дня молились, чтобы я не ходила к евангелистам. Но я к ним ходила, и даже поехала на служение с чудесами Бенни Хина в Киеве на стадионе. Денег у меня не было, и поэтому мою поездку оплатили друзья-христиане.
       Перед таким важным событием моей жизни я писала письма Антонине в Киев. Она инвалид с детства и я очень сильно хотела увидеть большое и славное чудо – как Бог её исцелит. Но Тоню не вывезли, и великого чуда исцеления на себе я тоже в тот день не почувствовала. На меня даже внутренний огонь тогда не сошёл. Наверное, мои адвентисты силой своей молитвы поставили защиту от всех чудес. Допускаю, что и такое тоже могло тогда случиться.
       Ещё в те же самые годы произошёл один очень кратковременный, но необычный случай, который мне много чего открыл в будущем. Весной мы посеяли рассаду помидоров и стояла она в ящичках на подоконниках. Когда молодые стебельки поднялись примерно сантиметров на пять, то однажды, среди ночи, неожиданно меня разбудил внутренний голос, который прозвучал у меня внутри. Мне запомнилось на всю жизнь – как я проснулась в три часа ночи от крика в собственной голове: «Мыши едят рассаду!»
       Я тут же поднялась с постели и побежала к ящичкам. Прямо у меня на виду мышь выпрыгнула из ящичка, и успела сгрызть только два растения, остальные я в ту ночь спасла.
       Потом мы уже очень хорошо охраняли свою рассаду, а я годами думала и размышляла – что же во мне есть такого, что имеет способность видеть происходящее в другой комнате, пока я сплю. Дверь была закрытой и ко мне не доносились даже шорохи, но какая-то часть меня всё же увидела мышей в рассаде через две стены при закрытых дверях. Что это за часть меня? Ответа на этот вопрос у меня пока не было, и муж мой тоже ничего не смог мне на это сказать.
       *******
Не надо без причины ревновать.
Всё то, что в сердце вызвало волнения,-
Быть может неспособно в жизни стать
Чужой души частичкой намерения.
Не стоит все фантазии ума
Воспринимать за вестники реальности.
Пока без доказательства вина,-
Соперник – не создатель явной пакости.
Не честно верить в то, что воли нет
В тех, кто с минутным чувством тела встретились.
Не только ты святой от Бога Свет,
Быть может и они Ему доверились.