1. То, что так и не сделало нас сильнее...

Ну, вот и Вы, мой дорогой, друг... Сегодня немного задержались в пути, - подводит общественный транспорт? Это не страшно. Сегодня я целый вечер готов посвятить только тому, ради чего Вы пришли ко мне... Только мой голос, Ваши мысли и... И маленькая история, самые интимные подробности которой останутся между нами...

Ах, да! Прошу меня простить, я так рад нашей встрече, что даже забыл представиться – доктор психоанализа Владислав Корвин. Говорить обо мне в данном контексте представляется крайне неудобно, ибо я окажусь в самом неприглядном свете. С одной стороны, полностью очернённый всеми возможными стереотипами, бытующими в головах непосвящённого люда о персонах моей профессии. С другой – просто экстремально неподходящим человеком для моего ювелирного мастерства на грани гениальности и извращённости. И всё же... Ну, так и быть, если вам всё же не терпится посмотреть в моё отражение в зеркале...
Перед Вами – доктор психоанализа Владислав Корвин, тридцати с лишним лет от рождения. За моей спиной в зеркале отражается комод чёрного дерева Вестфальских болот, до самого потолка кабинета битком заставленный книгами и больничными картами пациентов, и огромные антикварные часы, золочёный маятник которых будто загипнотизированный со времён самого Фуко повторяет движение моих глаз, что постоянно перепроверяют видимое мною боковым зрением. Но даже в сравнении с ними мой рост кажется просто огромным, всё тело моё выстроено стремлением ко всему сущему и высшему в общей комплекции со всей свойственной тому биологической неполноценностью в каждом отдельно принятом члене организма. С молодости отпущенные в длину волосы уже значительно поредели и сквозь каштановую темноту их первым снежным покровом продёрнулась первая седина, змеем приближающегося неизбежного стука гробовых гвоздей сползающая в небольшую каждое утро подравниваемую бородку. Темперамент? Характер? Нрав? Это всего, равно как и души, я не имею, а потому рефлексии на мир окружающий Вас я никакой не оказываю. Перед Вами просто тело, тело искушающе гордое, по-императорски надменное, холод которого источают постоянно экзальтирущие глаза навыкате...

Судьба зашвырнула меня в один самых крупных городов гниющей заживо старухи Европы, описывать склизкие от блевотной его истории улицы которого не имеет ни смысла, ни времени...

Итак, Вы здесь... Присаживайтесь в кресло, устраивайтесь удобнее... И как только погаснет последняя свеча в этом душном гроте человеческой ущербности, наши глаза сойдутся в пыльном зеркале...