2. Самокритика

«Останки Альберта Мерца были найдены в подвале дома на Гервин штрассе. Тело находилось в столь изувеченном состоянии, что опознанию его помогли только рентгенографические снимки верхней челюсти. В заключении судебно-медицинской экспертизы значилось: гибель от многочисленных телесных повреждений неустановленного характера...» Статья в еженедельной газете бросилась мне на глаза только благодаря одному любопытному факту – имени погибшего. Альберт был одним из моих самых первых пациентов.

Около трёх лет назад в мой кабинет вошёл достаточно упитанный мужчина 27 лет. Вся подача его тела: обрубающие воздух движения, вколачивающие обувь в пол шаги, алые, от регулярно прочищаемых крепким алкоголем капилляров, щёки. На его руках были перчатки, по натяжению которых была видна вся несоразмерность ладони: налитая человеческим салом ладонь и короткие негнущиеся пальцы. Именно о них и пойдёт сегодня речь...
А как часто Вы смотрите на свои пальцы?.. Попробуйте подумать над этим вопросом, пока будете читать дальше...
Молодой человек долго рассказывал о себе и процедура записи его первичного приёма могла бы превратиться в рутину, если бы не то, что он стал рассказывать с того момента, как стал доверять мне всё больше и больше. Он действительно работал в мясной лавке, которую унаследовал от своего отца, с которым и прожил всю жизнь, ибо не знал даже имя своей родной матери. Его отец был, конечно, заботлив и желал только блага своему единственному сыну и наследнику, но каждый такой подвиг во имя семейного дела и подвигов в масштабах одной личности день за днём делал из отца нянечку-надзирателя. К двадцати годам Альберт получил только среднее образование и из всех человеческих умений и талантов владел лишь малосвязанной речью да искусством разделывания туш недавно только как живых туш всяческого вида живых видов. На тот день, когда состоялось наше с ним знакомство, он так и не был женат, что в его родном городишке было просто неслыханным чудачеством. Всё прояснилось, когда он снял перчатки...
Под отражающей даже лучики светлячка лощёной чёрной свиной кожей, которую он сам же, несомненно, и сдирал с какого-нибудь очередного юного и розового, словно младенец первого дня, поросёнка, скрывалось нечто, что стало бы объектом вожделения любого уважающего себя хирурга. Форма ладоней была именно та, которую я и предсказал, но вот пальцы!.. Короткие, не более пяти сантиметров в длину, сморщенные в тело шарпея, и жирные, словно те самые боровы и говяжьи туши, которые они массажируют фаршем. Апогеем столь возбуждающего зрелища стали последние фаланги пальцев, а именно – их отсутствие... Да, да, именно их отсутствие. На их месте был наисвежайший fresh-mix, какой вам не подадут ни в одном ресторане Парижа, состоящий из человеческого мяса, тщательно перемешанного, и разве что не взболтанного, с ногтевой массой.

Несколько позже, благодаря знакомству с одним из сотрудников криминальной полиции, мне на глаза попались фотографии того самого подвала, где и был найден мой бедный и отвергнутый всеми Альберт. Увы, но, сколько я бы не пытался ему помочь, уже ничего не способно было его спасти. Не сберегла его судьба от брезгливости покупателей, что отвернулись от товаров его лавки и ввергли в нищету, от насмешек пышногрудых гормонизирующих своими короткими юбками девиц, чьих ласк он так и не познал, даже от уличных блохастых собак и вшивых ободранных кошаков, что не могли уже понять, где кончалась его рука и начиналось их лакомство...
В результате на тех самых фотографиях я во всех цветах лицезрел одновременно отвратительное и экзальтирущие зрелище. Вся комната была измазана кровавыми записями о самобичевании и самосовершенствовании, многие из этих записей были просто обрывками фраз, цитат и разбросанными всюду словами, перемежавшимися с многочисленными фотографиями покойного отца Альберта со дня его рождения и вплоть до момента кончины. Множество непонятных символов, порванные репродукции картин Иеронима Босха... Из всех источников света были только жалкие огарки свечей. Само же тело распростёрлось в луже из собственных испражнений в неисчислимом количестве, спёкшейся крови и гнилостных образований. Руки и ноги трупа были особенно сильно поражены гниением и струпьями, будто бы всё то время, пока он был объявлен пропавшим без вести, его медленно и тщательно пережёвывала крайне заботливая о качестве своего продукта мясорубка или огромная плотоядная гусеница, а лицо было до невероятности искажено гримасой смешавшей в себе оргазмический восторг и ужас убиваемой на алтаре жертвы. Ротовая полость же, как впрочем, и гортань, была битком набита человеческими останками... Правда прочих тел так и не было обнаружено.

Не правда ли забавное стечение обстоятельств: мясник сам стал разделанной тушей. Всю жизнь он разделывал ножом тех, кто только и мечтал отомстить ему своими зубами. Какова же сила разочарования той самой свиньи, что так и не получила шанса отомстить за свой «пятачковый» род.
Практически всегда мы пробуем жизнь на прочность, а она нас на ломкость. Альберт был тем самым исключением из правил, который решил попробовать на зуб самого себя...

Кстати, а Ваши дети случаем ещё не начали грызть ногти?.. Думаю, стоит проверить это прямо сейчас... А я с Вами прощаюсь. До новой встречи...