Никиткино детство

      Никитке  было  пять лет, но  он не знал этого – ему никто не говорил, да он и не спрашивал. У Никитки  были совсем другие интересы: завтра они пойдут с ребятами ловить рыбу, потом в лес за грибами, потом будут играть в поддавки, и  много-много всяких дел ждёт его завтра, да и в другие дни.
      У него были две старшие сестры Аня и Маша и  очень добрая и красивая мама, её звали Наталья. Мужскую часть семьи, кроме Никитки, представляли  его отец Фёдор и  дед Шляпа, которого так прозвали, потому что он катал  шляпы и валенки для мужиков всей деревни, валенки, конечно, не только для мужиков.
      Мама его сейчас болела, сначала всё было хорошо, и все в семье радовались: у Никитки  появился братик, потом мама подолгу лежала, часто плакала. Но вот наступил день, когда ей полегчало. Дома никого не было.  Она решила вымыть  полы. Наталья  почти заканчивала свою работу, как на пороге появилась соседка.  «Наталья, ты уже встала?» - неожиданно со спины громко спросила соседка. Что произошло с Натальей, никто так и не узнал. Скорее всего, это был испуг. « Да», - непослушными губами произнесла она и упала. Старшие дочки, придя домой, домыли пол. Они плакали, видя, что маме стало хуже. Больше Наталья уже не вставала. Она умерла. Вскоре без материнской заботы и молока умер и младенец.
      Когда маму обряжали в последний путь, Никитку не пустили в горницу, но он всё равно подсматривал в щёлочку, чуть-чуть приоткрыв дверь. На маму надели красивое белое платье и почему-то её одевали стоя, то есть она стояла в белом, как  невеста. Жить без мамы оказалось совсем плохо. Отец Никитки – крепкий черноволосый мужик, молчун, был,  как и все, убит горем, на  детей он почти не обращал внимания. Еду им готовила одна сердобольная соседка. За столом семья собиралась вечером, Если Никитка по шустрости характера зачерпывал из общего большого блюда не в очередь, опережая старших, то ему доставалось деревянной ложкой по лбу от деда Шляпы.
     Прошло немного времени, и в доме  появилась мачеха, у неё было своих трое детей.
     Летом Никитке жилось неплохо. Он с другими деревенскими ребятишками лакомился в лесу малиной, земляникой, водил лошадей в ночное. Он любил лошадей и за то, что они пили только чистую воду, и за то, что они шумно фыркали, когда их купали, чистили, заплетали гривы в косички, и за то, как они брали хлеб с руки, прикасаясь нежными толстыми губами.
     Дома на него не обращали внимания. Если сёстры ещё помогали мачехе по хозяйству, то Никитка был никому из старших  не нужен. Как-то в их деревню забрёл цыганский табор. Никитка заигрался  с цыганятами и заснул вместе с ними в повозке, а утром табор был уже далеко от его деревни. Цыгане не стали прогонять этого белоголового шустрого парнишку. «Ладно, на обратном пути привернём в его деревню, а пока пусть остаётся», - решили они. Сколько дней пропутешествовал Никитка с цыганами, он не знал. Они кормили его наравне со своими ребятишками, разрешали ухаживать за лошадьми, а потом, в самом деле, табор подошёл к его деревне. Никитка, попрощавшись с цыганами, прибежал домой. Его не ругали,  не было его и не было – одним ртом меньше.
     Как-то раз старшие ребята пошли в школу, Никитка не знал, что такое школа, и увязался за ними. Оказалось, что школа - это большая изба, в несколько комнат. На крыльце их встретил усатый дядька. Оглядев шумную ребячью компанию, он увидел незнакомого босоного пацанёнка, любопытно, во все глаза, смотрящего на него.
- Как тебя зовут?-  спросил дядька,  обращаясь к Никитке.
- Никитка, - бодро ответил  парнишка.
- А фамилия?
Никитка молчал.
-Карпин, Карпин!- закричали ребята.
Так Никитка узнал, что у него, как и у других ребят, есть фамилия.
-Да, в школе, наверное, интересно, - подумал он.
Усатый дядька оказался директором школы, звали его Сергей Петрович.
- Ты хочешь учиться?- спросил Сергей Петрович.
-Да!- ответил Никитка и кивнул головой для подтверждения. Ему понравился дядька, школа, и вообще он хотел быть со старшими ребятами.
- Тогда приходи осенью в школу вместе с ребятами. Скажи родителям, чтобы  справили тебе одежду для школы, да и обувь какую-нибудь, -  напутствовал в заключение Сергей Петрович.
     Осенью Никитка пошёл в школу. Учиться ему очень нравилось. Он запоминал всё, о чём  говорилось на уроках слово в слово. Быстро выучил азбуку, научился читать и писать.
     Он немного заикался, а когда волновался, заикался очень сильно. Таблицу умножения он выучил наизусть, как стихотворение, и,  когда он начинал отвечать что-то из таблицы, важно было его не перебивать, пока он не закончит произносить её до конца.
     Отцу Никитки нравилось, что сын хорошо учится и растёт смышлёным мальчишкой.
     Однажды к ним домой пришёл мужик из их деревни и попросил написать жалобу в район, что землемер неправильно отмерил ему участок земли. Никитка написал, и землю перемеряли. Потом другой мужик попросил Никитку написать письмо в город, хлопотал за сына, который на войне воевал за красных и теперь болел, и надо было определить его в хорошую больницу. Другие мужики тоже потянулись со своими просьбами. По деревне прошёл слух, что как Никитка напишет, то дело обязательно решится в пользу мужиков. Они, приходя к Никитке, приносили ему гостинцы: головку сахара, масло собственного приготовления,  пирожки.                Конечно, Никитка отдавал всё в общий семейный «котёл». Отец окончательно зауважал Никитку.
      В четвёртом классе нужно было учиться уже в другой школе – в райцентре. Никитка с ребятами снимали комнату у родной тётки одного из них. Родители платили этой женщине за месяц вперёд. Она ещё варила им какую-нибудь похлёбку, если было из чего. Ребятам дома  давали еду на неделю, но всё почему-то заканчивалось раньше. Так чувство голода сопровождало Никитку почти во все времена его детства.
     Шустрого мальчишку заметила и полюбила бездетная учительская семья: она -  учительница немецкого языка, он – учитель  истории.
      Надо ли говорить, что по этим предметам, да и по многим другим тоже, у Никитки были исключительно отличные отметки. Эмма Францевна и Павел Иванович подкармливали  Никитку, часто оставляли его у себя ночевать. Павел Иванович однажды очень удивил Никитку. Учителю надо было срочно отлучиться по делам. Он сказал Никитке:
- Ты проведёшь сегодня урок за меня.
- Как это? – спросил Никитка.
- Повторишь всё то, что я  рассказывал вам на прошлом уроке.
- Но ведь все это уже слышали.
- А ты поспрашивай того, другого и узнаешь, много ли они запомнили из услышанного.
Никитка так и сделал. Действительно, оказалось, что не все помнили урок или помнили с большими пропусками, да ещё самого интересного. И тогда он  повторил всё, что рассказывал учитель на прошлом уроке – он помнил всё.Павел Иванович впоследствии ещё не раз поручал Никитке провести урок вместо себя, усложняя задания. Давал ему прочитать новый материал: свои конспекты, дополнительную литературу, и спрашивал его по теме. Никитка составлял свой конспект, Павел Иванович кое-что исправлял, учил, как правильно произносить незнакомые имена, названия городов, стран. Он словно готовил себе замену.
      Когда ребята заканчивали 6-ой класс, в их райцентре открылась при заводе школа ФЗУ, где учили  на каких-то механиков. Никитка с ребятами подали заявления в эту школу, потому что при ней было общежитие, давали стипендию, которой, как им казалось, хватит на питание в заводской столовой и на многое другое.
     Действительность оказалась не такой радужной. Учиться на механика Никитке было неинтересно, всё время хотелось есть, и когда кто-то из ребят бросил клич: «Айда, в Ташкент!», Никитка  и ещё несколько пацанов двинулись в путь на перекладных, без билетов, « зайцами» в Ташкент, который, как известно, «город хлебный».
А Ташкент – это уже совсем другая история.