Сказка для взрослых. Глава 3. Бренди Сивой Кобылы

Доктор Дринкс имел много разных талантов. И ещё один, который имел его, доктора Дринкса. Это был талант «оказываться в нужном месте в нужное время». Везде и всегда там, где падал кирпич, пробегал дикий вепрь и непременно там, куда летела пробка из шампанского.

А еще, доктор очень хотел разбогатеть. Не так, конечно, чтобы над златом чахнуть, а в разумных пределах. Пределом виделась джакузи с шампанским в собственном особняке, где-нибудь на тёплом побережье. А в этой джакузи - знойная брюнетка. И пузырики, пузырики на ее роскошном теле, и они  лопаются, лопаются, под его властной рукой...эх!
Дринкс считался экспертом по женской части во всех отношениях. Гинеколог, венеролог и сексопротезист, он, при всей своей некрасивости, обладал необычайным шармом и успехом у дам преклонного возраста.  Эдакий мудрый ослик Иа, с грустными голубыми глазами, чувственными губами и большой лысиной сзади.


После связей с женщинами,  Дринкс ценил полезные дружеские связи и строил их со скоростью распространения венерических заболеваний в пересеченной местности. Он был единственным в округе специалистом, к которому можно было обратиться в любое время дня и ночи.

Еще доктор был немного "со странностями". Какому нормальному врачу придет в голову гипнотизировать твердый шанкр или договариваться с трихомонадой? А Дринкс это умел. Еще он умел с первого взгляда определять лекарственную подделку, частоту работающего физио прибора и цвет трусов проходящей мимо женщины.

Официальная медицина от Дринкса давно открестилась, считая его методы шарлатанскими. Однако, его больные выздоравливали, возвращались с с новыми инфекциями и приводили новых друзей.

Поскольку, с друзей доктор денег не брал, рассчитывая на услуги, платили ему – кто во что горазд. В квартире у Дринса пылились репродукции картин, старые фотоаппараты, кинопроекторы, чайные и кофейные сервизы, стеллажи импортного алкоголя, и еще много нужных и ненужных вещей, а во дворе, под окном, стояли две битые иномарки «в угоне».   Гаишники тоже числились в друзьях, поэтому проблем с законом не возникало.

Дринкс  постоянно кому-то что-то доставал, менял, перепродавал, кого-то с кем-то сводил и о чем-то договаривался, но долгожданное богатство так и не приходило. Более того, злосчастный талант «месту время» проявлял себя все чаще и чаще.  И тогда доктор брал бутылочку Кальвадоса или Хереса  и отправлялся к палеонтологу Колпакову сетовать на жизнь.


Сегодняшний день не предвещал неприятностей, напротив, Дринкс получил в подарок великолепный экземпляр французского бренди. И  вечер обещал быть томным, ибо Роза Львовна обещалась заглянуть «на чай». Дринкс зашел в сырную лавку, прикупил кусочек Бле дю О-Жюра и заторопился домой.
 
На улице стояла дивная красота. Бабье лето припекало сладким солнышком. Огненная листва кружилась в чарующем хороводе и устилала дорогу, газоны и тротуар.
 
Доктор застыл в изумлении - желтые листья падали, со звоном ударялись и отскакивали от земли, словно это были вовсе не листья, а золотые монеты! Он нервно пошарил рукой в поисках  кармана, вытащил бутылку бренди, машинально открыл ее и сделал несколько глотков.

Наваждение не проходило. Тогда Дринкс развернулся и побежал к дому Колпакова.
Он  уже поднимался по лестнице, когда распахнулась  дверь и навстречу выкатился полуодетый приятель, с чемоданом в руке и разухабистой девицей на шее. Палеонтолог сверкнул очумевшим глазом и схватил Дринкса за руку:

- Это конец! – закричал он.

- Это рука, - попытался шутить Дринкс, быстро перебирая ногами, дабы не покатиться вниз кубарем.
Но Колпаков тащил и тащил, лестница не кончалась и не кончалась.  девица хохотала, и хохотала, и хохот этот переходил в гулкое и раскатистое  ржание – г-ы-ы-ы-ы… г-ы-ы-ы-ы…. Длинные спутанные космы  мели лестницу, и Дринкс уже не видел и не слышал ничего, кроме взмаха лошадиного хвоста, стука копыт, да едкой пыли, забивающей глаза, нос, сознание…

 - Жора, Жора – очнись! Мне скучно!
Дринкс не сразу понял, что зовут его. Сначала он ощутил свой нос, полный пузырьков шампанского. Пузырьки щекотали и взрывались. Дрикс чихнул и осознал, что он голый. Голый и в ванне. И в ванне он не один.

Доктор осторожно приоткрыл глаз, потом второй. Перед его лицом маячила чья-то волосатая нога. И это была точно не его нога.

Снова зажмурившись,  он помахал рукой, чтобы прогнать наваждение.

- Вот так - то лучше! И тебе привет!

- Откуда?

- С Большого Будуна! – заржала собеседница.

Это явно была женщина, что несколько успокаивало.

- Почему у Вас такие волосатые ноги? – по-прежнему не открывая глаз, спросил Дринкс.

- А разве не ты говорил, что повышенная лохматость признак повышенной сексуальности? Получите – распишитесь. За ваши деньки любой каприз!

- Вы хотели сказать «деньги»?

- Деньги имеют цену, а время бесценно. Здесь принимается только временнАя валюта!

Жора Дринкс почувствовал, как пересохло горло, но лакать из ванны шампанское постеснялся. Он снова открыл глаза и огляделся. На краю джакузи стояла его початая бутылка бренди и тарелка с отливающим голубой плесенью сыром, Бле дю…(О! Жора!) Жора сглотнул и перевел взгляд на женщину. Представляя в своих мечтаниях знойную красотку, он никак не мог придумать ее лицо. Грудь, талия, бедра – да. А вот лицо никак не вырисовывалось!
 
О ужас! Его и сейчас не было. Густая грива волос, облепленных игристой пеной и отливающая от этого сединой, закрывала всю голову незнакомки и мириадами змей тянулась к нему, Дринксу! Жора похолодел.

- Не бойся, дурачок! Иди ко мне! Я покажу тебе, что такое настоящая страсть! Я прокачу тебя на ведьминых качелях и чертовом колесе! Мы вместе будем взлетать в небеса и падать в преисподнюю, все выше и выше, глубже и глубже!
 
- Н-е-е-т! – закричал Жора, - я не хочу.

- А богатство? Ты хотел богатство? Этот особняк твой! Вокруг сад, далее песчаный пляж и безбрежный океан. Ты больше не будешь работать. Ты будешь делать НИЧЕГО. И будешь отдыхать. От …дыхания...
 
У Жоры заныло под ложечкой. Он почувствовал, что нет времени, а вместе с тем нет радости и нет жизни. Он ощутил такую острую тоску по своей каждодневной суете, своим друзьям, по своим неудачам и достижениям, словно все это составляло суть его существования,  и,  лишившись этого, он лишался самого себя.

- Нет! Нет! Я передумал! Я хочу домой! Я там нужен!  - и тут его пронзила мысль: «Веня…Веня Колпаков! Веня в беде…»

 - Ну да! Женят его, - деловито сообщила «красотка», откинув волосы с лица и подтачивая маникюрной  пилочкой длинный ноготь на мизинце. Слегка раскосые, широко расставленные глаза и крючковатый нос придавали ей хищное выражение, но миловидная улыбка и чудные ямочки на щеках, тут же, превращали в очаровательную женщину.

- Не бойся!- снова сказала она. Мне самой все это тридевятое государство надоело хуже горькой редьки. Хочешь выбраться – я тебе помогу.

- А Веня?  Я друга не брошу.

- С Веней сложнее. Ну да ладно, утро вечера мудренее. Иди, йожик, помойся в душЕ, а то не просохнешь до утра.

- А как зовут тебя, красавица? – спохватился Жора, переполняясь благодарностью.

- Хмеля я. Кобылка. Иди уже, а я поплаваю! - она нырнула, подняв фонтан сверкающих брызг, и, каким-то невероятным образом, утекла вместе с содержимым джакузи в маленькое сливное отверстие, прихватив с собой сыр Бле дю и бутылочку хересного бренди.