сторож дрём

 - Марк обычный рекламный дизайнер, векторный отрисовщик, разработчик светящихся вывесок с чашечкой кофе. Ему около тридцати лет, и он настоящий красавчик. Ореховые глаза, вытянутое лицо, щетина. Я от него просто без ума. Я фанатею от него. Я от него тащусь.
 Так я занимался само гипнозом перед зеркалом в прихожей. Как-то раз я попал на семинар тренинга личности, прочитал брошюру и минут сорок просто поспал. Но помню что в самом начале они говорили: "шаг первый - полюбите себя. то, как вы сами себя воспринимаете, напрямую влияет на восприятие вас окружающими людьми". Так что теперь я иногда внушал себе всякие приятные вещи, чтобы чувствовать себя лучше перед работой.
 - Марк, восьмой пилот авиолога, как тебе идет твоя коричневая униформа, твои отливающие синевой пилотный очки, ты великолепен, ты в самом расцвете своей силы, ты..
 В общем, я и правда пилот. Прошли те славные времена, когда можно было просто просиживать задницу в тихом спокойном офисе. Не знаю, как нам удалось пережить войну, но теперь я здесь, в чистом разрушенном мире. Работы много, она всегда есть. Приходится засаживать всю планету заново.
Сегодня, следуя схеме проекта, нужно вести семена цветов. Как хороши марсианские маки.
Я одеваю маску, креплю к спине два кислородных баллона и выхожу на улицу. Всё красное и цветет. Я здороваюсь с Бутси, Уолдом, желаю доброго дня Лейле.
Мне повезло, что я живу рядом с базой, здесь не далеко идти. Насквозь проминаю тропинку в поле, быстро - по каменным горячим плиткам из серого бетона, к своему воздушному лайнеру, который ждет меня под железным куполом с цифрой "8".
Сначала я заливаю новый бензин - чистую блестящую нефть. Потом настраиваю порты-переносчики. Мысленно готовлюсь к перегрузкам, сажусь за штурвал и завожу мотор.
Я медленно выезжаю на пыльную взлетную полосу. По бокам колосится темно-желтая сухая трава в перемешку с пурпурно-красными цветами. Люблю смотреть на это, перед тем, как отправится в космос.
Беру разгон, выжимаю штурвал, перегруппирую винты и взлетаю. Очень мир красив с высоты. В основном все пятна красного да черного. Рыхлая плодородная земля, кое-где виднеются бочины завалившихся зданий, словно белые кости, вступающие в открытых переломах планеты. Я смотрю на это, и мне хочется плакать. Но плакать нельзя.
Я включаю сверх-световой режим, потом сверх ультра-световой. Первые две минуты меня тянет блевать, но я ничего не ел с утра, так что скоро это закончится. Оставшиеся минут 40 я ласточкой лечу по просторному космосу. Я смотрю на него, и он словно лужа, которую хочется лакать.
Высаживаюсь на Марсе прямо в поле цветов, на восходящей горе засеянного кратера. Выхожу с тяпкой и корзиной, начинаю собирать клубни. Порой это занимает у меня целый день. Я просто летаю сюда несколько раз подряд, каждый раз заполняю грузовой отсек до отказа, и возвращаюсь на Землю, сажать. И так уже 492 дня.
Но это мои последние полеты. Боюсь, что бензин у нас на исходе. Конечно, я бы мог потратить его на что-нибудь другое. В конце концов, я мог бы не мучится, и просто отлететь в прошлое собственной планеты, мне бы даже не пришлось осваиваться на Переселенце в созвездии Аделаиды, куда уехали отсюда многие лечить свои опухоли да коросты. Но высокий уровень радиации меня не пугает, зато от нее цветы растут быстрее. Я верю в то, что однажды наша планета снова станет прекрасной и обитаемой, и тогда будущие люди скажут спасибо мне за всю эту красоту.
Думаю улетать отсюда все равно бессмысленно, я и так знаю, что мне осталось недолго. А те кто сбежал, просто не захотели с этим смириться, но и их ожидает та же участь.
Загрузив последнюю партию клубней, я завожу мотор и снова пролетаю знакомой дорогой к дому, сажаю свой авиолог, а затем начинаю сажать маки.
Кое-где, приходится делать это руками. Но вообще-то обычно я просто завожу легкий небесный лайнер, и разбрасываю луковицы над рыхлой землей с воздуха. Через два часа всходят цветы.
За то время, что мне удалось выкроить у своей болезни, я посадил миллионы цветов, а они сбросили семена для новых. Куда бы ни ткнулся мой взгляд, я вижу чудесный бархатно-красный цвет. Цветы растут высоко и распускаются огромными огненными головками, за которыми не видно человеческих тел.
Теперь здесь на земле нет разлагающих бактерий, потому что жизни не нужно перерождаться. Она остановилась. Вся моя семья сидит во дворе дома с белыми лицами, так, будто ничего и не произошло. Моя кошка Бутси мирным комком - маленьким меховым камушком занимает полосатое кресло для загара. Уолда и Лейлу я положил рядом, в самом начале поля, по которому я иду на работу. Их глаза закрыты, выражение лица такое умиротворенное. Но я чувствую, что их тела полны какой-то невыразимой тяжести, будто бы я никогда не смогу сдвинуть их с места. Да я их и не трогаю. Только цветы вокруг них подстригаю, чтобы было видно где они лежат. А то за всей этой растительной канителью я не разбираю даже собственных ног при ходьбе.
Но сегодня я понимаю что закончил. Зачинается вечер, и я засеиваю последнее чистое рыхлое поле, но не с легкого лайнера, а прямо с авиолога. Потом приземляюсь. В багажном отсеке осталась еще добрая тысяча клубней. Я разбрасываю их по всему салону, и засыпаю землей. Скоро я полечу в свое последнее путешествие. Но до этого времени мне нужно кое-что успеть.
Я несколько раз возвращаюсь к дому, чтобы забрать поочередно сначала Лейлу, потом Уолда, а потом и Бутси, и укладываю их всех недалеко от своего небесного корабля. Смотрю на счетчик кислорода, осталось не так уж много. Дома у меня лежит еще один баллон. Я иду туда, и меняю один из истощившихся баллонов на полный, потом возвращаюсь назад.
Желтая маковая трава уже немного проклюнулась на черной почве. Я провожу стоя целую ночь, наблюдая как она растет скрывая тела моих близких и мой самолет. Я стою точно на том месте, куда потом собираюсь лечь, где я потом смогу руками нащупать их прохладные руки.
И когда занимается солнце, я наконец отрываю глаза от земли и смотрю вокруг. Все очень красиво. Красный сияющий цвет разгоняется волнами ветра. Красный покрывает практически все пространство. Утро свежее, но теплое. Солнце сияет вовсю, заставляя искриться росу. Даже не верится, что в такой красоте не может быть жизни.
Когда я остался здесь один, я думал, что все потеряно. А потом вдруг увидел, как на нашем балконе, в горшке, распускается марсианский мак. Тогда-то я и понял, что этим цветам здесь прекрасно. Я нашел этот старый авиалог, немного подремонтировал, и стал летать на нем к марсу по несколько раз в день за клубнями для посадки. Дело пошло и скоро они облюбовали земную землю больше, чем свою родную. Помню, еще до войны, когда я знал запах этих цветов, он был чудесен. Он мгновенно навевал дрёму, окутывал тебя туманом иллюзий, успокаивал, усыплял.
И теперь передо мной раскинулась прекрасная сонная планета. Пройдет еще не мало времени, прежде чем здесь снова появятся люди. А может не люди. Но кто-нибудь обязательно найдет всю эту красоту. Я рекламщик, и знаю толк в правильном представлении реальности. Эту смерть было проще всего сделать красивой.
Я достаю из кармана пачку "яви" доставшуюся мне от деда моих дедов, поджигаю одну сигарету, и уж потом снимаю баллон. Он шипит, выпуская последний очищенный воздух.
Я делаю затяжку, и говорю:
 - Я Марк, счастливый человек, муж и отец. Я - некто особенный, последний человек на этой планете. Я замечательный. Меня любят соседи и животные, впереди у меня вся жизнь, множество интересных событий, вторая юность, вторая зрелость, первая старость..
 - Я Марк, восьмой пилот авиолога, садовник всей земли человеческой..

говорить дальше у меня уже не хватает воздуха. я чувствую, как дрёма проникает в меня, заставляя сладко вздрагивать тяжелые веки.
я ложусь на землю, и внутри красного ковра нащупываю две руки.
солнце светит, и я вижу красный, даже с закрытыми глазами. свет - через свою собственную кровь.
я ощущаю покой и безмятежность. завтра будет еще один день в этом чудесном мире - тишина и спокойствие - торжество красоты, примирение тел. время будет идти и все будет здесь так, как прежде.

мне не важно, что я этого больше не увижу. я достаточно насмотрелся.
я Марк. и мне очень хочется спать.