Алексей германец

Зазвенел звонок. Открываю дверь.
--Борщ есть?- с порога не здороваясь, спросил Никита Хыхыток.
--Есть - ответила с кухни жен,- только с жару.
-- Оцэ добре! Ну, теперь здравствуйте. Едучи сюда всю дорогу, переживал, будет ли борщ. Согласен я был даже на вчерашний, а тут свежачок, Сбросил с себя тёплую куртку, прямо на пол и уселся за стол. Моя супруга  подала на стол полную алюминиевую чашку, с  парком, борща, Никита отрезал кусок хлеба, взял деревянную, грубой ручной работы, ложку (держим специально для него), крякнув, принялся за своё, любимое варило. Все, говорить с ним бесполезно, он глух и нем. Разразись гром, рухни потолок, Никита  не обратил бы на это ни какого внимания. Главное насладится любимым блюдом.
    --Спасибо хозяйка, угодила. Такой вкусный борщ умели приготовить  моя жена да тётушка,  родная сестра моей мамы. Покойному отцу борщ, что есть, что нет, он ему без надобности, может поэтому матушка редко его готовила. Из 13 моих братьев и сестёр  один я предпочитаю борщ другим блюдам. После такого наваристого, вкусного блюда, никаких  вторых не надо,чтобы не испортить, продлить удовольствие. Такого же был мнения и мой родной дядюшка Алексей Германец.
  --Почему Германец?
  --Да видишь, какая тут история приключилась,- Никита помолчал, смел рукой со стола крошки хлеба и отправил себе в рот. Значить так. У моего деда Петра было две дочери, моя мама Марина, тетушка Ганна да самый старший  с 1912 года этот самый Германец, только тогда он был ещё не Германец, а Лёнка Хыхыток. В 1928 году ухал он на Волгу и появился в селе до войны всего два раза. До семьи дошли слухи, что Алексей женился на немецкой девушке по имени Анна или как там по их нему. Дед Петро Никитович в Германскую войну в 1915 году попал в плен и работал у какого-то богача, который нещадно издевался над пленными, избивал за любую провинность или просто так. Скалечил дед хозяина и удачно сбежал. С тех пор, одно упоминание о немцах, приводило его в ярость, а тут сын породнился с этими извергами. «Чтоб и духу твоего небыло в селе.» В 1939 году заходился дед умирать: «Позовите Леньку со своим немецким выводком, да пусть поспешить, посмотрю на них и помирать буду.» Дали телеграмму, приехали, одеты совсем не так как наши, все на них новенькое, выглаженное,  прямо городские, а живут они тоже в деревне. Две девочки двояшки лет по десять и жена Анна. -»Ну прям как на картинке нарисованная, красавица»- скажет позже бабушка. Петро Никитович посмотрел на внучек и сделал заключение; « Нашей породы,Хыхытки,ну вот теперь и помирать можно с легкой душой. Неси  жена одёжу, обряжайте, к утру предстану перед богом» Спорить с ним бесполезно, одели дедушку во всё приготовленное, вечером он закрыл глаза, сложил руки и только перед рассветом открыл глаз и попросил всех пригласить. «Прости меня за все,  похороните сегодня после обеда. Не целуйте, « захрапел, открылся рот. Анна взяла белый платок, подвязала  челюсть, связала руки и ноги. Мне было всего четыре годика, а эту процедуру помню до сих пор в мельчайших подробностях. Бабушка померла через год, на похороны Алексей не успел, далеко всё- таки. Постояли они у  могилы, раздала Анна соседям поминальные наборы, и уехали, а вскоре началась Великая Отечественная Война. Что стало, с Алексеем Петровичем, никто не знал. Свои беды навалились на нас, на моего отца и мужа тётушки Ганны получили похоронки впервые месяцы войны. А тут акупация, Никола Румын вписался в нашу семью, расскажу об этом  при случае, так, что об Алексее никто и не вспоминал. Уже после победы Анна прислала письмо, и мы узнали, что Алексей тоже погиб в начале войны.
  И вдруг, как летний снег на голову, в сентябре 1948 года к тётушке Ганне во двор зашёл капитан с чемоданом и вещмешком за плечами. Сестра, узнала Алексея, потеряла дар речи, села, где стояла. «Успокойся Ганнушка, живой я, здоровый и нормально упитанный». Погостил он денька два, съездил в военкомат, переоделся во всё гражданское и уехал к семье и вскоре вернулся. Ничего не объяснил ни моей маме, ни моему отцу Константину, может в курсе была сестра Ганна, но у той клещами не вытащить. Все о нём знал лишь его друг   детства Сергей Иванович Рябинький,с которым он коротал длинные зимние вечера за бутылочкой хорошего винца и игрой в шахматы. Работать поступил водителем в наш совхоз. У Алексея Петровича прекрасный характер, он легко сходится с людьми, слушает и слышит собеседника, уравновешен, жизнерадостен, не дожидаясь просьбы, приходит любому, нуждающемуся, на помощь. Это его и подвело. Директор приказом по совхозу назначил, не спросив его согласия, зав гаражом, Алексей категоричной  форме отказался, возник конфликт, бросил на стол директора ключи от зажигания, принял старенький гусеничный трактор, года через три стал победителем в районном соревновании пахарей и ему продали вне очереди легковой автомобиль Москвич. Уже при мне, когда я работал управляющим отделения совхоза, пару лет поработал механизатором, и поросился мотористом на зерновок.
   .Село наше обособленное, на то время другого начальства кроме управляющего небыло, да ты сам был в таком положении. Приходилось решать все, притом  и чужие семейные вопросы и даже те, кто с кем по ошибке или по доброму согласию, переспал в тайне от жены., нам с тобой было чуть больше двадцати и надо было  держать марку, быть примером…
   --Ангелы вы были, - отозвалась жена.
 --Разговор  не о нас, о дядюшке Алексее. Вот он в связи с женщинами не был замечен
Жили они вчетвером, дочери Ганны Петровны закончили школу, завели свои семьи, тётушка ходила, как и все её ровесницы, по нарядам, имели домашнее хозяйство, в то время ,сам знаешь, на зарплату не прожить, корова, птица ,кролики и москвич 408. Дядюшка  лелеял его, как жених невесту, на нём можно было ехать, хоть на дальний восток. Бывало и мы с супругой  мотались с ним в шахтёрский город за разными деликатесами, да и на рынке там можно было купить  путною на выход обувь. Сейчас нашим внукам вешают лапшу на уши, мол, тогда полки магазинов были пустые, правда не густо было, но всё было натуральное, сейчас прилавки завалены товаром, кошке дашь сосиску, она её и не нюхает. К праздникам хотелось бы купить чего- то такого вкусненького.
  Накануне Октябрьских праздников решили мы смотаться в город прикупить, что нибудь вкусненького к праздничному столу, да и дата знаменитая. Дядюшке Алексею  55 лет и 50 лет Октябрьской Социалистической революции. Я со своей супругой и он с тётушкой поднялся пораньше и к семи часам утра были  в городе. Женщины вдоволь набазарювались на рынке и мы поехали к магазину, что на выезде из города. Мы всегда там отоваривались, в нём не людно и всё, что нам надо, есть. Так и в этот раз было. Покупателей  человек десять ,сразу видно всё деревенские, стоят тихонько, как провинившиеся школьники, не разговаривают, зато молодая раскрашенная дивчина ловко орудует за прилавком, в наглую обвешивает и обсчитывает покупателей,безумолку болтает, отзывается с неуважением к колхозникам, у которых в селе  ничего нет в магазинах,  кроме водки и хомутов.
   --Девушка, ведите себя  скромнее, это не их вина. Всё, что здесь лежит на прилавке, добыто не шахте, а  выращено их руками, притом за копейки.
  --Ты смотри, какой умник нашелся, выматывайся из очереди, Мария Ивановна мне мешают работать, - заведующая магазином вышла из-за ширмы со здоровенным амбалом, который спросил  Алексея, сам дед выйдешь или помочь.
  --Сам. Вон мой москвичек стоит, буду сидеть в нём, пока меня не отоварите, и ушёл из магазина.
  Мы купили всё что, подошли к москвичу, а Алексея Петровича нет. Подождали. Подошел.
  --Можно ехать. Всё купили, зря ты с ней, дурой, связался,- сказала тётушка Ганна.
  --Ждите готового. Совсем не зря, таких девиц надо ставить на своё место,- спорить с ним бесполезно, упрется, как бык, и не с места, правда, всегда по делу. Подкатил милицейский газик, а  из магазина вышла, улыбающаяся, Мария Ивановна.
  - Ваши документы, потребовал сержант.
  Дядюшка распахнул полы плаща, чтобы достать документы из внутреннего кармана пиджака, сверкнула на солнце золотая звезда Героя Советского Союза и Орден Красного Знамени.
--И на ордена, - потребовал сержант.
  --Так дома они…
  --Понацепляют цацек и козыряют,- милиционер сорвал ордена и положил себе в карман, привезешь документы – верну, если не затеряются – посмотрел на Марию Ивановну и засмеялся.
   Подъехал райкомовский газ -69(это потом мы узнали, кто есть кто) из которого вышел первый секретарь горкома Ковалёв Илья Алексеевич, подполковник МВД и, видимо, начальник торговли города
  -Сержант верните ордена,- приказал секретарь горкома. Подполковник отобрал пистолет у сержанта и сорвал погоны. Прохожие приветливо здоровались, секретарь райкома отвечал на приветствия.
  --Пройдемте в помещение, а то тут скоро пол города соберется, пригласил Ковалёв и все собравшиеся .последовали  за ним .В не большом магазине вскоре стало тесно,- это Герой Советского Союза Алексей Петрович Кравцов. Своим тело закрыл вражескую  амбразуру, сохранил сотни жизней и обеспечил успех очень важного наступления. Он мне больше чем брат, спас от неминуемой смерти мою жену и  дочь. Седьмого ноября  у него юбилей, Алексею Петровичу исполняется 55 .Здоровья тебе, однополчанин! Сделайте от меня праздничный набор - расплатился и сказал:– этих двух дам и близко не подпускать к торговле.
  --Алексеевич, спасибо, но куда мне столько.
   -Холодильник есть?
  --Да есть, старенький.
  --Владимирович…
  --Понял, Алексей Петрович не беспокойтесь, приедете домой, холодильник будет стоять у вашего порога. Это наш подарок к вашему юбилею и как участнику освобождению нашего города от фашистов.
  --Это не совсем так, - засмущался,  ответил дядюшка. Только через несколько лет я понял смысл его   смущения
  --Петрович ты получил деньги  по тому документу, что я тебе переслал?
  --Нет, не получилось. Военком устроил мне допрос. За что, мне такие выплаты, да  чем я занимался в армии столько лет, нет бы посмотреть  моё личное дело, там наверняка, все, что можно знать записано. Ничего я ему не сказали он направил меня начфину .Сидит за столом эдакий жирный ,как боров майор, а на другой стороне стола худенький лейтенант, видимо не здоровый парень, прямо на сквозь светится. Начальник мне, так нагло говорит, поможем, только разделим деньги на троих: тебе, мне и лейтенанту, ему усиленное питание требуется. Скрутил я ему кукиш и поднес к самому носу и к выходу. Слышу, майор на прескверном немецком  языке говорит лейтенанту какую- то пакость обо мне. Обидно мне  стало, не за себя, за немецкий язык. Выдал я ему четырёхстишье из Гёте на немецком языке и от себя, но по-русски добавил, куда тебе со свиным рылом, да в калашний ряд.
  --Ну и что он?
  --Челюсть отвисла.
  --Больше не ходи, не унижайся, дамой привезут, - привезли. Деньги  переслал Анне до копеечки, это, мол, деньги детские, Анна сама распорядится.  На почте девушка- кассир поинтересовалась, откуда, дядя Лёня, такие деньжищи, банк ограбил, пошутил дядюшка. На прощанье, Илья Алексеевич, сказал:
  --Обращайся, Алексей Петрович, всегда без стесненья, чем смогу помогу.
  --Ловлю на слове. В честь пятидесятилетия Октябрьской Революции, прошу простить и сержанта ,и Марию Ивановну, и эту молодую красивою девочку за прилавком. Посмотрите они стоят еле живые. Мне будет больно думать и жить с тем, что они так пострадали из-за меня. Перед людьми неловко, посчитают меня ябедником. Если б я знал, что дело так  обернётся, не звонил бы тебе Алексеевич. Простите меня старого, люди.
  После этого случая, мы не раз бывали в городе, девочки продолжали работать и всегда встречали Алексея Петровича, как родного, пытались обслужить вне очереди, он же упорно интересовался, кто крайний и становился в очередь. Холодильник привезли и установили, добротный, до сих пор служит одной из дочерей тётушки Ганны.
  --Что же случилось с ним после госпиталя с1943 года по 1948?—спросил я Никиту Константиновича.
Отпраздновали дядюшкин юбилей, заодно и пятидесятилетие  Октябрьской Социалистической Революции и жизнь пошла своим чередом со всеми осенними заботами. Алексей Петровича никто не беспокоил. Боялся он. что узнают о его наградах, начнуть докучать, что да как. Он даже нам запретил вспоминать об инценденте в магазине. Щила в мешке не утаишь, откуда стало известно о дядюшке в  областной газете, знает, только  сам бог да редактор. В тот день кучер мой приболел, бурно провёл выходные и баба Маня лечила его одной ей известными, выверенными годами, способами. Он участник войны, инвалид, без правой ноги, до пенсии ещё не дотянул, вот, как он говорит, и приходится катать управа по отделению.Около канторы отделения собралось несколько человек, обступили не знакомую мне волгу и беседуют с парнями, обвешанными фотоаппаратами и другой, не знакомой мне аппаратурой.
   --Да вот и наш самый большой начальник,- сказал кто-то из рабочих. Парень, на котором висело три каких-то аппарата, посмотрел на меня с ухмылкой, и отвернулся. Понял  я, что не вышел рылом на большого начальника, тронул лошадей и уехал.
  -Так где, говорите, живет Алексей Петрович?- показали, и волга покатила к подворью дядюшки. Я следом. Дядюшка и тетушка стоят посреди двора. Гости готовят  аппаратуру и засыпают его вопросами.
  --Никита, ты зачем их сюда привел, мы ж договорились, просил ведь тебя.
--Алексей Петрович, идите в хату и не высовывайтесь, а вы пожалуйте со двора…
   --Ты кто такой? Иди кобылами  командуй, - сказал высокий парень, стараясь сфотографировать хоть уходящего дядюшку. Я ему помешал.
  --Ещё слово и я спущу кобеля. - Пригрозил Я.открылась дверка волги, выглянула девушка и крикнула:
  --Ребята покиньте двор,- и обратилась ко  мне, - можно с вами поговорить?
  Поговорили с ней с глазу на глаз, наговорил ей то - чего и близко небыло. Если бы дядюшка слышал, мне бы не поздоровилось.  Я попросил не тревожить Алексея Петровича, он, когда вспоминает, расстраивается, случаются приступы,  его приходится отправлять в псих больницу, о его подвиге никто ничего не знает, разве что в военкомате. Уехали они не солонохлебавше, Вроде всё притихло, но слушок бродит по селу, обрастает вымыслами и всё вокруг его наград. Директор школы обратился в военкомат и там ему подтвердили, что Алексей Петрович действительно Герой Советского Союза. Дядюшка обрадовался, когда директор школы и я навестили его, последнее время что ему не здоровится, сердечко пошаливает, но узнав зачем мы пришли, помрачнел и сказал ,как отрезал.
  --Ни на какие встречи я не пойду. Ни какой я не герой, я трус и боялся так, что в глазах темнело, все поджилки тряслись. Знаете, о чём я тогда думал, не о Сталине не о родине, а чтобы остаться живым, и чтобы открыть путь солдатам. Врать не хочу, я не Федька Писарьчук. Вы пришли навестить больного, давайте чай пить с клубничным вареньем. Никто дядюшку больше не тревожил, я ведь хозяин села, как говорил мой кучер, без управляющего и куры не квокчуют, был тому помехой. Кстати о Федьке Писарьчуке. Фёдор Иванович Отпущенко с войны вернулся вся грудь в орденах и медалях. Сидел в президиуме на всех собраниях в совхозе, районе  и области. Всегда при случае говорил о своих подвигах, слушали, верили и не верили. И вот однажды на собрании нашего отделения, ему как всегда предложили сказать слово, а Алексей Петрович  спросил, пока Фёдор шел к трибуне.
-Можно ли   Фёдору Ивановичу задать вопрос,- разрешили и дядюшка выдал:
--Фёдор Иванович, разъясни нам пожайлуста, тебя призвали на фронт в  1943 году, а город, за освобождение которого ты получил медаль, освободили в конце 1942? Как это?
  Оказывается, он был писарем при штабе, сделал себе документы, проверили, все стало на свои места.

     -- Умер Алексей Петрович во сне, похоронили, помянули и тётушка и  Сергеё Иванович Рябинький попросили  задержаться Анну с дочерьми, внуками и меня с женой, Ковалева Илью Алексеевича с  супругой, дочкой и двумя внуками. Каждый вспомнил всё, что знал об Алексее Петровиче, но главным рассказчиком был Рябинький,с которым он проводил длинныё зимние вечера ,забавляясь чаем на травах, игрой в шахматы ,иногда и с бутылочкой сухого вина….
     Алексей Петровича призвали на фронт в первый день войны, и как в совершенстве владеющего немецким языком, определили в разведчики. Отобрали с полсотни молодых, физически крепких парней и направили в учебный батальон, которым командовал кадровый военный старший лейтенант Ковалёв Илья Алексеевич. Началась учёба и тренировки на местности, не зависимо от времени суток и погоды. На сон редко когда оставалось четыре, пять часов. Выдержали такую нагрузку двенадцать человек и их вместе с Ковалевым направили в действующую часть.
Время было тяжелое. По всему фронту шли кровопролитные бои, в основном оборонялись или отступали, выходили из окружения. Разведчики  ходили в тыл врага чуть не каждую ночь, возвращались не с пустыми руками, живые и  без лишнего шума. Все поменялось после битвы за Москву, солдаты воспрянули духом, мы, мол, тоже не лыком шиты. К лету о разведчиках Ковалёва слагали легенды. Там где и мышь не проскочит, им раз плюнуть. В середине мая месяца  для полка образовалась проблема. Наступление застопорилось. Укрепленная высота не давала даже высунуть голову из окопа. Подобраться до двух дзотов было не возможно, смельчаки гибли, едва перевалив через брусфер окопа. Обратились к разведчикам. Илья Алексеевич кликнув добровольцев. Ребята ,опустив головы, молчали. Понимали, это верная смерть.  Алексей Петрович, вытащил из нагрудного кармана и передал свои документы командиру и сказал: «Не суди их строго командир. Они ещё и девок не целовали, а я уже  оставил после себя потомство» - взял связки гранат и слился с землёй. Тишина, значить, пока не заметили. Через час из амбразуры правого дзота вылетел столб дыма и огня, под покровом которого Алексей проскочил ко  второму укреплению, но забросать гранатами не предоставлялось возможности и он стал на колени перед амбразурой. Боли не почувствовал. Очнулся  под стук колес, что с ним он не понимал. Первое, что он увидел огромное лицо мужчины с рассеченной верхней губой. «Очнулся голубчик, кто  ты? Ладно, помолчи, после признаешься. Починили мы тебя, ноги чуть пострадали, а вот мужского достоинства лишился. Дети есть, ну и хорошо, жить будешь» Эту заячью губу, спасшую ему жизнь, Алексей запомнил на всю жизнь. Разведчики не нашла Алексея ни в списках живых ни мертвых, Илья Алексеевич отправил личное письмо семье Алексея, в котором подробно рассказал о его подвиге и присвоении ему посмертно Героя Советского Союза.
   Госпиталь, в котором лечился Алексей, находился в средней Азии, в большом районном селе. Рядом с госпиталем в небольшом деревянном здании была библеотека. Библеотекарь, пожилая женщина оказалась немкой, приносила раненым книги, проводила литературные чтения и даже организовала концерты школьников. Андрей заговорил с ней на её родном языке, и она похвалила его за хороший выговор. Книг в библиотеке на немецком языке не оказалось, за то дома у неё сохранилось несколько десятков. Пообещала принести. Книги были давнишние, и очень редкие. Андрей не расставался с ними, читал даже в столовой за обедом. Им заинтересовались чекисты. Поправился быстро и прошел спец подготовку и его перебросили в действующую немецкую часть. Его задача вместе с сослуживцами сдаться плен и попасть с ними в лагерь военнопленных. Бои шли в шахтёрском городе. Андрей с немцами засели и удерживали дом. За стенкой плакал ребенок, женщина уговаривала, но ей это не удавалось. Андрей заметил, как артиллеристы выкатили пушку, значить будут бить прямой наводкой, бросился в соседнюю комнату,  схватил девочку на руки, женщине приказал следовать за ним  и спустился в подвал, где было уже полно солдат, которые усадили женщину на какой- то ящик и угостили ребёнка шоколадкой. Скоро всё было кончено, Андрей с белым платком, ребенком на руках   и женщиной, вышел первым .С этого момента он стал немецкий военнопленный. В 1948 году Андрея Петровича отозвали с лагеря, поскольку он переболел воспалением легких с осложнением, четыре месяца он отдыхал на юге в военном санатории.
--Я знала о его беде, просила остаться, но его разве переубедишь. Ты, говорит ,ещё молодая ,тебе жить  надо, я буду помехой и тлеть  душой-сказала Анна и положила на стол пожелтевший тетрадный листок,- это ваше письмо Илья Алексеевич. Узнаете?Как вы встретились с Алёшей?
--Зональный турнир проходил в наше городе,я пригласил его к себе домой. Жена  сразу признала Петровича.
   --Сергей Иванович, говорил ли Алексей Петрович о своей работе в лагерях немецких лагерях?- спросил Ковалёв.
  --Был разговор, но ему не нравилось та роль, которую он выполнял. Не в его характере было делать всё из- под тишка. Нет, Алексей не оправдывал этих сволочей, набивавших свои карманы за счёт военнопленных. Они в большинстве трудись по-ударному. Не их же вина, что их погнали, как скот, на бойню. Бывшие вояки в наших лагерях были в терпимых условиях, чем наши пленные в фашистских концлагерях. Военнопленные немцы и их союзники в сутки получали 400-600грамм хлеба, кроме этого в меню питания входило рыба, крупы, овощи и картофель, сахар ,соль,мука.чай,масло растительное. Попадало ли всё это им на стол, другой вопрос. Этим и занимался Алексей Петрович. У военнопленных был восьми часовой рабочий день. За перевыполнение нормы полагалась, денежная премия и ежемесячно выплачивалось денежное пособие до 30 рублей, в зависимости от звания.
    --Боже ш ты мой!- возмутилась Ганна,- А мы здесь, с начала войны и до пятидесятого года до нового урожая, доживали на траве и жолудях. Трудились бабы и подростки на таком питании, почти бесплатно, от зари и  до зари. За пригорщ зерна в кармане отправляли в тюрьмы женщин, оставляя детей на произвол судьбы.Небойсь ещё и жаловались, что им не додали кусочек сахара.
  -Жаловались, но сначала о Петровиче. Вплену он побывал в шести лагерях-за  Уралом, Татарстане, Сибири, Украине  и в каждом из них сопровождал Андрея, оказывавшийся  в штабе лагеря, писарь,толи русский он, толи немец. Видимо не без его помощи он, как свободно владеющий русским языком, оказывался работником в продуктовых складах. Алексей Петрович  легко входил в доверие к руководству склада, изучал обстанову, помогал оформлять документы, умело списывал уворованные продукты, провоцыровал жалобы военнопленных  на руководство лагеря. Начанались проверки, факты подтверждались, виновных  наказывали, отстраняли от должностей, а через время их восстанавливали, и воровать уже стали более аккуратно и в больших размерах. Андрей позволял втягивать себя в преступную группу, отвозил продукты барыгам для продажи, пакеты для руководства лагеря, не отказывался от доли в деньгах. И только, когда полностью была изучена преступная  схема, Алексей докладывал  штабному писарю. Все  оказывались за решёткой, а Петровича, как военнопленного отправляли в штрафной лагерь. Приходилось недельки две повкалывать по двенадцать часов в сутки, после  чего его переводили в другой лагерь, там уже был знакомый писарь и всё повторялось. После шестого лагеря Алексей оказался на лесоповале. Больше двух месяцев работал по пояс в снегу, заболел, в лагере какое там лечение, уже попрощался с жизнью и тут появился писарь. Не извинился, не объяснил причину, да Алексей и не спрашивал, главное он будет жить, бог даст, встретит своих девочек. Пролежав в госпитале города Ростова около двух недель, его отправили в Крым, в санатории встретил Алексей  доктора с рассечённой губой.» Через пару месяцев будешь, как новенький»-пообещал он. Санаторий пошёл ему на пользу, вручили награды и  отправили на родину.
  Алексей Петрович обладал феноменальной памятью. Он рассказывал мне во всех подробностях о каждом из шести судов, на которых Петрович проходил как соучастник преступной группы, называл фамилии судей, своих подельников, сколько чего было похищено. У меня не такая хорошая память, но вот последний, шестой суд, о котором говорил, я помню.
Расследованием было установлено, что начальник лагерного отделения майор Сапогов, начальник ОВС капитан Стульнев, кладовщик Семёнов и рабочий склада  военнопленный в течение года расхищали продовольствие и другие материальные ценности. Первое хищение 1200 м мануфактуры ими было совершено 9 октября 1946 г. к уголовной ответственности небыли привлечены, арестованы в дисциплинарном порядке с оставлением их в занимаемых должностях, продолжали воровать и только Алексей Петрович сумел помочь правосудию. Всего эти преступники разворовали: мануфактуры — 2093 м, обмундирования — 101 предмет, муки — 632 кг, хлеба — 332 кг, мясных консервов и мяса — 123 кг, рыбы соленой — 70 кг и другие продукты. Кроме того, путем подлога присвоили 16 000 руб,из которых 1000 была выделена Алексею.
   Сергей Иванович  помолчав, добавил.
--Алексей Петрович просил памятник на его могиле не ставит, оформить могилу, как у его родителей и  прадеда Никиты Хыхытка-земляной холмик, железный крест и акация в изголовье.
--Вот такая вот история про моего дядюшку Алексея Германца царство ему небесное, закончил свой рассказ Никита Константинович, оделся и уже с порога, на прощанье, добавил:
--Я однолюб, никогда не изменял жене, а вот как оказалось на стороне четверо моих детей, расскажу следующий раз. Тучка виновата.

И.А.Квиткин
Октябрь 2013 год.