Взгляд мимолетом...

Она оглянулась назад, и успела в одно мгновение его разглядеть. Это был мужчина ее лет. Тех лет, что по ним обоим прошлись своей вуалью, оставив зримые следы своего присутствия на их телах и лицах. Да, и он, этот незнакомец, что неторопливо идет сзади, прогуливаясь беззаботно вдоль вульгарно зазывных витрин и реклам, уже давно не молод. Его уставший, без жаркого огня, взгляд она почувствовала на себе тем неведомым органом чувств, которым только женщины могут измерить  уровень мужского желания.

Как и в этом случае, вот  с этим немолодым незнакомцем, стрелка все же сдвинулась с нуля и замерла на положительной шкале, не так уж  далеко уйдя от нуля. Если бы не уходящее Бабье лето, ее и осени, она бы обиделась такому уровню его желания. Сейчас же полученный результат замера и визуальная оценка мужчины, ее ничего не значащим, коротким взглядом, скорее порадовала ее и потешила, нежели огорчила.

В сумерках уходящего  рабочего дня и той жизни, что по  большей части, ею уже была прожита,  это легкое движение стрелки  в плюс, было подобно далекой маленькой тучке на безоблачном небе знойным летом, когда все вокруг замирает в ожидании живительной влаги. Ей сейчас не меньше чахлой былинки в безводной, опаленной зноем степи, нужны были даже не капли воды для жизни далее, а хотя-бы такая вот крохотная тучка надежды на горизонте, чтобы поверить, что жизнь еще может напоить ливнем из  капель и ее душу, окрашенную золотом и багрянцем осени.

Ей сейчас нужна была эта маленькая надежда, как никогда ранее, чтобы вернуть ту, теперь уже былую,  уверенность в ее неторопливые и неуверенные те шаги, которыми она сейчас измеряла  длину тротуара мостовой стуком невысоких каблуков своих туфель. Среди грохота автомобильных колес по булыжнику мостовой и чечетки, что отстукивали вокруг все эти  немыслимо высокие, каблуки  модных туфель, надетых  на чужие,  бодрые еще своей молодостью, красивые  женские ноги.

Ее ноги, все так же обтянутые, как и прежде, тонкой паутинкой полупрозрачных чулок, уже с трудом выдерживали конкуренцию с бодрым стуком вокруг, пытаясь отвлечь на себя хотя бы часть жадных мужских взглядов, чтобы наполнить либидо женщины и вернуть ей ощущение чужого желания.

Вот и мужчина сзади, хоть и успел перевести свой взгляд на нее в тот короткий миг, но оторвал его он всё от тех же, длинных из-за мини-юбки и каблуков, молодых упругих ног. Обидно это, но приятно, что перевел все же! Эта крохотная победа, на мгновение вернула ей легкую усмешку на губы, осветила пятнышком светлого лучика сумерки в её душе.
Минуту она на ходу  наслаждалась светом лучика, а затем, не останавливаясь,  уже немного уверенней и веселей,  продолжила выстукивать каблучками свою неторопливую дробь по тротуару впереди мужчины. 

- А может, тот мужчина сзади, с легким затухающим желанием к ней, и есть тот самый незнакомец этого - ее дня? Ну - нет, это похоже на ту  фантастику, которую я никогда не понимала, считая ее глупой сказкой для тех взрослых, которым лень жить реальной жизнью. Глупо верить в чудеса и сказки в моем возрасте, когда уже с трудом вспоминаешь, свое имя и фамилию, путаясь в девичьей и всех остальных, которые вехами отмечали мои попытки наладить свою личную жизнь. – Женщина кокетливо поправила прядь, откинув ее со лба привычным тем движением руки, грация  которого была выверена давно и проверена не на одном, из тех мужчин, чьи показания желаний  зашкаливали.

Не поворачиваясь. Она вновь привычно почувствовала, как стрелка, где-то у нее внутри, легко подрагивая, медленно стала удаляться от нуля.  Женщина, немного прибавила свой шаг, чтобы проверить показания своей стрелки. Развлекаясь игрой с желанием незнакомца, она ускоряла и замедляла свой шаг, с наслаждением отдаваясь знакомому чувству легкого флирта.

- И чем мне запомнился сегодняшний день? – вернулась она к своим ощущениям внутри. Она вспомнила утро сегодняшнего дня, вновь хмурое и неприветливое, как и неделю назад. Ее рабочее место, возле окна в большой комнате, выходящего во внутренний двор жилого дома, было привычным, давно обжитым и ничем не выделяющимся среди десятка других. И двор за окном, в которое она время от времени поглядывала, чтобы дать отдых глазам от монитора, тоже был заурядным городским двором. Радовала лишь узкая щелка между домами, сквозь которую можно было увидеть часть небольшого и уютного сквера.

Эта щелка между зданиями была единственной ее утехой на работе. Старые деревья сквера в течение скучных рабочих дней веселили сообщениями о переменах в погоде и смене времен года.  Сквер раз за разом слал ей сообщения о том, что жизнь не остановилась и продолжает течь в зазоре зданий своим привычным, и оттого радостным для ее души порядком. Порядок в медленной смене убранства деревьев удивлял и тешил ее при каждом взгляде своей гармонией и постоянством.

- Вот если бы жизнь ее, а точнее мужчины в ее жизни, и все те чувства, что они в ней пробуждали, были бы также гармоничны и упорядочены, - ловила она себя на этой мысли каждый раз, когда выглядывала в окно.  И окно, вид на сквер и его живущие временами года кроны, ей каждый раз отвечали что-то новое, радостное, свое.  Что-то  ей было понятно и приятно сразу, а что-то ей приходилось домысливать, чтобы догадаться о сути их посланий. Что из всего, посланного ей ветвями и листьями за окном, так и оставалось неразгаданным и тайным. Но даже тайное и загадочное ей было приятно оттого, что своей по-детски милой загадочностью, послания эти каким-то непостижимым образом отогревали ей душу, пуская зайчиков от солнышка в самую потаенную глубину ее души.

Монитор на столе, чаще всего забирал эти лучики солнца, внося сумрак в ее душу. Таблицы, цифры в отчетах, сводки и все то, чем был наполнен ее рабочий день, наоборот, забирал ее душевные силы и лишал радости. Но было на мониторе в нижнем правом углу маленькое окошко в мир иной. Туда прилетали, словно в кормушку зимой птицы, сообщения, чирикая и радуя ее своей живостью и загадкой смысла в них.

Все они были разные, как те, кто их слал ей. Они то прилетали стайкой, по два-три за один раз, то долго не залетали вовсе. Одни были яркие и праздничные, иные мрачные и угрюмые. Но все они вместе наполняли ее жизнь звуками, как птицы , даря ощущение буйства жизни. И пусть эта жизнь протекала в мире грез и фантазий в паутине, что родилась воображением, ей было очень приятно прикасаться мысленно к этому большому и такому живому миру.

Вот и вчера, к ней прилетало сообщение от того незнакомого мужчины, что удивительным образом сумел заполнить ее сознание не только на весь день, но и сейчас вечером, когда нахлынувшие эмоции и волнение, заставили её отказаться от маршрутки и пройтись до станции метро пешком, не оставили  ее наедине. Они, мысли, волнуя ее и тревожа, летали и кружились стайкой возле нее, не оставляя ни на минуту. Они словно яркие бабочки садились ей то на голову, то на плечи, тревожа и беспокоя ее, словно направляли ее в нужную сторону.

А она, вдруг почувствовав себя счастливой от этих живых и задорных радостных мыслей, не сопротивлялась вовсе, а безропотно шла туда, куда направляли ее стройные ноги веселые, как бабочки, налетевшие роем мысли. Уже перед входом в метро, она еще раз незаметно оглянулась в тайной надежде увидеть шедшего за ней мужчину. Но сзади никого не было. Мужчина, словно приведение, исчез так же незаметно для нее, как и появился.

- Ах, это всего лишь мои фантазии, - решила для себя женщина, располагаясь на свободном сидении в вагоне метро. – Фантазия, как и сегодняшний виртуальный флирт с незнакомцем в интернете. Ах, как жаль, что все это мне лишь привиделось. И все же было приятно в течение дня обмениваться милыми и глупыми сообщениями, слегка приправленными с двух сторон невидимым и едва ощутимым желанием. Жаль, что этот легкий флирт – всего лишь игра воображения двух незнакомых людей, лишенных радостей свободного общения в своей реальной жизни.

Пятничный вечер подходил к завершению. Перспектива двух выходных дней одновременно радовала женщину и огорчала.

Радовала тем, что ненужно будет завтра утром и на следующий день, нервно и торопливо собираться, стараясь ничего не забыть из того, что будет необходимо целый день. Чтобы, едва закрыв за собой дверь, жить страхом опоздания, забывая  обо  всех своих женских желаниях и надеждах, бежать стремглав до следующей двери.  Той двери, что поедает ее время изо дня в день, забирая ощущение ее женского начала взамен на гарантию удовлетворения ее жизненных человеческих потребностей текущего месяца.

Но та же самая перспектива отдых и свободы в течение двух выходных дней пугала и своей неопределенностью. Нет, как раз неопределенность и предсказуемость оставляла в ней небольшую надежду на чудо, которое все же может произойти с ней завтра или послезавтра. Чудо, которое сломит ее предопределенность того, как они пройдут, ее выходные дни.

Нет, она не страшилась выполнения плана тех, дел и событий,  чтобы были намечены. В них не было чего-нибудь необычного или невыполнимого. Обычные текущие дела и заботы, которые копились долгие рабочие дни недели. Но ее душе так хотелось праздника. Ей вновь хотелось, чтобы хотя бы  один из предстоящих дней нарушил ее план, и стал праздником для нее. Не громким и шумным, а тихим и уютным днем  с тем, с кем было бы радостно просто побыть вместе. И совсем уж  не важно, где и зачем.

Захотелось вновь свернуться в клубочек и прижаться к тому телу мужчины, которое ей даст возможность снять тревогу и беспокойство за будущее, взяв все ее заботы вместе с ней в свои большие и крепкие, нежные и заботливые руки.

- Ой, ну что это я опять? Вот и тяжесть внизу живота опять проснулась вместе  с той влагой, что вот начнет смывать тушь с нижних ресниц, - подумала про себя женщина, пытаясь вернуть подошедшие слезы назад, куда-то в свои карие глаза, которые стали поблескивать отблесками огней за темным окном вагона.  Ей удалось остановить слезы и высушить предательскую влагу, что наполнила пространство между ресницами глаз, заставив красиво блестеть зрачки ее глаз в полумраке вагона.

Она поменяла позу своего тела на сидении так, чтобы ее и грудь и живот меньше напоминали ей о своей готовности вновь освежить женское начало в ней уже сегодня ночью, без конца напоминая ей весь сегодняшний день, что надо еще забежать в аптеку возле дома.

Стараясь отвлечься от тех мыслей, что уже больше походили на жирных назойливых мух, чем на прежних ярких бабочек, она заставила себя,  всю оставшуюся дорогу думать о том мужчине, что ее сегодня заставил своими сообщениями весь день пребывать в романтическом настроении.  Глядя на меняющиеся станции и перроны за окном, полные спешащих, в зависимости от статуса и привычек, на отдых людей домой или из дома, она вновь ощутила внутри то чувство легкого и приятного возбуждения, которое приносили ей птицы сообщений на мониторе.

Уже дома, приняв наспех душ, и устроившись уютно под пледом на диване, она все еще находилась в этом приятном состоянии, окруженная полумраком светильника и звуками любимой нежной музыки, пока усталость не сомкнула веки, уже свободные от дневного макияжа. Заснула, вместе с сознанием, боль внизу живота.  И грудь, получив свободу от мужского представления о красоте, нашла свое  место под пледом,  перестала ее беспокоить требованиями о свободе.

Сон, сменивший волнения дневной суеты на умиротворение покоем, перенес женщину в мир желаний, где все фантазии так  легко становятся реалиями, даруя спящему сознанию отдых усладой и радостью. Она улыбалась во сне, все жарче обнимая подушку в красных маках, даруя мыслями и видениями свою свободу тому, кто нежно и бережно сжимал ее в объятиях, защищая от невзгод и бед,  от грозящих опасностей и обид.

Утро субботнего дня подарило безмятежное пробуждение. Оно было так сладостно, что было трудно смириться с ним безропотно. Вот отчего веки не размыкались, а сознание судорожно цеплялось за сон, как утопающий за соломинку. Женщине очень не хотелось возвращаться в реальность после радужных ночных сновидений.

Нет, ее жизнь не была столь тягостна и тяжела, чтобы ее страшиться. Свою сегодняшнюю жизнь она строила долго и сознательно, исправляя совершенные ошибки и исправляя свою судьбу шаг за шагом. Все, что она имела сегодня, она обрела сознательно, приложив много стараний для того, чтобы именно так все и происходило. Можно сказать так, что это была ее реализация своей мечты. Той мечты, что зародившись однажды, прожила вместе с ней долгую жизнь, чтобы измениться до сегодняшней реальности своего воплощения.

Ей все же пришлось открыть глаза, не смотря на желание не покидать состояния безмятежного сладкого сна. Предчувствие не обмануло.  Ломота в пояснице и тяжесть внизу живота навязали  потребность в утреннем душе. Теплая свежесть воды и утренний кофе скрасил на время то раздражение, что сопровождало физическое недомогание и неудовлетворенность от полученной свободы двух выходных дней.

Чтобы побороть хандру, женщина занялась своим лицом. Сегодня макияж прямо с утра был совсем не к чему. Но вид свежего и яркого лица обычно придавал ей бодрости и веселящей уверенности. А это было необходимо сейчас, чтобы выдержать те физические неприятности, что портили ей настроение прямо с утра. Про радость от выходных дней можно было забыть.

До чего же ей хотелось именно сейчас, когда обычное недомогание раздражило своей неизбежностью, спрятаться от него, пряча лицо в любимых больших ладонях, полных сострадания и нежности. Но руки, чьи ладони могли бы ей в эти минуты помочь, успокаивая своей близостью, были недоступны. А если быть точным, этих рук не было вовсе. Те, что были некогда, остались где-то далеко в прошлом. А те, которых она жаждала соей душой в такие вот минуты, не торопились быть протянутыми ей навстречу.

Ничего особенно нового в этой ситуации для женщины не было. Она сама  выбрала для себя и для своего комфорта в душе гордое одиночество и независимость от любых рук, кому-бы они не принадлежали, устав от всех неприятностей и беспокойств от их возможных владельцев.
Но вот в такие минуты, как сейчас, в ней рождалось сомнение в правильности своего выбора. Память ее тела хранила воспоминания о том времени, когда в такие вот, неприятные для нее дни, близость мужского тела снимала в ней напряжение и ослабляла мучения от вынужденных неудобств. В том была главная причина, возникшего сейчас желания, зарыться лицом в мужские ладони.

В небольшой квартире, которую она сполна выстрадала за много лет, ей всегда было уютно и удобно. Это была та ее маленькая крепость в огромном мире,  что дарила ей покой и безопасность, где она могла быть сама собой. Здесь и только здесь,  она чувствовала защищенной от любых посягательств на свою женскую независимость. Но этим утром, осознание себя защищенной не тешило, а огорчало. И даже те аргументы, что обычно давали перевес в подобных сомнениях в пользу принятого некогда ею решения, сегодня не приносили утешения и необходимой уверенности.

А наоборот, только усиливали то внутреннее волнение, что ею была испытано вчера днем и вечером. Она понимала разумом, что вчерашние призраки мужчин были рождены эфемерные и рождены более ее воображением и желанием, нежели какой-либо реальностью. Но они ей привиделись неспроста, возвращая волнения и сегодня, вместо того покоя, за который хотелось спрятаться, как крепостную стену. Или только так ей казалось?

Окончательно запутавшись в своих чувствах и желаниях, она расстроилась совсем, чувствуя, как ее слезы рисуют свое влажное подтверждение этому на припудренных ус утра щеках. Фокус с макияжем ей сегодня не удался. Не допив кофе, она в испуге глянула в круглое зеркальце на столе.

Там она увидела красивые глаза, красные от нахлынувших слез. По щекам спустились к уголкам губ две серые дорожки, нарушив гармонию тщательно ею утром нарисованной картинки женщины, чья уверенность и самодостаточность должна была по замыслу  быть неоспоримой. Глядя на свое отображение в зеркале, она с отчаянием увидела, что вместо горделивой уверенности, на нее смотрела  лицо печальной немолодой женщины, тщетно старавшейся скрыть от посторонних глаз свое состояние.

Повторное умывание избавило ее красивое лицо от остатков  отчаянной попытки вернуть душевное равновесие.  Вернувшись в уют небольшой кухни, она предприняла еще одну попытку вернуть себе утраченное хладнокровие.

Женщина подошла к окну, пейзаж за которым обычно служил ей тем спасительным утешением, какой детям служит любимая мягкая игрушка. Вид за окном был так удивительно красноречив своей естественной красотой. Что не оставлял зрителя равнодушным в любую пору года. Попытки погоды лишить пейзаж старого города за окном привлекательности, лишь придавали новый колорит в его лаконичную выразительную гармоничность. 

Витиеватые силуэты старых зданий тут и там подчеркивались выразительными линиями и ярким фоном плоскостей новых построек, смешивая архитектуру и стили разных эпох в одно яркое и зрелищное полотно. Где холмистая местность и многочисленные образцы естественной природы приятно оттеняли творение человека теми красками, какие находились в ее палитре в разное время года.

Неизменность архитектуры зданий и рельефа холмов приятно для взора разрушалась все время меняющейся природой, не давая глазам привыкать к открывавшемуся им виду. Вот отчего взгляд в окно, выходившее на ту сторону, где огромной полу чашей до линии неба, открывалась панорама центральной части старого города, всегда дарил женщине те необходимые эмоции, в которых она нуждалась.

Она подходила к спасительному окну в разное время суток и с разным душевным состоянием. Но всегда, глядя на пейзаж за окном, глазами  находило то, что дарило ей недостающие чувства и эмоции в тот момент, меняя ей настроение и возвращая утраченное состояние.
Сейчас, любуясь яркими красками осени между силуэтами домов, в просветах улиц и переулков, она вновь чувствовала, как самообладание медленно возвращается к ней, выдавливая в ее душевную глубь отчаяние и растерянность.

Успокоившись, уже забыв о своем недомогании, она улыбнулась своим новым мыслям, что радостным вихрем вернулись к ней вновь. Воображение ей рисовало тот недоступный взору мужской образ, что посетил накануне и внес сумятицу в ее душевный покой.

Мысли и образ наполнили ей теплом душу. От тепла этого в ней родилось желание увидеть вновь то фото, что сопровождало все его сообщения вчера, на ее рабочем компьютере.  Желание это чем-то напоминало мыльный пузырь, какими любят забавляться дети и собаки. Одни, - без конца повсюду их пускают, наслаждаясь их полетом, размером и переливами цвета на прозрачных сферах, их маленькие преданные друзья бесконечно пытаются поймать удивительные творения своих маленьких хозяев.

Желание началось с небольшого, едва заметного ощущения, где-то в самой глубине ее души. Но надуваясь эмоциями картины за окном, словно мыльный пузырь воздухом, оно росло в размерах, переливаясь все более яркими и веселыми красками. Очень быстро наступил момент, когда это одно желание заполнило не только всю ею душу, но и поглотило сознание, начиная захватывать тело, опускаясь от головы вниз, к ее ногам.

Женщина не успела заметить, как оказалась в плену одного желания, за которым, незримо стоял силуэт знакомого незнакомца из вчерашнего дня. Это волшебство, что происходило  с ней наяву в субботнее утро выходного дня, было непривычным и необычным для нее. Может  с ней просто ранее ничего подобного не происходило, а может все подобное, сейчас происходящее где-то в ней, в самой ее глубине, в ее сути и естестве, происходило и ранее, но не так. А может, она просто как-то забыла уже о сокровенном естестве своем, о своих женских желаниях?

Нет, не забыла, раз лишь мысли про это, родили в ней желание и наполнили смешными фантазиями её всю, до кончиков пальцев ног?! Взволнованная новым открытием в себе, она зашагала по квартире, меряя ее неторопливыми теми шагами, что должны были бы, по её задумке, успокоить и дать возможность придумать что-нибудь такое, что не дало бы заснуть вновь разбуженному желанию.

И вновь, проверенный прием не удался. Опасение того, что желание, давший ей сегодня утром столько тепла душе и телу, лопнет как большой красивый шар из мыльной пены, оставив в душе лишь влажные от влаги пережитого те прекрасные  воспоминания, которых и без того уже много в прошлом.

И ей внезапно, до безумия, захотелось вновь всего того, что уложило в памяти столько светлых, ярких и незабываемых воспоминаний. Ей вновь захотелось ощутить себя женщиной. Не счетной машиной для учета проблем и сложных расчетов, возможных их решений в своей жизни.  Не стойкой, как оловянный солдатик из сказки Андерсена, и несгибаемой в своей борьбе со всеми теми, кто стремится ущемить ее завоеванную свободу.

Нет! Ей захотелось быть той, слабой и покорной, что готова  вновь испытать любую душевную и физическую боль ради  того, чтобы себя ощущать женщиной. Чтобы вновь, как прежде, не стесняться признаться себе и другому в своей слабости в надежде на защиту и сочувствие. Чтобы это, сегодняшнее и все последующие недомогания свои переживать, как и все те испытания тела и духа ее, что еще неизбежны в жизни, уже не одной,  ради чего-то более важного, чем её надуманная свобода от собственной сути.

Водоворот  из хаоса мыслей и непонятных желаний захлестнул ее с головой, лишив на мгновение дыхания и способности мыслить.  Она наполнилась вся теми ощущениями, что волновали ее сверх меры, заставляя дрожать всем телом.

Испуганная своим состоянием, женщина была похожа на птицу, пойманная сетью ловкого мальчишки прямо на лету между ветвями могучего дерева,  доселе так надежно защищавшего своей кроной её от невзгод.  Не осознавая происходящего с ней, женщина нашла свой мобильный телефон, и зашла в то место виртуального мира, где приземлились на отдых, словно птицы в стае, летящие от зимней стужи на юг, послания вчерашнего дня.  Сложив все их в одну длинную ленту, она стала жадно их перечитывать, желая, наконец,  для себя ясно понять, что в них стало той неведомой причиной ее раннего безумия утром  субботнего дня.

Читая строку за строкой, среди шутливых слов, характерных для того легкого и беззаботного флирта словами и эмоциями, что словно  детская забава так тешит взрослых дядей и тёть своей схожестью с близостью  своей эротикой нежных ласк без прикосновений, и значит и без осложнений, она пыталась найти ответ на свой вопрос.

Известно, что любая игра перестает быть веселой забавой даже для взрослых, если в ходе беззаботного развлечения наступает  пора отвечать собственной озабоченностью на уже ранее полученные и забытые удовольствия. Может быть поэтому, столь популярен флирт словами у тех, кто, страшась  забот,  избегает взрослых игр с прикосновениями  тел.

Абзацы строк, выделенные временем посланий и автором, женщине мало о чем говорили. И время, и имена были абстрактны в посланиях и ответах на них. За ними, как за масками прятали свое лицо собеседники, обнажая без стеснения свои мысли, чувства и желания, они стыдливо скрывали плоть и истинное свое лицо.

Секс эмоциями хорош тем, что разогревает желание в телах, освобождая души от лишнего накала страстей.  Но, лишенный возможности перспективы свое развития, подобный секс начинает раздражать уже после нескольких дней активного общения, требуя следующего для себя этапа развития, где уже трудно скрыть свою внешность и многое из того, что лучше не открывать,  если хочешь избежать разочарований и утрат.

Волнение, что не покидало женщину с фазы общения с незнакомцем, когда их диалог  пересек черту, отделяющую познание интеллекта от изучения чувственности, беспокоило ее и сейчас, когда она торопливо и взволнованно перечитывала  вчерашние, торопливые, с ошибками обращения друг к другу.

Чувство духовной близости с незнакомым мужчиной, и непреодолимое желание иной близости с ним, вновь вернуло ей смущение, заставив её несколько раз украсить себе щеки румянцем от тех откровений, что оба они позволили себе в переписке.  Это же чувство помогло ей найти искомую ею причину.

Закончив читать, она уже не сомневалась в том, что искренняя и неприкрытая  чувственность мужчины и его глубокое понимание женского начала вместе с удивительной тактичностью и уважением к ней, вызвало то желание сближения с ним, что ее привело к легкому безумию от перевозбуждения сегодня утром.

- Хитрец, он так и не оставил номера своего  телефона для связи, уклончиво обходя возможность их свидания.  Но нет, ему не обмануть ее женской интуиции, которое ей говорила, нет,  кричала громко и протяжно о том, в незнакомом мужчине размеры желания ее увидеть и к ней прикоснуться так велико, что породило и в ней ответное желание.

- Ах, как же мне его найти прямо сейчас? – крутился в ней вопрос, замыкая круг за кругом и не давая сосредоточиться, чтобы найти так необходимое для нее срочное решение.  В поисках его, она машинально еще раз заглянула в ящик с электронными посланиями, и радостно увидела, как на ее глазах ко всем, уже теперь  старым для нее, добавилось еще одно, совсем еще свежее сообщение.

 – Он, Он, ОН! – радостно закружилась женщина по комнатам маленькой квартиры  от обуявшей ее радости, еще не ведая смысл его. Наконец, она смогла остановиться, чтобы прочесть пришедшее послание. – « Не могу найти себе место от желания тебя увидеть. Молю тебя, дай мне один шанс! Всего – один! Не дай умереть! Скажи, как я смогу тебя увидеть хоть на минуту? Ты в городе? Свободна? Может вечером сегодня? Перезвони мне. Вот мой номер. Я буду ждать вечно, правда. Со мной творится какое-то безумие.

Все, что происходило с ней потом, до времени назначенного ею свидания с ним, она плохо помнит. Состояние эйфории и безумства ничего не оставило в ее памяти, кроме ощущения счастья, которое сменилось состоянием психологического шока, когда подойдя к назначенному месту она в сумерках увидела его. Это был тот вечерний незнакомец, которого она приняла за своего преследователя. И не ошиблась! Это был он – ее визави и тот тайный преследователь! Они  слились воедино в тот субботний вечер  в одном человеке, легко и без усилий разрушив ее мир надуманного уединения.

Выждав паузу для того, чтобы шок сменился удивлением, а затем  уступил место любопытству, мужчина ей поведал, как легко смог из ее обрывистых  фраз о себе понять, где она работает.  Чтобы, узнав по адресу и справочнику место ее работы, совсем уже без всякой выдумки и фантазии у секретаря в приемной определить время своей встречи с той, что поразила его сознание старой своей фотографией и способностью к искренности в общении.

Уже успокоившись и насладившись встречей с тем, кто смог лишить ее покоя, она не могла престать дивиться тому, как быстро удалось мужчине вернуть  ее в огромный мир. Вернуть в ее лице  ту ЖЕНЩИНУ, что забылась совсем и запуталась в желаниях своих, рожденных  толчеёй и суматохой  суеты мирской, что ослепла,  не заметив цепи превращений своих, и так  потеряла в себе самое  важное и чудодейственное начало,  которое  способно  свести  с ума любого,   даже немолодого и серьезного человека.   Порой для перехода  от грусти и тоски к радости  и счастью достаточно удостоив одного мимолетного взгляда в вечерних сумерках городской улицы.