Когда умолкло оружие

 

«Свобода нам не подарена, за нее мы боролись и умирали»
Надпись на сербской братской могиле
«Никто не забыт, и ничто не забыто» О.Берггольц

От села до села
   Этой истории 70 лет. Взорвавшись минометным огнем в октябре 1944 года, она не угасла до сих пор. Сквозь десятилетия, сквозь политические катаклизмы, сквозь уничтожение натовскими войсками государства Югославии, она продолжает согревать сердца двух народов: русского и сербского. И оказалось, что мы достойны подвига павших воинов. Что их смерть не была напрасной. Наши отцы и деды, убитые в жестоком бою на краю небольшой деревушки в глубине Европы, остались в нас чистой и гордой памятью. Навечно.
   А все начиналось в июне 1941 года, когда сорокалетнего крестьянина Стефана Федоровича Юркова из села Прасковея Ставропольского края призвали на войну. В старой хате остались ждать кормильца жена Дарья и дети Володя, Петя, Вася и Нина.
Писем от родителя почти не приходило. Так, всего пара записочек. Безграмотный Стефан стеснялся лишний раз попросить товарищей черкнуть за себя несколько строк домой. Но была присланная отцом фотография. Ее сделал в самом начале войны заехавший в часть корреспондент: два солдата, в обмотках, поношенных гимнастерках и буденовках времен гражданской войны, прилежно смотрят в объектив камеры.
   С войны они не вернулись.
   Война довела рядового пехотинца Стефана Юркова до Белграда. 21 октября 1944 года он освобождал столицу Югославии от гитлеровцев, потом гнал их на юг, а через десять дней геройски погиб в бою за село Милечевцы Чачского района.
   О том, что – геройски, рассказали жители села: «Это был настоящий ад. Все вокруг горело, взрывалось. Речка словно кипяток бурлила от падающих снарядов. По всем дворам лежали тела русских солдат. Немцы-то на горе стояли, били пушками по селу, а красноармейцы постоянно на них в атаку шли – через село, через речку. Ой, сколько погибло!.. Как затишье, мы выскакивали из укрытий и спешно уносили в подвалы убитых и раненых. Когда все закончилось, стали хоронить погибших. Прямо по дворам, кого где смерть настигла. Стефана Юркова и еще восьмерых солдат похоронили возле сельской школы…
   В похоронке, присланной в село Прасковея, так и было записано: «Ваш муж, Стефан Федорович Юрков, погиб 31 октября 1944 года… и захоронен в селе Милечевцы… во дворе школы».
   … Дарья замуж больше не выходила. Жила вдовой, растила троих детей. Первенец – Володя – был призван вслед за отцом и пропал без вести на дорогах войны. Единственная фотография Стефана бережно хранилась в сундуке. Ее доставали лишь в дни поминовения усопших – праздника Победы тогда еще не существовало.
   - Папка, папка, - шептала по ночам младшая Ниночка. – Нам без тебя очень трудно. А как ты живешь – там, на небесах?..
   Через шесть лет подросшая Нина написала несколько писем и отослала их в центральные газеты Советского Союза: «Пожалуйста, помогите найти югославское село Милечевцы и подскажите, как до него доехать – мы хотим увидеть могилу своего отца». Никто девочке не ответил. И память о солдате Стефане Юркове осталась личным делом его семьи.
   Никто не знал и не предполагал, - ни страна, ни маленькая Нина, - что в Милечевцах продолжают свято хранить память о русских освободителях; что во дворе школы за могилой Стефана и его однополчан бережно ухаживают жители – «спасителей своих мы будем чтить вечно».
   Двадцать лет неизбывной памяти сербских братьев увенчались подлинным триумфом посмертного величия погибших воинов. Когда закончился период охлаждения отношений между СССР и Югославией, новый генеральный секретарь ЦК КПСС и руководитель Советского Союза Л.И.Брежнев посетил страну с визитом. Да еще с каким!..
   В 1964 году югославское правительство постановило организовать братские мемориальные комплексы и перенести в них множество военных захоронений, существующих в стране. Прах Стефана Юркова нашел последнее успокоение в братской могиле города Горный Мелановец, в ставшем знаменитым парке памяти Брдо Мира, рядом с другими четырьмя сотнями советских солдат и югославских партизан, павших за освобождение Югославии.
   В обряде перезахоронения участвовали лично  глава Югославии Иосиф Броз Тито и Л.И.Брежнев. Первые лица государств посадили у могилы Стефана березки – как символ памяти и вечной дружбы двух славянских народов.
   О событии протрубили все издания соцлагеря, только выросшая Нина к тому времени газет уже не читала – вела семью и хлопотное крестьянское хозяйство. Но в этот знаменательный год родилась у нее дочка Галя, которой и суждено будет найти деда и восстановить утраченную связь времен.

Встреча
   Один из сербских журналистов признался Галине: «Если бы я узнал, где похоронен мой дед, я бы туда хоть пешком пошел. Ты молодец…» И, смущаясь завистью и восхищением, пожал женщине руку. А она, в ответ, хотела бы броситься на шею и расцеловать и его, и всех сербов, кто помогал ей в поисках, и поклониться в пояс великому славянскому народу, умеющему так хранить память минувших дней. И она кланялась – каждой братской могиле, встреченной ею на сербской земле.
   Встреча внучки с погибшим дедом через 65 лет после его гибели, когда порвались, казалось, все ниточки и стерлись детали, вовсе не была случайностью. Едва ли не с рождения, девочка мечтала об этом – страстно и преданно. Не имея никакой точки опоры, верила, что безмолвная фотография обретет однажды черты реальной жизни родного человека, и разомкнувшаяся некогда цепочка семейной летописи будет соединена. Как эстафетную палочку, переняла она у матери мечту прийти на могилу деда. И в 1975 году, двенадцати лет, как и мама когда-то, написала письмо и послала его туда, откуда пришла похоронка – в неведомые Милечевцы. К сожалению, письмо, почерневшее от множества почтовых штемпелей, вернулось: «Адрес не точный, найти указанное село невозможно».
   Но прошло еще тридцать лет. Галина уже жила на севере, в Петрозаводске, растила двоих сыновей, работала бухгалтером. Перевезла к себе постаревшую маму Нину. Давно затерялась похоронка и фронтовые письма деда. Осталась только единственная фотография начала войны, в буденовке и обмотках.
   Японцы говорят: триста лет на камне просидишь – и камень нагреется. Судьба, которая ревниво следит за душевными порывами подопечных, повернулась-таки к семейству Юрковых доброй стороной. И, как бы нечаянно, познакомила Галину с бригадой сербов, реставрирующих по договору местный драматический театр. Память, умолкнувшая было за столько лет бесплодных поисков, толкнулась в сердце, едва она услыхала незнакомую доселе сербскую речь. Женщина тут же заговорила о давней семейной истории. И встретила не просто сочувствие и понимание, но живейший отклик со стороны рабочих.
   - Мы наведем справки, существуют ли на свете Милечевцы,- пообещал один из них, Владислав Лазович и с воодушевлением взялся решить чужую проблему. Интернет, справочные, карты, архивы, путеводители… Хлопоты увенчались успехом. И вскоре Галина получила адрес и даже телефон той самой школы далекого села.
   Что было дальше – нетрудно угадать. Начались активные международные телефонные переговоры. Появились люди, которые знали прошлое и настоящее Милечевиц, все подробности тогдашнего боя, захоронений и перезахоронений советских солдат, кого волновала судьба мемориала в Брдо Мира. Это Ярослав и Добрила Родович, Паун, Драга, Вера Тодорович, Ванька Понькович и многие, многие другие…
   - Я была поражена, с каким волнением эти чудесные люди говорили мне о военном прошлом своего края,- рассказывает Галина Новожилова и слезы блестят в ее глазах.- Мое появление из глубины России, мое желание знать и видеть место гибели деда, было не просто ими понято, но стало как бы наградой за то, что столько лет простые деревенские жители по собственной инициативе чтили чужие останки, берегли воспоминания. Даже когда Стефан был перезахоронен в мемориал другого города, во дворе школы сохранялась бывшая его могила. Там и сейчас растут цветы и печально покачиваются ряды траурной туи…

   … Увы, приходится недоумевать, что все меньше остается стран, где не поднимается и не обсуждается вопрос: кем были по окончании войны советские солдаты – освободителями или «захватчиками» Европы. Отнесем этот прискорбный факт в разряд временных  нелепостей, которые распространяют растерявшие здравый смысл некоторые европейские политики. К счастью, исстрадавшаяся православная Сербия не входит в число таких государств.
   Душевную отраду и поистине вторую родину почувствовала россиянка Галина Новожилова, когда ступила на сербскую землю. С собой она привезла портрет деда – подарок школе, и горсть ставропольской земли – для самого деда. Ее провезли по всем окрестным захоронениям и мемориалам времен Второй мировой войны. Она убедилась, как трепетно заботятся благородные сербы о сохранении памяти тех страшных дней. Ей показали архивы и документы. Простую русскую женщину встречали, как самого дорогого гостя. А она, заливаясь слезами, благодарила и благодарила – за память, за воспитание сербских детей в духе уважения к России вообще и останкам советских воинов в частности.
   Два дня визита вместили в себя более полусотни лет и человеческой жизни, и истории двух дружественных государств. Долгий путь семьи к отцовской могиле завершился. Но история продолжается. Затихшая было память ожила, окрасилась в свежие краски, засверкала новыми чувствами.
   Галина вернулась домой, но часть ее души навсегда осталась в Сербии. Она теперь часто звонит в Горный Мелановец, Чачак, Милечевцы, Белград – поздравляет новых друзей с праздниками и днями Крестной Славы, которые сербы отмечают, как славу семьи и рода, вместо собственных дней рождений. Она мечтает вернуться. И непременно вернется, и еще не раз придет на могилу родного деда Стефана, и привезет с собой маму Нину и сыновей. В ее сердце поселилась любовь, и Влад Лазович скоро станет ее мужем. Так соединились судьбы погибших на далекой войне сербского партизана и русского солдата.
   История продолжается!..