Арман геддон - шестая часть

...и Вилли только похихикал, -
- «Ну ты и загнул папочка! Муку нюхали! Ты что свихнулся? Мы бы в муке через десять минут кони двинули. Это что вообще за гадость придумали – вот что ты мне объясни, нарколог? Да такую дрючку никакой наркоман нюхать не станет. Вот то, что бесттрайдеры повязать нас наверняка затеяли и быстро – я ещё пойму. И что, эта мука там неделю лежала, раз мы её нюхали? Или карманы себе мукой набили? Да и в лазарете меня по милости генерала держали, когда я здоров как лось был. Ха»;   
- «Ну ладно-ладно. Но где тебя черти неделю носили до боя этого и отчего сенсоры определить не могли? Мука тоже? Мне сдаётся дикари что-то изобрели такое – в такое я ещё поверю. И ты у них неделю валялся...», -
Стал недовольно соображать майор, дёргая карандаш-самописец в руках и исподлобья высматривая на реакцию Вилли, но тот плавал в добродушной прострации не обращая внимания на майора и наконец почесал загривок, -
- «А отчего не в плену у бесттрайдеров? Вы неделю искали нас, зная точно что мы не у врага, забавно!? И не знали, что они постараются нас захватить? И вообще и ящер может крякнуть в бою, с чего такая опека? Мы не балетные девочки, майор, и нам тебе потомков не рожать. Ну и?»;
- «Ты что?», - майор вскочил из-за стола и заходил по кабинету, - «У всех фронтов есть договор и взаимные обязательства, иначе фронт давно бы уже провалилися и мы оказались бы хуже дикарей. В войне может победить только закон власти. И если бы они вас захватили, мы первыми бы об этом узнали! Ты не витаешь в сферах штаба и это не твоего сопливого ума дело. Твоё призвание воевать и держать фронт. Это твой закон. А теперь ты, уже меня, своего командира начинаешь подозревать в измене, вот что странно! Это уже не шутки дорогуша и не мука. Что тебе напели там дикари? У нас давно было подозрение что там таятся многие дезертиры, что спасая зад укрылись у них, выдав за смерть в бою...»;
- «Хорош мне воду тут мутить папочка! Это не я, а ты меня подозреваешь. Я свой долг исполнял как мог, даже в полубеспамятстве. А теперь что, ты меня хочешь уверить, что дикари умнее нас!? И они устроили нападение на позицию, выдав себя за бесттрайдеров? Я не параноик»,  -
Немного резко осадил майора, Вилли, уже недовольно морщась, глядя за окошко. Майор немного походил поглядывая грозно в сторону Вилли и, -
- «Так что там за дикарка крутилась на позиции, перед мешком с мукой?»;
- «Моя родная тёща. Отвали. Я уже хотел в неё шарик запулить, надоела, а тут и засвистело. Я примерное понимаю что показывают самки когда клянчат подачек или секса, но говорить они не умеют. Но она ничего вроде не просила, а просто потешала нас. Леший знает что у них на уме», -
Досадливо отмахнулся от майора Вилли и тот пройдя, сел за свой стол и в упор уставился на Вилли, словно чего-то вымораживая сам и вдруг, -
- «Да уж леший точно знает и ты как воин точно знать должен. Что ты за ахинею нёс в беспамятстве, когда тебя принесли на базу в лазарет, вытащив из того древнего рекса? И как ты на нём вообще мог так воевать? Это всё проделки дезертиров если не дикарей, а те умеют уши заговорить таким тупым баранам, как ты. Они то хорошо знают о...

...Вилли как разъярённый тигр выскочил во двор и, увидев воина-динозавра, пошёл к нему. Майор ругаясь, чертыхаясь и плюясь вылезал из-под опрокинутого стола, такой молниеносной реакции от Вилли он не ожидал и понимать тут было нечего – он, майор, командир, стал мешать ящера с дезертиром. Вполне прогнозируемая реакция. Вот с каким штатом приходится работать! Вилли же не мог запомнить речей того деда, ибо имел другую установку в понимании фронта, но чтоб дед был дезертиром – ни в какие рамки не влазило. Само же командование активно распространяло пропаганду о том, какими могут быть дезертиры, трусливыми предателями, хитрецами и с крученными задницами. Дед не был трусом и предателем, если даже давно покинул фронт. Фронт дано понять и держать далеко не каждому и на этом зиждилась гордость воина-ящера. Вон сколько гибнет пушечного мяса, что они могут? Фронт – это высшее понимание и для избранных, хоть и не умных, но способных его держать в любых условиях. Вот это и есть ящеры!
- «Ты чего тут стоишь, людоед, как укор христа маршалу? Чего на солнышко щеришься, сожрать хочешь? С какого фронта пехота? Кстати, новое пиво на базу не привозили? В последнем бою весь боезапас спустил на врага, самому ничего не осталось. Жарковато было, пить охота», -
Выдал Вилли динозавру. Квадратная мощная челюсть и квадратный же непрошибаемый лоб, были первые признаки динозавра. В бою они как сонные мухи, но способные мгновенно отреагировать, нанести удар на поражение и потом опять впасть в спячку. Импульсные как их именуют. Сначала зашевелилась слегка нижняя челюсть, как признак оживания статуи динозавра, потом искривилась полоска рта, нарушая общую симметрию и съезжая наискосок на правый бок, и лишь затем в глазах появился признак осмысленного выражения. Все эти пертурбации оживления динозавра, Вилли наблюдал с неким азартом таящего льда, хотя у него ещё кипело внутри от майора... 
- «Мм... пиво, да. На солнце жарко – банальщина. С западного. Куда тебя занесло?  Последний бой нам только снится. Мм... пиво, это да», -
Такой набор тирад с запозданием на полминуты, было чем-то привычным для динозавра. Это была тоже своего рода тактика – пока противник по полу соображал, что сиё значит, его можно было раз пять отправить в нокдаун. Но Вилли уже научился расшифровывать такие послания марсиан и только хотел пригласить динозавра в бар, чтоб было с кем родным по ящерам, отвести душу за майора, как динозавр ожил вторично, -
«Мм... пиво не спасёт. Мегера кандыбает. Второй фронт с тыла...

...Пока Вилли въезжал в сей новый идиоматический оборот речи, его уверенно и надёжно подцепила под локоток ручка и он полуобернувшись, едва не обледенел на месте – это была Фелистинимора. Не давая Вилли прийти в себя она с радостным визгом запрыгнула на него, обнимая за дубовую шею и изобразила в эмоциях как она его хочет. Полундра – атас! Но было позно, с дщерью генерала не поспоришь и чтобы ты ни делал против такого сорта противника, только укрепляло её веру в победу фронта (впрочем и о своих тылах, она уже позаботилась игриво выставляя попу и крутя ею залихватски). Вместо динозавра – ему предлагалось отвести душу за майора в новом боевом поединке с противником и значит придётся отводить душу за двоих. Такая арифметика вовсе не обрадовала Вилли и оставалось только упираться, пока она его за руку волокла кое-куда покруче чем в бар, ибо ей-то бабок было не занимать. Значит бой начнётся ни менее чем с коньяка или даже водки. Вот она боевая награда за все его подвиги. Вилли никогда не задавался вопросом, отчего пользовался популярностью в сексе у самок питекантропов (дикарей) по сравнению с Магером. Просто Магер был через чур для воина умник, а девки обожают тупых, но здоровенных вояк. Сейчас воин – символ эры человечества для самок. Вилли ничего не оставалось как засесть в засаду и принять глухую оборону при таком противнике, потому он почти не реагировал на Филю (как он её нарёк вкратце), как она не прыгала вокруг него и не расхваливала его последний подвиг. «Наверное – это был мой последний подвиг в жизни», - уныло подумал Вилли о перспективах выживания после постели с дщерью генерала. Наверное сам Чингачгук позавидовал бы непробиваемому деревянному выражению физии Вилли, не подающего никаких признаков эмоций, но это как раз ещё больше раззадоривало Филю, ибо в кроватке никаких слов и эмоций от квакера и не требовалось, главное было только его довести спиртным до кондиции небольшого размягчения. Спросите любого опытного фронтовика и он вам скажет, что ожидание начало боя, куда более тяжкое чувство, чем сам бой. Так же и Вилли стало тяготить ожидание боя в кровати и ему было выгоднее поскорее начать бой, чем это тяжкое его ожидание. И он что-то промычал нечленораздельное, но типа согласное, ибо тут парадом командовала Филя и она тут же заявила, что хоть без ума обожает героев, но поит его задарма не зря, а в силу того, что хочет произвести в своей лачуге, в бункере высшего командного состава, перестановку мебели в духе моды на новые оборонные комплексы. И надо передвинуть пару больших шкафов, кровать и ещё кое-что по мелочам. В чём она безусловно страшно и страстно рассчитывает на его боевую мощность ящера. С сего момента Вилли стал представлять себя боевой машиной, типа рекса с мощностью в двести лошадиных сил. И вот свершилось и Филя притащила его своим резервным задним входом в личные палаты, чтоб зря не мозолить глаз высшим офицерам штаба. Во-первых, она усадила Вилли на диван и ушмыгнула в соседнюю комнату чтоб самой переодеться в «рабочую» одежку, чем оказался до срамного короткий халат и подобие шлёпанцев на ногах (однако в довольно хитро-заплетённых кружевами чулках). Шкафы оказались габаритом что могли запросто вместить двух таких как Вилли и ещё Филю впридачу, и Вилли запустил акселератор мощности. К тому шкафы битком оказались забиты «дамскими» боеприпасами – бельё, одёжки, кое-какая парфюмерия, батарея спиртного самого редкого и дорогого пошиба и прочими прибамбасами. И с того по весу вдвое превышали своё нетто плюс брутто.

                (конец шестой части)