Птичник

               
         
               Вариация на сказку Андерсена «Гадкий утенок»
               
             В птичнике царила суета, гам и давка. Птицы толкались, шипели, клевались, а временами гоготали над кем-то. Это высокомерное и подлое поведение соседствовало с ограниченностью и нежеланием смотреть правде в лицо: никто ведь из птиц в этом птичнике по-настоящему летать-то и не умел! Разбежится, например, какая-нибудь курица, чтобы взлететь. Пролетит в лучшем случае полметра, упадет, больно ударившись задом об пол, и потом идет хромая. Есть курицы, которые в состоянии пролететь на полметра дальше своей соперницы, кто-то в своем полете в состоянии даже достигнуть потолка птичника.  Сделав это, курица важно кудахчет и свысока смотрит на тех птиц, которые делать это пока не научились.
             В птичнике существуют свои законы и своя иерархия. Кто-то сидит на низком насесте. Кто-то взобрался повыше. Что же касается до нравственного закона, то в птичнике действовал известный принцип курятника: «Толкай ближнего, гадь на нижнего и лезь вверх!» Толкали, шипели, пролезали выше, а на нижних гадили. Оттого на полу было много лужиц и кучек. Но никто из куриц их не замечал: кучки и лужицы считались нормой.
             В птичнике находилось много разных птиц, не было там только благородных лебедей. Точнее – почти не было. В птичнике жило несколько лебедят, но об их происхождении никто не знал. Лебедята были болезненными, слабыми, не похожими на бодрых уток, и всё население птичника звало их гадкими утятами. Здоровые наглые птицы  неблагородно шипели на слабых нерешительных лебедят, вводя их в еще большую робость.  Лебедят не считали за птиц: они были хилыми, развитие их было запоздалым, всё обещалось в будущем. Но разве кому-нибудь в этом мире интересно будущее? Интересно и важно то, что сегодня. По-крайней мере для большинства. Поэтому многие с горем пополам летающие курицы казались на данный момент убедительнее робких лебедят, которые пока не могли (или не хотели) расправить свои крылья и взлететь – их стесняла суета, гам и давка, царящие в птичнике. Не только шеи лебедят были длинными и тонкими, но и их души были тонкими и возвышенными. Гадкие утята, будущие благородные лебеди, не боялись замечать то, на что у куриц закрывать глаза считалось общепринятым делом. «Какая  здесь может царить красота и какое здесь может царить искусство, –  срывался какой-нибудь лебеденок,  –  если тут на полу столько нехороших кучек и лужиц! Здесь, в птичнике, душно и пахнет курицей!» На такого смельчака с удивлением глядели, щелкали клювом по лбу и шипели: «Наглец! Вот посмотри на петушка – как он поет! Или на цыпленка: как он пищит! А ты что умеешь? Ничего! Умеешь – докажи! Не можешь доказать – сиди и молчи!» Как правило, гадкий утенок пока ничего не мог доказать, поэтому замолкал. Но это не мешало лебеденку оставаться при своем мнении и считать, что в мире всё же существует нечто более красивое, чем кудахтанье куриц и что только у реки на просторе можно расправить крылья, а не здесь, в шуме, суете и давке.  Высказывать эти мысли вслух лебеденок не решался, зная, что его слова сочтут неубедительными и что доказывать что-то самодовольным курицам и уткам бесполезно. Утки же и курицы глядели на лебеденка с высокомерием и насмешкой. Возможно, мысль о том, что гадкий утенок когда-нибудь станет лебедем, приходила им в голову, но самолюбивые птицы гнали ее тотчас прочь.
             В птичнике, как было сказано, существовала своя иерархия. Были гуси,  цыплята и петушки, были индюки и заслуженные куры. Один индюк-хормейстер был в большом почете. Под его руководством находилось несколько десятков цыплят, молодых курочек и петушков. Задача индюка была приводить их писк и кукареканье в относительную гармонию, выступать с ними перед начальством и получать за это добавку. Молодым птицам обычно ничего не доставалось кроме снисходительного кивка маэстро. Индюк был важный и откормленный. На репетициях он надувался, как самовар, пыхтел и орал на цыплят, которые тряслись от страха. По праздникам индюк выводил свой хор во двор и давал концерт. Его хвалили, и он гордился собою.
             Индюк любил задираться. Выбирал себе жертву и терзал ее. Это было подло, ибо никто из его подопечных не имел права ему возразить. Индюк любил подличать. Однажды он выбрал себе в жертву очередного гадкого утенка и начал систематично щипать его на каждой репетиции. Когда лебеденку надоела эта подлость, он, как мог, тихо, но твердо ответил индюку на его оскорбления. Индюк, откормленный, большой и убедительный, начал кричать на  маленького, слабого, но твердого духом противника. Индюк кричал, кричал, а потом вдруг весь покраснел и обомлел… Маэстро вынесли во двор на свежий воздух. Там он продолжал говорить, что никто не сможет оскорбить его величия и не помешает ему остаться в вечности и делать великое дело.
             И индюк продолжал делать свое «великое» дело: выводить во двор цыплят,  надуваться от величия, закатывать глаза в экстазе, а потом плеваться и орать…
             Кстати, многие в той ситуации посчитали правым индюка. Некоторые петушки после того случая начали плохо относиться к лебеденку. Почему? Да потому что на них тоже орал индюк. Но петушки боялись возразить. Лебеденок же принял бой, нашел в себе силы ответить обидчику. Этого петушки не могли ему простить. На слова лебеденка, что у них нет чувство собственного достоинства, петушки возражали.  У них есть гордость. Они просто не такие дураки, чтоб ругаться с индюком и портить себе будущее. Лучше они будут ругать его за глаза, чем в лицо. Они готовы на унижения и оскорбления, лишь бы перебрать с одного насеста на другой. Забраться, как можно выше – вот их цель. Надо – будут толкаться и гадить на остальных. Если быть таким благородным и чистым, как лебеденок, ничего не добьешься.   
             Правы ли  петушки? Чисты ли средства, ведущие к цели? Много ли петушки сделают для искусства? Не думаю. Таких птичников много.  Честолюбивых птиц – еще больше. Всё, что такие птицы делают – делают не для высокого искусства, а для себя. И делают с плебейской беспринципностью и нахальством: лезут с одного насеста на другой, толкают соседей, гадят на нижних, срываются и вновь упорно лезут к потолку. И кажется этим птицам, что их птичник единственный на свете, что они избранные и служат великому делу. Но на полу много кучек и лужиц, очень душно и тесно в птичнике. А для того, чтоб высоко полететь, нужны большие благородные крылья и простор. Потому что летать высоко может лишь тот, кто в состоянии сродниться с чистым и высоким небом. 
               
14-15 октября 2003; 2012