И я стал учиться видеть...

Юноша должен прежде всего учиться перспективе; потом – мерам каждой вещи; потом изучать рисунки хорошего мастера; потом рисовать с натуры, чтобы привыкнуть к хорошим членам тела; потом рассматривать некоторое время произведения руки различных мастеров; наконец – привыкнуть к практическому осуществлению и работе в искусстве. Леонардо да Винчи. // В числе учителей я назвал некоторых художников. Даже начал бы с них, потому что у них я учился писать не меньше, чем у писателей. Ты спросишь, каким образом? Долго объяснять. Должно быть ясно, чему мы учимся у композиторов, познавая гармонию и контрапункт. Эрнест Хемингуэй. // Когда я был юным писателем, знакомый художник сказал мне: «Ты не совсем ясно видишь, мутновато и грубо. Судя по твоим рассказам, только основные цвета и сильно окрашенные поверхности. Переходы и оттенки не замечаешь». – «Таков уж глаз». – «Ерунда! Хороший глаз – дело наживное. Как говорится, держи зрение в струне. Пытайся месяц или два смотреть на всё с мыслью, что тебе это нужно изобразить красками. Всюду смотри на людей именно так. И скоро убедишься, что не видел на лицах и десятой доли того, что станешь замечать. Через два месяца научишься видеть без понуждения». Константин Паустовский. // «Помни, – говорил дед, – мало иметь глаза, надо уметь ими пользоваться. Известно ли тебе, как поступал Флобер, когда Мопассан был маленьким? Он сажал его перед деревом и давал два часа на описание». И я стал учиться видеть. Моё настоящее перо будет описывать настоящими словами настоящие вещи. Ловить вещи живьём в капканы фраз. Сам чёрт не помешает тогда и мне стать настоящим. Жан-Поль Сартр. // Я ведь со страшной жадностью к занятиям приехал. Классов в Академии не пропускал. А на улицах всегда группировку людей наблюдал. Приду домой и сейчас зарисую, как они комбинируются в натуре. Ведь этого никогда не выдумаешь. Случайность приучился ценить. Страшно я ракурсы любил. Всегда старался всё дать в ракурсах. Они очень большую красоту композиции придают. Василий Суриков. // Можно сказать, что стихи, которые Мопассан писал в ту пору, предчувствуя своё истинное предназначение, были всего лишь упражнениями в виртуозности. Впоследствии он соединил ясный и точный слог с проницательной и развитой благодаря долгому опыту наблюдательностью.