Круговерть. поэма

                1
Струей  тепла  веселой, света
Нам  хлопотливый  призрак  лета
Доставил  обновленный  мир.
И  над  дворами  смотрит  вором
Черней  трубы  голодный  ворон,
Ему  где  нет  хозяев  –  пир.

И  каждый  раз  по  воле  рока      
День  начинается  с  востока,
Уходит  в  поле  стадный  гул.
Потухла  яркая  Венера,
Кричит  петух,  не  зная  меры. –
Так  просыпается  аул.

И,  притаясь  сосновым  бором,
В  дому  за  каменным  забором
Успех  свой  празднует  ворье.
Живется  веселей  огулом
Простому  люду.  Над  аулом
Хозяева  –  не  воронье.

Дом  деревянный  догнивает,
Вкруг  дома  роща  прорастает, – 
Здесь  проживал  бабай  Карим.
Имел  к  соседям  уваженье,
Умел  и  ставить  под  сомненье,
Что  был  второй,  и  третий  Рим.
 

Он  слыл  начитанным  и  умным,
Но  иногда  бывал  и  хмурым,
Когда  обдумывал  свое, –
И  удивлялся  на  досуге,
Как  так  сознательность  людскую
Определяет  бытиё?

И,  разобраться  не  сумевши,
Уже  довольно  поседевши,
Он  предложил  нам  рассудить – 
Почто  в  семье  у  агронома
Сын  старший  вышел  в  прокуроры,
А  младший  –  жулик  и  бандит.

Теперь  лежит  он  на  мазарке –
Уют  и  тишина,  не  зябко.
Там  всё  равно,  и  все  свои.
Для  свадьбы  не  помеха  вера, – 
Главнее  в  мире  нет  Венеры
Среди  правителей  любви.

                2
Как  улицею  любопытной
Походкою  зеленокрылой
Повеселелая  вдова
Пройдет, –  и  быстро  все  забудет, 
Найдет  о  чем  болеть  и  будет –
Придаток  телу,  голова.

Небесный  свод  звездою  красен.
Земля  мне  нравится  цветастой,
С  несметностью  пчелиных  жал.
Но  я  тебя  не  дам  в  обиду;
Я  одного  возненавидел,
Другого  вновь  зауважал.

И  этим  летом,  как  хотелось,
Как  ценность,  торжество,  бесценность,
Особо  собралась  родня.
За  лет  так  семьдесят  впервые,
Качая  головы  и  выи,
Поет  и  пляшет  толкотня.

Гулянка  тоже  утомляет,
Хотя  довольно  забавляет, –   
Пора  устроить  перерыв.
Река,  впадающая  в  Каму, – 
Пойдем  взглянуть  на  панораму
С  холмов  татарников,  крапив.

И  вот  с  тобою  мы  на  Мёше,
И  погуляем,  сколько  сможем.
Мы  оказались  тут  одни.
Ты  любишь  болтовню  поэта,
Бродить,  я  знаю,  до  рассвета,
Минуя  ближние  огни.

И  любишь  судака  в  жаровне, –   
Я  покажу  тебе  живого,
Как  он  безумствует  в  игре.
В  игре  по-рыбьему  любовной, – 
И  кое-что  еще  такого,
Чего  уж  больше  нет  нигде.               

К  рассвету  мы  опять  как  дома,
Тебе  в  диковинку  солома, –
По  мне  деревни  нет  родней.
Дом  в  усмерть  утомлен  гостями –
Казанцами,  сибиряками, –
А  как  иначе? –  Юбилей!

Любуйся,  люд,  как  солнце  всходит, – 
Округа  вся  ликует  хором –
И  рыбий  плеск,  и  птичий  взлет.
Мы  рады,  ночь  прошла  не  всуе,
Есть  чудеса  –  проснулся  улей,
И  жив  еще  пчелиный  род.
   
Открыты  двери  сказок  настежь. –
Все  чудеса  теперь  ты  знаешь –
Любое  вымоли,  достань.
Закончил  я  главу  вторую,
Писал  как  мог  напропалую, – 
А дальше  будет  про  Казань.

                3
Высокий  дом.  Вверху  мой  терем,
Этаж  последний  –  улететь!
Красиво  видится  мне  церковь,
А  рядом  в  прелести  –  мечеть!

А  кто  прославил  этот  холмик,
И  кем  прославлен  этот  край?
Зажав  под  мышкой  чей-то  томик,
Бродил  здесь  Габдулла  Тукай.

В  года  столикие,  глухие –
Все  это  было  так  давно.
Как  сына  помнит  все  равно
Его  вся  мудрая  Россия.

Что  Габдулла?  Да  что  Тукай!
Здесь  бродят  духи  древних  ханов.
И  не  забыт  еще  Ульянов.
А  как  забудешь? –  Почитай,
Уже  тогда  главу  смутьянов.

Но  не  нашлось  ведь  смелых  сил. –
Кто  саданул  его  бы  в  ухо,
И  тем  его  бы  вразумил,
Чтоб  он  сидел  в  Казани  глухо
И  не  мутил  воды  протухлой.

И  ты  явился  здесь  с  сумою
По  диким  травам  напрямик.
И  за  полвека,  как  тальник,
Оброс,  бедовый,  сединою.

Так  мы  выходим  в  люди,  в  свет.
Теперь  у  нас  какие  счеты?
Ты  лишь  сегодня  стал  поэт,
А  раньше  строил  вертолеты.

Что  ж,  месяц  выглянет  на  миг
И  осветит  ночную  стужу.
Твой  век  прошел,  седой  старик,
Но  ты  еще  кому-то  нужен.

В  момент  немилостивый  некий,
Когда  на  грудь  падет  роса,
Ты  вспомнишь  светлые  глаза –
В  себе  их  сохранить  навеки.

                4
Кругом  простые  с  виду  тени
Ползут  себе,  не  зная  цели,
Меж  деревами,  меж  домов.
А  мы  с  тобой  живем  высоко,
Нам  ясно  видно  –  им  далеко
Не  уползти  среди  дворов.

Пойдет  весною  ледоход,
Ты  уступи  ему  дорогу.
И  будет  все,  как  в  прошлый  год –
Пурга,  жара,  солнцеворот
И  что  не  нравится  народу.

Сошло  бы  все  за  благодать,
Да  нам  ли  было  унывать, –
Но  звездопад  утих  недаром.
Вглухую  почернела  ночь,
Ума  лишиться,  изнемочь, –
Так  обернулся  сон  кошмаром.

Потолковал  бы,  если  б  мог,
По  счету  я  с  тобой  большому
Про  жизнь  и  смерть,  и  рай  роскошный, – 
Но  ведь  чего  не  может  бог,
И  нам  при  жизни  невозможно.

Былое  в  тягость  вспоминать! –
Любовь,  презрение  и  жалость.
Любить,  жалеть.  Какая  стать? –
Искать,  найти.  И  потерять, –
И  не  беречь,  что  нам  осталось.

Меня  в  глухую  западню,
В  ловушку  горькую  твою
Какая  сила  заманила?
Но  это  кончится  лишь  тем – 
Заместо  звезд  наступит  темь
И  слезы  капнут  на  могилу.
         
                Октябрь  2010 
                Тангачи — Казань