Математическая лингвистика

У профессора кафедры математической лингвистики Михаила Золоторева - седовласого, худощавого субъекта, есть душевнейший друг - лысоватый, толстенный драматург.  Встречаются друзья редко, но метко.
После очередного саммита, Михаил поутру еле-еле выполз из постели. Его качнуло, но он устоял и стуча плечами о стены коридора, добрел до кухни. Приняв добрую кружечку  русского кваса, стал приходить в себя.
Особенностью посиделок было то, что драматург регулярно, перед первой рюмкой, задавал один и тот же вопрос:
- Объясни мне, Миша, профессор заслуженный:  что есть математическая лингвистика?
Профессор Миша всякий раз терпеливо разъяснял другу, что так, мол, и так. Математика, значит. Язык. Структуры всякие. Формализмы. Компьютеры. И все это вместе, так сказать, взаимодействует.
Драматург слушает и как всегда улыбается: «И на кой ляс все это?»
Миша продолжает:
-  Вот пишешь ты свою очередную драму из жизни русской глубинки. А в грамматике не очень силён. Вот и лезешь в Интернет, а Проверяльщик на ошибки твои указует, выводя тебя на чистую воду. Ставит тебя на место, так сказать. Снимает с тебя писательскую спесь. А кто программы для этого придумал? Мы это сделали. Матлингвисты.
Друг в ответ:
- Не верю. Это вот те девчушки, те пигалицы,что на твоей кафедре, такое придумывают? Никогда не поверю.
-  Ладно, ладно, - отвечает, -  не веришь, не надо. – Приходи на кафедру. Девчонки тебе все объяснят
- Как-нибудь приду, - говорит.
Миша знает, что такого подвига от него не дождёшься и разливает по второй.
Меняют тему, обсуждают текущие дела, вспоминают забавные детали из наших сложных и протяженных жизней.   
После пятой диалог утрачивает цельность и логику, устремляясь к максимуму энтропии, - туда, где царстует хаос. Языки заплетаются, порядок  в мыслях разваливается.  Никакой строгой красоты с точки зрения математической  лингвистики.
Драматург после седьмой бормочет:
- Слушай, давай устроим математическую драматургию. Вот будет класс. Шекспира опустим. Меня приподнимем. Девочек твоих позовем. Пусть спляшут, - Тьфу!- придумают что-нибудь убойное. Завязка, катарсис, развязка. После развязки опять катарсис и снова завязка.  И куль-ми-на-ция!!!  Везде. Тогда и заживем. Даю голову на отсечение. Но только на  золотое.
После десятой Мишка пляшет сам, забыв о математической лингвистике, девочках  и золотом сечении.
Девочки, утомленные мыслительным процессом, безмятежно спят в своих кроватках.