Луна, Солнце и Джек

Зайдя после работы в уютное небольшое кафе и удобно устроившись на мягком угловом диване, я сделал обычный заказ. Длинная, худая, будто жердь, не молодая уже официантка в бейсболке, надетой наоборот, всё быстро записала в блокнот и молча удалилась на своих ногах-ходулях. Откуда-то сверху из невидимого динамика тихо лилась грустная мелодия без слов. Лишь иногда что-то пытался сказать мне своим густым басом одинокий бродяга-контрабас.
         За огромным витринным стеклом проживал свой синий вечер широкий проспект. А я  пытался вспомнить, не тот ли это проспект, на котором ко мне в машину подсели Луна и Солнце.



                ЛУНА и СОЛНЦЕ.



 
         Пустая сигаретная пачка, сверкнув золотинкой, весело подмигнула мелкой крошкой табака на самом дне. Закинув её обратно в бардачок, я на всякий случай  напрасно похлопал ладонью по пустым карманам пиджака и брюк. Другая пачка осталась в ящике рабочего стола. Конечно, хотел переложить, но не успел. Помешал этот еженедельный некалендарный праздник  «Вечер пятницы!»
          Он спутал, как в прочем всегда, все карты. Вынес меня из кабинета быстрым июльским ветерком. Заставил немедленно покинуть парковку и наслаждаться плавно исчезающим  в зеркалах заднего вида скелетом здания нашей фирмы. Прощай, стеклянный монстр! Не скучай тут без меня! Не плачь, я скоро вернусь. Никуда не вздумай уйти отсюда. Стой на месте! Бездарный проект бездарного архитектора. Одна из тысячи одинаковых городских теплиц для выращивания абсолютно одинаковых овощей. Прощай! Пускай ленивый охранник-пугало с кипой кроссвордов под мышкой надёжно оберегает твой хрустальный покой.   
        Теперь у меня есть два дня, чтобы забыть о работе, а потом будет целых пять, чтобы опять вспомнить о ней. Какое-то неправильное математическое действие, вам не кажется? Знак равенства тут лишний, но он упорно напрашивается.

         Я заметил их сразу ... Ещё о чём-то кому-то тихо говорила по телефону продавщица из табачной лавки, положив на прилавок сигареты и быстро отсчитывая мне сдачу. Ещё что-то громко выкрикивал молодой парнишка, раздавая встречным прохожим цветные рекламные буклеты. Ещё смешно и настойчиво чесал себя за ухом неуклюже развалившийся у ларька бездомный лохматый пёс. Ещё ...

         А я уже не мог отвести взгляд от двух девушек, стоящих у обочины дороги и пытающихся остановить машину.
         Я в жизни своей никогда не видел такой большой и очаровательной чёрной шляпы! С широкими волнистыми полями, так забавно покачивающимися при повороте головы. Не видел я никогда и такой весёлой, огненно-рыжей, торчащей как попало в разные стороны, короткой озорной причёски.
        И я понял - теперь это должна быть только моя машина. Моя, а не чья-то другая. МОЯ! Я спешил. Забрал сдачу и быстрым шагом направился к дороге.

           - Могу подвезти вас, девушки, - на бегу кричал я, заметив, как из общего потока транспорта пытается прорваться к обочине жёлтое шустрое такси. - Тут рядом моя машина!
            Они услышали меня. Быстро переглянулись между собой. Дождались, пока расстояние между нами сократится до шага. И начали необычный разговор:
           - Как ты думаешь, Луна, можно ли назвать этого не слишком молодого человека Джеком? - спрашивала, поставив на асфальт многочисленные пакеты с покупками, девушка-веснушка в ярко-цветном до пят сарафане.
           - Не знаю, Солнышко. Ты и правда думаешь, что это Джек? - края большой чёрной шляпы чуть качнулись. Обладательница короткого летнего платья, не прикрывающего загорелые соблазнительные колени, с интересом изучала моё раскрасневшееся от бега лицо. - Я не уверена, Солнышко.
            - Ну, пожалуйста, Луна, - умоляюще захлопала в ладошки рыжая, вся в смешных конопушках девушка. - Пускай это будет Джек!
            - Хорошо, - снисходительно улыбнулась девушка с красивыми коленями. - Пускай это будет Джек.
            - Ура! - обрадовалась, высоко запрыгав на месте, девушка с забавными волосами.
            - Меня зовут Луна. Время моё ещё не пришло. А это Солнце, - положив свою красивую руку ей на плечо, мягко сказала хозяйка большой чёрной шляпы. - Её время подходит к концу. Видишь, солнце начинает садиться, - она с нежностью посмотрела на слишком развеселившуюся подругу. - А тебя теперь зовут Джек.
             - Джек? - удивлённо переспросил я.
             - Да. Возьми, пожалуйста, покупки и поставь их в багажник. Мы очень устали. Пора ехать домой, Джек.
             - Ладно, - кивнул я и взял в руки пакеты.

             Резво нырнув в вечернюю пятничную реку, мы ловко превратились в одну из многочисленных рыб. Сплошным потоком наш железный косяк шёл на нерест. Рядом плыли рыбы разных цветов и размеров. Чистые и грязные. Наглые и спокойные. А чуть дальше, там, где друг за дружкой медленно и чинно проплывали рыбы-гиганты, мы заметили стоящую на обочине рыбку-мигалку. Слишком маленькую и слишком незначительную, чтобы долго концентрировать на ней внимание.
 
            Я включил кондиционер и поставил диск Эрика Клэптона. Солнце радостно захлопала в ладошки.
               - А тут будет песенка про Лейлу, Джек?
               - Конечно, - улыбался я, глядя в салонное зеркало на её застывшее в тревожном ожидании ответа милое личико.
                - Классно! - как-то очень по-детски воскликнула она. - А ты споёшь её с нами, Джек?
                - Если только припев, - начал откровенно прибедняться я,- у меня плохой английский и совсем нет слуха.
                - Луна, он обещал спеть с нами «Лейлу». Вот здорово!
                - Только припев, - напомнил я, предчувствуя скорый триумф.
                - Отличная идея, - сказала Луна и сняла чёрную шляпу. Поправила рукой шикарные русые волосы. Обняла Солнце. Нежно поцеловала её в щёку.- Мы готовы, Джек.

                Движение почти остановилось. Все рыбы недовольно бок о бок медленно плыли теперь в тягучем, словно засахарившийся мёд, бесконечном потоке.

                Я нашёл нужный трек. Шла концертная запись, и публика, услышав первые аккорды, подняла неистовый шум.
                Я, конечно, могу быть последним в этом городе неряхой. Ездить на немытой месяцами машине. Бояться открыть задние двери, чтобы не засыпать улицу пустыми пластиковыми бутылками, старыми журналами и пеплом. НО!
                У меня отличная, прокачанная в специальной студии аудиосистема. Всё, что касается звука, частоты, басов и громкости, - в полном порядке!
                Не волнуйтесь, Эрик. Продолжайте спокойно работать. При желании моя машина может запросто начать прыгать вместе с вашим залом. Начинайте свою "Лейлу!" 

                - What' ll you do when you get lonely, -  дружно, красиво и громко подпевали Клэптону Луна и Солнце. - And nobody' s waiting by your side? ...
                Я потихоньку прокашлялся. Мысленно решил, что именно сейчас наступает момент истины. И именно сейчас я покажу, как надо правильно петь этот чудный припев.

                В тайне от всех я всегда гордился своим голосом. И когда один пел в машине, чувствовал даже явную слабину вокала  некоторых известных исполнителей. Включая Тину Тёрнер,  Дио,  Фредди Меркури, Селин Дион и других. 
                Что уж тут говорить об Эрике Клэптоне? Пустой разговор.

                - ЛЭЙЛА! - затянул я что есть мочи. - ЮВЭ ГОТ МИ ОН МАЙ НИЗ, - втянув в лёгкие максимум воздуха, закричал: - ЛЭЙЛА! АЙ ЭМ БИГИН, ДАРЛИНГ ПЛИЗ, - и решив показать девушкам, кто тут на самом деле певец, легко взлетел на октаву выше: - ЛЭЙ - Й - ЙЛА ...
                - Джек, Джек! - кто-то настойчиво дёргал меня за рукав пиджака. - Джек, ребёночек плачет. Прекрати!
                - Какой ещё ребёнок? - нехотя выйдя из образа, спросил я.
                - В соседней машине, Джек. – Солнце, протянув руку, быстро убавила звук.
                Забавный карапуз, выплюнув соску, орал и бился в истерике. Таращил на меня мокрые круглые глазёнки и зачем-то дубасил пухленькими ручками  пытавшуюся успокоить его раскрасневшуюся недовольную мамашу.
                Стараясь не встретиться взглядом с нервно колотящим кулаками по рулю отцом ребёнка, я, пригнувшись, стал задумчиво изучать содержание своего практически пустого бардачка.
                Вдруг течение реки стало ускоряться, разноцветные рыбы шумно задвигались, поплыли и я от греха подальше мгновенно перестроился в соседний ряд.


               

                СТИНГ ( Sting ).





                С переменным успехом мы долго пробирались в нужный нам район, а на город опускался вечер. Солнце садилось за горизонт слишком быстро. Торопилось, видимо, убежать со сцены, чтобы луна поскорее смогла зажечь первую звезду и громко известить всех о скором приходе ночи.
                Наконец Луна, дотронувшись до моего плеча, тихо сказала:
                - Джек, мы приехали. За светофором сверни направо, и сразу будет наш дом.

                Пока девушки, живо перешёптываясь о чём-то между собой, разбирали покупки, я с интересом, по-хозяйски разглядывал квартиру.
                Мне понравилось! Отдельная спальня. Большая гостиная. Тут же обеденная зона. Всё современно, со вкусом, дорого и очень чисто. Не то, что в моей «берлоге».
                Любое жилище заиграет бликами уюта, если в нём появится женщина. А тут сразу две. Не удивительно.

                Из окон седьмого этажа открывался обычный вид. Такой же точно дом напротив и двор с общей детской площадкой. Кривой ряд как попало брошенных машин. Приличная группа подростков, готовая в любой момент отправиться на поиски приключений.
                Непонятного цвета ничейный здоровый кот, зачем-то решив присоединить моё скромное авто к своему королевству, отчаянно тряс пушистым хвостом и нагло метил заднее колесо.

                - Джек, мы решили на ужин сделать салат «Цезарь», - Солнце, подойдя ко мне, тоже стала с деланым интересом разглядывать погружающийся в сумерки двор. - А из японского ресторана закажем каждому «Сашими Хотатэ» и роллы «Филадельфия». Их быстро привезут. Это недалеко. Как тебе такой вариант, Джек? - её тёплая ладошка скользнула в мою.
                - И это всё? - разочарованно удивился я.
                -  Да-а-а ... - протянула она грустно. - Ты, наверное, не наешься.
                -  Если ему будет мало, у нас есть два сливочных йогурта, - Луна бесшумно приближалась к нам. - Нет, Солнышко, - она подошла так близко, что я почувствовал лёгкий запах её парфюма. Если не ошибаюсь, это был «Beautiful».  А если и ошибаюсь, что в этом страшного? По-моему, ничего. - Джек  просто хотел сказать, что неплохо бы заказать ещё и саке. Правда, Джек?
                - Ну да. - Другая ладошка, чуть крупнее, но не менее тёплая, чем первая, дотронулась до пальцев на моей скучающей левой руке. -  Так принято в стране восходящего солнца. Это вековая традиция. Почему, собственно, мы должны её игнорировать?
                - А если ему и этого будет мало? - всё никак не могла успокоиться Солнце. - Чем мы его будем кормить, Луна? Он ведь мужик! А у нас в холодильнике - шаром покати.
                - Есть ещё рыбные консервы и две луковицы, - Луна осторожно положила мою ладонь себе на бедро и прижала своей.
                - Н-у-у-у, - многозначительно протянула, Солнце. - Так это же совсем другое дело!

                Сказать по правде, я давно не был с женщиной. И сейчас, находясь в эпицентре такого соблазнительного «бутерброда», боялся сделать преждевременный, неверный шаг. Например, одной рукой грубо сорвать платье с Луны, а другой насильно притянув к себе Солнце, жадно впиться в её пухленькие, чуть всегда приоткрытые, манящие губки. А потом ...

                - Просто так, глядя в окно, мы его не накормим, - теперь гораздо веселее произнесла Солнце, и я лишился её маленькой ладошки. – Чур, я первая в душ!
                - А я позвоню в японский ресторан, - левую руку легонько оттолкнули, - переоденусь и начну готовить «Цезарь».

                Ошалевший от безнаказанности непонятного цвета кот вальяжно брёл к переднему колесу машины. Наглый сукин сын!

                - Могу я поставить музыку?
                - Выбери, что тебе понравится, - девушки зашли в спальню. Закрыли за собой дверь. - Диски на полке, рядом с музыкальным центром, - доносился из комнаты голос Луны. - Мы переодеваемся!
                - Мне бы тоже не мешало, - жаловался я сам себе, изучая их богатую музыкальную коллекцию.
Пальцы в задумчивости покрутили коробку с неброской надписью в верхнем углу:   «Sting». Через несколько секунд гостиная утонула в спокойной мелодии его: «When we dance». 
                От нечего делать я, прикрыв глаза, начал медленно танцевать под очаровательную музыку. Стараясь двигаться плавно и красиво, положил руки на осиную талию воображаемой партнёрши. Подпевать я не решался больше. Лишь тихонько намурлыкивал под нос знакомый мотив. Ах, как всё это было чудесно! Я, Стинг, хрупкая девушка с глазами, горящими от восторга и желания …
                - Как же ты классно танцуешь, Джек! - восхищённо говорила, настежь отворив дверь спальни, Солнце. - Умопомрачительно! - Перекинув через плечо белое  махровое полотенце, она направилась в душ. - Хорошо, что ты не мой парень, - нарочно говорила она ядовитым тоном, проходя мимо, - Убила бы! Стоило оставить на минуту одного, уже готово дело - танцует с какой-то тощей девИцей! Дрянь! Убила бы!
                Она вернулась. Рассмеялась. Встала на цыпочки и чмокнула меня в щёку.
                - Не делай так больше, Джек.
                - Ладно, - отвечал я, по инерции продолжая неуклюжие движения.
                - Да, согласна. В нём что-то есть, - Луна, хитро улыбаясь, подпоясывала шёлковый откровенный халатик нежно-персикового цвета. - Не Рудольф Нуриев, конечно, но ... вполне приемлемо, - быстро убрав длинные волосы назад и перехватив их фиолетовой резинкой несколько раз, она сделала себе забавный «хвостик». - Примерь вот это, голодный танцор Джек, - игриво шлёпнув меня по пятой точке, она слишком соблазнительной походкой  направилась в обеденную зону.
                Я, смутившись, прервал волшебный танец. Мысленно извинившись перед умницей Стингом и миниатюрной, брошенной на произвол судьбы посередине танца девушкой, я, прикрыв дверь спальни, начал снимать костюм, рубашку и галстук.
                На спинке кровати болтались какие-то вещи. Не знаю, что там насчёт размера, но цвет их мне сразу не понравился. Зелёные, как бутафорский китайский дракон, шорты и апельсиновая футболка с непонятной надписью на арабском языке.

                -  I' m gonna love you more than life, if you will only be my wife, - доносилось из-за двери дружное пение. - I' m gonna love you night and day. I' m gonna try in every way.
 
                Три голоса, как три ручья, сливаясь в один поток, образовывали мощное течение горной реки. Но если к вокалу Луны и Стинга у меня претензий не было, то булькающий, временами куда-то проваливающийся голос из душа иногда сильно резал ухо.
                Хотя надо признать, что в общем и целом получалось -  ШИКАРНО! А ещё надо откровенно сказать, что будь это не трио, а квартет с моим участием ... Благодарные соседи, возможно  прервав неотложные дела и приоткрыв от удивления рты, до первых петухов жадно ловили бы любой возникающий в этой квартире звук, характерную интонацию, нечаянно брошенную фразу ...
                Всем, думаю, понятно чьего голоса. И, может, услышав что-то в моём сольном исполнении, потянулся бы нескончаемый поток благодарных поклонников, а как следствие - не менее бурный поток цветов, продуктов питания, комплиментов, дорогих подарков, дам разных возрастов и форм ... и, возможно, даже  денег.
                Жаль, не все тут это могли понять и по достоинству оценить. ЖАЛЬ! Извините, отвлёкся. Наболело.

                На стене спальни висело овальной формы зеркало. Под ним стоял стеклянный столик на колёсиках, заставленный всевозможной косметикой. Я обнаружил в целом квартале туалетных вод пузырёк с белой надписью «BEAUTIFUL». Ниже прочёл название фирмы производителя – «Эсте Лаудер».
                А вот мужского одеколона там, увы, не оказалось.
                С большой неохотой я натянул чужие шорты и футболку. Вещи были как минимум на размер меньше необходимого. Сидели на мне в облипочку, а майка едва прикрывала пуп. В пору оказались только синие тапки с носками в форме забавных лягушачьих мордашек.
                Покрутившись перед зеркалом, я понял, что другой модельный ряд в этом доме мне вряд ли предложат и всё лучшее - уже на мне.
                - Мелковатый был у вас предыдущий Джек, - шутил я, выходя в гостиную. - Но с нормальными ногами 43 размера! Это радует, - продолжал беззаботно каламбурить я. - Или какой это был по счёту Джек?
                Кухонный нож, которым ловко орудуя, что-то мелко нарезала Луна, с противным звоном приземлился в раковине. Пение прекратилось. Я понял, что сказал лишнее.
               Луна приближалась ко мне с перекошенным от гнева лицом. Подойдя вплотную, она не говорила, не шептала, а, скорее, шипела:
                - Ты уже наигрался? Ты хочешь, чтобы через минуту всё кончилось? Ты, правда, этого хочешь? Ответь мне. - От такого неожиданного натиска я трусливо попятился назад. - Отвечай! Может, ты хочешь, чтобы всё исчезло даже толком не начавшись? Говори!
                - Успокойся ...
                Холодный пол кончился, и я, неуклюже споткнувшись, плюхнулся на диван. Луна нависла надо мной. Лицо приобретало обычное выражение, но в её красивых карих глазах, кроме злобы и ненависти, я ничего не видел.
                - Никаких Джеков ни до тебя, ни после тебя - не было и не будет! - Теперь она, скорее, шептала, чем шипела. - Джека придумала Солнце. Это её игра! Ты же видишь, какая она, - её ладонь прикоснулась к моей щеке. - Не нужно ей мешать. Пусть играет. Я не хочу её расстраивать. А ты?
                - И я не хочу, Луна, - испуганно выпалил я.
                - Значит ты, по-прежнему Джек?
                - Конечно!
                - И всё продолжается?
                - Да.

                Её губы находились очень близко. Так близко, что я ощущал на лице её частое дыхание. И чувствовал чуть слышный запах миндаля. Возможно, она успокоилась. В её глазах больше не было ненависти и злобы, увидеть этого я уже не мог. Я целовал Луну.
              Вначале неуверенно, как бы робко вымаливая ответный поцелуй. Потом, осторожно посадив рядом с собой, всё более и более настойчиво. И наконец она ответила. Ответила так, как, вероятно, часто отвечает ветру молодая листва на деревьях, когда тот, решив прогуляться по аллеям парка, беззаботно летит лёгкой майской походкой, едва касаясь травы.

               Стинг, кажется, запел " Fragile." Мы, прикрыв глаза, летели куда-то вниз, по спирали опускаясь в пугающую своей пустотой и неизвестностью бездну. Нежно гладя её колени, тёплый живот, маленькие, словно бусинки, соски, я чувствовал, как теперь одинаково бьются наши сердца.
               Будто кто-то стучит резиновыми молоточками по стене. И выходит так, словно это бьётся одно большое сердце.
               Мои руки всё настойчивей, без стеснений изучали тело Луны. Она не сопротивлялась. Наоборот. Охотно реагируя на мои ласки, она как бы говорила: «Смелее, Джек! Ты ведь ещё не всё узнал обо мне. Ну же, Джек! Посмотри, какая горячая я могу быть внутри. Не бойся, Джек!» Я и не боялся ...
             Желание было настолько велико, что я был готов в любую секунду отбросить все условности. И наплевать с высокой башни на какие-то там рамки приличий …
   
               Дважды настойчиво позвонили в дверь. Судорожно вздрогнув, Луна резко прервала падение. Какое-то время, сильно прижавшись, уронив голову мне на плечо, тяжело и неровно дышала. Больно сжимала в кулаке мои волосы.
               - Открой, пожалуйста, Джек, - обессилено прошептала она. - Нет, подожди секундочку.
             Её губы снова нашли мои, и мы пролетели, обнявшись, ещё какое-то расстояние. Третий звонок всё-таки заставил выпустить парашют.
             Свободное падение прекратилось, и мы плавно опускались на землю.

              - Иди, - вставая с дивана, сказала Луна.
              - Эй! В дверь звонят! - кричала из душа, выключив воду, Солнце. - Вы там оглохли что ли? Луна! Джек! Откройте дверь! Это, наверное, из ресторана!
             Я пересёк комнату. Выбросил из головы розовый туман только что пережитых мгновений, когда меня догнала Луна.
             - Подожди, Джек. Дай я хоть полотенцем это прикрою, - она заправила мне в шорты кухонное полотенце с весёлой черепашкой в самом центре. Бережно его расправила. Полюбовалась своей работой. Улыбнулась одной из своих милых грустных улыбок. - Торчит, но уже не так откровенно. Иди, соблазнитель.

            На пороге стоял парнишка с двумя пакетами в руках.
            - А я чуть было не ушёл, -  затараторил он, - слышу, музыка играет в квартире, а дверь никто открывать не торопится. Два раза адрес по заявке проверил. С диспетчером связался - всё, вроде, правильно. На кухне возитесь?
            - Да, - я вытер руки о полотенце. - Готовлю салат «Цезарь». Вода включена была, вот и не услышал сразу звонок. Музыка ещё эта орёт - спасу нет. Да ты входи! Не стесняйся.
            - Это Стинг играет?
            - Да, - ответил я, прикрыв за ним дверь.
            - А вот это начинается «Shape of my heart»?
            Я прислушался.
            - Да, это она.
            - Аж мурашки по коже, правда? - говорил он, опустив на полку пакеты с заказом. - У меня всегда так, когда эту песню слышу.
            Какое-то время мы с ним молча слушали изумительную по красоте мелодию.
            - И у меня так, - согласился с ним я.

            - Проверьте, всё ли я привёз, - сказал он. - Надо будет рассчитаться по чеку. Расписаться за доставку. Вот  кви ...
            Он прервался на полуслове и уставился куда-то сквозь меня.
            - He deals the cards as a meditation. And those he plays never suspect. - Знакомый голос приближался. Солнце положила руки мне на плечи и, прижавшись влажным телом, негромко продолжала подпевать Стингу: - He doesn't play for the money he wins. He don' t play for respect ...
            - Я, пожалуй, пойду. – Парнишка, покраснев, смущённо смотрел в пол. - Надо ехать дальше.
            - Подожди. Дай я хоть расплачУсь! Солнышко принеси, пожалуйста, портмоне. Оно в кармане пиджака, а пиджак в спальне.
            - Ой, как вкусно пахнет, - Солнце повела носом в сторону пакетов. - Какой запах! Так и с ума сойти недолго, - её пальцы стали разминать мне шею. - Сейчас принесу то, что вы просите, мой господин, - говорила она уж слишком покорным тоном, чтобы в это можно было поверить. - Да наброшу на себя что-нибудь для приличия.
            Я повернул голову ей в след. Угловатое тело девочки-подростка с торчащими, словно крылья, ключицами не спеша удалялось в комнату, волоча за собой  мокрое полотенце.
            - Джек, натри на тёрке сыр, - не обращая внимания на подругу, распоряжалась появившаяся в прихожей Луна. - А дальше Солнце знает, что делать. Я в душ. Я - мигом! А потом - ты. И пусть начинает сервировать стол. Понял?
            - Да.
            - Ну всё. Я пошла, - чмокнув меня в щёку, она повернулась к парню: - Спасибо.
            - Не за что, - грустно ответил он ей.
            Взяв у Солнца портмоне, я рассчитался за заказ. Дал мальчишке хорошие чаевые. Да и каждый бы так поступил, окажись он на моём месте. Любого вида стресс требует хоть какой-то минимальной компенсации.
            Выходя из квартиры, он тихо спросил меня:
            - Обе девушки ваши? Извините, конечно, что интересуюсь.
            - Нет, - серьёзно отвечал я. - Ещё не все подъехали.
            - А-а-а-а ... - понимающе замотал головой он и направился к лифту.
            
             
            
                ГИНДЗЁ - СЮ ( Ginjo-sho ).             
               
            
            
             Луна рассыпала по небу тысячи ярких звёздочек. Покачиваясь на невидимой качельке, она теперь радостно любовалась своей работой. Хитро прищурив один глаз, широко улыбалась запоздалым прохожим, уставшему от дневной суеты городу, заигрывающему с листвой, неокрепшему ещё ветру, мёртвым чёрным силуэтам таких одинаковых улиц и домов. Весело хлопала в ладошки, когда замечала ещё одно вспыхнувшее ярким светом окошко.

             - Джек, включи свет. Иначе я разобью тут что-нибудь, - ворчала Солнце, ставя на стол тарелки. - Что там с сыром?
             - Почти готово, - я протянул руку к выключателю, - так будет не слишком светло?
             - Нормально.
             Лишняя щепетильность в вопросах кулинарии и раньше меня подводила. Пытаясь полностью исшаркать на тёрке оставшийся от приличного куска сыра огрызок, я, увлёкшись процессом, не заметил, как быстро он закончился и начался указательный палец.
              - Ай! - вскрикнул я.
              - Что?! - испуганно воскликнула Солнце.
              - Мой палец! - сморщив лицо, я сгибал и разгибал его в фаланге, пока не увидел выступившую кровь. - Ну вот, доигрался.
              - Дай-ка посмотрю, - она с интересом разглядывала ранку. - Надо остановить кровь.
              Больно сжав место пореза, она наклонилась и, прикоснувшись к нему своими пухленькими нежными губками, стала осторожно посасывать кровоточащую ранку. Её горячий язычок был похож на язычок маленького, пьющего из блюдца тёплое молоко котёнка. Палец пощипывало, но было приятно и необычно.
              - Солоновата на вкус. А ты хотел бы попробовать свою кровь, Джек? - спрашивала она меня, облизывая губы и тихонько причмокивая.
              - Можно, - я лизнул обильно появившуюся кровь. Ощущения были другими. Неприятными. - У тебя гораздо лучше получается, Солнышко.
              - Это наследственное. Прабабушка была вампиршей. Вот как укушу - заснёшь и не проснёшься, – смеялась она, ведя меня к шкафчику с выдвижными ящиками. - Сейчас обработаем ранку и наклеим специальный пластырь.
 
              Достав всё необходимое, она ещё раз поиграла в лижущего молоко котёнка. Восторженно произнесла:
              - Ну и кровищи у тебя, Джек! Это хорошо, что палец пострадал, а не шея.
              - Это так, - согласился я с ней.
              Обработав рану йодом, она начала дуть на палец.
              - Сильно щиплет?
              - Терпимо.
              - Какой ты классный, Джек, - восхищённо говорила она, накладывая пластырь. - Мужик!
              - Ну да,- не перечил ей я, еле сдерживаясь, чтоб не вскрикнуть от боли: - Где у вас можно покурить?
              - На балконе, - она с неохотой отпустила палец. - А дашь мне пару раз затянуться, Джек? - и шёпотом добавила: - пока Луна не видит.
              - Договорились, - не смог отказать я в просьбе этим зелёного цвета глазкам с горящим озорным огоньком внутри.

              Жаль, но курить она не умела. Сигарету держала неуверенно, словно боялась обжечься. Затянувшись, тут же быстро выпускала дым.
              - Всё, накурилась. - Протянула мне дымящийся окурок Солнце. – На, держи. Фу, гадость какая! И как вам это может нравиться? - спрашивала она, наблюдая, как я с удовольствием предаюсь вредной привычке. С наслаждением глубоко затягиваюсь и, не спеша выпуская дым через нос, блаженно затягиваюсь снова. - Дай я тоже так попробую. Может, в этом весь фокус?
              - Ты просто куришь неправильно, - философствовал я, - надо в себя затягиваться и на выдохе можно выпускать дым через нос. Попробуй, только не торопись. Спокойно.
              Она попробовала. Выронив из пальцев сигарету, зашлась кашлем и согнулась пополам. Я тут же выкинул бычок за балкон. Придерживая под руку неуклюжую курильщицу, повёл её обратно в квартиру.
              Не хватало ещё выслушивать за это обидные нотации Луны. Тоже мне ещё - экспериментатор!
   
              Усадив её на диван, я принёс стакан воды.
              - На, попей. Ты что раньше никогда не пробовала курить? - Она сидела, закрыв глаза и вытирая бегущие по щекам слёзы. - Солнышко, сколько тебе лет?
              - Двадцать шесть, - еле слышно произнесла она.
              - Сколько? – изумившись, переспросил я, - двадцать шесть?!!
              - Да.

              В дУше выклчили воду. Стинг допел последнюю на диске песню. В комнате воцарилась непривычная тишина. Я забрал из её руки пустой стакан. Услышал:
              - Пожалуйста, поцелуй меня, Джек.
              Я наклонился и робко поцеловал её в губы.
              - Теперь поцелуй вот тут, - не открывая глаз, она указала пальцем на свою щёку, - и потом скажи мне: мои слёзы такие же солёные, как твоя кровь, Джек?
              Я осторожно прикоснулся к тёплой щеке губами и, как котёнок, пьющий молоко, несколько раз лизнул.
              - Нет, Солнышко. Они солоней на вкус, чем моя кровь.
              - Луна говорит, что я ненормальная. Это сильно заметно, Джек?
              Я медлил с ответом. Смотрел на её мокрое от слёз и такое беззащитное лицо. На полянку обильно рассыпанных по переносице и под глазами смешных веснушек. На приоткрытые, словно ждущие очередных моих поцелуев губы. Склонившись к её ушку, прошептал:
              - Ты намного нормальнее тех, с кем я знаком, и гораздо естественней тех, кто пытается казаться нормальными.
              Она обхватила мою шею и, прижавшись к щеке, какое-то время сидела молча. 
              - Спасибо, Джек. - Легонько меня оттолкнув, быстро захлопала рыженькими ресничками и весело рассмеялась. - Скорее пошли на кухню, иначе нам влетит! Луна уже помылась. Ты слышишь, Джек?
               - Да, пойдём, - отвечал я, ни на секунду не переставая ощущать на языке солёный вкус её слёз.

               Тёплая вода смывала накопившуюся за день усталость. Я с удовольствием подставлял упругое тело под летящие, сильные, горячие струи. А слишком длинный день покорно сложил свою пахнущую табаком и бензином рыжую голову на искромсанную вдоль и поперёк безжалостным топором плаху времени.

               «Интересное дело, - думал я. - Солнцу двадцать шесть лет, а выглядит она гораздо моложе. Да что там моложе! Больше восемнадцати ей не в жизнь не дашь! Тогда сколько же лет красавице Луне? Кем она приходится Солнцу? Старшей сестрой? Лучшей подругой? Любовницей?
               А надо ли вообще пытаться отвечать на какие-то неважные вопросы, если ты сам выбрал именно такое продолжение дня? Именно с этими девушками ты захотел встретить праздник "Вечер пятницы!"
               Встречай, Джек. Брось вёсла. Ложись на холодное, пахнущее плесенью  дно лодки. Доверься течению странной реки. Крикни - Ура! Закрой глаза, скрести на груди руки и ... плыви. У-р-а-а-а!»

               Всё бы ничего, если бы дурацкие шорты с футболкой были хотя бы моего размера. После душа пришлось приложить немало усилий, чтобы загнать в них своё влажное распаренное тело.
               Что ни говорите, а неудобная одежда может испортить настроение не хуже, чем неудобная ситуация или резкое, обидное слово. И только никогда не унывающие синие тапочки-лягушки дарили уют и чувство душевного равновесия. Зачесав густые, чёрные, как смоль, волосы назад и одёрнув майку так, чтобы она хотя бы прикрывала пуп, я вышел из ванной комнаты.

                - Быстрее, Луна. Он же сейчас выйдет, - в темноте услышал я быстрый, недовольный шёпот Солнца. - Вечно ты возишься и ничего не успеваешь вовремя!
                - Вот сама бы тогда и зажигала эти чёртовы свечки, - отвечал ей торопливый и не менее злой шёпот Луны. - Ишь! Раскомандовалась тут!
               Чиркнула спичка. Одна за другой на красиво засервированном столе зажглись три плавающих в прозрачных пиалах свечи. Луна, задув спичку, наклонилась и, обняв подругу, нежно провела рукой по торчащим в разные стороны волосам.
                - Прости меня, милая, - произнесла она. - Я не хотела тебя обидеть.
                - А вот и наш Джек. - Солнце, улыбаясь, медленно освобождалась от объятий Луны. - Давайте начнём ужин, господа.
                - Может, и мне костюм надеть? - стушевался я, увидев, что обе дамы сидят за столом в вечерних платьях.
                - Нет, не надо, - дружно замотали головами они.
                - Тебе и так хорошо, - по-моему, издевалась надо мной Луна. - Ты выглядишь очень брутально в этих зелёненьких шортах, Джек.
                - Я могу их снять, если хотите, - пробовал я «поймать в сачок» их настроение.
                - Нет! Не надо, Джек! - весело рассмеялись они. - Всё, что угодно, но только не это!
                - Жаль, - грустно произнёс я, присаживаясь между ними на стул с высокой спинкой и поправляя нагло подскочившую и оголившую живот оранжевую майку.

                - Открой нам вино, Джек. - Луна протянула штопор. - Мы с Солнышком не очень разбираемся в саке. В ресторане сказали - это лучшее из того, что у них есть. - Она вертела в руках фарфоровый графинчик, на котором было написано "Ginjo-sho". - Я заказала на всякий случай две такие бутылочки. Ты уж извини, если это не твой любимый сорт.
                - Две бутылочки - мудрый шаг, - похвалил я, закончив возиться с винной пробкой. - Это превосходный сорт саке, - продолжал нахваливать я Луну, - именно такой я и заказываю, бывая в японских ресторанах.
                - Гиндзё-сю? - удивилась Солнце на непонятном языке.
                - Что-что? - не понял я.
                - Ты всегда берёшь сорт «Гиндзё-сю», Джек? - спрашивала она. – Это, наверное, потому что там используют рис 60%-ой шлифовки и туда добавляют спирт, да?
                - Там не обязательно должен быть спирт, Солнышко, - возражала Луна. - Это может быть и натуральное брожение с добавлением дрожжей «гиндзё».
                - В любом случае об этом должно быть сказано на этикетке, - продолжала непонятный диалог Солнце.
                - Да, они обязаны на это указать, - Луна накладывала в мою тарелку салат «Цезарь». - Давай прекратим ненужные дебаты, милая. Джек и сам во всём отлично разбирается. Достаточно салата?
                - В самый раз, - отвечал я, разливая по бокалам красное сухое вино.
                - Ну-ка, передай бутылку, Луна, - всё никак не могла успокоиться Солнце и стала внимательно изучать этикетку. - Так вот же тут написано: «дзюммай гиндзё»!
                - Правильно. Значит, это натуральный напиток без добавления алкоголя, - начиная терять терпение, отвечала Луна. - Положить тебе «Цезарь»?
                - Сама положу, - фыркнула Солнце. - Не маленькая.
                - Как хочешь, - вздохнула Луна и села на стул.
                - А как же он будет пить саке, если мы его даже не подогрели? - ехидно уставилась на Луну Солнце. - Хороши хозяйки!
                - Дай сюда бутылку! - грозно сказала Луна. - Открывай и наливай полный стаканчик, Джек. - Она так сверкнула взглядом в сторону подруги, что та, боясь поднять глаза, что-то усердно начала изучать в пустой тарелке. - Чем хуже качество саке, тем сильнее его надо подогревать. Неужели ты этого не можешь понять? Так отбивается посторонний запах. «Гиндзё» - достойный сорт саке и его можно употреблять даже слегка охлаждённым. - Она примирительно глянула на подругу. - Солнышко, пожалуйста, не позорь меня перед Джеком. Во всех этих тонкостях он разбирается гораздо лучше нас с тобой вместе взятых. Правда, Джек?
                - Ну-у ... - как-то неопределённо замычал я. - Предлагаю тост!
                - Давно пора, - потянулась к бокалу Луна.
                - Где это видано, чтобы саке не подогреть совсем, - ворчала Солнце. - Дурдом на колёсиках.
                Мы пропустили очередной выпад мимо ушей, и я произнёс всплывшее в памяти Бог знает как и когда туда попавшее хокку:    
               
                Вот выплыла луна,
                И каждый мелкий кустик
                на праздник приглашён.

                Понимая, что на этом мои «обширные» знания о Японии закончились, а слова «камикадзе» и  «сакура» сегодня вряд ли пригодятся, я быстро выпил противное саке и приступил к трапезе.
                Солнце поступило примерно так же с вином, а вот Луна, задумавшись, долго рассматривала сквозь бокал дрожащее пламя свечей. Наконец она произнесла:
                - Спасибо, Джек. Это мудрое хокку Иссы. А вот послушайте, как вступает с ним в красивую схватку образов другой известный поэт, Тайро:
               
                Холодный горный ключ.
                На дне блестят монеты:
                Их путник обронил.

                Пригубив вино, она довольно сказала:
                - Прекрасный вечер, ребята, - взяв палочки, умело стала заполнять тарелку. - А ты почему вилкой ешь, Джек?
                - Травма, - для полной убедительности я поднял над столом перемотанный палец. - Неудобно держать палочки - пришлось взять вилку, - подлив дамам вина, я наполнил и свой керамический стаканчик. - Хочу поднять тост за этот удивительный, волшебный вечер!
                - Может, всё-таки подогреем твой напиток? - заговорщицки шептала Солнце.
                - Если тебе нетрудно, положи вторую бутылку в морозилку, - сказал я ей в ответ так, чтобы этого не могла услышать Луна.

                Луна находилась по левую руку от меня. Любуясь в мерцании свечей её глубоким декольте, я никак не мог разобраться: есть ли у неё под платьем лифчик или его нет? На первый поверхностный взгляд он отсутствовал. Но в наше время триумфа уникальных технологий и материалов уверенным до конца уже нельзя быть ни в чём.
                С правой стороны от меня картина была несколько другой. Без волнующих секретов и неразгаданных тайн. Солнце, вальяжно закинув ногу на ногу, откровенно демонстрировала мощный разрез длинного в пол голубого платья. И красивые ножки в ажурных фиолетовых чулочках. РЫЖАЯ БЕСТИЯ!
                Я сидел и откровенно любовался подругами. Даже не пытаясь хоть как-то завуалировать полный дикого желания наглый взгляд. Зачем?   
                - Вы слышали новость про «Эсте Лаудер»? - говорил я как бы между прочим, опуская ролл «Филадельфию» в вазочку с соевым соусом и горчицей «Васаби». - Приостановлена продажа косметики этой фирмы. Вся Европа - в шоке!
                - А что случилось? - поперхнулась вином Луна.
                - Долго рассказывать, - я подлил себе саке. - Несколько летальных исходов. Многие женщины обратились в больницы за помощью. - Прожевав невкусный ролл, я залпом выпил приторный напиток из керамического стаканчика. - Что-то с химией связано. Нарушился технологический процесс, и в состав продукции попало вредное ядовитое вещество. Вызывает отмирание кожи, выпадение волос и жуткую аллергию.
                - И что теперь? - Луна с каменным лицом смотрела на меня.
                - Ну, что теперь, - рассуждал я, подцепив вилкой ещё один невкусный ролл. - Известное дело. Народ подаст в суд. Будет множество исков. Компания потерпит баснословные убытки. Ну и смерти ...
                - Какие ещё смерти? - испуганно включилась в разговор Солнце.
                - Помолчи! - обрушилась на неё Луна. - Тебе-то о чём беспокоиться? Ты другой косметикой пользуешься. Говори дальше, Джек!
                - На сегодняшний день скончалось порядка двадцати человек. Речь пока идёт лишь о туалетной воде и гелях для душа. Там точно обнаружены яды. - Я старался не встретиться взглядом с Луной. - Но думаю, будут тщательно проверять всю продукцию этой фирмы.
                - Какой ужас! - обхватила голову руками Солнце.
                - Замолчишь ты или нет?! Тебе-то какая, к чёрту, разница?! – Луна в сердцах хлопнула по столу ладонью. - Где ты всё это услышал, Джек?
                - На работе все сотрудницы только об этом и говорят второй день.
                - Странно, почему же я тогда об этом ничего не слышала, - сама с собой разговаривала Луна. - Я ведь пользуюсь туалетной водой этой фирмы. Да и гель для душа у нас, кажется, «Эсте Лаудер».
                - И я пользуюсь, - тихо произнесла Солнце. - Когда ты не видишь.
                - Хватит о грустном, - попытался я перевести стрелку и направить этот сумасшедший поезд на запасной путь. - Есть прекрасный тост ...
                - Джек, если это была шутка, то она тебе не удалась, - грозно смотрела на меня Луна. - А ты, Солнышко, чтобы больше не смела прикасаться к моим духам! Понятно? - она погрозила подруге пальцем. - Нет, а я-то, дура, думаю: выдыхаются они что ли так быстро? Оказывается, вот оно что происходит.
                - Ничего не понимаю. Это ты так шутишь, Джек? - в любой момент готовая расплакаться, спрашивала Солнце. - Это у тебя такой своеобразный юмор?
                - Надо же о чём-то разговаривать за столом, - оправдывался я. - Вот ...
                - Наглый врун! - Луна вскочила со стула. - А давай-ка мы его поколотим, Солнышко?!
                - Давай! Потащили его на диван! - неприятно запищала в ответ Солнце.
                Я позволил разгневанным подругам дотащить себя до дивана. Удобно на нём устроился и занял ленивую оборону. Луна села на меня сверху и пыталась «вцепиться мёртвой хваткой в горло». А Солнце, сидя возле нас на коленях, надеялась «защекотать меня до смерти». Наивные люди!
                Обида быстро сошла на нет, и через минуту всё это превратилось в весёлую кучу-малу. У моего лица постоянно мелькали чьи-то руки и ноги, напоминая крутящуюся ночью мельницу. Я как мог старался не попасть под шальные лопасти, но пару раз в пылу борьбы мне ощутимо «зарядили» локтём по челюсти. А один раз больно надавили коленом в пах.
                Словно маленькие дети, мы боролись, толкали, щипали друг дружку. Но быстро устали и, тяжело дыша, развалились на диване. Луна сказала:
                - Всё, хватит. Мир!
                - Да. Славно развлеклись, - пропыхтел я, теперь уже твёрдо зная, что под платьем у Луны абсолютно ничего нет. Её шикарное тело, прикрытое для приличия тонким куском материи, магнитом притягивало меня. Дразнило  доступностью и покорностью. Играло со мной в кошки-мышки ...
                «Ничего, - думал я. - Скоро ловушка захлопнется. Охотник прервёт цепочку хитрых выдумок и, зарядив ружьё, спокойно войдёт в клетку».

      
               

                ШАХМАТЫ.


 
               
             
                Наш обильный ужин в японском стиле был завершён. Я, наговорив хозяйкам много искренних комплиментов, с чувством до конца выполненного долга "выкатился" на балкон. Отведя под пепельницу фарфоровый графинчик из-под саке, с огромным наслаждением закурил сигарету.               
                Полная луна, игнорируя смехотворную помощь уличных фонарей, белым матовым прожектором выхватывала из плотной темноты двора силуэты давно уснувших деревьев и машин. Неясными мазками кисти обводила контуры детского городка и трансформаторной будки. Бессовестно заглядывала в ещё не погасшие окна нашего большого многоквартирного дома и точно такого же дома напротив. Поблёскивала неяркими бликами на высоковольтных проводах ...

                - Ты играешь в шахматы, Джек? - Луна появилась рядом так тихо и неожиданно, что я вздрогнул.
                - В шахматы, - чуть не выронив от испуга сигарету, переспросил я. - Играю, но в карты у меня лучше получается.
                - На раздевание? - беззвучно смеялась она.
                - Нет. На деньги, - я обнял её за талию. - А где Солнце?
                - Убирает со стола, - Луна оглянулась. - Дай-ка затянуться, пока она не видит.
                - Ты-то хоть умеешь курить?
                - Что значит: «Ты-то хоть умеешь курить»? - не поняла она.
                - Не обращай внимания, - спохватился я. - Просто вспомнил давнюю историю... Тут и говорить не о чем. Держи сигарету!
                Луна курила так, что сразу чувствовался её богатый в этом нехитром деле опыт. Её опыт был настолько убедителен, что я, потеряв всякую надежду на возврат ещё «жирного» окурка, прикурил новую.
                - Как же хорошо, - мечтательно произнесла Луна, выпуская дым.
                - Да. Неплохо, - согласился я, не спеша прогуливаясь рукой по знакомому рельефу её манящего тела.
                - Так вот о шахматах, Джек. - Она перехватила ладонь, когда та почти добралась до вершины упругих больших холмов. - Давай сыграем быструю партию? Не более десяти секунд на ход, согласен? - Мою руку решительно отправили к месту начала прогулки. - Только играть будем на желания.
                - Как это?
                - Каждый напишет на листке желание и отдаст Солнцу. Проигравший выполнит то, что будет написано в бумажке победителя. Идёт? - говорила она серьёзно.
                - А если я захочу вместо желания задать один вопрос? Ты сможешь дать на него честный ответ, Луна?
                Я почувствовал на себе холодный внимательный взгляд. Она явно медлила с ответом, что-то решая и обдумывая. Наконец произнесла:
                - Хорошо. Но это должен быть только один вопрос, Джек.
                - Договорились, - обрадовался я, понимая, что шансов на победу у Луны нет. Уж в чём-чём, а в шахматах-то я разбирался, как Бог. Ну, или почти так.

                Мы поменялись местами с Солнцем. Теперь я сидел напротив Луны. Фигуры на шахматной доске были расставлены, бумажки с желаниями написаны. Всё было готово к началу партии, и Солнце с нетерпением выпалила:
                - Давай, Джек. Начинай! Ты ведь играешь белыми!
                - Спокойно, - я жестом призвал «рыжую бестию» умерить пыл. - Пешка на «е – 4».
                - А я навстречу, - по-доброму улыбалась Луна, двигая чёрную фигуру.
                - Слон на «с – 4», - произнёс я тоном опытного гроссмейстера.
                - Джек, если ты пытаешься поставить «детский мат», то до конца партии тебе осталось ровно четыре хода. - Перестав улыбаться, она бросила внимательный взгляд на поле. Сделала ход.
                - Быстрые шахматы значительно проигрывают в динамике и философии обычным. Но настоящий мастер должен быть одинаково хорош в обоих вариантах, - негромко размышляя вслух, пытался морально уничтожить я опускающегося на колени соперника. - Ферзь на «h – 3».
                Луна что-то там передвинула на поле. Солнце вскочила со стула. Подойдя ко мне, она громко произнесла:
                - Налью Джеку саке и поставлю нам чай, - и, наклонившись к самому уху, яростно зашептала:
                - Что ты творишь?!! Через ход она заберёт твоего ферзя! Верни его на место!
                - Что? - не слишком разобрал её скорую речь я.
                - Ребята, либо вы играете вдвоём, либо пускай Джек сдаётся.
                - С чего бы это, Луна? - возмутился я. - Не мешай, Солнышко. Ферзь шагает дальше и легко берёт пешку на «f – 7».
                - А я забираю этого наглого ферзя ладьёй, - невозмутимо сказала Луна, убирая с поля моего фаворита.
                - Я тебя предупреждала, - вздохнув, вынесла вердикт Солнце.
                - Сдаёшься? - поинтересовалась Луна.
                - Что за новости! Это лишь незначительная потеря в дебюте, - парировал я. - Конь на «с – 3».
                - Тогда шах, - весело сказала Луна, сделав ход ферзём.
                - Да не может этого быть, - не мог поверить я своим глазам. - Какой ещё шах? Мы же только начали партию! Король на «d – 1».
                Луна сделала ход. Перегнулась через стол. Потрепала меня по макушке.
                - Тебе мат, Джек.
                - Мистика, - произнёс я, нехотя пожимая протянутую Луной руку. С тоской глядя на шахматную доску, я всё пытался понять: и как это меня угораздило так быстро отдать партию?
                - Что там с моим саке.
                - Уже несу, Джек.
                - Вечно ты возишься, Солнце. Плёвое дело, а ты растянула его на целый час, - продолжал я искать виновников в обидном поражении.
                - Вот, - она поставила передо мной стаканчик. - Холодное!
                - Не хватало ещё простудиться, - бурчал я. - Надо перекурить это дело.
                - А желание, - напомнила Луна.
                - Да, - поддержала Солнце.
                - Человек расстроен порядочно и выбился из сил, а они ... - я без тоста опрокинул стаканчик с японским зельем.
                - Читай!

                Солнце развернула сложенный в несколько раз листок. Торжественно прочла желание Луны:
                - Хочу, чтобы Джек исполнил неповторимый медленный танец ...
                - Протестую, - попробовал отвертеться я. - Какое-то смешное желание. Издевательское, по-моему. Так объелся, что хожу еле-еле, а тут танцевать. Нет! И не мечтайте даже.
                - Это будет не по-мужски, Джек. У вас с Луной был договор ...
                - Что там с музыкой, - я резко поднялся и гордой походкой салонного денди прошёл в центр комнаты. - Сейчас вы увидите, что такое настоящий танец. Готовы? Поехали!

                В комнату опять заглянул волшебник-Стинг со своим «When we dance». Солнце, поставив диск, комфортно устроилась на диване, поджала под себя ноги и весело покачивала головой в такт музыке. Луна, оставшись сидеть за столом, убирала в коробку шахматы.

                Отбросив в сторону ненужные стеснения и стараясь пропустить сквозь себя тонкое волнение льющийся из колонок мелодии, я прекратил быть повелителем своего тела. Я перестал чувствовать земное притяжение. Постарался, чтобы моими движениями управлял не мозг, а какая-то иная сила. Может быть, сила прекрасной музыки, а может быть, сила втекающего через окно, будто плотный желтоватый дым, света луны.
                Задрожали язычки свечей. Луна, поставив на холодильник коробку с шахматными фигурами, медленно поплыла ко мне, раскрыв свои объятья и улыбаясь одной из своих завораживающих улыбок. Откинув назад непослушные волосы, она обняла меня.
                - Я не мешаю тебе, Джек?
                - Нет, Луна.
                Встав на носочки, она прижалась ко мне.
                - Научи меня своему танцу, Джек.
                - Я плохой учитель, Луна. Давай попробуем. Повторяй за мной движения и постарайся мысленно как бы оторваться от пола.
                - Хорошо, Джек. Я стану не тяжелее пёрышка.

                И мы начали танцевать. Луна словно растворилась в пространстве. Она оказалась настолько способной ученицей, что у меня создалось ощущение, будто я продолжаю этот танец в полном одиночестве. Рядом со мной никого нет, и никто не мешает двигаться так, как я хочу. А мои руки обнимают пустоту, оставляющую в воздухе лишь сладковатый шлейф духов и еле слышный запах тела красавицы Луны. Наклонившись, я попал в нежное воздушное облако её волос и ... Громко чихнул.
                Мы тут же оказались на мягком ковре. Стинг заканчивал песню. Луна с сожалением сделала шаг назад, и я остался стоять один посередине тёмной комнаты.

                - А теперь я хочу прочитать желание Джека. - Солнце начала разворачивать свёрнутый в несколько раз листок с моим вопросом.
                - Это будет нечестно. Он ведь проиграл партию. – Луна, пожав плечами, подсела к подруге. - Но в принципе я не против. Читай, что там придумал этот танцор.
                Солнце, быстро прочитав содержимое записки, звонко рассмеялась и протянула листок Луне.
                - Как это, кто мы такие, Джек? Я - Солнце, а это - Луна. Что же здесь непонятного? - продолжала смеяться она. - Только напрасно потратил своё пожелание. Правда, Луна?
                - Да, - серьёзным тоном поддержала её подруга, хитро посматривая то на меня, то на вопрос в записке. Потом картинно потянулась и зевнула. - Я хочу спать, - она поднялась с дивана, - постели ему тут, милая.
                - Значит, ответа не будет? - задал я напрасный вопрос.
                - Сначала надо научиться побеждать, Джек. - Луна сочувственно похлопала меня по плечу. Затем, наклонив мою голову, быстро прошептала. - Как только Солнце уснёт, я приду к тебе.
                - Угу, - пробормотал я.

                Подруги какое-то время что-то оживлённо обсуждали за закрытой дверью спальни. Потом свет там погас и стало тихо. А я всё никак не мог решить: оставить на себе трусы или встретить Луну в костюме Адама?
                Налив стаканчик саке, я в задумчивости вышел на балкон. Луна смущённо встретила меня, прикрывшись небольшой, похожей на растянутую ковбойскую шляпу тучкой. Я поднял стаканчик и, мысленно чокнувшись с ней, выпил за прекрасный вечер и поблагодарил скромницу звезду за поддержку и внимание.   Вернувшись в комнату, я прилёг на диван.
                «Если она желает видеть во мне какую-то загадку, хочет окружить нашу долгожданную встречу ореолом какой-то тайны, тогда, вне всяких сомнений, я должен встретить её в трусах, - пробовал рассуждать я логически. - А вот если ей всё это неважно и она хочет почувствовать во мне вероломного покорителя богатых земель и народов, наглого безжалостного захватчика чужих территорий, тогда, конечно, нужно их снять и отбросить подальше».
                Борясь с собственной нерешительностью, я то начинал снимать последнее прикрытие, то быстро возвращал его обратно, крепко сжимая в кулаках резинку. Проделав эту бессмысленную процедуру несколько раз, я даже разозлился.
                «Что же она захочет от меня? - спрашивал я сам себя. - Безумства? Грубости? Животной простоты и азарта? Чтобы я взял её молниеносно, как хамелеон ловит зазевавшееся насекомое своим язычком-присоской? Или, может, она захочет волшебной, полной нежности прелюдии? Захочет утонуть в моих ласках? Потерять чувство реальности? Забыть на время обо всём, что было до и будет после? Медленно таять в моих ладонях, будто кубик прозрачного льда для коктейля? Стекать по моим рукам холодным ручейком, обжигая горячую кожу и разжигая моё желание?»
                - Джек, ты спишь? - услышал я тихий шёпот пролетающей надо мной феи.
                - Нет. Просто закрыл глаза и жду Луну. А что?
                - Ничего. Разожми пальцы. Зачем ты вцепился в трусы, словно боишься, что у тебя их украдут? Дурачок, - незло обзывалась, хихикая, фея. - Ну, расслабь пальцы. Ты волнуешься, Джек?
              - Нет. Просто размышлял о Луне, - я разжал кулаки.
              - Можно, я загляну в твои мысли и фантазии?
              - Не надо, - испугался я. - Они не всегда бывают красивыми и тактичными.
              - Ну и что? Это у всех так. Не бойся, Джек. Я лишь посмотрю твои желания и всё.
              - Ладно, - сдался я. - Только давай поскорее. Скоро должна прийти Луна. А ей может всё это не очень понравиться. Поторапливайся!
              - Я мигом, Джек.
              Почувствовав в голове приятный холодок, я услышал возмущённый шёпот феи:
              - И он ещё сомневается?! Конечно же, она предпочтёт второй вариант! Вот этот, с тающим кубиком льда, - послышался шелест лёгкого воздушного платья, и фея легла рядом со мной. - Любой женщине больше понравится нежный, понимающий её партнёр, а не какой-то там озабоченный варвар без трусов!
              - Ты и правда так думаешь?
              - Ну, не знаю, - начала сомневаться фея, поглаживая тёплой ладошкой мой живот. - Бывает и так, конечно, что хочется бури. Каких-то безудержных страстей, - её пальцы мгновенно опустились ниже и больно сжали мой, уже давно рвущийся в бой член. - Но это в том случае, если партнёры близки. Если между ними существует ...

              Я больше не позволил фее-Луне произнести ни звука. Навалившись на неё сверху, постарался сделать наш поцелуй насколько это было возможно долгим. Бесцеремонно раздвинул ей ноги и нагло, быстро вошёл в неё.
              Наше дыхание сбилось на слишком короткие промежутки. Языки пламени разгорающегося костра заплясали набирающий силу танец. Искры закружили шальные, бесовские хороводы, выплёвывая в ночное небо миллионы ярких звёздочек. А луна, довольно улыбаясь, продолжала неспешный променад на теперь такой скорый предрассветный эшафот.

                В ладоши хлопнул я.
                А там, где эхо прозвучало,
                Бледнеет летняя луна.

   
 
               
                ВОДОПАД.





                Под громкие и чёткие команды высокого человека в офицерском парадном мундире двое его подчинённых достали из ящика снаряд. Зарядили пушку. Приготовились произвести выстрел.
                Рука офицера в белой перчатке медленно поднялась вверх.
                - Пять секунд. Четыре. Три, - быстро разрезАли острым ножом ещё прохладный с утра воздух резкие отрывистые команды. – Гото-о-овьсь ... ПЛИ!
                Прогремел выстрел. Пушка судорожно дёрнулась. Выплюнула пустую гильзу. Замерла на месте. Гулкое эхо какое-то время побродило над лежащим в низине городом, над рекой, разделившей этот город пополам, раскидав тут и там длинные руки-мосты. Затем, подавшись в поросшие буйным лесом холмы, затихло и растворилось там окончательно.
                На смотровой площадке раздались восторженные крики. Присутствующих охватило радостное волнение. Эмоции били через край, а весь лежащий под нами как на ладони город теперь точно знал, что наступил полдень.
                Пороховое облако от выстрела, поднимаясь, быстро теряло форму и вскоре исчезло совсем. Караул уже не так торжественно, как вначале, направлялся к небольшому одноэтажному домику из красного кирпича. Статный офицер в мундире, сняв белые перчатки, теперь помахивал ими в воздухе, что-то увлечённо разъясняя своим подчинённым.
                Дети продолжали веселиться. Не желая мириться с таким скорым окончанием праздника, они носились как угорелые. Сбивали друг дружку с ног. Прыгали, хлопали в ладоши, крутились юлой и не обращали внимания на строгие замечания взрослых.
                - Как это здорово! Правда, Джек? - глаза Солнца светились от счастья. Казалось, она сейчас пустится в пляс вместе с шумной детворой.
                - Я всегда знал, что есть такое место, но никогда тут не был. -  Крепко сжимая её маленькую холодную ладошку, говорил я. - Только каждый раз вздрагивал, когда слышал этот хлопок после выстрела пушки. Часы подводил, если надо было. И свои, и которые в моём кабинете висят на стене. А тут не был никогда.
                - Пойдёмте. Такси ждёт, - Луна бесцеремонно вклинилась между нами. Взяла нас под руки. - Когда ты увидишь водопад, Джек, - она уверенно вела нас к ступеням, покачивая полями большой бордовой шляпы, - ты забудешь и про пушку, и про всё на свете.
                Солнце с сожалением то и дело оглядывалась назад. Громко вздыхала и сверлила подругу недовольным взглядом. Луна была непреклонна. Смотрела вперёд, скрыв глаза под овалами солнцезащитных очков. Уверенной походкой мы пересекли по диагонали смотровую площадку. Подошли к мраморной лестнице. Начали спуск.
                Короткое платьице Луны весело подпрыгивало на каждой ступеньке. Я любовался её красивыми загорелыми коленями, отгоняя растущее желание до них дотронуться.
                - Бух! - Громко и зло выкрикнула Солнце. - Могли бы ещё немного видом города полюбоваться. Можно подумать, вода закончится в твоём водопаде, - говорила она тоном жутко обиженного чем-то ребёнка.
                - Такси ждёт, - спокойно повторила Луна.

                «И что за человек носил до меня эти вещи? - размышлял я, доставая из багажника плетёную корзину для пикника. Спортивный костюм напоминал наряд клоуна. Брюки едва прикрывали щиколотки, а рукава синей куртки, когда я что-нибудь делал, уползали наверх чуть ли не до локтей. А про короткую, вечно выпрыгивающую из штанов оранжевую футболку с непонятной арабской надписью я уже достаточно тут наговорил. - Забавный был парень. Низкий. Коренастый. И на таких вот лыжах 43-го размера. Как он вообще передвигался-то? Падал, наверное, часто. Задумывался о чём-то своём, цеплял носком башмака землю и через мгновение на ней же и оказывался. А бегал тогда он как? Вопрос. Может, он был человеком, который никогда и никуда не торопится? Или ...»

                - Джек! - услышал я голос Луны. - Долго ты собираешься стоять на дороге и глупо улыбаться?
                Жёлтое такси, обдав меня из выхлопной трубы едким дымом, быстро удалялось в сторону города. Луна и Солнце, спустившись с насыпи, стояли на тропинке, ведущей в лес.
                - Иду, - я одёрнул непослушные рукава. Взял тяжёлую корзинку и поспешил к ним.

                Первой по тропинке шла Луна. Когда над нами закружили карусель зелёные кроны высоких деревьев, не давая ни единого шанса лучам солнца коснуться мягкого, покрытого листьями, травой и мхом лесного настила, Луна сняла очки. Поправила съехавший с плеча ремешок дамской сумочки. Убедилась, что мы не сильно отстаём.
                За ней, упорно держа дистанцию, шла, что-то недовольно бормотавшая себе под нос Солнце. Держа под мышкой большой целлофановый пакет с подстилкой и пледами, она рассеянно озиралась по сторонам. Вдруг резко остановилась. Подошла ко мне. Протянула объёмный куль.
                - Подержи, Джек. Я мигом.
                Сделав пару шагов в сторону от тропинки, она подняла цветастую юбку, спустила трусики и присела.
                - Это что ещё за новости? - возмущалась Луна. - Тебе что за куст не зайти? Хоть бы Джека постеснялась!
                Над нами громко заухал филин. Я задрал голову, пытаясь обнаружить, где это он прячется.
                - Ты что-то не очень-то сегодня ночью стеснялась, Луна. Так стонала, что я уже хотела скорую помощь вызвать.
                - Поговори мне ещё, - фыркнула на неё Луна. - Господи, и когда это всё кончится? - поля её бордовой шляпы недовольно качнулись из стороны в сторону. - Ну, сделала своё мокрое дело?
                - Сделала, - Солнце показала Луне язык. Вернулась на тропинку. Забрала обратно пакет. - Не надо было меня к себе в город тащить. Кому я там мешала?
                - Замолчи! - шикнула на неё Луна. - Ты и тут никому не мешаешь.
                - Нет, мешаю! Нашла себе помощницу! - громко возмущалась, Солнце. - Я не кукла!
                Я встал между ними.
                - Долго ещё идти до водопада? - серьёзно спросил я.
                - К четвергу должны быть на месте, - Солнышко залилась звонким смехом. - Крайний срок - пятница.
                - Очень смешно. Смотри не лопни только, - Луна, глядя на хохочущую подругу, заулыбалась сама. - Тут близко, Джек. Пошли.

                Наш караван продолжил путь. Теперь я шагал посередине. Так, на всякий случай. Во избежание различного рода инцидентов. Настроение у девушек заметно улучшилось. Луна негромко запела песенку "Frozen" из репертуара Мадонны. Солнце красиво ей подпевала.
                Стереоэффект получался изумительный. Лесная акустика была великолепной. Я дождался того места, где Мадонна делает так: «Ммммммммм - мммм – ммммм». Одним словом, мычит, повторяя мотив песни. И удачно промычал его вместе с остальными.
                Всё шло к тому, что вот-вот нам должны были повстречаться добрые эльфы и гномы. Но вместо этого две крупные еловые шишки одна за другой дружно ударили мне по голове. Меткий стрелок опять зашёлся звонким смехом, а я, обернувшись, строго пригрозил ему кулаком. Пришлось ещё раз полюбоваться его маленьким язычком.

                Неожиданно лес расступился. Послышался шум падающей воды. Тропинка теперь убегала в поле, усыпанное множеством ярких цветов. Отсюда всё это было похоже на громадный зелёный ковёр. Всё вокруг казалось неподвижным. И лишь беспокойно летающие вокруг нас бабочки, стрекозы и мохнатые шмели, категорически отказывались хоть на мгновение замереть, чтоб окончательно превратить своё пёстрое поле в висящую на стене невероятных размеров картину. Даже мирно пасущиеся вдалеке овечки были будто бы приколоты к траве невидимыми булавками. И казались белыми пушистыми шариками, очень похожими на одуванчики.
                - Видишь вон ту полянку на возвышенности, Джек? - спросила Луна, показывая указательным пальцем куда-то вперёд и замедлив шаг. - Нам туда.
                - Да, вижу.
                - За полянкой обрыв. Внизу течёт горный ручей, а на другой стороне будет водопад. Посмотришь, какая там открывается панорама. Фантастика!
                - Хорошо. Посмотрю, - нервно ответил я, резко одёрнув подскочивший рукав спортивной куртки. - Такое ощущение, что туда  камней напихали. - Я переложил тяжелеющую с каждым шагом корзину в другую руку и снова одёрнул нахальный рукав.
                - Во-во, - услышал я позади запыхавшийся голос Солнца. - А мне как будто одеяла засунули в пакет вместе с кроватями.
                - Давай поменяемся, - предложил я.
                - Не стоит, - хихикнула в ответ Солнце. - Сама как-нибудь управлюсь, хитрюга Джек.
               
                Всё было в точности так, как и описала Луна. Предо мной, словно выбегая из леса, ронял вниз быстрые потоки красивый горный водопад. Падая и образуя у подножия маленькое прозрачное озеро, он стремительно убегал дальше настырным бурным ручьём.
                - Жаль, что нельзя спуститься к воде, - вздохнул я.
                - Боюсь, что, если бы можно было спуститься, тогда и любоваться было бы нечем, Джек. Людям недостаточно просто видеть красоту. Они всегда пытаются до неё дотронуться. А дотронувшись, - разрушают.
Стоящая позади Луна обняла меня, прижалась и стала нежно целовать в шею. Сделалось ужасно щекотно, и я весь съёжился. - Вот возьму и столкну тебя. Правда, страшно, Джек?
                - Нет. Щекотно очень, когда ты вот так целуешь.
                - Как целую? Сюда что ли? Вот так?
Она тут  же повторила поцелуй, а я втянул голову в плечи.
                - А-а-а-а-а-а-а! - закричал я, - прекрати немедленно, Луна-а-а-а-а-а-а! Щекотно-жа-а-а-а-а-а-а-а!
Луна повисла у меня на спине, крепко обхватив за шею. Я пытался, как мог, сбросить этот горб. В общем, её с ног сшибательная бордовая шляпа, покатившись по земле, ловко нырнула с обрыва. Описав в воздухе замысловатую дугу, она мягко спланировала прямо в летящий ручей. Поток воды радостно подхватил нежданную добычу и, чтобы случайно не потерять, вынес её ровно на середину.
                - Это была моя любимая шляпа, Джек, - грустно провожая взглядом бордовый кораблик, произнесла Луна.
                - Я не специально, честное слово.
                - Я понимаю, Джек. 
Она грустно помахала ей вслед. Развернулась. Встала на цыпочки. Поцеловала меня в губы. И мне показалось, что я увидел в её глазах слёзы.
                - Ты плачешь, Луна?
                - Нет, мой хороший. Наверное, пылинка в глаз попала. Всё нормально. Пойдём.
На полянке, подложив под себя мягкий плед, скрестив ноги по-турецки, сидела Солнце. Накрыв на подстилке импровизированный стол, она встречала нас по-хозяйски.
                - Садись рядом со мной, Джек, - похлопала она ладошкой по лежавшему рядом пледу. - А ты, Луна, садись напротив. Проголодался? - спросила она.
                - Ну да. Самое время промочить горло, - я потянулся к стаканчику с вином, - и что-нибудь съесть.
                - Подожди, - уверенно перехватила мою руку Солнце. - Сначала поешь.
                - А какая разница? - не понял я.
                - Такая разница, Джек. Вначале ты должен поесть, - тоном, не терпящим возражений, говорила она. - Я сама тебя буду кормить.
                - Ладно, - только и успел сказать я, как тут же ощутил  во рту вкус свежего огурца и сыра «Маасдам».
                - Жуй! - приказала Солнце.
                - Угу.
                - Молодец, - хвалила она меня, - теперь хлеб, буженина и оливки.
 Я с немой просьбой о помощи посмотрел на Луну. Но та лишь пожала плечами, как бы говоря: «Ничего не могу с этим поделать, Джек».
                - На, запей это всё яблочным соком.
                - Соком? - удивился я.
                - Успеешь ещё вина своего нахлестаться. Пей!
Её пальцы поднесли стакан с соком. Я отпил примерно половину.
                - Перекусил? - через какое-то время спросила она. Я утвердительно кивнул головой. - Вот и умница, - она заботливо промокнула мне влажной салфеткой уголки губ. - Покуришь?
                - Можно.
                - Закуривай, Джек. А я хочу произнести тост, - наконец-то взяла бразды правления в свои надёжные руки Луна. - Не возражаете, если он будет в стихах?
                - Нет, конечно, - сказал я, с наслаждением выпуская тонкой струйкой ароматный дым сигареты.
                Мы взяли стаканчики с вином. Луна поднялась. Поправила свободной рукой платье. Прикрыла глаза и постояла, чуть покачиваясь, несколько секунд. Она заговорила так тихо, что я даже не сразу понял: ведь уже звучат стихи!
               
                Что может подарить поток воды?
                Да ничего! Лишь холод ощущений горных.
                Давящих на подножии распятых.
                Скорей! Скорее убегай отсюда!
                Взлетай, вся в искрах водяных алмазов
                В белёсо-бирюзовый небосвод.   
                Встань на вершине с буйными ветрами!
                И мощной силою охваченный полёт
                Пусть всю насытит - безграничной далью.
                Нет ни зверья, нет ни людей, нет ничего ...
                Один простор вселенной.
               
                - ЗдОрово, Луна! - сказали мы вместе с Солнцем.
                - За водопад? - немного смутившись, спросила она.
                - За водопад! - опять сказали мы хором.
                - До дна, Джек?
                - Легко, - ответил я, не помню уже кому, и залпом опустошил стаканчик.
                Потянувшись через стол, взял гроздь почти чёрного винограда. Уселся на место и, покуривая, наслаждался терпким вкусом больших, без косточек, сочных ягод. Наверное, от выпитого вина голова слегка закружилась. Я опёрся на руку.
                - Приляг ко мне на колени, Джек. - Рыжее солнышко на чистом голубом небе весело подмигнуло, и я прищурился. - Ложись, а я накрою тебя пледом. Тебе так будет лучше. Давай, Джек, не упрямься. Ну же, - слышал я куда-то быстро удаляющийся голос Солнышка.

                Хотел спросить: «Зачем?», но язык онемел и прилип к нёбу. На глаза опускался плотный густой туман. Из него ещё пару раз выплыло грустное лицо Луны, и мне снова показалось, что в глазах её стоят слёзы.
                Затем я услышал совершенно незнакомый, непонятно откуда возникший мужской голос с сильным акцентом. Который грубо сказал: «Чего уставились, дуры?! Уберите здесь всё. Снимите с него мои вещи. Живо!» Я попытался хоть на мгновение раздвинуть липкий, вязкий, так быстро свалившийся, словно испорченный театральный занавес, туман. И мне показалось, что это с огромным трудом, но получилось.
                Я увидел, как белые овечки вместе с зелёной травой вдруг взлетели на небо. И ещё удивлённо подумал: «Какое странное сегодня небо. Зелёное. Нет на нём ни солнца, ни луны. Лишь стадо белых овец мирно щиплет травку и почему-то не хочет падать обратно на землю».




                ***





                - Вы можете говорить?
 Я приоткрыл глаза. В углу просторной комнаты неярко горел светильник.
Надо мной мигал разноцветными лампочками чёрный прибор. В воздухе витал специфичный запах лекарств. Среднего возраста женщина, в песочного цвета коротком халатике и такого же цвета шапочке-берете, заботливо поправила подушку. Ладонью потрогала лоб.
                - Он в сознании. Температуры нет. Пульс почти в норме.
                - Вы можете говорить?       
 На стуле сидел тучный пожилой мужчина в сером костюме. Он со скучающим видом изучал плотно зашторенное окно.         
Я с усилием разомкнул пересохшие губы. Вдохнул раскалённый воздух. Попробовал пошевелить пальцами и понял, что начисто лишён сил.
                - Воды? - спросила сердобольная медсестра.
 Я утвердительно кивнул. Она потихоньку приподняла голову, и я сделал три небольших глотка. Было такое ощущение, что я проглотил один за другим три острых ножа.
                - Я из полиции, - устало сказал тучный мужчина и поправил наброшенный на плечи белый халат. - Вы можете говорить?
                - Да, - прохрипел я.
                - Хорошо. В субботу вечером вас обнаружил деревенский пастух. Вы были без сознания, и, - он сдавил пальцами переносицу. Некрасиво сморщил лицо. - Вы лежали абсолютно голым на поляне, недалеко от водопада. Можете вспомнить хоть что-нибудь? - он раскрыл лежащий на коленях блокнот. Снял с шариковой ручки колпачок. - Днём пастух видел с вами двух женщин. Кто они?
                - Луна и Солнце, - еле слышно выдавил я из себя.
                - Вы говорите, луна и солнце? Я правильно вас понимаю? - полицейский вопросительно глянул на медсестру. Но та лишь развела руками.
 Я кивнул ему и жестом попросил попить. Очередные три ножа были уже не так остры. И, по-моему, у воды появился вкус.
                - Хорошо, - он опять сжал переносицу и сморщился. - Вы помните, как вас зовут? Кто вы и где живёте?
Я постарался улыбнуться. Не думаю, что это здорово получилось, но я старался.
                - Джек, - тихо произнёс я. - Меня зовут Джек.







               
               

          Автор выражает свою искреннюю признательность Юлии Марьиной за редактирование текста.      
          Автор благодарит Лану Истор за прекрасное стихотворение, которое прочитала Луна в главе "Водопад."