Рождественская почта

Сколько бы раз ты не бывал в Чимгане зимой, каждый раз сердце все также замирает от какой-то тревожной радости. Восхищение не тускнеет, а лишь приобретает новые оттенки. Такие же ослепительные, как искорки солнечных лучей на белоснежном снегу.
Я иду по аллее к корпусу, со своей лучшей подружкой Джули, так мы исковеркали ее обыденное "Юлия". Шагаем болтая без умолку, как и положено тринадцатилетним школьницам на зимних каникулах, которые мы согласно традиции решили провести в любимом лагере "Эльбрус".

Сбросив рюкзаки, все сплошь покрытые значками со смешными рожицами и вдохновляющими надписями, мы плюхнулись на застеленные кровати и тут же стали громко и нараспев читать оставленные летом послания на обоях. Также, мы малолетние вандалы, исписывали подушки и руки друг друга. И ничто, ни строгие выговоры вожатых, ни угрозы администрации лагеря больше не продавать путевки юным Ван Гогам, не могли остановить эту чисто подростковую потребность "оставить послание" следующим обитателям палаты. Часто этими загадочными обитателями оказывались мы сами и поверьте, читать свои опусы было также интересно, как если бы их оставляли инопланетяне. Которые кстати(не верите, спросите у любого, кто отдыхал в нашем лагере в конце 90-х) приземлялись на дальнем футбольном поле и даже оставляли записки, написанные фиолетовым фломастером на тетрадных листах. Там они писали, что наблюдают за землянами и что считают несправедливым тот прискорбный факт, что победа в финальном конкурсе "Алло, мы ищем таланты" досталась не седьмому отряду. И это просто совпадение, что именно мы с Джулькой, адепты седьмого (самого классного, между прочим) отряда, обнаружили то послание.

Я собиралась кататься на снегокатах, ходить в библиотеку и не участвовать в ежедневных конкурсах, которые в силу своей взрослости (8-й класс как никак) решила считать дурацкими. Джулька собиралась составлять мне компанию и еще плюс ко всему этому немного страдать. Ибо моя подруга и бессменная соседка по парте была очень серьезно "один раз и на всю жизнь" влюблена в своего шофера. Который отвозил Джульку в школу и оттуда же ее забирал. Мне всегда было очень досадно, что я жила всего в трех минутах ходьбы от нашей альма матер и мне никогда не удавалось внимательно рассмотреть объект Джулькиных прекрасных и светлых чувств.

В первый же вечер, старшая вожатая объявила, что на протяжении всей смены будет работать "рождественская почта", которая на деле оказалась большой картонной коробкой, раскрашенной в пронзительно алый цвет. Новость была принята с большим энтузиазмом, кто-то даже засвистел. Инга, самая красивая девочка в нашем отряде, манерно вздохнула. Наверное представила бедняжка, как ее закидают признаниями в любви. Ну, а что ты хотела, если была единственной, кто в 13 лет обладал полным вторым размером. Даже мы девочки, смутно догадывались, что это практически магическая сила, а что уж говорить о мальчишках, только вступающих на стезю полового созревания.

Несмотря на то, что нас с Джулькой эта новость особо не обрадовала, мы все же не удержались от того, чтоб в первый же вечер не отправить Инге страстную валентинку с пламенной просьбой о свидании возле зимнего клуба, в 21:00. Увидев, что в 20:45 Инга засобиралась "в медпункт, что-то голова разболелась", мы с Джулькой твердо решили, что завтра напишем ей новое, еще более пылкое признание в любви.

Но, на следующий день у меня вылетели из головы и розыгрыши и снегокаты и даже книги. Потому что я увидела его. Я не знаю, что поразило меня больше, то, как он скачет по сцене под убойную композицию Rammstein, его черные волосы в контрасте с белоснежной кожей или то, что вместо микрофона он пел "в швабру". Мои дипломатические попытки разузнать его имя не увенчались успехом и поэтому мысленно я окрестила его "Рокером со шваброй".

И затем, каждый из оставшихся семи дней пребывания в "Эльбрусе", я слала ему забавные и милые послания и подписывала их так - "Рокеру со шваброй, 1 отряд". Оставаясь в свою очередь таинственной незнакомкой. Но, однажды дабы убедиться в том, что они доходят до адресата, в одном из посланий я написала, что ровно в два часа дня буду стоять на крылечке библиотеки. И если хочешь узнать кто я, то приходи.
Я пришла на десять минут раньше. И в тот момент, когда я собиралась снять шапку, чтоб волосы красиво развивались на ветру, видимо я была полна решимости покорить его, в ухо мне прибольно влепили снежком. Коварным врагом, а точнее врагиней, оказалась Инга, которая узнала, что авторами любовных посланий были мы с Джулькой. Точнее, я была соавтором только первого, остальные вдохновенно ваяла Джули, но справедливости ради, стоит признать, иногда я подкидывала последней настоящие перлы, что-то на подобии: "Ингушечка, у тебя самые красивые коленки, как бы я хотел, чтоб ты расцарапала их об асфальт и я бы нес тебя на руках в медпункт, а потом дул бы, когда их намазали зеленкой".
Ей Богу, нельзя же быть такой бестолковой коровой и верить в то, что такую ересь мог написать "Марк, 15 лет, увлекаюсь мотоциклами, играю на гитаре".

Конечно, я не могла оставить этот снежок без ответа и с громким кличем "Лови фашист, гранату" бросилась в снежную битву. В процессе которой, мы убежали далеко от библиотеки и от моего рокера. Не знаю, пришел ли он вообще и если пришел, то со шваброй или без оной. Инге я зафигачила снежком в глаз. Но, даже синяк не испортил ее красоты и мальчик с первого отряда, в котором она подозревала таинственного писателя, все таки пригласил ее на медленный танец. Кажется, она даже была благодарна мне за этот синяк, так как поводом завязать разговор оказался именно он. 

Закончились каникулы, мы с Джули опять сидели за одной партой и теперь страдали на пару. Приближался день Святого Валентина и я решила отправить валентинку Максиму, мы все таки узнали его имя и оказалось даже, что сосед Джульки учится с ним в одном классе. После занятий, мы пошли с Джули на алайский и я выбрала сказочно красивую открытку. Думаю, сейчас я бы изобразила приступ тошноты при виде такой мимишной валентинки.
Когда дома, я села ее подписывать, обнаружилось, что моя розовая гелевая ручка закончилась. Позвонив Джульке и попросив ее принести завтра свою розовую ручку, отложила "Письмо Татьяны".
В общем и коротко, письмо отправлено не было, так как на следующий же день, Джулька глядя на меня печальным взором сообщила, что Максим дружит со страхолюдиной Катькой. Незнакомая нам Катька была предана анафеме, валентинка отдана Джульке, которая в свою очередь, подарила ее своему шоферу и который в продолжении этой цепочки был уволен разъяренным отцом моей подруги, обнаружив сие послание в бардачке машины.

Пять лет спустя, я поехала на лето вожатой в лагерь, в котором проводила все каникулы своего сумасшедшего детства. Началась вторая смена, детишки наоравшись и набросавшись друг в друга подушками, наконец-то спали, я сидела в холле и рисовала стенгазету, а точнее просто лила на ватман кляксы из флакончиков с лаком для ногтей. Мы, кстати, заняли первое  место с моей футуристической картинкой "Чимган летом".
Когда я увлечено разбрызгивала желтый лак, в холл зашел молодой человек, с ужасно строгим выражением лица. Да еще и в белом халате.
Он представился: -Максим, помощник главврача. Пришел с обходом.
Я ответила: - Валяйте, проверяйте. Если разбудите мне хоть одного ребенка, я придушу вас вашим же халатом.
Он шутки по всей видимости не оценил. И лишь, когда он вышел из корпуса, я заканчивая лить фиолетовый лак с блестками, замерла... О мой Бог! Это же! Он! Рокер!Со шваброй!

Я отправила смс в Тель Авив, куда недавно переехала моя Джулька, в ответ пришло много восклицательных знаков.

На этом все и закончилось, ибо я не смогла смириться с тем, что он превратился в такого скучного и респектабельного молодого человека.
Он кстати, пригласил меня однажды на медленный танец и я почти решилась спросить, помнит ли он о тех загадочных посланиях, но решив, что пусть хотя бы он сохранит в памяти тайну той далекой зимы, посадила ему на плечо саранчу, которую до этого зажала в кулаке, думая подпустить ее кому нибудь в волосы. Поставив тем самым точку в милой рождественской истории.