Чавин, Сечин и Чанкильо. глава 4

 4.ЦЕНТРАЛЬНАЯ ПЛОЩАДЬ


Обогнув и оставив справа возвышение, на котором сейчас ведутся раскопки, обозначенная белыми камушками дорожка подвела меня к площади. Стоило мне на нее взглянуть, как я тут же поняла, что называться она должна «центральной» — правда, по ассоциации не с ее положением, а с ее размером. В Чавине де Уантар раскопали три площади, и самая большая именно она.

Официально э а площадь так не называется, но мое название вообще-то имеет такое же право на существование — по крайней мере, для меня самой — как и все остальные, официально принятые в Чавине, потому что, как тут все называлось в свое время, не знает в действительности никто. Поэтому, не мудрствуя лукаво, и присвоили раскопанным зданиям названия: одному — Кастильо — Башня/Замок/Крепость, он же Главный Храм и Храм Новый. Другому — Храм Старый. Креативненько вышло -также, как и у меня с центральной площадью. Каменный идол назвали Лансон, что значит «большая пика» или «большое копье», потому что высотой он четыре с половиной метра и при желании в нем можно разглядеть антропоморфное копье — или проделать эту реконструкцию в обратную сторону. От копья к антропоморфному монолиту. Стелам и обелискам дали имена тех археологов, кто их нашел или описал. Стела Раймонди. Обелиск Тельо. Или того места, где их нашли. Стела Йауйа.

Центральная площадь, к которой я подошла, располагалась не вровень с уровнем земли, и не на возвышении — она была выкопана в земле, и в нее можно было спуститься — пока еще можно — по любой на выбор из четырех широких каменных лестниц.

Помните, я говорила, что в Тиауанако тоже есть выкопанная в земле площадь — та, что со вделанными в стену каменными головами?Но она с одной лестницей и меньших размеров, чем центральная площадь в Чавине де Уантар.

Здесь же лестницы расположены по центру каждой из сторон площади, в каждой - по пять ступенек. Я спустилась по ближайшей.

Площадь была ровной, заросшей зелено-пожухшей травой — стоял конец августа — и казалась неуютно-пустой. Тут же захотелось подойти к самому центру площади и постоять там. И, как видно, не мне одной этого захотелось — на этом центральном пятачке даже вся трава была вытоптана.

И что же с площади видно...

Cлева от нее — полуразрушенное каменное строение. Прямо перед ней на пригорке — большое здание, в котором сразу обращают на себя внимание две круглые и приземистые колонны и над ними — каменные перекрытия. Это Новый Храм. Перед ним — стена и лестница, которая ведет к другой площади — прямоугольной и поменьше, чем та, на которой я сейчас стою. Справа от него и тоже на пригорке — здание под навесом. Там вход в две галереи, и в той, что справа, находится знаменитый монолит Лансон. Но туда, по отмеченной белыми камешками дороге я поднимусь позже — торопиться мне некуда.

А сейчас... вот... сейчас вокруг меня центральная площадь. Какая она... Во-первых, квадратная и, как я уже сказала, большая. Большая... маленькая... такие определения меня всегда смущают, потому что они качественные, относительные — и растяжимые. Проще сориентироваться, если добавить к этим определениям заодно и количественные. Так вот, размер площади — 50.2 на 50.2 метра.

Во-вторых, изнутри площадь облицована по всему своему периметру плитами. Разными по размеру — от одного до 2 метров длиной и высотой — около метра. Это на глаз. На мой глаз. За свой глазомер стопроцентно ручаться не стану — могу только сказать, что общее представление о размерах он все-таки дает.

Я подошла к той стороне площади, где этих плит осталось больше. Посмотрела на них, потом одну из них потрогала. Вот она какая... потому что одно дело — на плиты посмотреть издалека, другое дело — подойти близко, да еще и прикоснуться.

А как только прикасаешься, тут же в голове стремительным видеорядом пролетают многие другие удивительные камни, к которым я прикасалась в Перу. Каждый из них был удивителен по-своему, и все они — одинаково загадочны.

Одни — своими циклопическими размерами, и при этом их все-таки доставили до места строительства и уложили в стену. Другие — ювелирной обработкой, третьи — такой кладкой, что комар носу на подточит. Четвертые — тем, что выступают в тандеме. Два камня, плотно входящих друг в друга:один полукругло-выпуклый, другой — полукругло-вогнутый. Пятые — так они вообще непонятно откуда взялись. Словно с неба свалились. Это я, в частности, про водопад Батан говорю. Ну, и эт сетера.

Сейчас вот эта плита, например... обычная такая на вид, и никакой в этом случае экзотики не предполагается, но стоит провести по ней пальцами — и чувствуешь, какая она ровная и удивительно гладкая. И тут же через секунду до тебя доходит — что не только ровная и гладкая - елки... она, к тому же еще и отполированная! Вот это да... отполированная... и притом, что это не простой и ненавязчивый песчаник, а плита, сделанная из гранита.

Там, где ее не поел мох, на ощупь она — как гладчайшее стекло... так приятно проводить по ней подушечками пальцев... просто не оторваться... на ней нет никаких ощутимых бугорков и впадинок — даже мельчайших... и, в отличие от холодного гладкого стекла, гранитная плита еще какая-то теплая, хотя день с утра выдался сумрачный и прохладный.

Прикосновение просто завораживает — какая плита все-таки ровная. И не только она одна. Этими отполированными плитами была облицована верхняя часть стен по всей центральной площади, и высота плит была, как я сказала, около метра. Я прошлась вдоль стены и потрогала несколько — и все они были такими.

Но понятно, что облицевать — это была уже завершающая стадия проекта. Сначала их нужно было из скальной породы вырезать — да не из первой попавшейся, а из гранитной. Выровнять — их словно обрезали одним резким и точным взмахом какого-то гигантского ножа. Потом отполировать до зеркальной гладкости. Потом доставить на площадь. И, наконец, установить. Такая вот supply chain и логистика в действии.

Я говорю, что была облицована, потому что во многих местах плиты сегодня отсутствуют — вполне могли пойти на строительство местных домов. Это как раз неудивительно, потому что такое в Перу — вообще повсеместная практика. Удивительно другое. Что от комплекса до сих пор так много сохранилось — несмотря на то, что как религиозный центр он угас более двух тысяч лет тому назад.

Так вот, отполированные гранитные плиты составляли верхнюю часть кладки. А под ними в стене и до самой земли в три ряда — сверху вниз — шли длинные прямоугольные каменные блоки — от метра до почти полуметров длиной, сантиметров 30 шириной. Они тоже искусно обработаны, тоже приятно-гладкие на ощупь, но не отполированы до блеска, как облицовочные гранитные плиты. Я бы сказала, что они такие... что на ощупь они матовые.

Эти длинные каменные блоки были интересны не столько теми тактильными ощущениями, которые из них можно было извлечь — потому что по этой части пальма первенства в Чавине была все равно уже отдана отполированным гранитным плитам — сколько интересны они были своей формой.

Когда смотришь на них в кладке, то кажется, что форма у них как у обычного прямоугольного параллелепипеда — как, например, у традиционного кирпича, разве что большого и удлиненного. Но в одном месте над центральной площади несколько таких блоков было разбросано по земле — и это позволяло увидеть их с тех сторон, которые раньше обзору были недоступны.

Необычным в них было то, то они имели форму равнобедренной трапеции — это становилось видно, если посмотреть на такой камень сбоку. Его большее основание приходилось на лицевую сторону каменного блока, и затем оттуда оно равномерно сокращалась к основанию меньшему и заднему. Эта форма и этот угол скоса были выдержаны для всех лежащих здесь блоков.

А еще — поскольку они лежали сепаратно от стены, то хорошо были видны края этих камней. Со всех сторон они были ровные и гладкие. Не просто гладкие, и не просто ровные — а такие, что впечатление штучной и ручной работы они как-то не производили.

И сколько их... этих камней в стенах на центральной площади.

Для осуществления проекта требовалась или большая рабочая сила, чтобы он не растянулся на годы — потому что тут же не одну только площадь строили. Или же пригодилась бы продвинутая технология, чтобы камни можно было обрабатывать просто и быстро. Но в первом варианте -- и то не факт, что даже если бы проект растянулся во времени и было бы задействовано много рабочих, то количество перешло бы в качество — и что от этого рваные гранитные края стали такими на загляденье ровными и гладкими.

Пару недель спустя после Чавина я попала в Кито. Я гуляла по центрально-исторической части эквадорианской столицы и периодически наталкивалась глазами на здание, которое возвышалось на холме — оно отличалось от других, построенных в центре, своим неоготическим стилем. Головокружительно высокие и узкие шпили, резные башенки, пронизанные воздухом... это вам, конечно, не мощный Чавин де Уантар, вросший в землю, но тоже по-своему красиво.

Это здание называлось Базиликой, и строили ее в Кито с конца 19 века, и возводилось она как религиозный обет от имени всей страны, о чем гласил принятый в конце позапрошлого века вердикт. Базилика располагалась неподалеку от моей гостиницы, и в последний день я решила туда наведаться — утром пораньше, когда в нем находились только немногочисленные и погруженные в себя верующие и пока туда не понашло туристов, особенно пронзительноголосых американских.

Базилика оказалась красивой. Особенно замечательными в ней были цветные и светящиеся витражи, бросающие разноцветные и живые пятна на серые каменные стены, но в целом она произвела на меня впечатление чего-то холодного, отделенного от человека и техногенного.

Но не об этом речь. Речь о граните, потому что стены в Базилике и ее ограда тоже были сложены из гранита. «Тоже» значит — так же, как и в Чавине де Уантар. И, в частности, речь о том, как в Базилике обработаны углы на блоках, которые идут по периметру наружного двора.

Я специально сфотографировала для себя, как эта работа была выполнена в двадцатом веке, и как углы были обработаны в этом эмблематичном для всего Эквадора религиозном комплексе. Потому что глянешь на них, и тут же перед глазами для сравнения возникают гранитные плиты с центральной площади Чавина. Плиты, выполненные три тысячелетия тому назад.

Углы — те, что современные — рваные и зазубренные, они выглядят особенно небрежными по сравнению с ровными и гладкими чавинскими.

Посмотришь на те... посмотришь на эти. «... что за шутки. Еду я вторые сутки... а приехал я назад, а приехал...» - короче, назад этот пассажир, как он считает, приехал. А если точнее, он впал в иллюзию движеня, потому что сам все время на одном и том же месте находился и вообще никуда не ехал.

И получается, что сегодня мы вообще-то можем так камни твердых пород обработать, как во времена Чавина, но этого без особой нужды не делаем. Во времена Чавина — по логике — этого делать не могли, однако делали. Какое интересное соположение получается...

Но и на этом с осмотром центральной площади мы не закончили. Тут есть еще и третий тип обработки камней. Там, где наружные плиты и трапециевидные блоки сняты, видно, что за ними идет каменная кладка, уходящая в землю параллельно основанию площади, по меньшей мере, на полметра — может быть, кладка и толще, но глубже просто не видно.

Вот... такая она центральная площадь — а кажется сначала пустой и простой. Да... стоит только вглядеться, и становится видно, что древние инженеры подошли к вопросу укрепления и оформления внутренних стен ответственно и не пожалели для этого ни времени, ни сил. Я не инженер и углубляться в эту тему не планирую, но невольно подумала: для обычной площади и для обычных религиозных церемоний, то есть, на манер сегодняшних — проделанные работы были избыточные? Или же, скорее всего, это был такой общепринятый для тех времен ГОСТ? Строим на века и даже на тысячелетия. И чтобы простояло даже в отсутствие maintenance'a.

Но это была моя попутная мысль. Больше всего в этой площади меня заинтересовало другое. А вот у Вас... после всего, рассказанного в этой главе, какой бы вопрос возник у Вас?