Сказочка о лошади-самоубийце

   Жила-была лошадь. Из обычных. Тех, что саврасками кличут. Не посчастливилось ей иметь в предках ни арабских скакунов, ни орловских рысаков, ни даже владимирских тяжеловозов. А об ахалтекинцах она даже и не слышала. И все бы ничего, вокруг – сплошь рабочие лошадки, тягловая сила, но уж очень савраске работа ее не нравилась. Беда ее была в том, что возила лошадка ночное золото. Проще говоря, таскала она ассенизаторскую бочку. И до того ее запах этот фекальный допек, и шансов сменить профессию не предвиделось, что решила лошадь покончить жизнь самоубийством.
 
   Кто другой, возможно, смирился бы со своей долей, лошадке с жеребячьего возраста внушали, что работы всякие нужны, работы всякие важны. (В ту беззаботную пору она не задумывалась над тем, что внушают ей этот постулат лошади, избравшие себе иные, неплохие работы). А лошадка росла очень романтичной натурой. Ее больше привлекали запахи цветущего луга, свежескошенной травы, послегрозового озона. А тут шкура насквозь, неискоренимо пропиталась запахом, извините, говна. Уж, какая тут романтика.

   Но лошади, тем более лошади несвободной, очень сложно осуществить суицидальный замысел. Проще говоря, не так просто оказалось копыта по доброй воле отбросить. Попыталась под машину броситься, однако бдительный возница, туго натянув вожжи, тут же пресек отчаянный порыв. Да и сама лошадь, представив позже живописную картинку: она на мостовой, разбросав конечности, рядом разбитый автомобиль и перевернутая бочка – все вокруг в дерьме, осознала всю нелепость своего порыва.

   Следующую, и тоже неудачную попытку свести счеты с постылой жизнью, лошадь предприняла в тот же вечер в конюшне, посредством получения черепно-мозговой травмы. Однако стойло было коротким и узким, разбега не получилось и в результате – лишь шишка на лбу и головная боль.

   Совсем было впала лошадь в меланхолию и черный сплин, но, подслушав на улице  разговор двух людей, воспрянула духом. А обсуждали люди, кивая на нее, между прочим, что капля никотина убивает лошадь.
 
   «Такая кончина меня вполне бы устроила,  - подумала савраска, озабоченная суицидальными мыслями. – Никакой крови и тело выглядит симпатично».

   Вскоре, по счастью, в конюшню ветеринар наведался с профосмотром.

   «Кто, как не он имеет доступ к разным ядам», - подумала лошадь и попросила у ветеринара капельку никотина, а еще лучше большую, полновесную каплю, чтобы наверняка.
 
   - Вот ты, дура непарнокопытная! – покрутил головой коновал. – Да я этой капли отродясь не видывал.

   И он, сделав последнюю затяжку, щелчком отбросил сигарету.

   «Ну да, - с грустью подумала лошадь, - этого следовало ожидать, у нас ведь запрещена эвтаназия», - она была достаточно самообразована и знала многие мудреные слова.

   Поскольку решение было твердым и окончательным, лошадь решила самостоятельно извлечь из никотина эту пресловутую каплю. С этого дня, во дворе ли конюшни, на улице, она подбирала окурки и, тщательно прожевав, глотала их. Сначала было противно из-за горького вкуса во рту, и лошадь плевалась тягучей коричневой слюной. Но постепенно она вошла во вкус и старалась подбирать окурки хороших марок сигарет. Пожевав табак, савраска чувствовала прилив бодрости, жизнь уже не казалась такой безрадостной и унылой. Трудно конечно было ночами, поскольку запасов окурков она создавать не могла. Но все это было пустяками по сравнению с тем, что ее совершенно оставили мысли о самоубийстве.
                22.01.10