Про Лихачёва Петра Федосеевича и о др

19 октября отметят 120-летие моего деда П. Ф. Лихачёва.




Служили деду Серафимы, средь них особенно одна.
Он звал её, я помню, Симой, был 63й год, зима.
Сады ветвистые имели каретник с уровнем большим.
Усадьбы высоко глядели, разрез крылечек был резным.

А в сени что б войти ступени вели всех-всех не заскрипев.
У входа кесари стояли что б чистить  обувь в грязь у дев.
И от предбанника чуланы размером были ну с дворец.
Ларей штук 20 чистоганом - в них было всё, про то напев.

А в кухне газовая печка - она кругла, в боку плита.
Зал был огромен. В зале - свечка стояла, верно для поста?
Он мебель сам, комоды делал, любой диван и стул любой.
Наличник с массою узоров и флюгеров различных строй.

Везде барометры стояли, для внуков мощный арбалет
Забор насквозь мы расстреляли, но не ворчал нисколько дед.
Брат вечно вошкался с шпаною, а я с садовником в саду.
Варю варенье, клад отрою в соседнем небольшом лесу.

Мне мало нужны были драки, рыбалка  и гитары звон.
У нас в саду были собаки - Дружок и Шарик и Галдон.
Напротив жил старик Азанов, Нуриев рядом проживал.
В кавалерийской форме с чаном по переулку он шагал.

И Чайкины Иван да Марья, которым 80 лет.
Всё звали новый мёд отведать: "Сходи к ним",- говорил мне дед.
А у того Ивана деда был брат не младше, тот Ион.
Тот атеизм вообще не ведал и не сходил из под икон.

Помощник был архиерея ходил на службу всякий день.
Вокруг ни одного еврея - башкир Гластин искал там тень.
Его сестра была Диляра  в профкоме на УНПЗ.
Звучала реже там гитара все в балалаечной "меже."

Теперь услышав балалайку такой игры уж не найдёшь.
И Сыромятников там с лайкой готовил свой к охоте нож.
А рядом улицы такие, что Тихорецкая одна.
И Курская фронтовиками лишь была заселена.

Там все ходили с орденами , но все с заплатой на штанах.
И много голубей держали почтовых и простых в домах.
Там Тимченко по кличке "Сталин" извечно с трубкою стоял.
Полковник, фронтовые дали он до Берлина прошагал.
Но дед мой, Пётр Федосеич, их всех знатней намного был.

Он 20 гэс сумел построить, строительством руководил.
Уж старый главным инженером на фабрике большой служил.
И корпусов больших наделал, он много зданий возводил.
Да нет, он не был работягой, с Косыгиным служил в войну.

Эвакуировал заводы, ну и Булганина жену.
Но не был и тупым чинушей, а, впрочем, что теперь о том.
Ему 120 лет, послушай за 19м числом.

Вернуться в прошлое не мыслю, но помню всё до мелочей.
Октябрь за окошком свищет о прожитом потоке дней.
И я вернусь с шестидесятых из века звёздных скоростей.
Ведь поле Куликово  свято в сегодняшнем потоке дней.

Продолжу начинания деда тем, чем могу, чем Бог послал.
О чём была в стихах беседа, про что я ныне написал..
Про то, что больше не вернётся и нам чего не позабыть.
Другим барыжничать даётся, а нам всё помнить и хранить.

Не к масти козыри мы ныне - придёт позднее наш черёд.
Когда мы с дедами своими с небес махнём рукой в народ.
И будет ли средь наших внуков кто дело рода сохранит.
О том соседская старуха мне год восьмой уже твердит.


Р.s.-Пояснения -КЕСАРЬ- особый кривой нож для очистки грязи с обуви весной и осенью.

Дед жил в  Уфе  переулке Рязанском в доме 27.
За этим домом  стоял   в Рязанском переулке дом 29 усадьба Чайкиных.
За ней  стоял дом 1, 31 моей няни Кармазиной, она старушка, как о ней говорили, из бывших, а  её внука звали Володя, он вроде ещё жив на пенсии.
Заканчивался переулок большим двухэтажным бараком  со всеми удобствами, который в округе называли Белым домом.
В Белом доме жили немцы по фамилии Легштэдт: старший, Сашка был примерно 1953 года рождения, интеллигент. А младший, шпана шпаною - видимо, дети военно пленных. К сожалению, я уже стал забывать жителей Белого дома,от этого дома шёл поворот к  магазину с высоченными потолками  и с крышей виде шатра.
Магазин был хозяйственный и стоял на улице Тихорецкой возле него жили Мамыкины.
А внизу улицы в доме 47 жили Новиковы и их 10 детей.
Мой дед их не любил.-Говорил что когда с улицы Ленина дома в переулок переносили они из за земли для сада с топорами драться приходили.У этой семьи вообще была слава забияк и где что плохо лежит там они не дремали.Так о них говорил Гластин.
Гластин был примерно 1926 года рождения.Но он был вор в законе и его никто дядей не звал все звали просто Гластин. А мой брат от Новиковых  не вылазил, дружил с ними.
А на Курской улице у дороги - теперь это улица Шафиева - жила учительница Скальдина -подруга супруги деда Серафимы Георгиевны Медведевой .
Потом она переехала на улицу Гагарина 31 в квартиру--121.
В низу в сторону Тужиловки на повороте улицы жила учительница рисования Матросова без одной руки  фронтовичка. Рисовала картины левой, но очень здорово. У неё была фотографическая память, картины были словно фотографии. А внучка её, моя подружка, любила грабить яблоки в чужих садах.За что её в 4 классе сослали в колонию для малолетних.
И больше её я никогда не встречал. В нашем саду было 16 яблонь, оттого я с ней в налётах на сады не участвовал, ей помогал Толик Новиков, самый младший из 10 детей Новиковых с ул Тихорецкой 47. Но того никогда не могли поймать. У Матросовых не было сада, они жили в бараке, бабушка одна воспитывала внучку.
Теперь на месте нашего дома кожгалантерейная фабрика по улице Рязанской 1. Я когда-то в 1979 работал на этой фабрике. Но тогда она ещё не переехала и корпус её был в составе корпусов завода  Гидравлика - нашу усадьбу снесли и раздавили позже. Я знаю только телефон Кармазина да внука Ивана Куприяновича Чайкина, остальных, как сказал профессор Аминев, растерял на жизненном пути. Да умерли многие. С Азанова сыном мы долго дружили, но он обменял квартиру с Проспекта Октября 11 дробь 1 жил в 22 квартире. Ему точно уже за 70 лет. Матросовой внучке дали 4 года малолетки за 7 украденных яблок, странная тогда была власть, жадная, сама-то та власть при раскулачивании заводы и дома ограбила, множество людей сослала. Но других за 5 яблок могла раздавить, осудить, очернить.