Осколок 73 - Призрак

I'm worse at what I do best
And for this gift I feel blessed (с)

http://muzofon.com/search/Nirvana


Знакомая темнота приняла меня в свои объятия. Самаэля в ней больше не было, и не будет никогда. Но теперь я сама излучала свет, он распространялся медленно, постепенно выделяя из покрова темноты фигуру мужчины. Стройный и высокий, с неизменно циничным выражением лица, притягательными черными глазами, такой, каким я помнила Платона, во времена, когда состояла в стае. Кажется, в этой футболке он был, когда отправлял меня на помощь к Гвен. Радость, смятение, неясный страх смешались в невозможный клубок чувств.

- Добро пожаловать в моё сознание, - прозвучало излишне торжественно, и я улыбнулась.
- Ты хозяйка своего сознания, я тут гость, который не суется в закрытые двери без спроса, - заверил Платон.
- Было так необходимо доводить до этого? – в моих словах звучала горечь, - Ты мог сказать мне, что хочешь умереть...
- Я говорил. Ты не слушала. Но зато дала мне причину не просто исчезнуть, а всё же сделать что-то хорошее.

Вот как? Я пыталась спасти его, а он меня? Как странно всё получилось. Но я не могла понять, зачем было доводить до такого абсурда.

- Разве результат не был бы тем же, умри ты при других условиях?
- Нет, не тем же. Самаэль подсказал, как всё сделать.

Когда я делала выбор, то выбирала между живым Платоном и призрачным Элем, моё решение могло стать другим, если бы Самаэль не скрывал всей правды. Или не могло?

- Мне нужно время. Я не хочу сейчас, на эмоциях что-то испортить. Просто дай мне время... осмыслить, свыкнуться, - я чувствовала себя неуютно при мысли, что теперь моим незримым спутником станет Платон. Эль был бесцеремонным и наглым, иногда бесил меня, но он стал родным, как… как брат. Платон же казался чужаком в этой роли. Я боялась его, наверное, сказывалось наше прошлое, жестокость, которую он порой проявлял. Я знала, что он изменился, что теперь всё иначе. Но мне, и правда, нужно было время чтоб попрощаться с Элем, простить себя и выбрать, как жить дальше.

- Позови и приду. Я не у тебя в голове, я всего лишь могу связываться с тобой, - Платон вытащил из кармана брюк тёмные очки, одел их и ушел во тьму.


Я открыла глаза. В мт-лб было душно, хотелось стянуть душащую одежду, противогаз и выйти на воздух, но судя по тому, что мы не движемся, сейчас происходит обещанный контролером выброс. Выброс. Я должна… должна думать, чтобы не стать… Внезапный страх парализовал мысли. Я должна дышать и думать. Тяжелый воздух давил на грудь, его не хватало. Думать о собственном положении и жизни тоже не получалось, и я прогоняла стихи школьной программы в голове, от них несло горечью. «Уж сколько их упало в эту бездну, разверзтую вдали… настанет день, когда и я исчезну с поверхности земли. Застынет всё, что пело и боролось, сияло и рвалось: и зелень глаз моих, и нежный голос, и золото волос. И будет жизнь с ее насущным хлебом, с забывчивостью дня. И будет всё — как будто бы под небом и не было меня…», а потом я повторяла беззвучным шепотом сказку Самаэля о красной шапочке. Но получалось что-то не то, девочка шла спасать волка, заставила его переодеться бабушкой, но лесорубы не поверили и…

Подошел человек, один из тех, кто пережидал выброс в танке. Я как-то не сразу узнала в нём Бледного, чёрт, только бы не снова проблемы с памятью. Но я его всё же узнала. Ладно, спишу всё на усталость и стресс. Уставший, с трехдневной щетиной и тенями под глазами он сказал без лишних церемоний:

 - Его больше нет. Он сам. Наверное... Я не смог его убедить, - он замолчал, или часть слов утонула в ставшем тяжелым воздухе, - не делай глупостей. Не сегодня. Потом... поговорим… будь умницей. Хотя бы ближайшие часы, пока не уберемся в безопасное место.
Голос, уставший и виноватый, вызывал чувство общей неправильности происходящего. Он ушел к другим, как же хорошо, что он ушел.

 Выброс кончился,  и оказалось, что техника серьёзно повреждена, слишком близко мы были к эпицентру. Делла и Липтон пострадали от выброса серьезнее остальных, их оставили в танке, который тянул на буксире камаз с отказавшим тормозом.

 Я ехала в аргонавте. Воздух пропах дымом. Можно подумать, я еще мчусь на помощь Платону, но что-то внутри уже оборвалось. Я стала иной. Может это потеря Самаэля, а может смерть контролера оборвала одни нити, а наш выбор связал другие.  Фигура Бледного маячила впереди, среди других людей в снаряжении, прокладывающих путь среди ночи и аномалий. Думать не хотелось совершенно, но не думать уже не получалось, и спать тоже. Платон умер. Я не совсем понимала, как он занял место Эля, но это точно нельзя назвать жизнью. И теперь он будет сопровождать меня, это не так уж и плохо. Определенно из всех, кого я знала живыми, он один из самых умных и харизматичных людей, э… существ. Но я его боюсь, не чего-то конкретного, просто его. Самаэль освободился от меня, и, наверное, там, где он сейчас, ему лучше, чем со мной. Платону, наверное, тоже теперь лучше, чем лежать накачанным и изрезанным в палатке Бледного. А Бледный, не знаю. Пожалуй, для него тоже лучше, чтоб погиб один британец, а не пол отряда от действий Лесы и Сварога. Ну, он-то этого не знает. Итак, что мы имеем с Бледным? Абсолютное недоверие с его стороны – это рас, злость за смерть британца – это два, поверила контролеру, значит тупая – это три, сделка сорвалась – это четыре. Да, надо быстренько подавать в отставку и валить от этой милой компании, пока сами не пнули под зад. Или пока не сделали что похуже, за предательство.

- Бледный, - я позвала тихо, но он обернулся, замедлился и присел на раму арго рядом со мной, но продолжал хранить молчание.
- Знаешь, мне и в голову не пришло назвать кого-то из стаи Платона... Я совсем дура, - так я и призналась в том, что слышала его разговор с пленником, и признала свою несообразительность. Слабая улыбка коснулась моих губ, а еще хотела подвиги совершать. Спасать весь мир, скажу я вам, дело неблагодарное, только идиотом себя выставишь, и больше ничего.
 - Он показал мне часть вашей беседы, - призналась я на этот раз прямо, так как Бледный всё еще не реагировал, - поняла я далеко не всё, но знаю, что он сам так захотел. Верила ему… И обманывала тебя… На остановке напишу заявление об уходе. Если кто-то из твоих починит мне детектор, было бы не плохо. Но я, понятное дело, не имею права настаивать.
Он продолжал молчать, но и мне сказать больше было нечего. Безмолвный Молчун на водительском сидении всё прекрасно слышал, но даже не взглянул в нашу сторону. Такая иллюзия уединенности.
- Странно, что он уже мертв, а я жив. Идиоты обычно не живут вне условий "цивилизации". Естественный отбор. И завидую ему. Странно. Завидую уже мертвому, - я едва улавливала смысл, голова кружилась, или он говорил что-то не то, - все друг другу врут, все друг друга используют. Это норма для..людей..  Что изменит твой уход? держать я тебя не буду. И не вправе. Но пока тебе лучше побыть с нами, если не желаешь, конечно, встретиться со старыми знакомыми на Радуге.
Я покачала головой, от чего мир заплясал блеклыми кругами:
- После того что я натворила, я не смогу находится среди вас.
- Не будь дурой. Ничего ты не натворила. Один раненый, за информацию об эпицентре выброса - не такая большая цена.

Так, вот это уже подозрительно. Когда командор уходил в палатку, несколько часов назад, он готов был меня убить, хотя еще не было раненого (я думала, он уже умер), пленник был жив, и была возможность использовать пленника на благо нашим целям. Он хотел моей смерти! Я видела это, и Самаэль предостерегал, чтоб слова лишнего не сказала. А теперь вдруг «ничего не натворила»? Ну точно, успокаивает, чтоб прикончить как время будет. Не верю ни на минуту, чтоб Бледный так устал, что кого-то простит. Он комара не простит, не то, что предателя.

-  Расскажи, что Дезен хотел, когда вы встретились. Вчера кажется? – спросила я безразличным тоном. Может уже сговорились? И едем мы как раз на запад, к Радуге.
- Дезен... – Бледный замялся, и выглядело это подозрительно, - он так и не сказал, что между вами было. Сказал, расскажешь сама.
- Я уже всё рассказала. Колол мне новый препарат, замерял показатели, один раз был передоз, но меня откачали. Вот и всё.
Бледный тяжело вздохнул:
- Не торопись с решением. И не создавай сложностей. Мы едем к нему в гости.

Ага, не торопиться, не создавать сложности, в гости. Отлично, буду знать теперь, как это называется, в гости. Совершенно нету сил, но сбежать нужно до Радуги.

 - Нет, отдать тебя я не надумал, - вдруг добавил Бледный, (неужели я себя выдала?) - оружие твое у тебя в изголовье. Детектор починим. Покинем Радугу, сама решишь что делать. Со мной не советуйся, от этого на суицид почему-то тянет.
Значит, до выезда с Радуги решили пришить или оставить на ней.
- Как оно, всегда оказываться правым? – я не удержалась, чтобы не поддеть его, но это меня действительно интересовало, как живётся людям, которые всегда уверенны в правильности выбранного пути, которые никогда не ошибаются и не проигрываются в прах.
- Правым? – Бледный как-то странно на меня посмотрел, - Я? Если бы было так…

Скрывает что-то. Пускай, интересно, чего он всё-таки хотел добиться от Платона? Из обрывков, которые пропустило моё сознание через контролера, казалось, что помогать Бледный отказывается, контролеров считает низшими существами, и к людям снаружи подпускать не собирается. И в зоне жизни для Платона не представляет из-за обилия врагов. Так что, похоже, он и собирался убить Платона, но тянул время, пока тот не покончил с собой. Удобно. И руки чисты. «…остаться в её глазах... чистым…». Платон не смог меня убедить в необходимости своей смерти, и решил обмануть. Все врут, не мне его теперь судить. И не Бледного, он ничего не должен был ни мне, ни Платону. Но это не значит, что я дам себя убить или продать. Посмотрим кто кого.

- Хочешь сигарету? – сейчас мне не очень хотелось курить, вот выпить бы, но его всегда бесило курево.
- Не курю. И тебе не советую. Зрение портится, - усталый и раздраженный. Что, выматывает враньё?
- Спасибо, - я закурила, аппетит приходит во время еды, - Я не планирую стареть в зоне.
И на зрение никогда не жаловалась, сам видел, с какого расстояния попадаю в цель. Кстати, снайпера из меня Платон сделал, которого ты так мечтал убить. Радуйся теперь.
- Не планируешь жить? – он не смотрел на меня. Это было бы удобно для тебя, двое самоубийц и все проблемы позади.
- Еще не решила.
- Дура. И Платон твой дурак. Он, наверное, считал, что принял самое правильное решение из возможных, а оказался просто эгоистом, сбежавшим от проблем, - внезапно его усталость отпрянула, и он заговорил с такой энергией, что еще вчера я ему бы поверила, до разговора под прицелом Корня, до предостережения Самаэля. А он продолжал, - Грядет полярная лисичка, потому я устал, я ухожу. Забавно, а мне говорили, что он регулятор в Зоне, но он сложил свои полномочия, сбежал от них. Самоубийство - это грех. Не скажу, что религиозен, но, кажется, понимаю, почему это так. Он же не грудью амбразуру прикрыл. Просто ушел.. и тебя тянет туда же..зачем? Ты еще молодая, симпатичная. Ты еще что-то можешь совершить в жизни... Я думал, когда-то очень давно, что зона - это загадочный заповедник. А судя по контингенту - обычный дурдом, - Бледный зло сплюнул на землю.

Я выкинула окурок. Следующую не доставала, от злости всё равно не чувствую ничего, нефиг зря транжирить. Спасибо, я уже насовершалась. Больше не собираюсь ввязываться в спасение утопающих. Эль советовал не бегать от проблем, но за ними я тоже бегать не собираюсь. Думает, что достаточно сделать пару ничего не значащих комплиментов, и я растаю как мозг под взглядом контролера? Ну, так ты не тот, кто способен на подобное. А Платона осуждать ты никакого права не имеешь, что ты из себя представляешь? Что бы ТЫ смог вынести?

- Ты бы смог так жить? – я сама не заметила, как принялась орать охрипшим голосом, - Слепым изувеченным уродом? Я пыталась его заставить. Давила на него тем, что он мне дорог. Я сама его к тебе притащила, надеялась, что так все мы получим желаемое. Но он уже ничего не желал, и я была идиоткой, когда думала иначе.

Тихо, хватит. Пусть думает, что мы с Платоном слабаки. Так проще развернуть всё в свою пользу. Я маленькая запутавшаяся девочка. Поэтому должна ЗАТКНУТЬСЯ, если хочу еще жить.

- Тело можно поправить. Без глаз он прекрасно обходился, но сейчас и это не неразрешимая проблема. Да и не думаю, что он сильно задумывался о своей внешности.  Получим желаемое... Никто ничего не желал, никто ничего не получил…  или... он хотел смерти, я хотел грохнуть контролера... – он запинался, похоже я что-то спутала ему своей реакцией, дура, аккуратней надо, - а в проигрыше лишь ты... или...Или твое желание лишь в том чтобы нас покинуть?

Конечно, он хотел умереть, и получил. Я сейчас, по-твоему, тоже хочу умереть. Надо быть смирной девочкой, чтоб было больше возможностей для побега.
- Нет, - я склонила голову, положив её на плечо Бледному, закрыла глаза и замедлила дыхание, притворяясь спящей.

Нет, моё желание не в том, чтоб вас покинуть, по крайней мере, ты сейчас должен быть в этом уверен. Со стороны могло показаться, что отношения мы выяснили, и все грехи друг другу простили. Но я видела его глаза, когда он уходил к Платону, в них притаилась смерть. После этого я не поверю никаким словам.

Бледный уложил меня поудобнее в арго и ушел вперёд. Я полежала несколько минут и открыла глаза. Дымом больше не пахло. Но теперь начало мутить. Стоило огромных усилий удерживать содержимое желудка внутри. Кажется, я должна сообщить неприятные новости, и лучше покончить с этим побыстрее, даже если придётся потревожить чей-то сон. Хотя кто спит в ночь выброса? Я достала рацию.

- Приём. Соболезную, наш общий знакомый погиб этой ночью. Он сам так захотел. Он больше не видел смысла жить, и я не смогла убедить его в обратном.
- Не удивлен, - коротко и безэмоционально ответил оппонент. Ведь осуждение мне послышалось? Я думала сказать, что скоро заеду в гости, но он наверняка уже в курсе, поэтому просто разорвала связь.

- А где пленник? То есть где тело? – внезапно спросила я у водителя.
- Его закопали. И сожгли, - ответил Молчун.

Ага, а потом утопили и четвертовали, как-то это не вяжется. Хотя дымом, и правда, воняло. Но я знала, что органы монстров зоны ценятся учеными, я помнила, как сама тащила в биоконтейнере голову Вирра. Не мог Бледный просто так уничтожить тело, не поковырявшись внутри.

- Платон, приди, пожалуйста, - окликнула я мысленно своего нового незримого спутника.
- Я здесь, - Платон появился на заднем сидении аргонавта.
- Что они сделали с твоим телом?
- Пока ничего, оно в камазе.
- Ты хочешь, чтобы я его уничтожила? – я подумала, что никому не приятно, чтоб над его телом ставили опыты, а мне очень кстати вернули гранаты.
- Мне уже безразлична судьба моего тела. Не беспокойся ты о такой мелочи.

Я кивнула и отвернулась, хотя так и тянуло глянуть на камаз. Платон молчал рядом. Когда Бледный сел на заднее сидение, контролер сдвинулся правее, и я могла видеть, как они сидят рядом, словно соратники. Дух контролера и бывший мародёр обремененный ненужной властью.