В Таллинне

Собирались, сидели в общаге, Фролов говорит - Так хорошо всё обсудили. Может, никуда не поедем?
Вот зачем я тогда поехал? А, да, заблагорассудилось отыскать эстонского композитора Арво Маттийсена, у меня его пластинка была, хорошая такая, с валторной. По итогу нашли, у вокзала причём живёт, Андрей Матийсен, космополит, против отделения выступал, вся квартира завалена самиздатом, Гребенщиков в друзьях, борода.
Просто тогда было, в Советском Союзе, виз не надо, езжай на здоровье, вечером садишься на поезд из Питера, ночь едешь, в полшестого утра в Таллинне.
... шли вечером в пригороде, где снимали квартиру, с Саней из Шарыпово, в плащах, волосы светлые у обоих... да, вот почему шли пешком остановку - не в ту дверь пошли выходить, как у нас, в Сибири, выходи, где хочешь, - водитель не остановился и провёз остановку. Ладно, тихая такая осень, идём, беседуем негромко, мужик чуть не по ногам на велосипеде проехал и бросил через плечо:
- Йобаные эстонцы, подраться не с кем!
Я - Может, догоним, наваляем по-сибирски?
Саня - Лениво...

Бабушка в Пярну вдруг чего-то стала мне рассказывать с акцентом:
- Эти туристы! Просто какой-то ужас! Бывает такое, представляете, что после обеда нельзя молока купит! Всё разбирают!
У меня в горле застряло, что у нас в Красноярске тогда молока вообще хрен купишь, ребёнок маленький, на молочную кухню хожу, чтобы 250 молока взять, творогу и кефиру. И сливок 50 грамм...

Короче, поехал я в Таллинн. Надо было встретиться с ... Андрюхой? Серёгой? ну, с каким-то знакомым. Но не в шесть же утра! Пошёл, как остальные приехавшие туристы, в кофейню, что недалеко от вокзала, "24 часа". Булочки, кофе, официантка, яишница.

Долго не просидишь, разошлись, иду по пустому утреннему городу, суббота, всё закрыто, свежо-прохладно. Красиво, конечно, Старый Город, но заняться нечем.

Пошёл не спеша, налево, там, ближе к пятиэтажкам, банальные такие улицы,  и вот вижу что то работает. Хрен его знает что, надпись на эстонском, по витрине похоже на парикмахерскую. Ладно, зашёл погреться.

Внутри было тепло, пахло парикмахерской - одеколон, горячие полотенца, кожанные кресла, так, как пахнут парикмахерские по всему миру. Столик с журналами, на эстонском, ясен пень.

Я был там не первым. Напротив сидели два парня. Братья, это ощущалось. Сидели ровно, молча, очень сосредоточенно, старший-младший, за восемнадцать обоим, хрен его знает, сколько им там, кто их разберёт, этих эстонцев.

Сидели мы так молча, тихо, из зала, где должен был работать мастер, не доносилось ни звука. Но вот такой у них обычай - сиди, жди, тихо, пока тебя не позовут, не ори, не возмущайся, не заглядывай каждые две минуты, что там как...

Женщины из Шарыпово, которые приехали на экскурсию, с котрыми я тоже приехал первый раз после окончания школы (родители сделали подарок), заваливаются в магазин, первая, во весь голос, в сторону улицы:
- Маша! Иди сюда! Здесь конфеты!!!

Кассиршу как по голове ударили. Грусть такая на лице...

... Братья сидели прямые, молчаливые, сосредоточенные, серьёзные, в ожидании важной процедуры - пострижения волос, смотрели прямо перед собой, не читая журналов, не разглядывая меня, не суетясь. Я сидел, разглядывая фотографии причёсок, греясь, наслаждаясь тишиной, покоем, этим странным духом Таллинна, который можно было найти даже в этой утренней парикмахерской, в этих молчаливых спокойных братьях, в этих фотографиях причёсок, как у Анне Вески или Тыну... как там его... ну, в отличие от наших сибирских "бокс" и "полубокс"...

Так мы сидели с полчаса, а к восьми у меня уже была назначена встреча, и я ушёл, не дождавшись, кого из братьев постригут первым и под какую модель.

Продавщице в магазине я говорю: Космос.
(это сигареты)
Она: Ке?
Я: (с лёгким акцентом) Космоос...
Она: (ну, что то сказала по эстонски)...