Кстати, о птичках!

1. Таинственный сосед

        Во дворе зарычала грузовая машина. Зоя и Коля выбежали на балкон и стали смотреть.
- Газель,- сказал Коля авторитетно. – У меня такая маленькая есть.
  Тем временем из грузовика выскочил шофер, открыл борт кузова и оттуда, как двое из ларца,  выскочили парни в синих комбинезонах и начали сгружать шкафы, кресла и полки.
- Колька! Это значит, что в наш дом  кто-то въезжает. Ура! Новые соседи!
- Хорошо бы девочка в наш класс, - вздохнула Зоя,- мы бы вместе уроки делали и играли.
- Не, лучше мальчик. И чтоб папа у него был настоящий футболист или мотоциклист.  Папа бы  приезжал за ним в школу и катал бы  весь наш первый «Б».
        Вскоре грузчики затопотали вверх-вниз по лестнице, таская мебель в квартиру на пятом этаже. Стало неинтересно, и Зоя с Колей пошли делать дэзэ, рисовать кленовые листья. А вечером, когда вся семья собралась за ужином, папа спросил:
- Видели нашего нового соседа? Нет?
Все переглянулись и помотали головами:
-     Нет, а что?
- Ну, я вам скажу, до того странный дедок, -  то ли клоун на пенсии, то ли цирковой врач-ветеринар.
- Ну да? Вот это здорово! – улыбнулась мама. А с чего ты это взял?
- Да мы в лифте встретились, познакомились, поручкались – симпатичный такой. Он собачкой на поводке был. Собачка у него смешная, типа таксы - длинная и ушастая. А под мышкой у него в специальной переноске с окошками – кот, а  на плече – вы не поверите – крыса! Крупная такая, я даже испугался сперва. Сидит, внимательно и умно так смотрит на меня, как человечек, только что не говорит.
- Это же Айболит! Ура! - обрадовались дети и захлопали в ладоши.
- Да, кстати. Ты не сказал, как его звать-величать, соседа нашего? - спросила мама.
- Сан Саныч.
       Тут  начались мультики и дети побежали к телевизору. А поздно вечером, когда Зоя и Коля легли спать и мама погасила им свет, дети вспомнили разговор про таинственного деда с крысой на плече и долго еще шептались. Все думали, кто он да что он. А вдруг, он колдун?
-  Зоя, тут кроется какая-то тайна. Давай за ним следить? Так мы всё про него и разузнаем.
-   Точно. Давай! Молодец, Колян.
      На утро был выходной, и дети быстро позавтракали и пошли во двор, ждать, когда новый сосед выйдет со своей собачкой. Вскоре дверь подъезда скрипнула пружиной и маленький, улыбчивый, и совершенно седой дедушка вышел из дома. Легкой походочкой он направился в парк со своей  собачкой.
 - Такие длинные волосы, пушистая борода...Николай, уж не колдун ли он?
- Гендальф, вылитый! - сказал Коля. - И собачка очень подозрительная. Гладенькая такая, как шоколадка. Он совсем невесомый, смотри-смотри! Он так быстро идет, вот-вот взлетит.
- Точно. Волшебник.
   Дедок спустил собачку с поводка и дети узнали как её зовут, потому, что он время от времени присвистывал и подзывал  к себе:
- Чарлик, Чарлик! Иди сюда.
Зоя крепко сжала Колину руку и они покрались за дедом, перебегая от ствола к стволу. Они спрятались за старым корявым дубом. Отсюда им хорошо было всё видно. Волшебник тем временем задумчиво беседовал сам с собой. Казалось, что он играет роль, как артист на сцене, а зрители - собака, деревья и облака — внимательно его слушают. Когда он обращался к Чарлику, который смотрел ему в лицо с обожанием и вилял всем телом от радости, тот вставал на задние лапки и прыгал вокруг хозяина, будто исполнял ритуальный танец. Пес звонко лаял и как бы спрашивал: «Ну как? Хорошо я прыгаю? Выше? Пожалуйста! Я ещё и так могу,- смотри, - и вот так, и эдак! По-всякому!»
        Потом старик и Чарлик стали наблюдать небо. Долго смотрели. Дед  тыкал  пальцем воздух, пробуя его мягкость, как хлеб в булочной, и записывал что-то в блокнот. Еще полчаса кормил синиц и воробьёв семечками. Потом они собирали траву какую-то и раскладывали по пакетикам, а пакетики по дедовым карманам. Потом развели маленький костерок. Пес все время помогал, подтаскивал хворост и бумажки.
- До чего умный песик! Нам бы такую собаку! – сказала Зоя. – Я устала следить. Пошли  домой обедать. Вечером продолжим наблюдение. Как бы познакомиться  с ним поближе, Как его там?
; Сан Саныч.
; Вот-вот.

                2.Дом волшебника или...

    Вечером, когда  ребята вышли во двор, окно на пятом этаже вдруг со звоном распахнулось, и Зоя с Колей опять увидели волшебного старика, который ставил на подоконник здоровенную трубу. Он развернул её к небу и стал настраивать, то и дело припадая к ней то одним, то другим глазом. Чарлик просунул узкую мордочку сквозь прутья балкона и дружелюбно уставился на ребят. Потом звонко  тявкнул как старым знакомым, и заулыбался. Тут во двор вышел Гришка, Зоин одноклассник, и тоже задрав голову стал смотреть. За компанию. И сказал как бы нехотя:
- А, это... Это Сан Саныч со своими заморочками.
- А ты почём знаешь? – спросила Зоя.
- Папа сказал. Он  видел у него дома разные интересные штуки, когда помогал с интернетом. 
- Какие такие штуки, ну-ка  рассказывай.
- Научные.  Стеклянные большие шары и баночки специальные для опытов. И книг всяких много, А вот эта труба у него называется телескоп. – важно сказал Гришка.
- Он звездочёт что ль? - подпрыгнул от радости Колька.
- Он профессор. У него целая лаборатория дома.
- Ух, ребята! Как интересно! Везет же  профессорам. Всяких там букашек рассматривают. Как же мне хочется в телескоп посмотреть! Или хотя бы в микроскоп. Давай пойдем к нему? 
- Ты что, Николай! Мы же не знакомы. Придём такие: здассте, давно не виделись!
- А я придумал! Давай, как будто у нас соль кончилась.  Нормальная причина. Попросим соли, познакомимся,  а заодно  посмотрим его эту, ну рыбалаторию.
-  Точно. Только не рыбораторию, а лабораторию. Это где всякие     опыты делают. Пошли. Но, Колька, чур! Веди себя пристойно.
Зоя взяла брата за руку и ребята смело зашагали к подъезду.
 Когда они поднимались на этаж, где располагалась квартира таинственного старика, смелость их заметно поубавилась. Зоя отступила назад, а Коля спрятался за Зою:
-    Гриш, давай, звони.
- Ой, я боюсь! Пошли назад.
- И мне страшно, -шепнул Коля и побелел, как стена.
- Поздно!
     И тут Зоя решительно дернула за шёлковый шнурок. В квартире приятно запел колокольчик и  послышался веселый собачий лай и кошачий мяв.
- Одну минуточку! Я…иду. Я тут…Чарлик! Не вертись под ногами! Один момент! От-кры-ва-ю.
- Здравствуйте. Мы ваши соседи. Извините, э-э-э...Вы не могли бы…
- У нас все кончилось. Соль, сахар и спички. -  выпалила Зоя. - Можно у вас попросить?
- А-а! ребята! Прошу, проходите пожалуйста!  Ну, давайте знакомиться. Меня зовут  Александр Александрович. А проще -  Сан Саныч. А вас?
- Я - Зоя,  а это Гришка-друг и мой брат Николай.
Ребята кивнули и замялись.
- Очень, очень приятно. Проходите, проходите. Я еще не успел все расставить по своим местам. Где же у меня соль?
     Профессор стал заглядывать в разные коробки, расставленные вдоль стен по всему дому. Куда бы он не перебегал, за ним неизменно следовали кошка и собака. Он спотыкался о них и чуть не падал.
Гришка шепнул:
- Бежим, пока не поздно. Еще прирежет и поминай как звали.
- Переобувайтесь в эти тапочки, и ничему, пожалуйста, не удивляйтесь, - крикнул с кухни Сан Саныч, откуда тут же послышался звон летящей на пол посуды.
- Ой! Гляньте-ка, ребят! Шлепки, такие огромные, как в музее. Со светящимися какими-то  веревочками.
-  Ага-а. Прозрачные,  как стеклянные. А зачем они светятся и мигают? Да это...это какие-то, проводки.
- Так надо! Так надо...- сказал Сан Саныч таинственным голосом и поманил детей. - Проходите, не стесняйтесь. – Эти тапочки, что у вас на ногах, не простые тапочки, а можно сказать, волшебные...
 Коля присел на корточки и стал завязывать проводки вокруг ноги и увидел краем глаза, как на кухню прошел на задних лапах Чарлик с веником в зубах и с совочком в лапах. Послышались звуки заметаемого мусора.
- О! Идея! Ребята, я тут как раз собирался взрезать большущий арбуз. Он такой здоровый, что мне одному его  есть неприлично. Давайте его вместе прикончим, а? Крак - и пополам!
- Нет-нет! – замялись было дети и боязливо переглянулись. Нам уже пора.
- Тогда мойте руки и за стол! - веселый хозяин будто бы не расслышал слов Зои и прошмыгнул на кухню и попутно включил свет в ванной. И тут  ребята ахнули. Они оказались внутри огромного аквариума. Невиданные яркие рыбки , морские коньки и звёзды — они  были везде: и под ногами, и вокруг, и над головой. А прямо из него торчал обыкновенный медный кран с вентилем.
- Бог ты мой! - сказал Коля. -Зой, ты только глянь! Какие красивые! Улиточки ползают, растения голубые, сказочные такие...
    Гришка повернул и подставил под струю руки. Вода была уже слегка мыльная и пенилась. Она текла, но на пол не капала,а высыхала и превращалась в нежный пар, который всасывался прозрачными стенками аквариума и превращались в пузырьки воздуха. Они медленно поднимались вдоль причудливых растений серебряными шариками и маленькие осьминожки весело играли с ними.
- Вот это да-а-а! И руки сухие, вытирать не надо.
    Ребята хотели пройти на кухню, но чуть не сели на пол от изумления, потому, что мимо них,  прошли с помойным ведром очень важные кошка и собачка. Кошка встала на спину Чарлику, повисла на дверной ручке, дверь открылась и, помогая друг другу,  они вынесли мусор. Потом вернулись, и толкаясь, стали мыть лапы спорить.
- Я первая.
- Нет я, ты вчера была. Теперь моя очередь...
- Ребята, ну что где вы! Я же вас не представил. Знакомьтесь. Это Чарли, пёс самых разнообразных и наиблагороднейших кровей. Мы друзья, и можно сказать, коллеги. Коля тут же принялся чесать брюхо добродушному псу, завалившемуся на спину и болтающему в воздухе короткими ножками.
- Ах ты смешная соба-а-а-чка! – Тебя зовут Чарлик, да? Ты Чарлик!
- Да! –послышалось Коле. Он насторожился, но  решил, что это ему послышалось, а Чарлик обрадовался и перекувырнулся через уши.
- Мурочка, - позвал Сан Саныч кошку. - Мура, иди сюда, в корзинку. Сиди с нами, слушай, запоминай. Вот так. Только, Мура, тихо. Сиди смирно и помалкивай. Сан Саныч  прикрыл корзинку с кошкой большим шерстяным платком.
    Потом хозяин достал большой ножик и – крак! – Арбуз с хрустом развалился пополам.
- Налетай! - скомандовал он. – Ух,  какой красный, должен быть сладкий. А семечки арбузные не выкидываем,  – сюда их,  в отдельный мешочек.
- А  для  чего? – спросила Зоя.
- Не для чего, а для кого, для синичек. Они их очень любят.  Я сыплю зимой на балконе для птичек арбузные, тыквенные и дынные семечки. А сало для синиц просто деликатес!


2.Болтунишки
- Они хорошенькие такие! – сказал Коля. - Брюшко желтенькое, шапочка чёрненькая, и...
- Я тоже очень люблю синичек! Особенно с мур-макаронами. Мяконькие такие, тёпленькие, мур-мяу! Они, кстати, гораздо питательней мышей.
- Сансаныч! - закричал Гришка и залез на стул с ногами. - Ваша кошка разговаривает! Она что, с ума сошла?!
- Да. Умеет. - сказал Сан Саныч и шепотом: - Мура! Какая несдержанность. Мы же договорились, что ты будешь сидеть тихо. Неужели так трудно помолчать, когда старшие виды разговаривают?
- Мр-р-р. Ну вот, началось. Опять дискриминация по видовому признаку… Мяу. А еще интеллигентный человек, профессор… Когда будут соблюдаться мои кошачьи международные, кстати, права?! Извините, дети, мяу, но не могу я молчать,  когда про птичек, ням-ням, говорят. Да я побольше всех профессоров знаю про птичек!  Мяу! Вот однажды бесхвостая сорока…
- Так! Вау-ваф! Ну все, предательница. – раздалось ворчание из-под стола. Чарлик вылез потягиваясь и зевая во всю пасть. -  Сан Саныч, а  почему это  Муре можно, а мне низ-зя по-людски  за столом посидеть, поболтать? Уаф-ваф! Я тоже вам таких историев нарас-скажу, попадаете со стульев тут все ваще.  Ваф!
- Мама, Коля, держи меня, я в обморок падаю! Глаза у Зои сделались круглые и абсолютно счастливые. - У вас, профессор, что, все звери говорящие?
-    Ну всё. Я так и знал. – пробормотал Гришка. - В сказках всё по-правде написано. Звери умеют говорить, и ковёр-самолет, и снип-снап-снурре...Добрым молодцам урок...
-  Ребята, не пугайтесь! Это результат моей многолетней работы.  Это просто очень удачный эксперимент. Очень. Да. Я нашел общий язык с животными. Мне удалось создать словарь звериных наречий. В Японии давно идут поиски ключа к разгадке языков собак и кошек, но я их опередил. Я опередил японцев и сейчас докажу вам это.
     Сан Саныч заволновался, забегал по квартире, потирая руки.
- Тапки, что у вас на ногах, дорогие мои дети, - это биопереводчики с языка птиц и млекопитающих на русский!
- Сансаныч! Вы что! Надо скорее заявить об этом на весь мир! Вас же наградят!
- Рано, Григорий, рано. Еще работать и работать. В этой самой квартире продолжается эксперимент, и вы можете мне помочь, если захотите. Сегодня мне стало ясно, что дети тоже слышат и понимают зверей. И эти  шнурки-антенны на тапках изготовлены мною из правильно выбранных материалов и работают исправно.
- Сан Саныч, а как же звери нас без тапочек понимают? Они ж тапок не надевают?
- Честно скажу, не знаю, Николай. Но есть на свете такое...такое, что уму человеческому непостижимо! Как написал один мой знакомый, по фамилии Шекспир, «Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось вашим мудрецам…» М-да…   И во многом звери совершеннее человека. Но хомо сапиенс возгордился своими достижениями, своим разумом, и животные обиделись, отвернулись от него. Животные понимают человека даже без слов. Это факт. Есть шанс, и я над этим работаю, что когда-нибудь звери вернут нам утраченные знания. Они сами расскажут обо всём. Если захотят, конечно.
     Чарлик сел на табурет совсем, как человек, и закинул ногу на ногу:
- Да любой щенок понимает человека. Сан Саныч, дело не хитрое. Чарлик макнул в чай сухарик с маком и продолжал: - Тут ведь оно как? Сперва по интонации голоса и жестам, и, подрастая уже, он учит слова, так сказать, пополняет волкобуляр.
- Что-что пополняет, я не понял?
- Э...словарный запас, Гриша. Это по латыни - вокабуляр.
- Спасибо, профессор. Ваф! Я и говорю. Первые слова, которые я, например, выучил, были «мясо» и «гулять». Я и сейчас считаю, что собачке больше и не нужно для счастливой семейной жизни. Все эти «Фу» и «Сидеть» - уже перебор. Для показухи. Вот, мол, я какой, учёный. Дальше — хуже. Неси сам свой поводок,  по лесенкам бегай... А на канате вам не станцевать?
    Дети принялись хохотать. Как вдруг, в оконное стекло настойчиво постучали.

                4.Большая Синица

- Тише, Чарлик, - шепнула Мура и отодвинув лапой занавеску, прислонилась лбом к холодному стеклу. – Это они стучат.
- Кто «они»? – тоже шепотом спросил Чарлик.
- Птички-невелички.
    А профессор  как будто ждал кого-то.
- Это моя знакомая Синичка. Давайте сюда арбузные семечки. Видали? Вот она, моя хорошая. Иди-ка ко мне. Не бойся, птичка, это Коля и Зоя - мои друзья. И они уже в волшебных тапках. Мура и Чарлик, извините, но: фу и сидеть.
- Си-юп! Пи-вик! Добрый день, Сан Саныч! Не помешаю?
- Наоборот! - улыбнулась Мура и облизнулась. Но Сан Саныч насупил брови и шепнул ей на ухо что-то, после чего она нехотя подвернула лапки коготками внутрь и легла на них. Синичка кокетливо скакнула с подоконника на конфетницу, с конфетницы вспорхнула повыше на фикус в большом цветочном горшке и закачалась на ветке.
- Дети, знакомьтесь: Большая Синица. Собственной персоной. Синичка, угощайся, пожалуйста. Тут у нас и семечки, и халва. А я тут как раз вспомнил русскую поговорку, что лучше  уж синица в руке, чем журавль в небе.
- А что это значит?  - спросил Коля.  Сан Саныч почесал затылок и начал разливать всем чай и сливки.
- Это золотые слова, Коля.А  означают они, что... гарантированная пенсия – сегодня, например, лучше, чем Нобелевская премия — завтра... Не будем отвлекаться, друзья. Давайте лучше распросим нашу гостью поподробнее, ведь учёным никогда не узнать тонкостей жизни бессловесных, как они считают, существ. А тут ценнейшая информация из первых рук, из первых, простите лапок. Большая Синица, расскажите, как ваше птичье житьё-бытьё?
- Пинь-пю-ить! Вы попривыкли к нам, мы всегда у вас на виду: во дворе, в саду, в паркх... А мы, синички, не простушки-домоседки, как вы о нас думаете. Нас знает вся Европа! Ну, кроме её севера, конечно, Скандинавии. Да-да! Даже в северной Африке нас уважают и любят люди.
- Мяу-мря, и кошки!
- Мура, грубо шутишь,  вау-ваф! Продолжайте, пожалуйста, Синица. А это правда, что вы приносите на крылышках весну? Песенка у вас такая весенняя, веселая!
- Спасибо, Чарлик. Кстати, самочки не поют, нет! Это наши ребята, как вы их называете – самцы,  поют-заливаются чуть ли ни с февраля, когда возвращаются на места гнездования. Так они завлекают невест в гнездышки. А нам - будущим мамочкам - не до песенок.
- Мурр! Мя! Хи-хи. – Мура незаметно выпустила лапы и потянулась, расправляя веером крючковатые острые коготки.
- Мурка, ты что, поближе к Синичке подбираешься? Ну-ка, успокой свой охотничий инстинкт. Держи себя в лапах. - погрозил ей пальцем профессор.
- Ой, да больно надо! Передайте мне, пожалуйста, сливочную помадку. Мурси!
- Ин-сти-н-кт...- протянул Коля. - Это что ещё такое?
- Это когда ты поступаешь только так, и не иначе. И не знаешь - почему.- вздохнул Чарлик.
- А вообще, - когда нам петь-то? – продолжала свой рассказ Синица. - Зимой  особенно не попоёшь, холодно, да и о прокорме думать всё время надо. А в мороз не поешь - не согреешься. Весной? Там уже  надо яички откладывать - тоже думай:  где гнездо свить.
- Чего там долго думать - сел на дерево, cнеc яичко, - пук! И гуляй! – захохотали Колька и Гришка.
- Ишь ты какой умный, тебе бы всё «гуляй»!  Не так всё просто, мальчики. Куда снести-то? Домик нужен ведь! А домики-гнезда нам нравится устраивать в дуплах. Дятел поработал, и улетел. А мы – раз! - и с новосельем! Домики похуже получаются в ямках на месте выпавшего сухого сучка. А за  отставшей корой дерева, - это уже жилье третий сорт. Но что поделаешь, жить-то надо где-то.
- А в скворечниках? - спросил Гриша, большой специалист по плотницкому делу, - Зря, что ль  мы их на уроках труда мастерим всю зиму? У меня по скворечникам пятёрка!
- Не волнуйся, Коля! – засмеялась Большая Синица. И в заброшенных скворечниках многие синицы зимуют. И в щелях сараев, а иной раз и в почтовых ящиках умудряются птенцов вывести в люди.
- Главное, чтоб не дуло, я так понимаю, – вставил свое словечко Чарлик. - А вот, можно спросить: чем вы щели конопатите? Подстилочка-то у вас в гнезде из чего?
- В городе-то? Да вам спасибо - из собачьей  шерсти. А если нет - то из пуха, мы тогда перышки мягкие из брюшка своего щиплем и выстилаем лоточек. В деревнях - другое. Там для этого дела сгодится и конский волос, и мягкая шерсть козочек, овечек, перья кур, уток, гусей. А как домик готов - можно и яички класть.
    Сан Саныч взял с полки толстый справочник орнитолога и открыл.
- Ребята, а вы знаете, что тут сказано? Что в течение сезона размножения у синиц  бывает не одна, а две кладки. Да! Первый раз синичка откладывает яички в апреле. И много! Штук девять – пятнадцать. Второй раз – в июне. Тут яичек уже поменьше –штук семь, одиннадцать.
- Ой, и не говорите. – Синичка спрыгнула с фикуса на голову Сан Санычу, оттуда  на Зоино плечо. - Бывает, подросшие птенцы ещё не вылетели, а приходится подправлять  гнездо зеленым мхом и откладывать яйца второй кладки прямо под птенцов-пискунов. О-хо-хо…Представляете, какой  крик стоит, когда они все вылупятся! Это ж целый детский сад, и все есть просят! Три недели без отдыха мы с муженьком носимся туда-сюда-обратно, ловим мошек! Ну-ка, отгадайте,  сколько вылетов за мошками мы, синицы, делаем в день?
- Двадцать раз!- предположил Коля.
- Сорок? – поднял уши Чарлик.
- Кто больше? – засмеялась Синичка.
- Сто? – неуверенно сказал Гриша.
- Хм. Не-а. Больше! -  гордо подняла  хвостик Синичка.
- Неужели двести? – Мура вопросительно уставилась на профессора.
- Че-ты-ре-ста! И птенцы остаются в гнезде двадцать один день!
- Однако! Представляете, ребята, сколько вредных для сельского хозяйства насекомых за лето поедают синицы! Это и шелкопряды, и различные жуки : долгоносики, листоеды, клопы, тли - не сосчитать! Синички отыскивают их личинки повсюду, где только они прячутся, в щелях заборов, в трещинах коры деревьев и так далее. Даже Мура пожалела Синичку:
- Устаете, наверно, ужасно.
- Как бобики без задних ног мотаемся. Сами поесть не успеваем. Но таков  родительский долг, это -  инстинкт.
- Кхы-х! Дык, оно и понятно, - хмыкнул Чарлик, - если б не инстинкт, - пойди поищи дурака птенцов высиживать!
   Сан Саныч убрал чашки, достал из шкафчика орешки и очищенные семечки подсолнечника. А Мура продолжала удивиляться:
- Да когда ж они самостоятельными становятся, эти птенчики? Так же нельзя, в конце концов! Родители тоже жить хотят – веселиться, радоваться весне...
- Эх, Мура! – вздохнул Сан Саныч. - Лишь когда птенцы повзрослеют, привыкнут к более грубой пище.
- Пьи-вики-пик! Но и это ещё не все, Сан Саныч. Вот первый выводок, скажем, окреп и птенцы научились летать. Что вы думаете? Все? Прощай родимое гнездо, здравствуй свобода? - Синичка обвела всех долгим испытующим взглядом.
- А что? Разве нет? – все за столом переглянулись в недоумении.
- Увы! Отец докармливает первый выводок ещё в течение недели, а то и дольше, после того,  как птенцы уже покинули родное гнездо. Вот какой заботливый наши папочки!  А мы, синицы-матери, в это время  насиживаем вторую кладку.
- Когда же вы отдыхаете? – спросила Зоя.
- Выходит, что никогда. Только одни птенцы вылетели из гнезда, уж другие вылупились.
- С ума сойти! – возмутилась Мура. - Нам, кошкам,  с котятами и то легче! Хоть коты-гуляки нам и вовсе не помощники. После того, что я узнала сегодня о синицах, я просто отказываюсь на вас охотиться. Все, даю честное кошачье слово. Страшную кошачью клятву. Чтоб мне мартовской крыши не видать, капели не слыхать, на солнышке не греться. Мур-мур-мяу!
- А почему вы не улетаете зимой? Что вам делаеть зимой в городах? Чем питаетесь, когда мошек и бабочек нет? - спросил Гриша, развернув очередную конфетку.
- Как правильно заметил мудрый Чарлик,  хорошо жить в городах, где люди нам готовят угощение. В кормушках у нас и семечки, и сальце, бывает и колбаска на Новый год!  А я не одна синичка, нас много видов. В нашем семействе синицевых: Московка, Лазоревка, Гаичка, Султановая, Светлолобая, Пятнистая, Желтобровая, Евроазиатская хохлатая, Черная, Североамериканская хохлатая и Большехохлая синица. Зимой синицы, питающиеся лишь семенами, откочёвывает к югу. Вот, к примеру, есть Синица Хохлатая, с хохолочком на макушке. За этот хохолок ее еще называют гренадёркой. Знаете такую?
- Угу,- муркнула кошка, - я знаю. Как не знать. Со спинки такая буровато-серая с оливковым оттенком. Хороши, но мелковаты. На один зуб. Не то что Большая Синица...
- Мура! Ты опять?! - одернул её Чарлик.
    Большая Синица попила из Колиной чайной ложечки сладкого чаю, промочила горлышко, как настоящий лектор, и продолжала:
- Да-да. Так они водятся в хвойных лесах, собирают упавшие семена с ветвей деревьев. Хохлатые, как и все синицы, уничтожают вредителей хвойных пород деревьев и  приносят лесам большую пользу.
- Между прочим, - сказал Сан Саныч, - синицы относятся к самому многочисленному отряду воробьинообразных! То есть, состоят в родстве с простыми воробьями, снегирями, ласточками, иволгами, жаворонками и многими другими нам знакомыми птичками.  Всего в мире пять тысяч шестьсот видов воробьинообразных.  Смотрите, как интересно: самый крупный представитель отряда воробьинообразных - ворон имеет массу тела 1100—1600 граммов! Представьте, полтора кило вес! Видали? Это ж с большую курицу!  А самые мелкие воробьиные фауны России – это птичка - королек. Весит… Сколько по-вашему? Ребята, только представьте себе: всего  пять-семь граммов. А некоторые экземпляры птички нектарницы три-четыре грамма. Подумать только! Какое разнообразие! Всего в отряде, по современным представлениям, насчитывается до семидесяти двух семейств!Синица всплеснула крылышками: -О! Здрасте вам!..

5. Воробей

      Неожиданно и без предупреждения в комнату влетел воробей. Пулей! Прыг-прыг-прыг – и он уже в Зоиной тарелке!
- Так-так! Ага. Закусываете, значит. Чик-чирик! Это что у вас? Я говорю в тарелке?
- Бисквит, – растерялась Зоя.
- Я уже понял. М-м-м! Свеженький. Не надо заворачивать, я так. Ага, ну, привет вам!  - шустрый Воробей хвать кусок и был таков.
- Эй, стой!! Вот нахальство! Утащил и спасибо не сказал! Жулик.  – обиделась Зоя.
- Ха! Это в его манере, - засмеялась Мура. Знаем – не проболтаемся.
- Я лично не уважаю воробьев. – заявила Синичка. - Только о себе, всё о себе!  Они ужасные плутишки. А ещё выскочки и задиры. Стоит найти корм, как откуда ни возьмись пикирует эта вредина и - цап! Утащил завтрак! Нахал.
- Да, скромным и благородным воробья назвать трудно,  – согласился Чарлик.
- Между прочим, друзья, полное имя нашего всем знакомого воробья - Воробей Домовый, - сказал Сан Саныч. Это одна из наиболее широко известных птиц, живущих по соседству с человеком.
     Мура забеспокоилась, глядя в окно.
- Ребята, гляньте-ка: наш шустрик потащил пирожное своей подружке! Нет, зря вы на него все ополчились. Он заботливый. Мур-р! И еще, я смотрю,  у них, у  самцов-воробьёв — серая шапочка, а бурая у самочек. Самец, - посмотрите - отличается от самки большим черным пятном, от подбородка до горлышка и верхней части грудки.
- Мура, ты  у нас известная специалистка по воробьям, - улыбнулся Сан Саныч и почесал её за ушком. -  Воробышек, кстати, прекрасно чувствует себя в маленькой деревне и в большом шумном городе, в рыбацком поселке на крайнем севере и в глиняных домах старых зимовий в Средней Азии. То есть,  везде, где живет человек - воробей тут как тут.  Следуя за жильем человека, он проник далеко на север - до Мурманской области, до севера морозной Якутии.
- Возле людей хорошо жить. С голоду не умрёшь нипочём. - подмигнул Чарлик Муре, вылизывая банку из-под сгущёнки.
- Чарлик, осторожно, не увлекайся, - испугался профессор. - Так можно язык порезать. Но ты совершенно верно сказал. А вот кто знает, почему весной воробьи так часто устраивают драки, да такие, что перья летят? А, дети?
- А мы не знаем.-пожали плечами ребята.
- Все очень просто, - сказала Синичка,- во второй половине марта происходит разбивка воробышков на пары, а в апреле — постройка гнезд и откладывание яичек. В кладке бывает от четырех до десяти яичек. Беленькие такие, с каричневыми крапинками и пятнами. А гнездо-то, гнездо у воробья — стыдно сказать! Это такое корявенькое - просто  куча разного хлама. Какие-то соломинки, мочалки, сухие травинки, перышки. Посередке этой кучи промято небольшое углубление — лоток, слегка выстланный перышками и конским волосом. Грубая работа, я вам скажу! Я бы ни за что в такое гнездышко не полетела.
- Ха! Какой помоешник! – захохотали мальчишки.
- Вот именно. Поэтому, чтоб не позориться, я полагаю, - в конец загордилась Синица, - воробей устраивается подальше от любопытных глаз: в щелях сараев,  в стенках  старых чужих гнезд крупных птиц, в дуплах деревьев, занимает скворечники, норы береговых ласточек...
- Чив! Чив! Я так понял, Синица, ты про меня тут сплетничаешь?
Воробей ворвался в кухонную форточку и сел смело на голову  Чарлику.    Мура попыталась заступиться за Воробья. - Ну, Синичка, ты перегибаешь палку.Те воробьиные гнезда, что я встречала на ветвях, вполне изящны и оригинальны. Они крупные, как шары с толстыми стенками из травянистых растений. Вход сбоку. Смелое дизайнерское решение, я считаю.  И вообще. Это дело вкуса и привычки. Мне, например, через форточку тоже приятней и интереснее лазать. А через дверь...- вытирать ещё лапы…
- Это что? Камень в мой огород? Да, Мура? Ты на мои лапы намекаешь? – заворчал Чарлик.
- Ну не надо, не надо ссориться, друзья, - улыбнулся Сан Саныч. – Вытирать или нет лапы - это личное дело каждого. Вот я тоже, например, люблю свою тесную и заставленную всякими полезными вещами квартирку. Тут у меня всё под рукой: инструменты, книги...
- Совсем меня заобижали, чирик!– повесил нос Воробей.
- Ты, Воробей, извини, конечно, но надо сказать, что вас трудно «заобижать». Там, где вы многочисленны, вы приносите ощутимый вред. И созревающим зерновым культурам, и ягодам, и подсолнечнику, и конопле. О, вы, воробьи,  весьма плодовиты! За лето вы успеваете вывести на севере два, а на юге даже три выводка.  А молодняк ваш, сбивается в бандитские стаи и летят кормиться на поля.  Такие стаи иногда насчитывают до нескольких тысяч особей! Бедные поля! – покачал задумчиво головой профессор.
- Чик! Чирик! Ну, знаете ли…Это  у любого можно найти недостаточек и раздуть. Прям, из мухи - слона... Чив – чивык!  Зато в остальное время года вреда от нас никакого! Ну, почти. Мы даже помогаем людям: как и синицы, уничтожаем вредных насекомых в период выкармливания воробьяток. Особенно в городах, где мало других насекомоядных птиц. Чирик!
- Значит, Сан Саныч, от воробьев больше, все-таки, вреда, чем пользы? Как вы думаете? – спросила Зоя.
- Да уж, конечно,  от таких вредин чего ещё ждать? – хмыкнул Коля.
- Чи-во? Вот китайцы однажды тоже так подумали, как и вы, глупые дети. Чик-чирик! Они решили, что воробьи съедают много зерна и вообще вредят сельскому хозяйству. Каждому китайцу было дано задание принести в специальный пункт  по двадцать-тридцать воробьев. И что б вы думали? Принесли ведь! Такие исполнительные, что просто ужас, эти китайцы.
- Это ж надо целыми днями гоняться за ними, чтоб столько наловить! – присвистнули мальчишки.
- Действительно, ребята, вы угадали. Весь Китай поднялся на борьбу с воробьями. Их мертвые тушки вывозили самосвалами. И за год выбили почти всех воробьев.  - вздохнул профессор.
- И тогда на их рисовые и пшеничные поля напали злые вредители – тля, саранча и долгоносики. Они съели у китайцев весь урожай и был в стране страшный голод. Так им и надо, чив-чив!
- Да, дети это факт. Потом китайцы специально закупали воробьев у нашей страны – тогда еще Советского Союза, а так же у Канады и Америки, чтобы выпустить на свои поля для борьбы с насекомыми.
- Поняли теперь? Так что, правильно в поговорке говорится: мал воробей, да дорог. Чирик!
    Чарлик и Мура посмотрели на воробьишку с уважением и подсунули ему кусочки своих пряников. Воробей красиво поклонился, как какой-нибудь мушкетёр в кино. Синица даже разулыбалась кокетливо и похлопала ему в крылышки. И Сан Саныч сделал вывод:
- Вообще, ребята,  в природе всё в равновесии, и человеку нельзя грубо вторгаться в неё. А то можно нанести такой вред, что потом природа не оправится. По научному  это называется экологической катастрофой.
- А  мы  с Зоей не грубо вторгаемся. Мы  потихоньку.
- Это как?- спросили хором Чарлик, Мура, Воробей и Синица.
- Ну,  кормушки развешиваем в  парке.
- А в этом смысле? В этом - вторгайтесь посмелее, ребята! - запрыгала от радости на тарелке Синица. - Несите нам всё, что не доедите за завтраком!
- Да. А так же за обедом, полдником и ужином. Зимой бр-р-р, очень нам холодно. И  голодно. Чирик!
- Воробей, а правда говорят, что ты такой свободолюбивый, что не можешь жить в клетке? – спросил Коля. - Я, честно говоря,  не слышал, чтоб  воробьи в клетках жили в домах у людей.
- А зачем нас в клетке-то держать, для каких целей? – стал рассуждать Воробей. – Воробушек – он не певец, и вообще - не красавец. Воробей не индюк. На блюде к праздничному столу его не подашь, мелковат... А по правде сказать, мы очень свободолюбивы. Без  воли - хоть ложись и помирай. Правда, на воле тоже не сахар.  Все гоняют нас, воробьев, почем зря. Воришкой обзывают. Имя-то я, видать, не зря  такое получил, , дескать, вора-бей. Бей вора! Чик-чирик! Вот уж точно, с каким именем родишься, – такую  жизнь и проживешь. Чик!
Мура возмутирась:
- Да наоборот всё! Вот кто ты есть - такое и имя носишь. Наример, в соседнем доме живет кот Уголек. Он совершенно черный. А доброго пса в соседнем дворе назвали Дружком. Понял? Я мурчу — я Мура, он очаровательный - вот он и Чарлик...
- Понял, понял. Кстати, если воробей везучий, то долго живет. Вот в берлинском зоопарке в специальном вольере простой воробей прожил восемнадцать лет! Этому очень повезло. Чирик!
- Да, долгожитель. Из городских птиц только ворон живет дольше, -  до семидесяти лет. – подметил Сан Саныч.
- Вот это да! Седой наверно весь, скрюченный под старость! - засмеялись дети. - Дедушка-ворон.
- А знаете что, воробушек - он очень даже сообразительный,  в уме ему не откажешь. Ваф! Я однажды видел, как птенец выпал из гнезда и стал звать на помощь мать-воробьиху. Воробьиха в клюве принесла  соломинку, птенец ухватился за нее клювиком, ваф! - и мать отнесла его обратно в гнездо.
- Ну, спасибо, тебе Чарлик, тронул ты меня. – Воробей приобнял Чарлика за шею. - Классный ты друг. Благодарю вас всех за теплый прием, только у меня дельце тут наклёвывается. Надо кое-кому мозги вправить. Вы тут сплетничайте дальше, а я пошел. Только возьму с собой этот пряник? Ага? Привет!
   С этими словами и пряником Воробей выпорхнул в окно.
- Ну и воробей. Герой прямо! – разулыбалась глядя в окно Мура,- И забияка, смотрите, смотрите! Как грудь выпячивает, прыгает! 
- Перед кем это он там распрыгался? –  пискнула Синица. - Ага, перед снегирем!  Как он его задирает!
- Ребята! Тише! - заволновался Чарлик - Я, кажется, стихи сочинил. Дайте карандаш. Зоя, записывай.
Бедный, бедный воробей,
Он сидит и плачет,
Потому, что вора бей
Имя его значит.
Он совсем не виноват,
Что немного вороват.
Эти дворники и кошки,
Да мальчишка злой
Не дают склевать ни крошки
Воробьишке
Ни одной!
Кто-то кормит голубей –
Не теряйся, воробей!
Хлебный мякиш слету – хвать!
И на ветку, пировать.
Чарлик! Ну ты даёшь! Ты настоящий поэт!   Дети стали наперебой его гладить, пожимать ему лапы, угощать сахаром. А Чарлик сказал:
- Я, между прочим, часто стихи вам читаю. И пою.  На Луну. А вы всё — фу да фу! Обидно даже. Вы  бы не снимали вовсе эти ваши тапки-переводилки, что ли.               
6. Снегирь

    Откройте окно, Сан Саныч, стучат !  – сказала ревнивая Мура.
- Вот и Снегирь, собственной персоной! Ой! Как кстати! Профессор повернул ручку окна и впустил в кухню важного гостя.
- Простите, что врываюсь, но я вроде бы, слышал свое имя. А тут ещё этот Воробей наглый… Хоть я, Снегирь, и крупнее воробья, но натура у меня тонкая- поэтичная. Хамства не переношу!
- Ой, какой ты Снегирь, красивый! – ахнули дети. А Сан Саныч расцвел от любования Снегирем. Он вынул из кармана своей домашней куртки тыквенные семена. Он угощал его и поглаживал по спинке.
- Да. Посмотрите, дети  – игрушка, да и только! С толстым коротким, как бы вздутым черным клювом, мягким  густым оперением, удлиненным, черным прямо-обрезанным хвостом...
- Хм. А самочки=снегирихи  не такие красивые. Синь! – косо посмотрела   на профессора Синичка, - Оперение у них- тю-ю! -  блёкленькое, буровато-серенькоеое. спина серая, низ брюшка, надхвостье и подхвостье – смешно сказать, - белые. Ничего особенного. А яички-то у них голубенькие! За лето бывает лишь одна кладка. Не то что у нас с воробьём. А гнезда у них плоские, как вот эта тарелка.  Синичка постучала по ней клювом и победно обвела всех присутствующих взглядом.
- Мяу, Ну и что? НЕ всепм же матерями-героинями быть. Зато среди  снегирей полно талантов.  Я однажды видела, как снегирь висел на ветке вниз головой, уцепившись лапками крепко-крепко и ел! Ты так можешь? Я нет. Акробатический номер без страховки!  М-р-р!
- Да, мы, снегири,  так делаем, когда нем нужно  дотянуться до ягод или вкусных семян. О как мы любим ягодки рябины, семена ясеней и кленов!А ведь есть еще Уссурийский снегирь, Курильский  -  эти птички наши младшие братики, они в три раза мельче нас.
- Тише! Вот опять. Чую! - заволновался Чарлик.  - Стихи. Это они подходят, подпирают. Гриша,Зоя, скорее берите бумагу, пишите.
Как  прекрасны январи,
Маленькие детки,
Вам расскажут снегири
На еловой ветке.       Вау! Нет, «вау» не надо писать., это авторское.  Дальше так:
Словно яблочки румяные
Их животики багряные! Не бо, а ба, ба-гря-ные.
А на горке у ребят
Под берёзой
Щечки красные горят
От мороза!  О! По-моему гениально, а, Сан Саныч? И концовку поэффектнее. Сейчас...Пишите так. Скорее одеваться - и гулять! Кататься!
- Чарлик! Браво! Ты настоящий поэт! - опять захлопали в ладоши все вокруг. Чарлик раскланялся и скромно сел на хвостик.
- Знаешь, Чарлик, мне кажется, я где-то уже эти стихи слышал...Ну да ладно.
  А как приятно, когда бывает, идешь по лесу, глядь - сидят снегири стайкой, пересвистываясь негромкими, словно спросонок, голосами. – сказал профессор.
- Спой нам, пожалуйста, Снегирёк! Мы хотим услышать как ты поёшь! – стали просить все сразу.
 - Вы меня заставляете краснеть, право. Что я. Я не певчая птица. Вот наши пеночки, иволги, жаворонки - так поют — заслушаешься. А соловей! О нет. Я не могу сравниться с ними. Их пение разнообразно, перливчато. Даже клесты, щеглы, чижи и канарейки поют лучше меня. Но чтоб вы знали, мой голос тоже, пожалуй, спою. Снегирь раскрыл клювик и послышался слабый свист.
- Что ж, не очень сильный, но довольно приятный голос, - сказала Зоя и все с ней согласились. – А ещё говорят, что среди вас, снегирей, встречаются  пересмешники. Это правда?
- Это верно, - ответил Снегирь, - это мы можем. Некоторые снегири так умеют подражать щеглам и зеленушкам – не отличишь, если ты не птица.
- А раньше, в девятнадцатом веке, - вспомнил профессор, - даже были такие специальные дрессировщики, учителя снегирей. Но их опыт безвозвратно утерян, и теперь уже никто не знает , как научить снегиря петь щеглом.  Увы!
- Давай, Коль, попросим маму купить нам снегиря. Она их так любит!
- Нет. Мне их жалко. Грустно им в клетке. - ответил брат. А Чарлик завел вдруг глаза и изрёк томно:
Сижу за решёткой в темнице сырой,
Вскормлённый в неволе орёл молодой...
- Что, Чарлик, скажешь, это тоже ты сочинил? - ухмыльнулся Гриша.
- Не помню.
- Хорош выступать, это Лермонтова стихи. - сказала Мура и сунула Чарлика носом в монитор. - Я загуглила.
- Не ссорьтесь, друзья! Послушайте лучше: снегирь не чувствует себя пленником в неволе! Правда это или нет, уважаемый Снегирь?
- Я скажу вам, Сан Саныч. Мы, снегири, конечно, видим в людях своих доброжелателей и относимся к своему плену по-философски. Мы научились размножаться в домашних условиях, как попугайчики и канарейки. Но…но нам всё равно снятся таёжные чащи, густые кроны кедров, небо…Мы так скучаем по полетам, что когда леняем - даже  бледнеем?
- А  птицы разве линяют? – удивились все.
- Неужели, мяу,  как мы?
- Примерно. – сказал Снигирь. - У нас вырастают новые пёрышки, но утрачивается яркость.
- Загадка какая-то! – изумился профессор. - Ну почему?
- Видимо, в неволе они недополучают каких-то веществ. – задумалась Мура.
- Сидеть в клетке — тоска зелёная. - хмыкнул Коля. - Я бы удрал.
- Я ж говорю, от скуки. Нам не хватает синего неба, настоящих морозов. И дальних-дальних перелетов… До свидания, друзья,  меня ждет моя стая, нам пора! Прощайте!- сказал Снегирь и красиво выпорхнул в форточку.
- Счастливого пути! – помахал в окно профессор .
- Да...Приятно поболтать с таким красавчиком. А вот летом, - сказала Синица, - в период гнездования, его так запросто не встретишь. На лето все снегири перелетают в глухие леса, становятся молчаливыми и осторожными. На высоких елях они строят себе гнезда из переплетённых стебельков и веточек, утепляют их пухом отцветших трав, пёрышками и звериной шёрсткой, какую найдут...
    О, как время-то летит, уже смеркается! И мне пора, до свидания, спасибо за угощенье! – и Синичка выпорхнула следом.
- Прилетай, Синичка, не забывай нас! - замахали лапами Мура и Чарлик.
- Сансаныч, зачем снегири улетают от нас?  – спросил Гриша.
-  Эх, Григорий. На то они и перелётные.  Осенью снегири кочуют по местам, где много для них корма. Это Европа и Азия, от Атлантического океана, до Тихого. Клюют семена деревьев и сорняков, лакомятся ягодами рябины, черемухи,  почками яблонь.  А на зиму большинство откочевывает к югу, до Амура, Забайкалья, Средней Азии, Крыма и Северной Африки. 
- Не понимаю я этих птиц. И что им не сидится на месте. Гав! Клетку предлагают со всеми удобствами. Бесплатное образование, можно сказать дают, - изучай себе пение на любом языке…Корм - любой, водичка - в мисочке.  А им вот надо летать туда-сюда,  кочевать зачем-то. Ваф. С жиру бесятся. Я так считаю.

                7. Полезный вредный Голубь

- Мяу! Кстати,  о птичках. Голуби вот - не чета тощему воробью, очень аппетитные.  М-р-р, а сизари ещё и очень плодовиты. За год пара голубей высиживает две-три кладки. В каждой кладке по два яичка. Проверено! Вкусненькие-е!
- Да, ребята, голубь - самая распространённая птица в мире, и европейцам много с ними хлопот. - сказал профессор. - В Лондоне на Трафальгардской площади голуби побелили своим  помётом фонтаны, памятники, фасады домов, карнизы. Да и у нас в Москве засоряют желоба и водосточные трубы. Это ещё на все их проказы! Они наносят вред авиации! Да-да!
- Это как? – уставились на профессора мальчишки.
- Голубиные стаи  на аэродромах мешают взлетать самолетам. Как с ними только ни боролись, даже  стреляли по ним – всё без толку, пока не создали специальную службу по отпугиванию голубей. На борьбу с голубями поднялись в небо ловчие птицы: соколы, сорокопуты, канюки. Хищники себя оправдали. Потому, что там, где  сокол - голубей нет.
- Надо из них консервы для кошек делать!  - облизнулась Мурка и недобро прищурилась.            
- Тебе бы только пузо набивать. Ваф! Эти голуби – они несъедобные. Они по помойкам лазают. Они заразу разносят. Тьфу! –  отвернулся Чарлик.
- Ой, как стыдно! – покачал головой Сан Саныч. -  Ну, разве можно так однобоко судить?  Лучше обратите внимание,  как голуби прекрасны! Как они сверкают на солнце, когда стая голубей в полете описывает дугу! Вот, у нас во дворе есть голубятня. Заметьте, все голуби породистые. Вот, возьмите бинокль, ребята, посмотрите, как они хороши.
- Колька! Сбылась твоя мечта. Ну, как? – спросила Зоя.
- Вижу. Один в штанах пушистых, белых...очень красивый… ходит по карнизу…
- Кстати. Хорошо, что Чарлик мне напомнил: в помете городских птиц действительно бывает вирус орнитоза. Это очень опасная для нас, людей,  болезнь. – сказал Сан Саныч.
- Понятно. Лучше в руки их не брать,- почесался Гришка.
- Просто, руки надо мыть. И как можно чаще, с мылом, - сказала Зоя.
- Ага, значит, от  голубей больше  все-таки, вреда, чем пользы? – спросил Коля.
- Не забывайте, дети,  про равновесие в природе. Вот мы у голубя сейчас и спросим, чего от него больше. Пусть сам скажет. Гули-гули-гули! 
Профессор выглянул в окно, высыпал на карниз горсть пшена и мелодично посвистел.
- Я здесь! Кто звал?   Шикарный белый породистый голубь сел на перила балкона, а оттуда вспорхнул — и вот он уже на рукаве профессора.
- Скажи нам, гуля, а какая от тебя польза? – спросил Коля.
- О! Да без нас люди просто погибнут! Да! Ведь, например, мы,  московские голуби, за сутки съедаем до полутора тонн пищевых отходов! Представляете? Мы чистим город! А без нас города превратились бы в рассадник инфекций и люди бы гибли от страшных болезней.
- Это несомненная польза. –  смекнул Гришка.
- А еще мы,  голуби, уничтожаем сорняки. Просто берём и склевываем их семена.
- Это тоже  польза. – отметил Коля.
- Да! А вспомните-ка  о замечательных особенностях голубей, о выносливости и поразительном умении ориентироваться в полёте. Вы знаете, что как бы далеко вы не отвезли голубя от его дома, он все равно вернется в гнездо? – спросил профессор.
- Даже за сто километров? – спросил Коля. 
- Да что там сто! – махнул крылом Голубь, - Хороший почтовый голубь может пролететь без отдыха до тысячи километров за сутки, развивая при этом скорость до ста двадцати километров в час!
- Ух, ты! – воскликнули в один голос все.
- Да-да, друзья. – подтвердил Сан Саныч. -  Голубиной почте уже более пяти тысяч лет. - В Древних Египте и Вавилоне была хорошо налажена голубиная почта. Почтовые голуби и их инстинкт возвращаться домой,  и в истории древней Руси сыграли важную роль. Знаете, о чем я?
- Нет, а что?
- Когда разгневанная княгиня Ольга решила отомстить древлянам за смерть своего мужа - князя Игоря, она  приказала древлянам принести ей дань - голубей, со своих дворов. Древляне принесли. Ольга велела привязать к голубиным лапкам тлеющую паклю и отпустить их на волю. Догадываетесь, что было дальше?
- Нет пока.
- Нет? Птицы полетели домой, в свои гнёзда на чердаках домов и под стрехи  амбаров. На лету пакля разгорелась. Все что от  селений лревлян осталось - пепел да зола.
- Какая прекрасная, геройская смерть. – хлюпнул клювом Голубь.- Поклевать, что ль пшена?..
- Мур-мяу! Погибли, но вошли в историю, - сказала Мура. - Кстати, а мне бабушка рассказывала, а ей - её бабушка, - что был такой случай. В 1930 году на Манежной площади в Москве поселилась громадная стая голубей. Мур-р-р. Ну и конечно, весь Кремль, гостиницу «Москва» и Манеж и Красную площадь они, это... побелили пометом. Закакали, то есть. Мяу! Решено было эту стаю убрать с главной площади столицы. Ну вот. Приехали на грузовике трое  рабочих с сетью, и набросили эту сетку на  голубей. Конечно, всю стаю за один раз накрыть не смогли. И вот, мяу,  когда рабочие тащили сетку с голубями в грузовик, оставшиеся голуби пикировали на людей, клевали их, пытаясь спасти своих товарищей. Вот так! Мяу!
- Поневоле задумаешься – а не разум ли это? Ваф! – почесал макушку передней лапой Чарлик и принялся старательно разливать по чашкам чай.
- Да. Коллективный разум, я полагаю, друзья. – согласился  с ним профессор. - А сколько прекрасного связано с образом голубя в мировой культуре! Воркование голубей воспето средневековой лирике. Поэты сравнивали нежных, благородных своих возлюбленных с голубками.
- Белый Голубь - символ мира. – добавил сытый Голубь. - Символ чистоты. Символ Божьего благословения. И даже в церкви на иконах Святой Троицы Бог Дух Святой изображен в виде летящего, сияющего голубя.
- Добавить нечего. И наш спор о материальной пользе голубей может перейти долгий диспут о духовном аспекте образа голубя в мировой культуре.- засмеялся Сан Саныч. - Поэтому, прошу к столу.  У нас  сегодня к вечернему чаепитию куплен торт с подходящим названием  «Птичье молоко»!
- Ой! Как я его люблю! – обрадовалась Зоя. - суфле в шоколаде! Объедение!
- А есть, так называемое, птичье молоко, и, кстати только у нас, у голубей.
- Может, об этом потом? А? – взмолился профессор.- Это не к столу будет сказано…
- Нет, сейчас, сейчас! – закричали дети и Чарлик с Мурой.
- Ну, ладно. Сами напросились.
- Мы кормим птенцов из зоба специальной творожистой массой, которая по составу почти не отличается от молока. – гордо заявил Голубь.
- Фу-e-e!  Надо же. Какая га… - застонали дети.
- Никакая и не га. А очень питательно даже... А я вас предупреждал. – заворковал Голубь, хохоча, - Кто еще хочет кусочек торта?
- Нет! Давайте сменим тему. – попросила Мура.
- Да, давайте лучше про другую птицу какую-нибудь, без молока. – сказал Коля.
- У нас в городе есть еще одна интересная птица из отряда воробьиноых,  которая часто упоминается в песнях, былинах и сказках. Это… Черный ворон.
-   Это муж вороны, что ли? Такой носатый! – спросил Коля.
-   Ворон – это не муж вороны. И не внучатый племянник. Это совсем другой вид. – сказал Сан Саныч, - И не вздумайте спутать.  Ворон – крупная птица, и достигает по весу полутора килограммов. Падальщик.
- Он всё время падает, что ли? – удивился Коля.
- Да никуда он не падает. Его поди завали. – засмеялся Чарлик. - Падаль - это та же дохлятина., просто звучит красиво. Он падкий на дохлятину, он её ест. Вот он и падальщик.
- Верно, - сказал профессор. - Но не все вороны падальщики, есть перевоспитанные. Вот послушайте: в столице Англии - в Лондоне, есть старинная крепость Тауэр. Ей около 1000 лет. С давних пор в Тауэре поселились вороны. Они стали живым талисманом Замка. Англичане верят, что как только вороны покинут Тауэр - придет конец королевской династии и самой старушке Англии. И чтоб вороны не улетали, им подрезали крылья и приставили к ним специальных смотрителей – бифитеров.  Они кормят воронов свежим мясом.
- Ха-ха-ха! Мучаются бедняжки вороны без своей любимой дохлятины, но что делать? Приходится на диете сидеть, пусть и королевской. – захохотал Чарлик.
- Увы, в наших городах воронов почти не осталось. А вытесняют их из города серые ворОны.
- Я люблю ворон. Их так весело гонять! Ваф! Она так каркает приятно! Ваф!
- Фу, Чарлик, Чарлик!
- Да ладно вам, Сансаныч! Все любят гонять ворон, будто вы не любите!
- Не отвлекайтесь. Так вот, – откашлялся профессор. - Наша, так называемая, Серая ворОна  похожа на вОрона, но мельче его. Голова, горло, крылья, хвост черные, остальное оперение серое. Они живут по всей Европе, вплоть до Средиземного моря.
- Все они, что вОроны, что ворОны, приспособились. Жируют, где людей побольше, где помойки побогаче. – заметил авторитетно всезнающий Чарлик.
- Точно, Чарлик, молодец. – погладил пса профессор. - Все городские птицы именно приспособились жить рядом с человеком и кормиться с его стола. Ночуют они в центральных частях городов: на деревьях в парках, садах и скверах, на крышах и карнизах домов. Днем они улетают кормиться на окраины и в пригороды, вечером вновь возвращаются на ночевку. Хоть ворона, как голубь и воробей – сорная птица, но своего рода санитар и дворник, значит птица полезная. Однажды,- вспомнил Сан Саныч, -  я  подобрал ворону со сломанным крылом, и она у меня прижилась. И тут выяснилось, что ворона – птица с очень тяжелым и своенравным характером. А у меня дома тогда жили еще две собаки – немецкая овчарка и дворняжка.
- Вау! Хорошенькие?
- Чарлик! Ты лучше в сто раз. Не ревнуй, пожалуйста и не перебивай. Рассказ про птиц сегодня, а не про собак.  Сара, так я назвал ворону, полностью запугала моих собак, гоняла их по квартире, и забирала из миски их еду.  Вот они и прятались от нее.
- Ха-а- ха-ха! – Чарлик взвеселился и запрыгал на месте.
- Ничего смешного не вижу.
- Что-то их много развелось в последнее время. Чуть снег сойдет, а они уж и ветки для гнезд таскать начинают. Распустились совсем.- фыркнула Мура.
- Что это мы, друзья, ворону заклевали совсем. А ведь…

                8. Карра

      Совершенно неожиданно из маленькой спальни профессора вышла ворона.
- Ка-а-ррр!  Так-так. За моей спиной сплетничаете, хороши-и. А вы знаете, как трудно быть вороной в холодной России. Нет?
- Карра. Вот это выход.  Но откуда ты взялась? Ты же улетела от меня давно?
- Сан Саныч. Пусть это останется моей маленькой женской тайной. Между прочим, о гнездах. Мы, Вороны, вынуждены  осваивать  немыслимые сооружения человека для гнездования: опоры ЛЭП и железнодорожных мостов.
- Мяу.  Даже я туда не полезу за птенцами – воронятами. Опасно!
- Правильно, не лезь, Мура, куда не следует.
-   Опоры эти холодные, металлические, корявые. И хоть в ход идут сухие травы, -        таки мало помогает. И что б вы думали?
- А что? – Гришка и Колька слушали Ворону, открыв рот.
-   Да то, мой мальчик! Надо сильно думать, чем  заткнуть  щели. Вот и  несешь в гнездо всякую всячину. Тряпки, войлок, Боже ж ты мой, что только не несешь!
- А зачем вам, воронам, блестящие предметы, бусы, колечки, осколки зеркала? – поинтересовалась Зоя.
- Не, ты интересная девочка. Значит, тебе надо, а моим детям не надо, что ли? А чем им играца? Кровиночкам-то моим?
- Только, Карра, не играться, а играть. – поправил ее Сан Саныч. -На сколько я знаю, в гнезде у вороны может легко уместиться мальчишка или девчонка. Его наружный диаметр бывает более полуметра, высота бывает вот такая, почти до колена. А глубина лотка  десять сантиметров! Вот, какое большое гнездо,  а воронят вылупляется от двух до шести. Птенцов выкармливают оба родителя  в течение целого месяца и долго докармливают их после вылета.
- Правильно, они ж де-ти! Ой, ну я не могу. Вы, люди своих детей докармливаете вооще до смерти. – усмехнулась Карра.
- Вороны сообща защищают птенцов и могут быть агрессивными. – заметил Сан Саныч.
- Это верно. – сказала Мурка,- я сама однажды еле спаслась от них. А что я такого сделала? Я думала, это ничей птенец. Мяу! А его родители тут как тут! Как начали меня своими клювами долбить! Ух! Они у них как молотки! А тут еще и тетки, и дядьки-вороны подоспели, и родня их дальняя. Небо почернело от них, и все орут страшными голосами: «Отда-а-ай! р-р-рабёнка!!! Отда-а-а-й! р-р-рабёнка!» Еле ноги унесла. А шрамы до сих пор болят. Чарлик, хочешь потрогать? Глянь. Вот, на макушке. Уй!
- Э-ка, удивила. Я сам от них настрадался. – сказал понимающе Чарлик.
- Карр! Ну и правильно, а вы чего хотели? – возмутилась Ворона и завертела настырным носом.
- Не надо их, Чарлик, было гонять. Во-первых, надо похвалить Ворону, за то, что она очень заботливая мать. А во-вторых, - так вам, разбойникам,  и надо! Мало вас дома кормят?  Да-да, это вам на будущее урок. – подмигнул Сан Саныч Вороне.
- Она так напасть на и человека может, – испугался Коля.
- Конечно, могу, если  птенцу угрожают. Я - Ворона. Птица умная и злопамятная. Камней и рогаток я вам не прощу. Так и запомните.
- И будете уверенны, она  выберет момент, чтобы вам отомстить. И клюв у нее очень мощный.  – заметил Голубь и отодвинулся от Вороны  поближе к детям.
- Девочка, хочешь попробовать? Кар! Я тебя тюкну. Слегка.
- Спасибо, не надо. Я верю.
- Продолжайте, Сан Саныч, очень интересная лекция. – Ворона нагленько вспрыгнула на плечо к профессору.
- Ой, уже поздно, мама с работы пришла, а мы не сказали ей, где мы! – всполошилась Зоя.  – Который час?
- Времени прошло не много, Зоечка, вы же в волшебных тапочках, у меня в лаборатории, а время тут течет очень-очень медленно. Вашего отсутствия никто и не заметит. По часам вашей мамы прошло всего пятнадцать минут.
- Уже уходите?  Кар! А что? Я что-то не так сказала? – забеспокоилась Карра.-  Передавайте привет вашей канарейке.
- Обязательно. Просто нам пора. Еще мне уроки делать! Снимай, Коль, тапочки…Так. Вот, пожалуйста, переводчики-тапки, Спасибо, Cансаныч! Мы к вам ещё придем, можно?
- Да конечно! Очень буду рад!
- Гав-гаф. – Чарлик вилял изо всех сил хвостом и всем эластичным тельцем.
- Мур-мя, мяу! - Мура терлась о ноги Зои и Коли восьмёрочками.
- Мура, Чарлик, пока! Сан Саныч! До свиданья. С вами было так интересно! Счастливо, Карра, Голубь, пока!
- Ребята, а как же соль? Вы же за солью зашли, кажется? – крикнул им вслед профессор.
- Спасибо! В следующий ра-а-з! – отозвались снизу дети и побежали скорее домой., делать уроки.