Кашпировский в Зоне

      Ближе к концу рейда мой товарищ по оружию, и по совместительству довольно добродушный сталкер, что в последнее время есть большая редкость в этой части Зоны отчуждения, уловил в прицел своего СВУ движение «на 11 часов» и стал более пристально его разглядывать. Стрелки на часах отсчитали порядка двадцати секунд, прежде чем Меткий, так звали моего товарища по оружию проронил первое слово, повернув ко мне только голову:
– Эй, Буян, слышишь?! Сними–ка свой автомат с предохранителя. Сдаётся мне – стычка неминуема. – В конце фразы сталкер цокнул языком, и снова прильнул к окуляру прицела.
      Мы лежали на небольшом взгорке, окружённым редким кустарником, имевшим высоту в пол человеческих роста. Прямо перед нами, под склоном, начинался сравнительно большой участок земли, на котором практически не было растительности. Только кое–где на западе эта равнина перетекала в жидкий лесок из тонюсеньких деревцев, чьи стволы были завязаны в узлы, как шнурки на кроссовках первоклашки.
– А что там? Говори толком, не боломуть воду.
– Кажется братки. Ну или мародёры: отсюда хреново видно. Да и какая, ко всем псам Зоны, разница.
– Много их там? – спросил я, до рези, в глазах всматриваясь вдаль. И, правда, где–то в полукилометре от нас маячило несколько фигур. Рука привычно мазнула по правому боку автомата, переводя флажок переводчика огня в крайнее нижнее положение.
– Подпустим их поближе, а то с такого расстояния все, блин, одинаковые. Ну, кроме «Долга», разве что.
– Не вопрос.
      Мы позволили себе слегка расслабиться. Прошло порядка пятнадцати минут, прежде чем группа приблизилась к нам, и стали отчетливо видны грязно–коричневые пыльники, и черные балаклавы на лицах – отличительные особенности группировки «Грех» – твари редкостные, да и к тому же отмороженные на всю голову: сектанты, или еще какие–то идиоты. К слову, у этой группировки мирные отношения, наверное, разве что только с бандитами. А так никто их не любит, а при случае стреляет на поражение  без лишних разговоров.
– Ну, что, готов? – спросил меня Меткий, в полголоса, при этом вновь прильнув к окуляру прицела.
– Как пионер, блин, – огрызнулся я в ответ: порванная в том месяце связка на правом плече давала о себе знать.
        Мы подтянулись и напрягли, как звери перед решающим броском на жертву. Двое «грешников» прямо под нашим взгорком где-то в тридцати шагах «прощупывали» очередную «Жарку» на предмет «чего–нибудь вкусненького». Последний из их отряда склонился над трупом сталкера–новичка, по–видимому не первый день здесь лежащий – голова и ступни были порядком обглоданы местными тварями. О принадлежности несчастного к «новичкам» говорила его яркая ветровка и городской ранец.
– Отморозки долбанные. Чтоб вам всем пусто было, – процедил Меткий, сплевывая на землю.
– Тише, брат. Скоро всё решиться, – поспешил я успокоить своего распыляющегося товарища по оружию. – Ещё чуток совсем подпустим, и тогда – вали их.
Три фигуры под пригорком закончили свои инсинуации и, собравшись в боевой порядок, двинулись аккурат в нашу сторону. Секунды тянулись, как старый засахарившийся мёд.
        Но вот расстояние позволяло стрелять со стопроцентной точностью, и мы, переглянувшись и кивнув друг другу, синхронно начали опустошать свои магазины. Глухо и чётко стала стрелять СВУ, торопливо застрекотал «Абакан». Мы не успели расстрелять и половину своего боезапаса, как всё было уже кончено. Противник не ожидал такого натиска, и, растерявшись, был перебит кинжальным огнём двух честных сталкеров.
– Вроде всё чисто, – прошептал чуть погодя Меткий. – Отбегались, суки.
– Ага, – подтвердил я, переводя дух, и перезаряжая автомат.
– Слышь, а пойдем, глянем, что у них есть? – вдруг радостно предложил мой товарищ, и, не дожидаясь моего ответа, резво побежал вниз.
       Подбежав к распластанным телам, и по привычке проверив, не выжил ли кто, мы стали осматривать их багаж на пример хабара.
– Смотри, «Золотая рыбка»! Ого! Это ж где они такую надыбали? – радостно воскликнул Меткий, прислонив свою винтовку к стволу низкорослого деревца. Он, с радостным лицом младенца, которому дали любимую погремушку, ломанулся рассматривать хабар. Я же, в свою очередь, присел на небольшую кочку, достал сигарету и закурил, не спеша затягиваясь.
– Слушай, – обратился я к товарищу. – А ты, случаем, не помнишь, сколько их было? «Грешников–то» этих? Мы троих завалили…
       С последними моими словами за спиной Меткого возникла фигура человека в коричневом пыльнике. «Грешник» рывком заломил правую руку бывалого сталкера за спину, а другой своей рукой схватил моего товарищу за трахею в районе кадыка.
– Ну–ка, суки, заткнитесь! Хабар мой на землю из карманов достали! Быстро!
Голос сектанта дрожал, как осиновый лист на ветру: толи от волнения, толи от страха, толи от переполнявшего его кровь адреналина.
– Твою… – Меткий не успел закончить фразу, как «грешник» врезал ему в лбом в затылок.
– Заткнись! Заткнись, падла! Хабар мой на землю! Медленно, без глупостей! А не то я твоему дружку глотку порву! Отвечаю!
– Слышь? – меня самого, почему–то, начала разбирать злоба. И, что самое интересное, без единой нотки беспокойства за судьбу товарища. – Ты бы сам определился, чего тебе надо?! А то, блин, то быстро, то медленно…
– Ты чего, совсем охренел? Я сейчас твоему корешу кадык вырву! – сектант стал срываться на крик.
– Сдаётся мне, что ты трепло. Понял? Трепло! – Внутри меня на ПМЖ обосновалась мысль о том, что ничего с Метким не случится. От этого внутри стало растекаться тупое спокойствие. Настолько тупое, что меня аж стало разбирать на смех.
– Я трепло?! – «грешник» аж опешил. Я жестокий слуга Зоны! Да я! Я! – он задохнулся от возмущения.
– Трепло ты! Да и ссыкун к тому же, – сказал я абсолютно спокойно.
– Ты чего, мудак? Я твоего кореша сейчас на тот свет отправлю!
– Не а, не отправишь.
– Хабар на землю быстро!
– Ты чего такой нервный?
– Не твоё, сука, дело! Понял, не твоё! Отвали!
– Как же я тогда хабар–то положу, если сейчас отвалю?  – искренне изумился в ответ. С каждой следующей нашей репликой у Меткого глаза становились всё шире и шире. Мне кажется, он уже плохо понимал, что вокруг него происходит.
– Не путай меня, гнида! – сектант уже практически визжал от переполнявших его чувств ненависти и полного бессилия.
– Так ты ж, вроде, не бухта верёвки. Чего ж мне тебя путать?
– Заткнись, слышишь? Заткнись!
– Тебе надоело со мной разговаривать?
– Я его замочу!
– Давай на спор: я тебе бутылку мутного ставлю, что не замочишь.
– Ты чего, совсем утырок что–ли?! Я ему глотку разорву!
– Я думаю, что ты просто блефуешь.
– Нет, я абсолютно серьёзно!
– А, я тут вспомнил, тебе хабар всё ещё нужен? – посетила мою голову очередная шальная мысль.
– Нужен! Быстро доставай!
– Окей. –  Я сделал резкое движение к поясу, от чего «грешник» сам дёрнулся, его пальцы невольно сжались на кадыке сталкера, от чего глаза последнего стали ещё больше обычного.
– Медленно! Я сказал: медленно!
– Я тебя вообще не понимаю, – сказал я, останавливаясь. – Быстро или медленно?
– Медленно!
– Или все–таки быстро?
– Заткнись, сука!
Но меня уже было не заткнуть. Как говориться: «и тут Остапа понесло…»
– Как же я тебя, болезный, понимаю… – произнес я с грустной усмешкой.
– Ни черта, слышишь, ни хрена ты не понимаешь! – сектанта начинало быть в истерическом припадке: левый глаз начинал подёргиваться, и уголки губ стали покрываться пеленой белой пены.
– О, как понимаю.
– Кончай уже! Тебе твой кореш вообще не нужен! Я его тут же замочу!
– Да мочи, – произнёс я, садясь поудобнее, доставая из–за уха сигарету, а из левого рукава простенькую зажигалку. – Он всё равно не подохнет. А подохнет, так к утру сызнова оживёт.
        Сектант не мог с той же скоростью поддерживать диалог, а мой словесный понос всё никак не унимался.
– Курить будешь?
– Заткнись!
– А смысл?!
– Я его замочу!
– Нет, ты трепло!
– НЕТ! Я ПАЦАН!
– Ну, это сразу видно, что не баба – вон как ноги широко расставляешь. – Я заметно хохотнул.
– Ты больной?! – орал сектант.
– А ты доктор?! – учтиво поинтересовался я.
       Тут глаза сектанта закатились. Он рывком оттолкнул Меткого от себя, на ходу выхватывая его Макаров из нагрудной кобуры сталкера. Потом пинком под зад отправил моего товарища прямиком к ближайшей кочке.
– Я пацан! – заорал «грешник», после чего приставил дуло к подбородку и нажал на спуск. Глухо грохнул старенький пистолет. Теперь уже труп постоял ещё пол вздоха, после чего тряпичной куклой безвольно упал на сырую землю.
       Меткий посмотрел на только что живого сектанта, затем на меня, потом снова на него, и рухнул в обморок. Меня, почему–то, внезапно разобрал жуткий смех. Я долго и безудержно хохотал, катаясь по земле между мёртвых тел, после чего моё сознание меня тоже покинуло.
       Подобрал нас отряд «Долга», возвращающийся из рейда. В «Баре» напоили, накормили, после чего потребовали рассказать всё по порядку. Мы и выдали им на гора нашу историю.
       Нас приняли в ряды группировки, а я теперь больше не Буян. Теперь меня кличут Кашпировским. Длинно, но я и не обижаюсь.



Новосибирск – Новосибирский Академгородок – Искитим,
2009 – 2013 гг.