Солдат пришел с войны

            В 1942  из зарева и канонады  германской человекобойни,   стали возвращаться в  село первые солдаты и офицеры советской армии. Для войны это был уже  невостребованный  материал. Шестерых из них: Епанчинцева Афанасия, Баженова Ивана, Василия Наумова, Потанина Степана, Крашенинина Александра, Ульянова Алексея, привезли на подводах. У каждого из них была ампутирована нога. У четверых выше колена. Те, что лишились глаза или  только руки,  шли домой пешком, отмеряя своими шагами   те 80 километров, что отделяли их   от южной ветки  транссиба до родных домов.   
      Они шли в запыленных, выгоревших на солнце пилотках, в зимнее время, в  потертых зимних шапках,  серых помятых шинелях с пятнами засохшей крови, в затертых землёй и пылью галифе. Боже мой, как они торопились!   У некоторых на груди блестели медали и ордена. Там, где Лихановская дорога начинала пересекать урочище Романовка, сердце у парней начинало биться сильнее. Дорога здесь брала на изволок,  и  в самой  верхней точке ее взмета, можно было уже видеть дымы   южнодубровинских очагов. Солдаты  не выдерживали, становились на колени, плакали и благодарили Бога, что он помог им вернуться живыми. Они  целовали землю своей малой родины, путь к которой был таким тяжким и кровавым. Запах близкого  жилья,  горького  дыма  кружил им головы,  и надо было теперь только спуститься  с увала, оставить его за своей спиной,  и тогда   с двух сторон  начинали  синеть до боли знакомые  озера, на  которых они с детства учились  рыбачить плавать   и  охотиться.  Полувальное, Хомутное,  Игреньково, Песьянник. А проселок уже вился, тянулся дальше, звал, торопил,  вместе с его ходоками, плавно огибал широкий плес озера Плоское,  и наконец, начинал показывать  первые  крыши родного села.   
          Это были комиссованные солдаты. Шли домой  Ударцев Михаил и Ударцев Иван,   Сабанин Александр и Сабанин Михаил, шел    Романов Николай и Белоусов Анатолий,   Каратаев Сергей и   Шадрин Александр, Бородкин Иван…
          Когда  звонил единственный в селе телефон, и на другом конце провода сообщали, что нужно приехать  и забрать очередного  отвоевавшего свое солдата, какая радостная кутерьма поднималась в том доме, в который должен был прибыть очередной искалеченный, но живой  отец или сын. С какой мольбой в глазах и голосе бежала хозяйка дома вместе со своей снохой к председателю колхоза или председателю сельского совета  за подводой!.
          Лейтенант Николай Романов после долгой дороги с войны чуть чуть не дошел до своего дома. Устало присел на чужой скамейке. Ныли раны. В 1942 на этого офицера   пришла  похоронка, а он, в это время  ночами пробивался   из окружения к Волге. Уже через полчаса все Южное Дубровное  знало о его возвращении, и,  запыхавшись от бега,   торопились к избе кузнеца   Прасковья Романова и  ее сноха Наталья. Каким  счастьем это было для тех женщин и для Николая!
         Галина Андреевна Боброва (девичья фамилия Екимова) с улицы Береговой, рассказывает.
           - В 1944 позвонили с Раздолья к нам, в Жиряки.
            -Привезли тут вашего хозяина. Приезжайте за ним. Мама поехала. Привезла. Отец  был на фронте подносчиком снарядов для тяжелой  артиллерийской батареи. У него еще не прошли надавы на спине от постоянных переносок  тяжестей.  Отлежавшись  немного, поплыл  выставлять сети на Каново.   Утром  принес  в дом первый улов. Мы повеселели.
                -Ну что стали немного отходить от голодухи? -Улыбался он, глядя  на нас с сестрой.
             В другие семьи продолжали приходить похоронки.
            -Всё горе нам не переплакать, говорили матери, потерявшие своих сыновей.
          -Кто живет без печали и гнева, тот не любит отчизны своей, отвечали им наиболее рассудительные.
                Отдохнуть больше недели,   после возвращения с фронта, никто из солдат  позволить себе не мог. Надо было зарабатывать хлеб себе и своей семье. Правление колхоза помогало им  найти работу. Одноглазого Ковяткина поставили председателем сельского совета. Одноногие мужики заняли места, где кому повезло. Епанчинцев Афанасий  продавцом, Баженов Иван председателем ревизионной комиссии, Наумов Василий учителем математики. У него за плечами было уже десять классов. Ульянова Алексея поставили  сенообъездчиком, однорукий Каратаев Сергей стал промышлять пушнину. Но мало было уметь кормить  свою семью. Надо было не забывать и о государстве.
           -В 1945 к нам в дом вошла сборщица налогов. (говорит Галина Андреевна Боброва.) Спокойным, но твердым голосом объяснила, сколько и чего нам надо немедленно сдать государству. Старшая  сестра Анфия горько заплакала. В доме нищета. Стол, топчан, лавка. Рваная, одна на всех, шуба,  на стене. Да и  год тот, как назло   выдался засушливым. Картошка   не уродилась,
             -Что же ты плачешь, укоряла мою сестру налоговая инспектриса. Вон, посмотри, твоя же сестра не плачет.
            А я стою и глупо улыбаюсь.  Откуда мне,  пятилетней девчонке было понять, что такое налоги, и как их  наша  семья будет отдавать?  Мама, Евлания Екимова,  побежала по деревне занимать яйца, овечьи шкуры... Как она потом возвращала  весь этот долг   людям, я не знаю.

на фото наши фронтовики