Невеста дьявола

                Пролог.
С детства я имела странную особенность – влюблялась в мертвецов. В самых разных: начиная от Дракулы и заканчивая бог знает кем. Просматривая фильмы, я всегда отдавала большее предпочтение злодеям. Меня притягивала словно магнит их отрицательная природа. А стоило кому-либо умереть, как этот человека сразу привлекал мое внимание. Я будто с другой стороны начинала смотреть на него. Только  так я могла разглядеть его индивидуальность и уникальность.
 Однажды, отдыхая в деревне, я услышала по телевизору о смерти незнакомого мне до этого певца. Увидев его фотографию, я тотчас же влюбилась. А, услышав некоторые его песни, даже заучила пару куплетов. После этого я несколько дней подряд выходила на заднее крыльцо и пела эти песни, глядя на небо и надеясь, что он меня слышит.
Я становилась старше, но мой недуг не проходил. Сложно описать то безграничное отчаяние, которое я испытала, когда умер мой любимый актер. Но его смерть добавила какую-то изящную романтичность моей симпатии к нему.
Но в этот раз все случилось гораздо сложнее и более зловеще. Потому что, в отличие от этого случая, раньше мои возлюбленные не отвечали мне взаимностью.
                I
Август подходил к концу. Стояла та самая прекрасная пора, когда лето медленно отступает, теряя  краски и уступая трон своей златокудрой сестре. Воздух по вечерам уже становился прохладным, но сладкий пьянящий аромат угасающего лета еще витал вокруг.
В те дни я гостила у своей бабушки.
Бесконечное многообразие развлечений, которые так любили мои сверстники, меня никогда особенно не прельщало. Поэтому большую часть времени я предпочитала проводить одна.
В тот день я как раз прогуливалась в забвенном одиночестве по мало знакомым мне местам, размышляя о своем странном сне: мне снилось, как моя маленькая сестра упала с большого песочного обрыва в воду и начала тонуть; а я бросилась ей на помощь, не обращая внимания на огромных, похожих на пираний, рыб. Они такими голодными и жестокими глазами смотрели на меня, будто хотели впиться в мою плоть зубами и растерзать ее в клочья.
Уже начало смеркаться, когда я заметила невдалеке ряд необычных белых строений, к которым привела меня моя беспечность. Оказалось, я зашла гораздо дальше, чем когда-либо раньше могла себе позволить. Бабушкин поселок остался далеко позади. Но мое любопытство взяло вверх над протестующим разумом, и я двинулась дальше. Сердце бешено заколотилось в груди, когда по отличительным особенностям архитектуры данных строений я узнала в них тюрьмы для заблудших душ. Из историй, услышанных ранее, я помнила, что здесь замаливают свои грехи перед господом грешники, совершившие что-то из ряда вон выходящее. Насколько я понимала, это те, кто продал душу дьяволу.
Страх делал мои конечности ватными, но жажда приключений подталкивала вперед. В конце концов, что интересного может быть в скучном поселке, где и люди, и их развлечения настолько однообразны, что напоминают нудный черно-белый фильм, затянувшийся дольше положенного времени.
Я подошла к одному из зданий и заглянула внутрь сквозь отверстие, напоминающее дверной проем, но в которое я не смогла бы протиснуться. В тот же миг мне в нос ударил горячий спертый воздух. Я поняла: там топили, словно в бане. Но при этом воздух был такой сухой, будто стены этой угрюмой тюрьмы жадно впитывали в себя всю его влагу. Помещение было ярко освещено и напоминало некое подобие гроба, в котором можно было не только лежать, но и стоять в полный рост. Размерами оно было приблизительно 2x1x2 метра - в длину, ширину и высоту соответственно. Внутри я увидела силуэт женщины, сидящей ко мне спиной на скамье, прилегающей к передней стене.
 - За что вас сюда посадили? – спросила я как можно более вежливо.
Она обернулась и направилась ко мне. К моему великому удивлению, она свободно прошла сквозь проем, и я смогла заметить, насколько старуха была худа. Казалось, тело и дух ее изнемогали от многочисленных страданий и мучений, выпавших на ее долю и высосавших из нее все жизненные соки. Однако лицо, похожее на высохшее яблоко, выражало стойкое смирение и даже умиротворение.
- Ах, милая, ты даже не представляешь, как рада я побеседовать с кем-либо, - ответила она и заключила меня в крепкие объятья. На какой-то миг я испугалась, а затем это чувство сменила подступающая к горлу тошнота. От старухи невероятно воняло. Другого слова подобрать просто невозможно. Запах напоминал тот, что исходит от бездомных и бродяг, но стократ сильнее. Это была едкая примесь всех зловоний мира. Среди столь многочисленного букета мне удалось различить запах мочи и немытого годами тела. Но, не смотря на это, я легонько обняла ее в ответ. Быть может, нахлынувшие на меня  сочувствие и сострадание помогли сдержать рвотные позывы.
Я почувствовала облегчение, когда  она отстранилась. А свежий вечерний ветерок вновь вернул меня в чувство. Тошнота постепенно отступала.
Мы долго беседовали на различные отвлеченные темы, но когда речь зашла о причине ее добровольного заключения, - а иначе и не назовешь, так как она продолжает его отбывать по своей воле, учитывая то, как свободно она смогла выйти из своей камеры, - старуха стала с опаской поглядывать в сторону. Проследив направление ее взгляда, я увидела темный силуэт стоящего неподалеку дома, незамеченного мною раньше. Он имел несколько суровый вид на фоне жалких белых домиков-склепов и, казалось, нес в себе угрозу и предупреждение.
Из рассказа старухи я поняла лишь то, что каким-то образом ко всему происходящему имеет отношение ее сын. Я не смогла уловить всей сути сказанного, но зато заметила мерцающий огонек страсти в ее глазах при воспоминании о нем. Этот факт меня удивил и с большей силой растопил во мне любопытство. Так красочно и чувственно старуха рассказывала про своего сына, что мне не терпелось увидеть его. Как не странно, исполнение моего желания не заставило себя долго ждать. Он появился, хотя лучше бы я умоляла его этого не делать. Но в тот миг я была ослеплена представшим передо мной видением. Сын старухи оказался слишком красив, чтобы я смогла найти в себе силы подобрать слова для описания его красоты. Высок, темноволос, с насквозь пронизывающими душу голубыми глазами, он стоял и молча смотрел на меня. Короткого мгновения хватило нам обоим, чтобы осознать возникшую между нами связь. Она, будто молния, вылетела из его глаз, пронзая мои глаза и больно раня сердце, и снова вернулась назад к своему хозяину, словно питая его некой энергией. Тело мое отныне было переполнено Им. Он растекался по венам, заполняя собой каждый сосудик в моем теле, проникая в каждую клеточку мозга и сгущаясь жгучей густой массой в моем отчаянно трепещущем сердце. Не в силах противиться движению этого потока, я полностью отдалась в его власть.
Время будто остановило бесконечное движение своего беспощадного колеса. Прошла целая вечность, пока мы вот так стояли и смотрели друг на друга, пожирая глазами. Различные эмоции переполняли меня. И каждая из них была абсолютно новой, неведомой мне раньше. А старые, всем известные эмоции не остались в своем первоначальном виде, значительно видоизменившись, будто к ним примешивались всевозможные краски, звуки и запахи, они с необычайной скоростью сменяли одна другую.
Опомнившись, мужчина начал корить старушку за оплошность. Трудно сказать, что, по его мнению, было большей оплошностью – самовольное освобождение женщины из заключения или посвящение меня в ее страшные тайны, которые также касались и его. А может – и то, и другое.
Все, что происходило далее, я помню смутно, будто была чем-то сильно одурманена. Но память моя отчетливо запечатлела то, что он открыто заявлял о своих чувствах ко мне и о праве мною обладать. Не знаю, как я смогла вновь добраться до дома, однако утром я проснулась в своей постели у бабушки дома. И первая ясная мысль, пришедшая мне в голову, стала воспоминанием о том, что мне было сделано предложение. Причем ответ мною дан не был, но я отчетливо осознавала то, что горю пламенным желанием это предложение принять.
                II
Все утро я была сама не своя. Еще более прежнего погрузившись в себя, я размышляла о случившемся. Воспоминания были столь живы во мне, но как будто поддернуты мутной дымкой, не позволяющей все отчетливо разглядеть.
От внимания моей бабушки не ускользнуло странное настроение, овладевшее мною. Расспросам ее не было конца. И когда я начала свой рассказ, на ее лице появилось  выражение сосредоточенной внимательности, периодически сменяемое тревогой и  озабоченностью.
Говорила я медленно и долго, поглощаемая волнующими воспоминаниями, словно стараясь вернуться в те мгновения навсегда. В то же время я отказывалась верить в реальность произошедшего. Быть может, это был всего лишь сон? Но как сладок и реалистичен он был тогда.
Я подробно описывала все, что только соизволило не ускользнуть из моей памяти. Вплоть до внешности человека, покорившего меня и укравшего отныне мой покой. Настолько живописными оказались мои описания, что можно было запросто представить его себе так, будто видишь наяву, и даже написать его портрет. Однако я намеренно умолчала о возникших у меня чувствах по отношению к нему.
Когда я окончила свой рассказ, воцарило продолжительное молчание. Над нами повисло такое напряжение, будто воздух был заряжен электричеством, и вот-вот должна разразиться гроза. Было ясно, что бабушка что-то тщательно обдумывает, стараясь не упустить ни малейшей детали из услышанного. Пока она безмолвствовала, сама не знаю почему,  я боялась нарушить наше молчание.
- Я знаю, о ком ты говоришь. Давным-давно и я была знакома с этим человеком, когда была так же молода как ты.
- Бабушка, но как же это возможно? Он выглядит не многим старше меня, - недоумению моему не было границ.
- Хоть он и выглядит молодо, однако, этому человеку уже очень много лет. Да он и не человек вовсе.
- А кто же тогда?
- Я и сама толком не знаю. Многие считают его дьяволом, - и бабушка поведала мне историю о том, как была молода и красива, и о том, как однажды им пришлось повстречаться на жизненном пути. Магия его глаз не обошла стороной и ее тоже. Она рассказала мне, как страстно и отчаянно он добивался ее руки, как жаждал он, чтобы она всецело принадлежала ему. И телом, и душой. А она нашла в себе силы отказать ему, несмотря на то, как горячо она его любила. Уберегли ее от неминуемой гибели суеверные слухи, испокон веков передаваемые от поколения к поколению, из уст в уста…
- После моего отказа он тотчас же уехал. А спустя какое-то время до меня дошли слухи, что за границей у него якобы родился сын. Поговаривали, что, повзрослев, он вернулся в наши края, и что как две капли воды похож на своего покойного отца. Однако, это вовсе не его сын, а тот же самый человек, что и много лет назад, такой же молодой и красивый как прежде. Надеясь, что люди позабыли слухи и сплетни, рассказываемые о нем, этот дьявол вновь занялся своим ремеслом.
Считалось, что он влюбляет в себя выбранную жертву, заставляя ее поверить в собственное ответное чувство, а потом забирает себе ее душу. А жертва отныне вынуждена находиться в вечном заключении под его надзором. По всей видимости, и та старуха была одной из его многочисленных жертв. Не понятно только, с какой целью она выдавала себя за его мать. Быть может, с годами рассудок ее настолько помутнел, что она и сама поверила в свою историю.
Я раздумывала над причиной, по которой он может все это совершать. Возможно, собственное бессмертие сделало его настолько одиноким, что он всеми известными только ему одному способами пытается от этого одиночества избавиться. В то же время, плененный красотой смертных женщин, он не может отказать себе в удовольствии покорить их своей неотразимостью и навеки оставить у себя. Но, не имея достаточно возможностей, он все же не в силах сохранить неизменной их красоту дольше отведенного ей времени. Признаюсь, мне даже стало жаль его. Сложно представить себе более несчастное и одинокое существо. Но это чувство меркло по сравнению с другим, более сильным и ярким,  чувством неподдельного восхищения.
Меня сразило родство наших душ, в одиночку блуждающих в беспросветной тьме.
- Тебя тянет к нему? – неожиданно спросила бабушка.
- Нет… Конечно, нет, - быстро проговорила я, стараясь отвести взгляд своих глаз в сторону, дабы не дать возможность прочитать в них истину. При этом сердце мое сжалось в маленький болезненный комочек и неистово затрепетало в груди.
- Он придет за тобой. В ближайшее полнолуние. В это время он особенно силен.
Наперекор ожиданиям моей бабушки, это заявление только обрадовало меня. Я уже предвкушала предстоящую встречу. Мне хотелось раствориться в нем навсегда, так сильна была его власть надо мной.
Я противилась всем предостережениям, упорно отказываясь верить в то, что такой человек может быть воплощением беспощадного и безжалостного зла. А что есть зло? Лишь то, что закрепилось в понимании людей отдельными и своеобразными для каждого человека представлениями и воспоминаниями? Но как возможно найти одно единственное значение, если у всех оно свое? Рамки добра и зла сужаются и расширяются в зависимости от принципов и убеждений конкретного человека; от того, чему и как учили его в детстве родители. А порой грань между этими двумя понятиями вовсе стирается, позволяя одному плавно перетекать в другое. Тот или иной поступок является добром или злом только потому, что мы его так называем. И суть его не изменится от перемены названия. Одни живут по принципу «не делай добра – не получишь зла», другие, напротив, стремятся делать добро так как верят, что оно вернется к ним в стократном размере. Но как часто одно путают с другим. Делая добро, я не могу быть уверена, что кому-то оно не причинит зла. В данном случае зло совершается по незнанию. Но можно его совершить и преднамеренно, надеясь, что это, в конце концов, приведет к торжеству добра. А иногда мы просто пытаемся всеми доступными средствами избавиться от бренного одиночества.
                III
С тех пор каждую ночь он являлся мне во сне. А, проснувшись, я не могла понять, был ли это сон, или же мы действительно встречались. Это было похоже на наваждение, отныне я болела Им. Меня лихорадило от мимолетного воспоминания о нем.
Встречи наши были самыми разнообразными. Мы с головой окунались в чувство, охватившее, как мне казалось, нас обоих. Ни единым поступком или словом он не давал подтверждения тем историям, которые мне о нем рассказала бабушка. А я в свою очередь не подавала виду, будто знаю, кем он является на самом деле. Но это не мешало нам неистово любить друг друга. С каждым разом все жарче и безумнее. Так продолжалось около месяца.
Тем временем близилась ночь полнолуния.
О, предательница луна, за что ты так наказываешь меня?! Почему так скоро хочешь разлучить меня с моим возлюбленным? Неужто я не заслуживаю быть счастливой? Зачем тебе спасать либо губить мою маленькую заблудшую душу, какое тебе дело до нее? Я восхваляла и горячо любила тебя всю свою жизнь. Не было в мире лика слаще и привлекательнее для меня. До недавних пор. Уж не ревностью ли вызвана твоя решимость? Смилуйся, молю тебя! Но ты лишь грозно смотришь на меня своим холодным взглядом.
Бабушка с каждым днем становилась тревожнее, с опаской посматривая в мою сторону. И когда долгожданный день настал, она сказала:
- Мы непременно должны тебя спрятать. Есть у меня знакомые среди работников цеха. На территории много разных гаражей, там мы тебя и укроем.
Наскоро собрав все необходимые вещи, она повела меня туда.
Как бы тяжело мне не было, но все же я не могла противиться ее воле. Ведь она так отчаянно жаждала моего спасения. Также отчаянно я жаждала встречи с источником моей запретной любви.
Меня спрятали в одном из небольших строений на территории цеха. Помещение было тесное, чем-то похожее на витрину магазина, одна из стен которой была сделана из стекла. Пол был обильно застлан соломой. Наличие этой прозрачной стеклянной стены наталкивало меня на мысль, что я как зверь в клетке выставлена на всеобщее обозрение. На мгновение я даже усомнилась в том, что меня действительно хотят спрятать.
Бабушка объяснила мне, что его появления я ни в коем случае не пропущу. Это будет похоже на след от пара изо рта, оставляемый на стекле. След, который будет похож на кусок сморщенной кожи, разрастающейся от каждого нового вздоха. Вот так пространно выражалась моя бабушка. Единственное, что я смогу лицезреть, это морозное дыхание того, чей прекрасный образ будет сокрыт от меня, растворенный в лунном свете. И произойдет это не раньше полуночи.
Я должна буду встать перед сложным выбором – всеми силами бороться за свою жизнь и за свою душу либо сдаться, поддавшись искушению, и навеки погибнуть для этого мира в коварных лапах зла.
Время шло. То, ускоряя, то, замедляя свой шаг, оно будто насмехалось надо мной. А я с тревогой ждала, когда пробьет роковой час.
Сидя в своем убежище, я размышляла, чего же больше я боюсь потерять – жизнь или любовь.
И вот, когда предрешенный час настал, я была настолько измождена томительным ожиданием, что чуть не лишалась чувств.
За окном было темно, тихо и безлюдно. Казалось, даже ветер притаился и прислушивается к зловещей тишине.
Где-то завыла собака.
Вдруг на окне появились еле различимые следы, оставляемые чьим-то дыханием. Разрастаясь, они заставляли бешено биться мое сердце, вот-вот готовое выпрыгнуть наружу.
Я как завороженная смотрела на разыгрываемое передо мной представление, не в состоянии отвести взгляд, что только придавало сил и настойчивости находящемуся снаружи существу. Я жаждала увидеть, наконец, лик хозяина этого обжигающего  дыхания и виновника моих страданий.
Питаясь энергией моих чувств, он все более прорывался сквозь стекло, будто оно не представляло для него абсолютно никакой преграды. И чем дальше он проникал, тем более отчетливым становился его, сотканный из пара, образ, постепенно обретая плотность, свойственную человеческому телу.
Не успела я опомниться, как объект моего лихорадочного вожделения оказался внутри и уже стоял подле меня, готовый сокрушить мою волю, которая и без того всецело принадлежала только ему. Не сказав не слова, он жадно впился своим взглядом в мои глаза, опустошая и вновь переполняя мое ослабевающее тело.
Казалось, мы сплелись воедино и стали отныне одним существом, одной субстанцией. Меня больше не существовало без него. Теперь мы были неразрывны как единое целое.
                Эпилог.
Я открыла глаза и увидела яркий свет, бивший по белым стенам тесного помещения. Казалось, я спала целую вечность. Голова дико болела, в глазах было мутно. Жгучая пустота разъедала мое тело насквозь. Внутри было настолько пусто, что, казалось, от меня осталась лишь оболочка, яичная скорлупа.
- За что вас сюда посадили? – услышала я чей-то голос, смутно осознавая, где нахожусь.
- Ах, милая, ты даже не представляешь, как рада я побеседовать с кем-либо, - ответила я и заключила  в крепкие объятья прекрасное юное создание, представшее передо мной.
                8-14 января 2010 г., исправлено 21.01.2010 г.