Не модно зваться поэтом

Дину и Ивана все считали парой курса со второго. В общем-то ничего странного для факультета, где на сотню девчонок от силы пятёрка ребят. С Ваней Соня сошлась довольно быстро – ещё на подготовительных курсах, а вот с Динкой у неё никогда не получалось толком пообщаться – главным образом потому, что Соня её боялась. Дина всегда была занята, всегда всё успевала, причём не только по своим делам, но и по делам всего курса. Она всегда охотно давала списывать конспекты, рассылала подготовленные билеты к зачётам и экзаменам, договаривалась с преподавателями о переносе занятий и отвечала на всех семинарах. И всё это не смотря на то, что делала всё в последний момент – она никогда этого не скрывала, да и Соня частенько сталкивалась с ней в библиотеке за пару дней до сдачи курсовой или на свободной паре перед семинаром.

Динку всегда по умолчанию считали старостой – даже чужих групп. И она охотно бегала по всем делам старосты и виртуозно рассылала информацию всему потоку. Главным образом поэтому все группы их потока всегда держались вместе: если кто-то чего-то не знает, это обязательно знает Дина, а если и не знает, то сейчас позвонит преподу/завкафу/декану/ректору/президенту и выяснит, «щас, только подожди пять сек!»

А Ваня учился на другом потоке, так что, когда он подходил поговорить к Динке, это, конечно, мгновенно замечали все. То, что они прекрасная пара, не вызывало сомнений ни у кого – даже у преподавателей. Оба начитанные, интеллигентные *да, на их волшебном факультете ещё было в ходу это старомодное слово*. Знали по два иностранных языка – а Ваня ещё и учил третий – польский, иногда ввинчивая какое-нибудь польское словечко или цитату из Мицкевича. Оба подходили ко всему основательно, ни в чём не пренебрегая деталями.

Но при всей схожести было в них и то, что скрепляет любую пару – они дополняли друг друга. Иван держался непринуждённо и иногда довольно высокомерно – этакий современный Уолт Уитман – никогда не отказывался почитать свои стихи, питал необъяснимое пристрастие к многоточиям на письме и риторическим вопросам в устной речи. Казалось, у него всегда был готов ответ на любой вопрос, включая «как дела?», и он неторопливо, с лирическими отступлениями излагал его, лениво жестикулируя.

Динка составляла ему в этом полную противоположность: живая, энергичная, шумная, она сбивала собеседника с ног волной эмоций и аргументов – впрочем, чаще всего довольно рациональных и логичных. Она не боялась жестикулировать, не боялась выглядеть смешной – одному Богу известно, чего она вообще боялась.

Но удивительная метаморфоза происходила с обоими, когда они стояли рядом. Ваня – обычно томный и меланхоличный, начинал острить и искренне смеяться над чужими шутками, а Динка внимательно слушала, иногда перебивала, соглашаясь или споря, и тщательно обдумывала каждую фразу. Они сыпали цитатами, называли друг друга дремучими гуманитариями, за одну перемену над чашкой чаю решали мировые философские проблемы, успевая при этом записывать – одна в телефон, другой в старомодный блокнот – книги, фильмы, стихи и источники, которые нужно не забыть отыскать дома.

Но и это всё не было бы достаточным основанием думать, что их связывает нечто большее, чем простая филологическая дружба. Куда более веским аргументом глазах девочек с филфака было то, что каждый год в свой день рождения Дина исправно ходила по университету с цветами. Ваня или встречал её у ворот альма-матер и одаривал букетом, или просто вручал его про всей группе после какой-нибудь пары, сдержанно целуя в щёчку. Динка неизменно сияла, и всё это смотрелось так органично, что ни у кого не возникало сомнений в том, что вместе они не только в стенах университета. И Соня, хотя не переносила сплетен, ни минуты не сомневаясь, видела в них пару. Они почти всегда уходили из университета вместе, когда пары заканчивались одновременно и часто прилюдно договаривались, куда пойти вечером.

И даже то, что летом после пятого курса Ваня, бросив концы в воду, уехал в Польшу и спустя месяц прислал письмо, представившись студентом Вроцлавского университета, её не удивило – Дина ведь наверняка уехала с ним.

А ещё через два месяца до Сони дошли вести, что Динка вышла замуж. За некоего Сергея, инженера-технолога, который уж точно не цитирует Мицкевича, не изъясняется на китайском и не пишет стихов.

осень 2013