Метрополия. 24. Аэропорт Перкьярви

 Я стоял в ярком свете  новогодних гирлянд , на втором этаже терминала аэропорта Виипури-Перкъяри. Отсюда, как со смотровой площадки открывалась  панорама на ждущие  пассажиров самолёты, неутомимо  работающую  взлётно-посадочную полосу, поезда из тележек прилежно развозящих чемоданы и сумки, на весь этот  технократический  муравейник, подчинявшегося  чёткому порядку. Каждые несколько секунд, стекло надёжно защищавшее от воя реактивных двигателей, слегка  вибрировало при взлёте или приземлении самолёта.
 
 Так я стоял около часа, в полном одиночестве, вокруг тысячи спешащих пассажиров, наблюдая из тихого оазиса тёпла и света,  за  неведомой жизнью там, за занавесом  медленно падающего, пушистого снега, под морозным ветром, неслышном мне грохоте и резком запахе керосина, неощутимой  мной метели, ссыпающей влажные снежинки  за воротник.
   
 Жизнь аэропортов  всегда одинакова в любой стране мира. Аэропорты, принимающие лоукостеры  попроще, чем их именитые собратья. Что бы сэкономить деньги, к самолётам пассажиров  подводят пешком, а не  уютными телескопическими трапами,  к  стойкам регистрации  стоят огромные очереди, которые быстро двигаются. Тут нет  самодовольных пассажиров  бизнес класса,   везущие свои „Rimowa“ что бы быстрее сдать их, и блаженствовать в  бизнес салонах, вместо протирания штанов в своих офисах.
 Лоукостерами летает  народ экономный, не заносчивый, одетый просто и практично,  каждый,  для кого  самолёт не роскошь, а  средство передвижения.
   
 Я находился в печальном, можно сказать, блюзовом настроении, от нечего делать, кидая  взгляд  с толпы в зале, на лётное поле внизу. Уже объявили на трёх языках посадку на рейс 2YOU 5437 авиакомпании „Russianwings“ в Москву. Я впивался глазами в быстро темнеющее лётное поле, пронзённом прожекторами, пытаясь найти самолёт Нины. В трёх самолётах её компании, ярко раскрашенных в золотисто-коричневые цвета на мотивы Нового года с оленями и звёздами, окошки  святились  светом, ожидая пассажиров. Попробуй,  разбери  в  каком из них,  на борту  находится  она! Чуть вдали, отдельной кучкой,  стояли шесть синих самолётов „Ryanair“. Одного из них, отбуксированного  к полосе, специальная машина поливала антиобледенителем .
 
 «Что лучше, оставаться или уезжать? Да уезжать, легче конечно!»- я размышлял в расстроенных чувствах.  Хотелось, что бы Нина   вернулась из Москвы как можно быстрее  и мы опять поехали к ней домой в крохотном «Смарте». Я решил не ехать сейчас в Выборг, как планировалось, а поехать туда вместе с Ниной, какой смысл шататься по морозным улицам, потом сидеть в одиночестве с плохим настроением в ресторане.

 Наблюдая за залом отправления, я заметил, что когда стойка закрывается, то всегда несколько пассажиров прибегают к ней  в последний момент, а один пассажир обязательно будет слишком поздно, растерянно уставившись на экран телевизора, где вместо его рейса уже гонялась какая-то реклама. Из состояния полудрёма, меня вывел бежавший к закрывающейся стойки невзрачный, худой парень, в захудалом, коротком пальтишке. Он так торопился, что из заднего кармана его джинсов выпал на пол, какой-то свёрток.  Я  окрикнул его на русском языке, так как он, в моём понимании, был питерским студентом. Но парень ничего не услышал, и мне пришлось бежать за свёртком, пока его не отшвырнут  другие пассажиры. Каково было моё удивление, когда вместо документов, бумажника, свёрток оказался полиэтиленовым пакетом, особым образом,  свёрнутым в плотный, маленький треугольник.

 «Ну и стоило бежать, расталкивая идущую против меня толпу, всего лишь ради перемятой полиэтиленовой сумки?»- мой добрый поступок казался смешным и унизительным. Тем не менее, парень, взяв пакет, сказав радостно «Киитос».

 А мне  было  тоскливо на душе. Вокруг, как свечки, горели  бары, мелкие забегаловки и крохотные магазинчики, утопающие в изобилии новогодних подарков и ярких украшений. Я хорошо знал, что мне надо выпить "крепкого", что бы прийти в чувство. Цены в евро были мне вполне понятны и приемлемы, несмотря на аэропортовую наценку. После ста грамм настоящего  ирландского виски, мне стало вполне хорошо. Я тупо сравнивал арфу изображённую на хвосте  «Ryanair» и арфу на пиве «Guinness» . Бармен включил  M;torhead, - вещь  «Too good to be true»
«А может вискарь Гинессом разбавить?»- задумался  я.

 После Гинесса, настроение стало бодрым как игравшая в баре мелодия, и я с интересом поглядывал на девушек в толпе. Одни делились на ярко одетых, в cапожках на каблуке, накрашенных с изящными сумками через плечё перекинутыми так, что бы сумка не мешала тащить большой чемодан на колёсиках, а другие носили неприметные тёмные одежды, туфли напоминавшие  лыжные ботинки,  их лица были без косметики. Вместо изящных сумок, они тащили рюкзаки, но выглядели  ухоженными и обаятельными.

  Больше всего меня раздражало, что они  всё время были самодовольны, как будто летели не на «fucking Райнэир »  за две копейки, а бизнес  классом «Эмиратов».   Я подумал,  что хоть женщины все  разные, но каждая по своему красива, даже вот эта светловолосая кикимора в очках державшая в руках пакет „Viipuriin muodin keskus“. Она излучала какую-то внутреннюю загадочность и скрытую внутри сексуальность.

 Совершенно спонтанно, я помахал ей кружкой пива, приглашая составить компанию. Она приостановилась, посмотрела на меня оценивающе  и ответила, что-то на финском языке. Я произнёс:
 
-Do you speak english?

Она в ответ  утвердительно кивнула головой.

Поскольку я не очень  хорошо говорю на английском, я спросил, говорит ли она по-русски, но она лукаво улыбнувшись,  покрутила головой.  Но предложение  со мной выпить,  и она вроде вежливо отвергла , объяснив, что на полчаса ей надо отойти сделать свои дела, но вроде потом она придёт и выпьет со мной кофе. Так я понял, в пределах моих базовых знаний английского.

 Рядом, на полочке лежали проспекты с рекламой аэропорта Перкъярви , где коротко описывалась  история аэропорта и посёлка.

 В 1870 было открыто железнодорожного сообщения с Петербургом,  и вскоре была построена маленькая  станция, которая к началу века была укрупнена, - был сооружён из дерева большой длинный, вокзал. В 1930 году тут проживало уже 1000 человек. В 50х годах на бывшем артиллерийском полигоне, к западу от посёлка в районе деревни Каукъярви (Kaukj;rvi),  был построен аэродром  пограничной авиации, затем  в начале 1990х годов он постепенно перепрофилируется, сначала в грузовой, а в конце века, в гражданский.

  Так посёлок Перкьярви, за  100 лет с хвостиком, превратился из железнодорожной станции между Выборгом и Петроградом,  в современный аэропорт посередине карельского перешейка, связывающим города Европы и России.

 Основную экономическую роль в посёлке играет фирма  Savikko OY основанное в 1900 году князем Иваном Салтыковым как кирпичное производство «Саха и Тиили». Сегодня это большого концерн  производящий разнообразные строительные материалы и обеспечивающий работой  большинство  жителей посёлка.
   
 Хотя чухонка, как я понял, обещала  подойти снова, я был уверен, что она не придёт. Да  я особенно и не расстраивался, к тому моменту, как я поставил на стойку выпитую кружку пива,  я вовсе забыл про неё и пошёл дальше гулять по аэропорту.

 Увидев кантору по продаже жилья, я решил, чисто из любопытства, изучить местные цены на  недвижимость. На витрине было развешаны разные предложения с фотографиями и описаниями сразу на трёх языках: финском, русском и английском. А на стекле висела огромная карта местности, которую я легко узнал, так как    всегда бывал в этих местах летом.  По хорошо знакомым озёрам  я определил, что Перкьярве это не что иное, как посёлок Кирилловское. Вот моё любимое место Илола (Овсяное) на озере Суулаярве (Нахимовское), куда я ездил летом по выходным ещё несколько лет назад. На «первом» пляже было много знакомых, которые, каждый сезон разбивали там палатки   начиная с семидесятых и даже шестидесятых годов. Но приехав туда прошлым летом, я был вынужден остановить автомобиль  перед, железобетонной стеной  преградившей путь к озеру и понял, что всё осталось в прошлом. Лес вырубили, построили шикарные виллы, соорудили  мощный забор, на въезде посадили хамоватых мордоворотов.  Теперь этот   оазис миллионеров - рабов галеры под названием «Юстиция РФ»,  в  народе прозван  «Прокурорским берегом». А вокруг него - мухосранск,   что остался от заброшенной  базы отдыха некогда прославленного института «ГОИ».
 
 Меня переполняли чувства, я замер перед фотографией  дома выставленного на продажу в хуторе Илола – Карккола (Ilola-Karkkola). Это было как в сказке, когда добрый волшебник  махнул  палочкой.

 «Продаётся дом для проживания, идеально подходит как дача, находится  возле ручья Кивинииттюя (Kivinijtyoja), 50 метров до мыса Хиетаниеме (Hietaniemi) , - откуда открывается вид  на закат бесподобной красоты!»
 
 По снимку заката, я узнал как раз тот полуостров – моё место, где я останавливался с палаткой.

 Я помню тот божественной красоты закат в июле. Огромное оранжевое солнце, медленно сползало за мыс Каркколанниеми.  Воздух,  прогретый тёплыми лучами и тишина, слегка нарушаемая плеском воды, создавали неповторимую, летнюю идиллию.

 Когда солнце опускается  за горизонт, ещё некоторое время, редкие, высоко плывущие по небу  перистые облаках, купаются в его золотистом свете. После того как святило, уже почти скрылось, оставив между горизонтом маленькую, ярко-красную полоску, подымается ветер, быстро покрывая озеро мелкой зябью и делается прохладно. Наконец, красная полоска за мысом  растворяется в небе и наступают неполные сумерки, - белые ночи ещё не закончились, но стали заметно короче, быстро сдавая позиции темноте. Так было и осталось на озере Суулаярве (Нахимовское) все времена.   
 
 Продавался  старый, финский бревенчатый дом, на шикарную виллу совсем не смахивающий,  окружённый корабельными соснами. Я помню крепкий фундамент  этого дома, поросший соснами и берёзами, где чувствовалась неведомая энергетика кладбищенского свойства. Ночью я раз пошёл туда «отлить пива» и испытал  чувство, что на меня некто строго смотрит  и не разрешает возле дома это сделать. Иногда даже днём возле фундамента раздавались странные звуки.

 Но, я, похоже подружился с его хозяевами, часто садился отдыхать с книжкой на старые камни,  а устав от чтения  я пытался разговаривать с ними, мог о чём то их просить, и мои желания выполнялись! Они мне рассказывали, куда лучше поехать на рыбалку, где  грибные и ягодные места.

 Несколько лет назад финский фундамент  снесли при строительстве очередной дачи для давно потерявшего совесть прокурора. Хорошо помню, как мне  тогда приснился страшный сон.
      
 Так вот какой дом стоит на том фундаменте! Я его точно таким и представлял.

 - Ну  привет, встретились! Я ведь тут совсем не далеко, может и заеду, приглашай  в гости!
 
 Пока я стоял, за моей спиной топтался менеджер агенства, наблюдавшего как я был приковался к этому объявлению. Терпеливо подождав, он осторожно начал разговор на вполне сносном русском языке.

- Я вижу, Вам очень понравился этот дом! Вы прямо околдованы им, вижу, вижу! А если бы Вы видели , какой там виден красивый   закат. Это лучшее место! В Илола не так много домов на продажу, если хотите мы можем посетить этот объект. Вы из Петрограда? У Вас есть машина? Если нет, то я вас заберу на станции Перкьярви , а ехать туда всего 7 км.

Видимо менеджер,  прочтя мои мысли и интерпретировав их как любовь к дому с первого взгляда, стал применять все профессиональные приёмы, которыми он владел.

- Если Вы хотите, то можете оставить небольшой залог, мы этот объект тогда снимем с продаж.

- Спасибо, я подумаю ! -  я же не могу сказать, что у меня нет даже паспорта, да и ближайшее моё будущее,  пока очень неопределённое.

- Позвоните мне завтра, и я свожу вас  посмотреть дом.

 Я взял его визитку, на которой было написано «Агентсво недвижимости Химанена в Муолаа»,  менеджер Аарне Виролайнен  и  поплёлся  назад в бар за очередным «успокаивающим». Там сидела эта серая лошадка, неторопливо отпивала кофе.


 “Странно, но я совсем забыл, что мы договорились, с чухонкой тут встретится. Прошло ведь минимум минут сорок, как она ушла по каким-то делам.“
Увидев меня, она радостно улыбнулась. Не проронив не слова, позабыв нужные слова английского языка, я, в конце концов,  спросил, как её зовут. Её имя – Хилья, я ещё долго не мог произнести правильно.

 Родом она из соседнего городка Уссикирке, как потом я обнаружил  по карте агенства недвижимости,  это - Поляны. В аэропорт Перкьярви она приехала  из Выборга на скоростном поезде, и должна пересесть  на местный автобус. Ещё, тут ей надо было пересечься с подружкой, которая здесь работает в сувенирном  магазине, продающем разные глиняные свистки и фигурке, местных умельцев. Я предложил  ей бокал пива и она не отказалась.

 Хилья, была очень молчаливой и скованной барышней, а мне мешало подзабытое знание английского, что бы хоть как то заладить разговор. Ей было достаточно, сидеть и смотреть то на меня, то на стол, отвечая на мои глупые вопросы и внимательно слушая мои потуги рассказать о себе. Честно, меня это напрягало, если бы она встала и ушла, от этого не стало бы плохо. Но она сидела и сидела, слегка улыбаясь, всё время молчала,  тихонько привораживая  меня. Поменять Нину, на это, чудо, набравшее пиво в рот, да ещё не говорившее по-русски? Такое никто бы не понял, да и мне это в голову не приходило.

 Наконец,  она сказала, что её автобус в Уссикирке, выезжает через 15 минут, а следующий будет не скоро. Но вместо того, что бы с облегчением  вздохнуть, я зачем то спросил:

-Нужно тебя проводить?

Наверное,  я просто хотел убедиться, что она уедет.

Вместо ожидаемого, вежливого отказа, я вдруг получил предложение поехать с ней и посмотреть её замечательный город, где я могу недорого переночевать в гостинице.

 В принципе это была хорошая идея, так как время и желание ехать в Выборг у меня сегодня не было, как и желания оставаться в шумном и маленьком аэропортовском отеле.   Нина прилетает ещё через много часов, да и мы не договаривались с ней ехать в Питер вместе.

 Ну, в Кирко так в Кирко, в конце концов, это совсем близко от сюда.  Да и можно Хилью пригласить поужинать  в ресторан,  использовать как гида. Кушать то уже хочется, и денег вполне достаточно. Ах, как это всё похоже на приятный сон! Да ещё я нахожусь около моих любимых мест, завтра из отеля в этом Кирко  заберёт  меня менеджер смотреть  дом в Илолу.

 Ну, только добрые лесные  духи, такое могут подстроить! И я в этом нисколько не сомневался. Оплатив весь счёт, я не дав Хилье положить 2,50 евро за кофе. Пиво она конечно  за 6 евро не оплатила, поскольку я её пригласил, но я бы ей всё равно этого не дал сделать.  В кошельке у меня кончились мелкие деньги  и мне пришлось залезть на ощупь в конверт, где я хранил евро. Неожиданно конверт частично порвался и несколько 500х купюр упали прямо на стол. Хилья,  видимо  первый раз в жизни видела столько денег. Я ей вынужден был объяснить, что собираюсь покупать дом и это аванс, который я должен внести. Тут Хилья заметно оживилась и попросила рассказать про дом.

- Да вот он тут рядом на картинке!

И мы снова пошли к маклеру. Она внимательно изучила описание, сказав что 230.000 евро довольно дорого, так как дом старый а главное, земля взята в долговременную аренду. Я взглянул в русский текст, там про аренду, а самое интересное о размерах участка, вообще ничего не было сказано. Из конторы вышел маклер и  опасливо осведомился:

-  Это Ваша переводчица, она тоже поедет с нами завтра?
Я утвердительно кивнул.

- Очень хорошо, я приготовлю к завтра все копии документов на этот дом, что бы вы их изучили.

 Во второй раз, попрощавшись с Аарни,  я подтвердил ему, что в 8 утра позвоню. Мы вышли из здания аэропорта, минули  железнодорожный терминал, где вдоль длинных платформ, открыли двери  для пассажиров два скоростных поезда. Третий поезд, был не скоростной, его вёз тепловоз, а в середине состава имелся один двухэтажный вагон.

Затем, мы  вышли на автобусную остановку, где останавливаются все местные  маршруты.  Сев в комфортабельный, протопленный салон автобуса, я только тогда начал обдумывать целесообразность поездки.

«А вдруг меня специально заманили? Она видела у меня кучу денег, звякнула дружкам, которые встретят нас, увезут меня в лес,  а потом выкинут моё тело в прорубь».

 Тем временем, Хилья стала тихо названивать по телефону. Её речь было понять невозможно, я с тревогой вслушивался и старался понять, хотя бы через интонацию.  Видимо,  она предупреждает, что мы сели в автобус. Я сильно опасался. По её довольному и уверенному лицу, читалось, что всё идёт по неведомому мне плану. Я вляпался,  пренебрегая  элементарными мерами предосторожностями. Мотор автобуса, наконец, заработал, когда вошли последние пассажиры. Они поставили, как специально, свои огромные сумки так, что через них надо перелезать, что бы пройти к выходу. Вот так я в ловушку попался!