Прощай и будь счастлив - 2

   
Часть 1.
   
     Меня зовут Лимирэйс Ланейриа, и когда я брался за написание очередной части «Хроник», меня просили быть максимально объективным и непредвзятым, насколько это вообще возможно. Так вот, заявляю сразу: я этого совершенно не могу гарантировать, ибо мне придётся говорить о самом близком своём друге, Винсенте Табу, Творце Мироздания, личности настолько противоречивой, что судить его нельзя ни по каким общепринятым нормам. А ещё мне придётся говорить о Слэрше, моём ученике - и самом большом моём разочаровании.
    Началась эта история настолько неожиданно, что, как говорится: «Расскажи – не поверят»! Я дежурил у Экрана Миров, ночь была тихой, безветренной, окна в экранной были распахнуты, и лунный свет беспрепятственно проникал внутрь, принося с собой сонные, серебристые сумерки, полные цветочных ароматов. Энергоуровни Вселенной были ровными, как хайвей, заняться было решительно нечем - и я, от безделья, принялся копаться в глубинных настройках своей гениальной машины: мало ли, вдруг кристаллы какие-то устали?
    В процессе этого, чисто профилактического, копания я постепенно добрался до схемы, отвечающей за связь Экрана с моим миром, и вдруг обнаружил в главном энергоцентре Хиэйри незначительную утечку энергии – безвредную, по сути, но совершенно непонятную и, само собой, ненужную. Накануне за Экраном целые сутки дежурил Слэрш, и я, беззлобно ругнувшись на его чрезмерное любопытство, мысленно пообещал себе завтра же научить его обращаться с коренными настройками и принялся отслеживать путь загадочной утечки.
     Каково же было моё изумление, когда, пробежавшись по всем схемам и соединениям, я, в течение нескольких минут, обнаружил целую сеть подобных утечек! То есть, энергоцентры почти всех знакомых мне миров, уже неизвестно, сколько времени, отдавали моему Экрану безопасные микродозы творящей энергии, в результате чего образовался довольно-таки приличный передающий энергоканал, с помощью которого можно было поддерживать существование какого-нибудь маломатериального мира. Да что там, с таким энергоканалом при наличии соответствующих способностей можно было и вовсе сотворить мир с нуля!
     Это уже не могло быть результатом случайной ошибки. Пытаясь раскрыть замысел своего чрезмерно талантливого ученика, я, заинтригованный донельзя, прошёл по этому каналу до другого конца – и обнаружил то, чего уж совсем никак не ожидал: оказывается, слэршев канал подпитывал один из Кругов Зеркальной Спирали, обиталище энерговампиров.
    Сказать, что я обалдел, было бы всё равно, что вообще промолчать! Ругаясь всеми известными словами, я уже совсем было собрался пойти, разбудить Слэрша и хорошенько расспросить, какого чёрта здесь происходит – как внезапно услышал в своей голове отчаянный вопль Мирры:
- Лимми!!! Стой!!! Ты близко!!! ВЫТАЩИ ВИНСА!!!
     Не знаю, почему, но я сразу понял, о чём речь. Энерговампиры, щора миэри муни! Они добрались до него! В следующее мгновение в моей голове пронеслось примерно следующее: «Зачем им Винс? Это что, суккубы?! Открыть портал? Но тогда я укажу им путь на Хиэйри! Придётся блокировать Экран! Я не смогу больше им пользоваться! Да и чёрт с ним, там же Винс!»
    Я рванулся к панели управления, ввёл координаты сотворённого Слэршем кошмара, затем – личный код Творца Мироздания, открыл портал и увидел такое, отчего у меня волосы встали дыбом. Винс, зажмурившись и пытаясь закрыться руками, лежал на полу, прижавшись спиной к стене; одежда на нём была разорвана в клочья, а вокруг плотной стеной стояли обнажённые женоподобные твари. Они визжали и хохотали, как стая гиен, и, похоже, останавливало их только то, что на левом запястье Винса не было защитного браслета, и огненный Разрушитель протуберанцами рвался наружу. Конечно, он мог бы в одночасье разнести не один Зеркальный Круг – но мне и представить было страшно, что произошло бы с Винсом, выпусти он Разрушителя сейчас, в состоянии такой энергопотери!    
    Понимая, что действовать нужно предельно быстро, я выскочил из экранного окошка, заорал, как бешеный кот, и бросился напролом. Красотки, не ожидавшие ничего подобного, на миг отвлеклись от своей жертвы; я прыгнул, толкнул кого-то из них плечом, весьма ощутимо ударился, но всё-таки прорвался, и схватил Винса на руки. Каким чудом я прорвался обратно к порталу, я и сам не понял: видимо, помогла моя бойцовская сноровка, приобретённая ещё в прошлой жизни, и то, что тощий Винс почти ничего не весил.
    Выпрыгнув на Хиэйри, я, признаться, не слишком-то аккуратно сбросил на пол свою ношу, молниеносно пробежался пальцами по пульту, закрыл проход, установил стандартную блокировку и усилил её ещё десятком дополнительных, чтобы даже гений не смог меня выследить. Мало того, проделав всё это, я перевёл кристаллопитание Экрана в спящий режим, то есть, фактически, выключил его, и только тогда позволил себе выдохнуть.
    Обессилено опустившись на колени рядом с Винсом, который, едва оказавшись в безопасности, сразу же потерял сознание, я некоторое время просто сидел, схватившись за голову, и, молча, смотрел в одну точку, пытаясь осознать, как мне теперь жить дальше. Суккубы и вообще любые вампиры были слишком целеустремлёнными тварями, чтобы добровольно отказаться от преследования своей цели, а потому, стоило мне только включить Экран, чтобы связаться с мирами – и мне бы сразу настала крышка. И ладно бы, лично мне; моя жизнь была не так уж и важна, в конце концов – но, покончив со мной, они выбрались бы на Хиэйри, а этого никак нельзя было допустить. Сущность вампиров была подобна компьютерному вирусу: если они, хоть раз, находили вход вовнутрь какой-либо энергосистемы, пресечь их дальнейшее проникновение было практически невозможно. По крайней мере, я не знал, как с ними бороться, и не хотел оказаться в безвыходной ситуации.
    Таким образом, я был отрезан от всего Мироздания – а ещё я был весьма разочарован, даже, можно сказать, деморализован. ТАК меня не предавали ещё ни разу во всех моих жизнях, а потому чувствовал я себя просто запредельно гадко. Мне хотелось уничтожить свой Экран Миров и построить новый, чистый, так сказать, с нуля, чтобы разом оборвать все «ниточки», все лазейки Зеркальных Кругов – а заодно и пульт от пальчиков Слэрша хорошенько оттереть.
    Предаваясь этим невесёлым размышлениям, я бросил рассеянный взгляд на бесчувственного Винса и риторически вопросил:
- Как же ты мог, а? Ты, Творец Мироздания – как ты мог поручиться за такую сволочь???
    На ответ я, разумеется, не надеялся: помимо чудовищной энергопотери, мой несчастный друг, судя по всему, был совершенно пьян, ибо от него так разило симпэйном, словно он в нём топился. Удивительно, как он в таком состоянии вообще смог снять браслет, убежать от суккубов и до последнего сдерживать Разрушителя: честно говоря, Винс, со своей материальной властью, (которую точнее было бы назвать материальной зависимостью), и со своим прямо-таки болезненным отсутствием самоконтроля, даже трезвый вряд ли был на такое способен. Я подумал было, что, возможно, какой-то специальный стимулятор вроде моего экспериментального наркотика, придавал ему сил - но нет, вены у моего приятеля были в порядке.
     Гораздо хуже выглядело запястье его левой руки: протуберанцами оно, конечно, уже не жглось, (ибо без повода и хоть какого-нибудь сознания Разрушитель действовать, к счастью, не мог), но вместо кожи на нём было такое обгорелое месиво, что слабонервного и вырвать могло. Я представил, какие муки ожидают Винса, когда он очнётся, мысленно обругал себя эгоистом и, задвинув на дальний план собственную депрессию, сбегал в лабораторию, где набрал полные карманы энергопластин и взял бинты. По пути обратно я зашёл за одеялами и подушкой, соорудил на полу в экранной видимость постели, а затем стащил с Винса остатки рваной одежды, уложил его и хорошенько перевязал ему запястье, обложив портал аж тремя рядами пластин.
    После этого я внезапно понял, что устал, как грузчик, и отправился на кухню с целью приготовить кофе – а пока я ходил, поток тяжёлых мыслей снова накрыл меня с головой. Я непрерывно думал о Слэрше, о том, что он оказался совсем не тем человеком, за которого поручился передо мной Винсент - и о том, что это было невозможно, абсолютно невозможно! Я ещё мог допустить, что я, Лим Лане, при всём своём немалом опыте, ошибся в человеке, повёлся на его личное обаяние, потому что мне не хватало в жизни помощника, гения, Истинного Молнитца, подобного мне самому. Но – обмануть Творца Мироздания?! На моей памяти, это, в полной мере, не удавалось ещё никому, в том числе, мне. И я, в отличие от большинства знакомых Винса, никогда не считал его тем, кем он казался. А если у кого-то возникает вопрос «почему», это означает, что этот кто-то недооценивает не только Винса, но и меня.
    В общем, Творец не мог ошибиться в Слэрше. Точка. И никто, кроме них двоих, не мог объяснить мне, что произошло – тогда как первый сейчас валялся в отключке, а второй… Стоп! Да ведь Слэрш-то до сих пор был не в курсе, что я его раскусил!
    Эта мысль так встряхнула меня, что я едва дождался закипания кофейника и ринулся вверх по лестницам туда, где находились спальни, в сотый раз кляня архитектора своего хиэйрианского дворца со всеми его анфиладами, галереями и бесконечными коридорами. Добежав, я остановился у дверей комнаты Слэрша, выдохнул, осторожно потянул за ручку, и – о, боги! – убедился, что мой ученик, вместо того, чтобы в ужасе сматываться, куда глаза глядят, совершенно спокойно дрыхнет! Однако если вы думаете, что я немедленно кинулся задавать ему взбучку, то вы ошибаетесь.
    В эту самую секунду во мне включился врождённый инстинкт игрока, ибо события, несмотря на всю их фатальность, начали принимать весьма занимательные очертания. Улыбнувшись этой мысли, я бесшумно закрыл дверь и решил подождать естественного развития событий.

***
    С кофейником и парой чашек я вернулся в экранную. Винс по-прежнему был без сознания, и мне показалось, что его энергоуровень ещё больше понизился. К тому же, его явно что-то мучило: он стонал, скорчившись и закрыв голову руками, словно ему снился кошмар, в котором он бесконечно падал с большой высоты.
    Желая избавить его от страданий, я поставил ему небольшую дозу вполне безобидного успокоительного - но оно, неизвестно, почему, произвело обратный эффект: несчастный Винс внезапно проснулся «не в ту сторону», вскочил, и, уставившись в свою внутреннюю пустоту совершенно безумными, стеклянными глазами, принялся хаотично шататься по комнате. При этом, я был вынужден ежесекундно ловить его, чтобы он не расшибся, ибо координация у него была, по обыкновению, нулевая - а ещё он что-то всё время бормотал, но я не мог разобрать ни слова.
    Через некоторое время мне всё это надоело, и я, схватив его за локти, прижал к стенке и крикнул прямо ему в лицо:
- Винс! Если хочешь что-то сказать, говори внятно! Я ни хрена не понимаю!
    Не знаю, чего я хотел добиться таким образом; взывать к сознанию лишённого почти всей своей энергии, пьяного вдрызг и пребывающего в трансе Творца Мироздания было делом заведомо безнадёжным – но он меня неожиданно услышал.
- Лимми… Это Эннай… Спроси у Слэрша… - тихо, но вполне отчётливо произнёс он, и, наконец-то, снова вырубился.
    Размышляя над сказанным, я осторожно уложил его обратно на ковёр - и вдруг вспомнил ту самодельную шалабушку из кристаллов, которую когда-то создал специально для энергетической подпитки Винса. Я порылся в шкафу, нашёл проволочную сетку, кристаллы, нужные провода, и, прицепив один из них к уцелевшему браслету на правом запястье Винса, замкнул цепь. Это была простейшая штука, уж поверьте мне, Лиму Лане - однако результат опять оказался непредсказуемым: живые кристаллы в одно мгновение раскалились добела и погасли, издав последний печальный звон. Я даже выругаться не успел! 
    В панике, я приложил руку к центральной энерготочке на теле Винса, примерно между ключиц, и обнаружил, что его уровень остался прежним; по крайней мере, хуже ему не стало. Тогда я принялся по одному высвобождать кристаллы из сетки, пытаясь почувствовать их силу – но, к полнейшему изумлению, не почувствовал решительно ничего. Они были мертвы.
    Это уже не лезло вообще ни в какие ворота! Кристаллы, конечно, были не очень-то изученной формой жизни, однако я с ними работал не первый год, и на полном серьёзе считал, что их энергетическая суть практически неизменна; максимум, что с ними могло произойти после долгого использования, это небольшая усталость. Смерть кристаллов я видел впервые.
    Я был совершенно растерян - а потому пришёл к выводу, что любое моё действие сейчас хуже бездействия, и, решив более не усугублять собственное положение, просто сел пить кофе, про который, надо сказать, совершенно забыл.
    Не знаю, сколько времени я провёл в кресле у окна, тупо таращась в небо своего любимого Хиэйри - но, видимо, в какой-то момент я всё-таки задремал от усталости и потрясений, потому что, как мне показалось, спустя буквально пятнадцать минут, меня разбудил испуганный голос Слэрша:
- Лимми, что происходит?! Почему Экран заблокирован?! Что с Винсом?!
     Открыв глаза, я понял, что уже совсем рассвело, быстро оценил обстановку и ответил:
- Это, вообще-то, у тебя надо спрашивать. У тебя и твоих суккубов. А может, просто спросить у Эннай?
     Мой ученик сделал большие глаза и испуганно попятился, глядя то на меня, то на Винса, то на Экран - однако, упершись спиной в дверь, убегать не стал: он был чертовски сообразителен, и прекрасно понимал, что бежать ему некуда.
- Откуда ты знаешь про Эннай? – бледный, как стенка, прошептал он.
- Винс сказал.
- Он… С ним всё в порядке?
- Нет. Они его похитили.
- Суккубы?!
- Твои суккубы, - с нажимом, уточнил я. - К счастью, Мирра успела меня вызвать, и я успел его вытащить - но энергия у него на нуле, словно он только что ещё один Мапри сотворил.
- Это они с ним сделали? – совсем посинев от ужаса, прошептал мой горе-ученик.
- Скорее всего, всё-таки, нет. Просто он слишком много сил потратил на сопротивление, - ответил я, и заметил, что Слэрш явно с облегчением выдохнул. 
     Мало того, в следующий момент он даже предпринял отчаянную попытку оправдаться:
- Лимми! Я знаю, ты мне не поверишь, но я не хотел этого!
- Да? – саркастично усмехнулся я, а затем спокойно встал, подошёл к столику с кофейником, и включил кристаллическую плитку на подогрев.   
- Да! Когда Эннай попросила меня об убежище для своих соплеменниц, первым моим условием было то, что Винсент для них неприкосновенен! И я, между прочим, обсуждал это с ним!
- Ах, вот как?
- Да! Я никогда не желал ему зла! Я просто хотел создать мир, в котором такие существа, как Эннай, могли бы найти покой, как Странники у Сетхии!
    Слэрш говорил всё это, по-прежнему прижимаясь спиной к двери, и вид у него был такой, словно я в любую секунду мог достать из воздуха револьвер и застрелить его. Но я только улыбнулся ещё шире, и спросил:
- Кофе хочешь? Тут, в принципе, есть ещё чашка.
- Эээ… Кофе?
- Да, щора миэри! Кофе! – я демонстративно разлил содержимое кофейника по двум чашкам, взял себе одну и снова уселся в кресло.
    Тут Слэрш, видимо, сообразил, что я не собираюсь его убивать - и, стараясь не смотреть в мою сторону, отделился от двери, взял со столика чашку и уселся на пол рядом с Винсом.
- Так что ты там говорил? – усилием воли перестав злорадно ухмыляться, спросил я. - Суккубы, значит, мечтают обрести покой?
- Ну… Они мне сами так сказали… - пробормотал Слэрш.
- И ты в это веришь? Веришь, что такие твари будут выполнять свои обещания? Откажутся от лакомого куска ради какого-то неведомого покоя?
- Они тоже, в каком-то смысле, люди, Лимми. И они просто хотят жить, это естественно…
- Все паразиты хотят жить, и это естественно.
- Они вовсе не…
- Да брось ты, Слэрш, не строй дурачка! – не выдержал я. – Суккубы – не люди, у них даже собственных энерговолн нет, и именно поэтому они питаются чужой энергией! Конечно, чем больше они таким образом «узнают» людей, тем сами становятся человекообразнее, и самые опытные из них, вроде Эннай, даже могут говорить с тобой, как люди, но это – иллюзия, Слэрш! И ты это прекрасно знаешь!
- Я очень давно знаю Эннай, и она мне ни разу не причинила зла.
- И насколько давно? – прищурился я. – Неужто ещё с первого твоего воплощения в Треугольнике? С тех времён, когда она притворялась сестрой Айэна?
- Да.
- А ты в курсе, что она тогда вытворяла с Винсом?
     Слэрш покраснел, как рак, и чуть не поперхнулся кофе: судя по всему, он был не просто в курсе, а со всеми подробностями. Я мрачно хмыкнул, и постановил:
- Так вот, послушай меня, ты, спаситель суккубов! Поскольку Винс за тебя поручился лично, я, конечно же, предоставлю ему право самому разобраться с тобой – но, поскольку сейчас он не в состоянии это сделать, а у меня нет к тебе ни малейшего доверия, то я, пожалуй, закрою тебя в лаборатории. До выяснения обстоятельств, как говорится.
- Хорошо, - покорно кивнул Слэрш. – Если ты считаешь, что я опасен, то…
- Опасен? Нет, дорогуша, опасен не ты, а твоя принципиальная позиция! Прав был Рыцарь Табу, когда хотел уничтожить тебя без права воплощения!
- А Винсент, значит, был неправ? – мой ученик внезапно вскинул на меня такой взгляд, словно он меня уличил во лжи - однако я напрочь его проигнорировал.
- Знаешь, Слэрш, я не собираюсь обсуждать с тобой решения Винса, - сказал я. - Он может следовать какому-то своему божественному плану, а может вообще не помнить, зачем ты ему был когда-то нужен, и бояться в этом признаться. Когда он очухается, я его непременно об этом спрошу, а пока что - давай, шевелись!
     Я встал, указал ему на дверь, и Слэрш, поставив чашку на пол, подчинился. До самой двери лаборатории он шёл под моим конвоем, не оборачиваясь и ни слова не говоря, и только когда я уже закрывал за ним тяжеленную металлическую створку, он внезапно выкрикнул:
- Винс будет на моей стороне, вот увидишь!


***
    Признаться, тогда я только посмеялся над его самонадеянностью: она казалась мне отчаянным бахвальством, бравадой оборзевшего от собственной безнаказанности хулигана – однако довольно скоро я с удивлением убедился, что Слэрш сказал правду.
   Поздним вечером Винсент пришёл в себя, с трудом приподнялся на локтях, окинул мутным взглядом экранную и прошептал:
- Лимми, где Слэрш? Что ты с ним сделал?
- Ничего. Закрыл в лаборатории до выяснения обстоятельств, - ответил я, и Винс со стоном повалился обратно на пол.
    Я взял со стола бутылку заранее принесённого крепкого мири, присел на пол рядом со своим горемычным другом, усадил его так, чтобы он мог опираться на моё плечо, и поднёс ему бутылку прямо к губам: самого его так трясло, что он без моей помощи не смог бы даже опохмелиться. С моей же помощью он высосал всю бутылку за несколько секунд - а потом просто уронил мне голову на грудь и разрыдался.
- Вот щора миэри… - беспомощно выругался я.
     Не сказать, чтобы я ожидал от Винса чего-то другого; на самом деле, он был ровно в том состоянии, что ничего другого уже ожидать не приходилось – но сейчас я так нуждался в нём, что чуть не разревелся сам.
- Винсент, пожалуйста, посмотри на меня! – воскликнул я, взяв его за плечи и развернув лицом к себе. – Винс! Ты меня слышишь? Это я, Лим! Помоги мне!
     Иногда с ним такое срабатывало: всё-таки, он был Творцом Мироздания, и на просьбу о помощи порой реагировал даже в полной несознанке. Вот и сейчас: он глубоко, с надрывным всхлипом, вздохнул, помотал головой, поднял на меня мутный взгляд, и пробормотал:
- Да, Лимми...
- Винс, мне нужно разблокировать Экран! Срочно! - отчаянно заорал я, встряхивая его тщедушное тело. - У меня ещё четыре сопряжённых мира на попечении! Уничтожь этих чёртовых вампиров!
    Но Творец неожиданно прошептал:
- Нет, Лимми...
- Как это - нет?! - возмутился я. - Ты что, совсем сдурел?!
- Да… Это всё я… Я виноват!.. Прости, умоляю, прости меня!.. - застонал Винс, пытаясь вырваться из моих рук.
- Прекрати! - крикнул я. - Ты не виноват! Это всё Слэрш!
- Слэрш тоже не виноват…
- Что?! А может, и вампиры не виноваты?!
- Нет…
- Да ты рехнулся! Уничтожь их немедленно!
- Нет…
- Какого чёрта, Винс?!!
- Нет…
     Казалось, он почти не соображал, что происходит – однако он нашёл в себе силы на твёрдое «нет», и это заставило меня опомниться. Сообразив, что веду себя крайне глупо, я заткнулся, отпустил плечи своего друга и увидел, что на его бледной коже даже следы остались от моих пальцев. Мне стало ужасно стыдно, и я пробормотал:
- Извини, Винсент… Тебе больно?
- Да… - честно признался он, упираясь руками в пол и изо всех сил стараясь удержаться в сидячем положении. – Лимми… Принеси ещё мири… Умоляю...
    Я не стал ему отказывать: всё равно он был пьян до безобразия. Но, поскольку мири у меня больше не было, то я принёс хиэйрианского плодового вина. Мой друг поспешно замахнул целый стакан, и я, честно говоря, думал, что он после этого просто вырубится - однако я ошибся. Против всех моих ожиданий, он даже как-будто слегка протрезвел, и, вытерев глаза уголком одеяла, почти внятно сказал:
- Спасибо, Лимми…
     Видимо, у меня стало такое удивлённое лицо, что он поспешно прибавил:
- Не смотри на меня так… Я в запое, но я всё объясню, обещаю…
- Объяснишь? Что? – не веря своим ушам, спросил я.
- Всё. Про Слэрша, про суккубов… Принеси мне одеться, Лимми… А то неудобно как-то…
- Хорошо, только я тебе что-нибудь своё принесу, а то…
- Я помню… Эти твари меня чуть на куски не разорвали… Но ты не думай, я ни с кем из них не… Ну, то есть… Они не… - он не договорил и опустил глаза. 
    Окончательно ошарашенный, я встал и пошёл за шмотками, тщетно пытаясь представить себе, что творилось в душе несчастного Творца, когда он одновременно сражался с собой и суккубами. «Наверное, такие воспоминания даже мне захотелось бы хорошенько проспиртовать», - подумал я, и только тут сообразил, что Винс, скорее всего, был вчера гораздо трезвее, чем казался.
    Вернувшись, я помог ему встать с пола и одеться, а поскольку на ногах он совершенно не держался, то мне пришлось ещё и в сортир его вести – впрочем, за годы дружбы я к этому давно привык. Потом я привёл Винса обратно, усадил в кресло и предложил сварить ему кофе, но Творец только вздохнул, помотал головой и попросил ещё вина – что тоже было весьма предсказуемо. Но зато как непредсказуемы были его объяснения!
- Лимми, ты, наверное, прав, что считаешь суккубов и прочих вампиров паразитами, недостойными существования, - сказал он. - Я тоже раньше так считал. Когда Мирра только-только материализовала меня… Ну, то есть, заставила стать человеком… Мы с ней крушили зеркальные круги пачками, пытаясь извести это зло. Но они появлялись снова и снова, и, в конце концов, мы на них просто плюнули, только изредка расправлялись с теми, кто нам реально мешал… Кстати, в последний раз это тоже было связано со Слэршем; ну, помнишь, та, давняя история, когда он чуть не населил вампирами Треугольник?
    Я не мог этого помнить, но был в курсе, а потому кивнул.
- Так вот, - продолжал Винс. - Рыцарь тогда тоже пытался убедить меня в том, что Слэрш – не заблудшая душа и не жертва обстоятельств, а настоящий союзник вампиров, вполне отдающий себе отчёт, на чьей он стороне… И Рыцарь, наверное, был прав. А я вдруг заартачился, и что-то такое сморозил, типа, нету, на самом деле, ничьей стороны, Мироздание общее… Сам не знаю, что на меня нашло… Пьяный был…
- Ты что, поручился за Слэрша, сам не понимая, что делаешь?
- Ну… Мне казалось, я понимал… Ну, то есть...
     Винс смутился, как всегда, когда его уличали в несоответствии, и снова принялся за вино. Отхлебнув, он некоторое время молча рассматривал бутылку – и только потом тихо сказал:
- На самом деле, я всё понимал, Лимми... Прошло много лет, и я убедился, что был тогда прав…
- Да в чём прав-то? - удивился я.
- В том, что Мироздание действительно общее… Просто точки зрения на него могут быть разными… Вампиры смотрят с одной точки, мы – с другой, а Слэрш пытается эти точки объединить, вот и всё… Он молодец, твой Слэрш…
     Признаться, я решил, что ослышался.
- Что? - переспросил я.
- Я говорю, Слэрш правильно мыслит…
- Винсент, да ты что?! – возмутился я. – Мне кажется, сейчас речь идёт не о твоей пьяной философии, а о жизни и смерти Хиэйри, разве нет?!
- Да, но не только Хиэйри… Есть ведь ещё их жизни и их смерти, Лимми…
- Ты что, ставишь на одну доску вампиров и хиэйрианцев?! Не можешь выбрать между ними и нами?!! Что это за неуместный гуманизм, Винсент Табу?!!
- Лимми, я, может, неправ… - вздохнул мой странный приятель. – Но я обязан помочь тебе… И обязан помочь Слэршу…
- А тебе не кажется, что эти твои обязательства противоречат не только друг другу, но и вообще здравому смыслу?
- Я знаю, знаю, Лимми… Но иначе нельзя… Приведи Слэрша… Умоляю… Поверь мне… Это важно…
     Он говорил уже совсем невнятно, прижимая одну руку к груди, а в другой продолжая судорожно сжимать бутылку - но при этом он всё ещё, из последних сил, сопротивлялся забытью. Видимо, для него действительно было важно прямо сейчас встретиться со Слэршем, и, хотя я, по идее, не должен был на это соглашаться, мой инстинкт игрока снова взял верх над логикой.
- Хорошо, Винс, я сейчас его приведу. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - сказал я - но, честно говоря, я врал: я на это совсем не надеялся.
    Мне казалось, что безотказный Творец просто попал под влияние бессовестного хитреца Слэрша, который каким-то невероятным образом внушил ему мысль о том, что вампиры – тоже люди. Нет, в самом деле – ну не мог же Винсент сам до такого додуматься? Ведь существовали же нормальные законы Мироздания; ведь оно же не зря делилось на материальные миры и зеркальные круги! Это были категории, которые нельзя было ни сравнивать, ни, тем более, взаимозаменять, если ты в здравом уме.
    К тому же, Слэрш сам вёл себя так, словно он, на самом деле, помыкал Винсом, и даже бравировал этим. Он вошёл в экранную с таким самоуверенным видом, что мне неудержимо захотелось его ударить - а уж когда он заговорил, я и вовсе уверился, что этот гад намеренно испытывает моё терпение.
- Привет, Винс, - небрежно бросил он. – Ты чего, опять нажрался?
- Извини… - пробормотал Творец, поспешно отставляя в сторону бутылку - впрочем, уже пустую.
     Энергет подошёл к нему, пододвинул себе кресло, сел напротив, и, заглянув прямо в глаза, спросил:
- Ты ведь веришь мне, правда? Веришь, что я не хотел тебе навредить?
- Да… Конечно…
- И ты поможешь мне? – улыбнулся Слэрш, метнув в мою сторону весьма красноречивый взгляд.
- Я постараюсь… - едва слышно ответил Винс, опустив глаза – и тут моё терпение лопнуло.
    Подступив к ним вплотную, я схватил Слэрша за шиворот, одной рукой скинул с кресла, и, решительно встав между ним и Винсом, заорал:
- Да как ты, Творец Мироздания, можешь верить этому рецидивисту, в сотый раз преступившему Законы Творения?! Разве ты не видишь, что он просто потешается над тобой?!
    Винс попытался было что-то возразить, но я его не слушал.
- Он же просто мелкий энергетишко с манией величия! - орал я. - Он мнит себя богом, демиургом, но всё, на что он способен - это создать примитивный зеркальный круг, населённый мерзкими тварями!
- Это неправда, Винс! – испуганно крикнул Слэрш и вскочил - однако был в ту же секунду отброшен обратно мощным толчком в грудь: как боец, он был мне вообще не соперник.
- Ещё раз двинешься, и я тебя убью, - предупредил я. – А если ты скажешь ещё хоть слово, я тебе рот заклею, и оставлю так до тех пор, пока Винс не протрезвеет, чтоб ты не мог ему мозги промывать, понял?!
    Я был так зол, как ещё никогда в своей новой жизни, и неизвестно, насколько далеко я мог бы зайти, если бы за моей спиной не раздался отчаянный вопль Винса:
- Прекрати, Лане! Что ты несёшь?!
    Он в ужасе бросился ко мне; я краем глаза заметил это движение, резко обернулся, схватил его за руки - и моментально устыдился своей внезапной вспышки: как же я должен был быть страшен, если Винс, который едва стоял на ногах, пытался остановить меня?
- Прости, пожалуйста, - как можно спокойнее сказал я, бережно усаживая его обратно в кресло. – Не волнуйся, я его не убью, поздно уже - но и влиять на тебя я ему не позволю.
- Лимми, на меня невозможно повлиять… - печально покачал головой Винсент. – Я знаю, что кажусь невменяемым, но… Клянусь, я решу твою проблему… И Хиэйри не пострадает… Позволь только мне сейчас задать один вопрос Слэршу… Только один…
     Последний рывок вымотал его окончательно, и он буквально на глазах вырубался, а потому я не стал с ним спорить.
- Хорошо, спрашивай.
- Слэрш… Скажи… Ты уверен в личностных качествах твоих… Ммм… Друзей?
- Что?! – округлил глаза энергет.
- Личность… Индивидуальность… Душа, если угодно… Имеют они её?
- Да! – сообразив, о чём речь, выкрикнул Слэрш.
- Врёшь! – почти одновременно возразил я. – Вампиры духовно пусты! Не имея волны, нельзя иметь душу!
- Кто бы говорил, Лане!
- Я сейчас тебя стукну, ей-богу!
- Ты жил без волны множество лет! Винс, да скажи же ему!
- Да… Лимми… Прошу тебя, хватит… - сказал он таким измученным голосом, что мне, в третий раз за сегодняшний день, стало стыдно.
- Ладно, Винс, молчу, - проворчал я, ожидая, что он задаст ещё какой-то вопрос Слэршу, но Творец только вздохнул, немного повозился в кресле, уронил голову на подлокотник и задремал.
     Повисла напряжённая тишина, в которой я, неизвестно, сколько времени, просто стоял и сверлил Слэрша мрачным взглядом, не совсем понимая, что с ним делать. В конце же концов, я всё-таки принял решение и снова посадил его под замок. Хотя бы просто во избежание дальнейшего конфликта.

***
    Следующие четыре дня Винсент провёл, то просыпаясь, то снова проваливаясь в забытьё. Пил он, в целом, немного – но ему при таком низком энергоуровне много было и не надо: сто грамм симпэйна начисто сносили ему башню, и он превращался в плаксивого шизофреника. Я не знал, что его мучает, и предполагал, что это – необходимость сделать правильный выбор; однако, на самом деле, я был неправ, как никогда: оказалось, что Творец Мироздания свой выбор давно сделал, и ждал только минимального восстановления личного уровня.
    Понял же я это только тогда, когда одним прекрасным вечером он исчез – и появился только спустя несколько часов в таком измочаленном виде, что даже описать сложно. Вышагнув из ткани пространства посреди экранной, он, сильно пошатнувшись, опустился на колени и прошептал единственные два слова, на которые хватило сил:
- Лимми, симпэйна…      
    Его левая рука, браслет с которой был потерян ещё тогда, у суккубов, дымилась от запястья до кончиков пальцев, наполняя комнату запахом палёной кожи, а лицо было бледным, как мрамор; даже невероятные глаза его, глаза настоящего бога, потускнели и потемнели, словно перегорели от чрезмерного напряжения. Я опрометью бросился на кухню, принёс симпэйна - и Винс, влив в себя залпом полбутылки, начисто отключился, так и не произнеся больше ни слова.
   Намазав обезболивающим составом и перевязав его обожжённую руку, я уложил его на ковёр, укрыл пледом и сел рядом, твёрдо намереваясь всю ночь не отходить ни на шаг. Экранная без привычного свечения монитора была погружена во мрак, чуть разбавленный одной кристаллической лампочкой, вокруг было тихо, только деревья в саду шелестели - и мне было страшно, так страшно, словно я был не Лимом Лане, а маленьким, одиноким ребёнком. Мне то казалось, что Винс во сне перестаёт дышать, то мерещились пространственные сполохи в небе, предвещающие начало конца Хиэйри… Я бросался к окну, убеждался, что это обыкновенные молнии, возвращался к Винсу, прислушивался к его дыханию, менял пропитавшийся сукровицей бинт - и снова замирал, прислушиваясь.
    К утру пошёл дождь, и я, под его мерный шум, всё-таки задремал – а наутро все мои страхи рассеялись, как страшный сон.
- Лимми, включай Экран, - были первые слова очнувшегося Винса. – Я избавил Мироздание от суккубов… И мне очень нужно поговорить с Капитаном… Пока он сам не пришёл сюда…
     Творец Мироздания был едва живой, и говорил с таким огромным трудом, что я, вместо того, чтобы немедленно броситься к Экрану, обеспокоенно предложил:
- Может, для начала, попросить Клариссу сделать тебе ямоллы? А то у меня сейчас нет нужных компонентов.
- Нет, только не Клариссу… - простонал Винс. – Она была со мной в зеркалах, и видела, как я уничтожал круг Слэрша… Она очень устала…
     Я раскрыл рот от неожиданности, и, не сдержавшись, спросил:
- Ты брал её с собой? Но зачем? То есть, почему её?
     Винс отвернулся, закрыл лицо руками и тяжело вздохнул, но потом всё-таки ответил:
- Понимаешь, мне нужна была защита от моей же материальной власти… Чтобы суккубы не могли на меня воздействовать… А Кларисса – единственная женщина, перед которой все соблазны бессильны…
- Чёрт возьми, а я-то думал, что вы давно расстались!
- Это ничего не меняет… - прошептал Винс, и взмолился:
- Лимми, прошу тебя, давай, не будем об этом… Сделай мне кофе с коньяком… Пожалуйста… И включи уже Экран…
     Сообразив, что мучить его расспросами сейчас действительно нецелесообразно, я бросил это занятие и сконцентрировал всё внимание на Экране. Осторожно, словно разминировал бомбу, я снял блокировку с кристаллопитания, и свет включившегося монитора показался мне прекраснее утреннего солнца, честное слово! Потом я разблокировал все подключения, быстро протестировал энергоуровни Хиэйри и сопряжённых миров, убедился, что за неделю ничего не изменилось, и с лёгким сердцем побежал варить кофе.
    В ту секунду мне казалось, что всё наладилось, всё прекрасно – и только мысль о Слэрше по-прежнему не давала мне покоя, поэтому я сварил кофе на троих, а на обратном пути забежал в лабу и приказал ему идти за мной. И, конечно же, я, при этом, не удержался от того, чтобы злорадно объявить об уничтожении суккубов, поэтому Слэрш в экранную не вошёл, а буквально ворвался с воплем:
- Ты же обещал, Винс!!! Как ты мог?!!
      Хозяин Треугольника за время моего отсутствия ухитрился как-то подползти к Экрану, и теперь сидел, упираясь локтями в пульт и обхватив руками голову. 
- Тсс… - страдальчески прошептал он. – Не ори… Где мой кофе?
- Здесь, - ответил я, ставя перед ним кружку и щедро наливая туда коньяку. – Надеюсь, это тебе хоть немного поможет.
- Да, спасибо… Вызывай Капитана…
      Взяв кружку трясущимися руками, он немного отстранился от пульта, и я, бросив на него последний сомневающийся взгляд, принялся выполнять безумную просьбу. К счастью, Слэрш при упоминании Капитана всё-таки понял, что лучше заткнуться и не мешать, а потому просто налил себе кофе, уселся в кресло и злобно уставился на меня поверх чашки.
     На то, чтобы выйти в Белый Треугольник, мне потребовалось около минуты: сложные коды, волновые помехи энергопутей и прочие «радости» проникновения в концентратор-распределитель Творящей Энергии Вселенной сильно тормозили работу Экрана. Потом я ещё несколько секунд разыскивал корабль, и только потом увидел стоящего у штурвала высокого, светловолосого бога с безмятежным, открытым лицом, одетого в простую голубую джинсу.
- Привет, Навигатор! – сказал я. – Тут Винс хочет поговорить с Капитаном. Возможность есть?
- Привет, Лимми, - немного удивлённо откликнулся бог. – Конечно, есть. А что, это срочно?
- Срочно, - ответил за меня Винс, влезая вместе с кружкой в поле зрения Навигатора.
     Тот бросил на Творца Мироздания оценивающий взгляд, и помрачнел – а я только сейчас сообразил, что нужно было, наверное, переодеть Винса во что-нибудь не такое мятое, грязное и обгоревшее. Лицо у него тоже было не ахти, какое чистое, да ещё и сильно опухшее с похмелья, взгляд - по-прежнему тусклый от боли, а завершал эту невесёлую картину страшный, заскорузлый бинт на руке, из-под которого едва торчали кончики пальцев. В общем, Навигатору было, отчего хмуриться.
- Винсент, что стряслось? – поинтересовался он.
- Позови Капитана… Чтобы дважды не рассказывать…
     Навигатор кивнул, потянул за какую-то верёвку, раздался звон колокольчика - и в кадре довольно быстро появился сам Капитан, смуглый красавец в пижонском, белом, шитом серебром костюме. Чёрные волосы его, естественным образом скручивающиеся в тугие спирали, были собраны в пучок при помощи широкой полосы яркой, блестящей материи, а в левом ухе сверкала золотая серьга с огромным рубином. Да, что и говорить, Капитан Белого Треугольника был полной противоположностью Хозяину Чёрного – но, впрочем, по сравнению с Винсом почти все известные мне люди казались полными противоположностями.
- Ого! – сказал Капитан, мгновенно оценив обстановку. – И какие катастрофы грозят нам на сей раз?
     Винс вздохнул, и, не отвечая на вопрос, сходу выдал главное:
- Тут такое дело, Кэп... Поскольку у тебя давно уже нет Учётчика Ждущих, то ты ещё явно не знаешь о том, что на Путях вчера появилось несколько тысяч новых энерговолн.
- Что? – изумлённо вздёрнул брови Капитан. – И откуда же они взялись? Надеюсь, у них, есть Центр Распределения?
- Нет, Капитан. В том-то и загвоздка, что нет… - признался Винс.
- Ну, ничего себе подарочек! – само собой вырвалось у Навигатора. – Да теперь же на Путях просто не протолкнуться!
     Капитан сложил руки на груди, и уставился на Винса так, словно хотел испепелить его взглядом.
- Объяснись! Что ты опять наворотил?
- Я вчера уничтожил зеркальный круг, населённый суккубами… - стараясь не смотреть на Капитана, ответил Винс.
- Но ведь у суккубов нет волн!
- У этих есть… То есть… Теперь есть…
- Что это значит, чёрт возьми?!
- У них было достаточно собственной ментальной энергии, чтобы сохраниться в качестве остатка… И я пропустил их через свою Мастерскую…
- Ты вложил в них настоящие души?!! – внезапно заорал Слэрш, до которого, наконец-то, дошло, что сделал Хозяин Треугольника.
    Он вскочил, подбежал к нему и с размаху бросился на колени.
- Спасибо, Винсент! Спасибо!!! – восторженно кричал он. – Ты сделал это! Они станут людьми!!!
- Слэрш? – изумился Капитан. – А тебе-то какое до них дело?
     Энергет сообразил, что спалился, и, испуганно заткнувшись, инстинктивно попытался отползти за тощую спину Творца Мироздания. Это было так смешно и нелепо, что я не удержался и весьма ехидно ответил:
- А он, собственно, и создал тот мир, который Винсу пришлось уничтожать.
     Капитан повернулся ко мне с видом человека, которого только что стукнули пыльным мешком.
- И это при живом Лиме Лане?! Как ты мог допустить, чтобы твой ученик…
- Да, Капитан, конечно, не каждый день мне встречаются люди, способные меня перехитрить, - развёл руками я. – Но, знаешь ли, люди, способные перехитрить Винса, мне вообще ещё никогда не встречались!
- Ты хочешь сказать, что Слэрш обманом заставил Винса создать несколько тысяч энерговолн?!
- Именно так.
- Винс, это правда?
- Нет, конечно, - ответил Хозяин Треугольника, недоумённо глядя на меня. – Ты что, Лимми, правда, считаешь, что мной можно манипулировать?
    Я почувствовал себя идиотом.
- Извини, Винс. Конечно же, я так не считаю… - пробормотал я, мгновенно выкинув из головы все свои домыслы. - Просто я совсем запутался. Честно.
- Ничего, Лимми, сейчас распутаешься, - Творец Мироздания допил последний глоток кофе и, изобразив на своём измученном лице слабое подобие улыбки, продолжил, обращаясь уже ко всем:
- Знаете, может быть, у меня несколько странные представления о том, кто чего достоин, но я считаю, что если существа, пусть даже и монстры, сумели быть по-настоящему любимы хотя бы одним человеком, то они достойны жизни.   
    Повисла долгая пауза, в течение которой все присутствующие пробовали на вкус провозглашённую истину, ибо, какой бы безумной она не казалась, она явно имела право на жизнь не меньше, чем любимые Слэршем монстры. Не знаю, что в этот момент думали остальные, но лично я вспомнил о чудовище, когда-то охранявшем меня в моём вечном заточении, и о том, как это страшное существо неожиданно оказалось вполне приятным собеседником с тонкой, лирической душой. Как знать, возможно, именно моя дружба с ним и навела Винса на мысль, которую он сейчас выдал?
    Я уже совсем уже было собрался высказать свои соображения, но тут заговорил Капитан.
- Ладно, Винс, твоя мотивация ясна, - сказал он. – Но дело-то ведь совсем не в этом. Ты ведь понимаешь, чем чревато такое количество блуждающих энерговолн? 
- Да, Капитан. Волны, имеющие Центры Распределения, проходят сквозь Пути быстро и упорядоченно - тогда как блуждающие живут на Путях постоянно и создают хаос, препятствующий нормальному движению энергетических потоков.
- Вижу, ты, и впрямь, в сознании, Винс, - кивнул Капитан. - И какие твои действия?
- Мои... Ну...
- Ты давай, не виляй! Как по мне, так вариантов у нас всего два: либо я трансформирую эти неучтённые волны в чистую энергию, либо ты находишь им Центр! И я не представляю, где ты найдёшь Центр, способный воплотить сразу несколько тысяч жизней. Разве что, оставишь свой нынешний аватар и сам займёшься этим?
- Я сейчас не могу… Ты же знаешь… - очень тихо сказал Винс, и опустил глаза.
- Тогда на что ты рассчитываешь?
- Ну, у меня, вообще-то, есть одна кандидатура… Надо только подождать...
- И сколько?
- Пока я не восстановлю свой энергоуровень…
- Это долго!
- Я постараюсь побыстрее, обещаю! Я уйду в  Необитаемое… Я брошу пить… Потерпи, прошу тебя! – взмолился Творец Мироздания.
     Капитан смерил его скептическим взглядом, и проворчал:
- Проще дождаться конца времён, чем того, что ты бросишь пить.
     Винсент ещё ниже склонил голову и обречённо вздохнул, понимая, что явно переборщил с обещаниями – но тут Капитан внезапно продолжил:
- Однако я весьма ценю твой поступок, ибо ни один бог не может быть настолько человечен, как ты. Твоё несовершенство делает тебя совершеннее всех нас – и поэтому я согласен ждать, каких бы усилий мне это не стоило. А теперь – конец связи, Лане! Пора бы мне уже пойти и посмотреть, что, на самом деле, происходит на Путях!
    Я послушно закрыл экранный портал, и вновь остался наедине со слегка растерянным Винсом и совершенно обалделым Слэршем.
- Тааак… - протянул я. – А теперь расскажите мне в подробностях, что вы задумали.   
- Я – ничего, - искренне признался Слэрш. – Винсент просто пообещал мне, что сохранит жизнь Эннай и её народу – но я и представить себе не мог, что он сотворит такое!
- Значит, это твоя личная инициатива, Винс? Ну, и как ты собираешься распределять сотворённые тобой волны? Или ты вправду можешь стать Центром?
     Хозяин Треугольника поднял на меня усталый взгляд, в котором читалась полная неопределённость.
- Лимми, дай выпить, пожалуйста... - попросил он вместо ответа, а когда я вручил ему фляжку с коньяком, невпопад брякнул:
- Ты ведь наверняка знаешь, что должно быть в конце настоящих времён…
- Каких ещё настоящих времён? – опешил я.
- Ну, так у нас в Треугольнике называют наше «сейчас», время, отпущенное на жизнь аватаре Мирры. 
- Той самой Мирры? – осторожно уточнил я.
      Тема эта была настолько тяжёлой, что обычно Винс заводил такие разговоры, только находясь на грани очередной попытки суицида, в полном неадеквате. Вот и сейчас: не ответив, он уставился в одну точку, и принялся усердно вливать в себя содержимое фляжки.
- Да причём тут, вообще, Мирра? – бесцеремонно спросил Слэрш, который знал Творца Мироздания не так хорошо, как я.
     Винс вздрогнул и едва не поперхнулся коньяком.
- Ты ведь жил в Треугольнике, ты знаешь предсказание о конце времён… - пробормотал он, и снова вернулся к своему занятию.
- А, это тот миф, что однажды ты станешь Центром и воплотишь всех жителей своего Аида? – усмехнулся Слэрш. – Да ну, это же Лесник с Вороном сочинили! Это же сказка!
- Это правда, Слэрш, - жёстко сказал я.
- Правда?! – он уставился на Винса так, словно впервые его увидел, и тот кивнул. – Ты действительно после смерти аватары Мирры должен стать Центром?!
- Это мой последний шанс… Мне ведь без Мирры совсем незачем будет жить - а умереть я не смогу… Я ведь бессмертный…
- То есть, ты, в принципе, можешь стать Центром, но не должен этого делать сейчас, - подытожил я его бессвязные объяснения.
- Да… - подтвердил он, по-прежнему глядя в никуда. – Слушай, Лимми, не спрашивай меня ни о чём… Я немного посплю, и пойду в Необитаемое… А когда вернусь, то… Слэрш, мне нужно будет с тобой поговорить.
- Да, Винс, конечно, - торопливо кивнул энергет.
- И постарайся, ради всех богов, больше ничего не натворить…
    

***
    Дальнейшие события развивались ещё более странно – если не сказать, безумно. Спустя приблизительно две недели, Винсент вернулся, и, хотя обещания, данного Капитану, он не сдержал, и был весьма нетрезв, но сквозь миры на Хиэйри перешёл самостоятельно, из чего я сделал вывод, что с энергоуровнем его произошло настоящее чудо.
   Внешне он тоже выглядел вполне прилично для самого себя: тёмно-серые джинсы были сильно потёртыми, но почти чистыми, привычная парчовая рубашка с оторванными рукавами была кем-то заботливо отглажена, а обожжённая рука почти совсем зажила, и на ней красовался новенький защитный браслет от Латиса Скерити.
- Где Слэрш? – без предисловий спросил он, и мне даже стало немного обидно.
- Ты бы хоть поздоровался, что ли, спросил, как дела… - проворчал я.
- Ты чего, Лимми? Что-то не так? – растерялся он.
- Да нет, всё нормально. Сядь, а то тебя так шатает, что аж страшно.
     Я заботливо пододвинул ему кресло, и Винсент совсем скис.
- На самом деле, я не так уж и пьян, Лимми… - попытался оправдаться он, но предложением моим всё-таки воспользовался, ибо ноги его держали весьма плохо.
- «Не так уж» – это как?
- Это что, так принципиально?
- Ну, ты же не просто так поболтать пришёл, а собрался решать насущные глобальные проблемы, не так ли?
- Конечно, - кивнул Винс. – Как и обещал. Но перед этим мне нужно поговорить со Слэршем. Где он? Надеюсь, ты не держал его в лаборатории всё это время?
- Нет, но и в экранную я его не пускаю, поэтому он целыми днями где-то в городе пропадает.
- И что он там делает? Опять депрессию наркотой глушит?
- Ты проницателен, - хмуро заметил я. – По крайней мере, пару раз я видел его явно под кайфом. Но учти, если ты вздумаешь упрекать меня…
- Нет-нет, я вообще не о том! – отмахнулся он. – Просто найди его Экраном, прямо сейчас, ладно?
    Я пожал плечами и потянулся к пульту, решив не спорить с Творцом, пусть даже и пьяным. В конце концов, пьян он был практически всегда – а Мироздание всё ещё не рухнуло, кое-что даже лучше стало. Да для одних только молнитцев Винсент сделал столько, что и представить невозможно! Что для него, по сути, пристроить какую-нибудь тысячу энерговолн?..
    Размышляя примерно таким образом, я отследил энергокод Слэрша, открыл портал и увидел, как мой бывший ученик, сидя на корточках перед свечкой на каком-то чердаке, пытается что-то вскипятить в ложке. В ту же секунду он тоже меня увидел - и, от неожиданности вздрогнув всем телом, неловко отшатнулся и повалился назад, причём ложка, естественно, выпала из его руки и со звоном улетела куда-то в темноту.
    Высоко, не своим голосом, вскрикнув, Слэрш бросился за ней, одновременно ругаясь всеми известными словами.
- Да будь ты проклят, щора ты миэри муни, заносчивый ты псевдомолнитский предатель! – шипел он, ползая на четвереньках по чердаку.
- Заткнись, Слэрш! – поморщившись, оборвал я его. – С тобой Винсент Табу поговорить хочет!
    Тот подавился очередным ругательством, уставился на меня, замер - и я вдруг заметил в нём нечто такое, чего раньше никогда не замечал. То ли Слэрш за прошедшее время сильно похудел, то ли просто опустился – но он почему-то стал очень похож на Винса; мало того, даже один рукав от рубашки оторвал - в чисто практических целях, видимо. Я переводил взгляд с одного на другого, рассматривая их, и не понимая, что произошло, а Винс тем временем совершенно спокойно сказал:
- Привет, Слэрш. Я пришёл задать тебе вопрос, который обещал, помнишь?
    Энергет кивнул, и Творец Мироздания спросил:
- Скажи, ты действительно хотел бы быть богом?
    Слэрш покосился на меня и ответил:
- Нет, Винс. Вне зависимости от того, кем меня считает Лане, я…
- Да причём тут Лане?! – нетерпеливо перебил его Хозяин Треугольника. – Мне нужен твой искренний ответ! Это очень важно!
    Он встал с кресла, кое-как, цепляясь за рамку портала, выбрался на чердак, и, едва не опрокинув свечу, уселся на пол рядом со Слэршем, предоставив мне возможность окончательно обалдеть от их сходства. А пока я таращил на них глаза, Винс продолжал:
- Понимаешь, Слэрш, от твоего ответа зависит будущее Эннай и остальных твоих волн.
- Моих… Волн??! – он аж задохнулся от нахлынувшего понимания, а потом закричал:
- ДА! Я ХОТЕЛ БЫ!!!
    Тут уже и до меня дошло, к чему клонит Винс – и я, признаться, решил, что он совсем спятил.
- Ты что, собираешься сделать Слэрша Центром Распределения??! – возмутился я. – Ну, знаешь ли!
- А почему нет? – удивился Винс. 
- Может, для тебя и нормально, что наркоман и преступник может быть богом, но поверь мне, это заблуждение! Он подведёт тебя снова, вот увидишь!
- Центр Распределения не сможет подвести меня, он в ответе только перед своими Ждущими, - с отстранённой, спокойной улыбкой ответил Хозяин Треугольника.
     Аргумент этот был настолько железным, что я, смешавшись, замолчал, не в силах ничего возразить – и тут заговорил Слэрш.
- Винс, но почему? - спросил он. - Разве я достоин такой миссии?
- Это не миссия, это самое простое решение проблемы, - развёл руками Творец Мироздания. – Понимаешь, Слэрш, всё дело в том, что сейчас самая большая проблема, на мой взгляд, вовсе не энерговолны твоих вампиров, а ты сам. Рыцарь был прав в том смысле, что ты рано или поздно снова переступишь границу дозволенного… И даже не сознательно, нет – просто это в свойствах твоей судьбы, этого круговорота смертей, который никто, в том числе и я, не могу остановить. В общем, если ты останешься человеком, то или Рыцарь убьёт тебя, или…
- Или я убью себя сам, - понимающе вздохнул Слэрш, красноречиво кивнув на свечу.
    Я вспомнил, сколько раз он уже погибал, и понял, что его смерть - действительно цикличное явление: огонь и палач преследовали его уже целую вечность, так же, как наркотики и вампиры. Вывод о судьбе, казалось бы, напрашивался сам собой – но только Винсент, невозможным образом сочетающий божественное знание и человеческий мистицизм, смог этот вывод сделать. А я, тем временем, оставался настолько слепым, что готов был, в случае чего, сам убить Слэрша, стать очередным орудием в руках его чудовищной судьбы...
- Да, Слэрш, - словно в ответ моим мыслям, сказал Винс. – Твоя смерть предопределена, и поэтому жить ты не любишь и не умеешь. Но всё это пройдёт, как только ты станешь Центром, и отсутствие персонификации полностью изменит твою судьбу.
- И я, правда, смогу дать воплощение Эннай и остальным?
- Да. Конечно, Эннай уже не будет для тебя Эннай, так же, как и остальные не будут теми, кем были, однако им ведь это и не нужно…
- Не нужно, - подтвердил Слэрш и впервые за множество дней улыбнулся. – Надеюсь, у меня - Центра получится сделать их более полноценными существами!
     И тут я совершенно внезапно понял, что меня так смущает во всём происходящем: Винс говорил о превращении человека в Центр Распределения так, словно речь шла о простом переодевании - а ведь это была невероятная вещь! На моей памяти только Бетарга Иленто ухитрился достигнуть такого «возвышения» - и то весьма незаконным способом!
- Винс, но как ты вообще собираешься сделать его Центром? – испуганно выпалил я. – Его волна ничуть не сильнее остальных волн, а Центр ведь должен быть энергетическим сверхсуществом, способным проявлять свою волю вне того, что принято называть сознанием!
   Хозяин Треугольника посмотрел на меня с большим уважением, и сказал:
- Я всегда говорил, что ты умница, Лимми. Конечно же, мне придётся сделать невозможное… И, признаюсь, я сам пока не знаю, как. Надеюсь, Мастерская подскажет…
- Мастерская! – воскликнул Слэрш, и глаза его азартно загорелись. – Я что, увижу твою Мастерскую?
- Да хоть сейчас, - улыбнулся Винс, и это была отнюдь не свойственная ему вымученная улыбка; так светло и радостно мог бы улыбаться только бог, принявший своё божественное решение.
     Я понял, что уже не смогу ничего изменить – и потому даже не удивился, когда они оба взялись за руки и мгновенно исчезли, оставив в поле моего зрения только пустой чердак с догорающей сиротливой свечой. А ещё в тот же момент я абсолютно ясно осознал, что больше никогда не увижу Слэрша. И разом забылось всё, что было между нами, даже горечь от его предательства куда-то подевалась – и я, ощутив себя невыносимо одиноким, прошептал в открытый портал Экрана:
- Прощай и будь счастлив, Слэрш…
     И только некоторое время спустя я узнал, что слово в слово процитировал давнее напутствие Винса.

***
    Воплощение нового Центра Распределения обошлось Винсенту Табу так дорого, как ещё ничто в жизни не обходилось, уж поверьте мне, я ничуть не преувеличиваю. Я неоднократно видел его после страшных энергопотерь, в наркотической зависимости, в личностном распаде и многочисленных, длительных, депрессивных молчаниях – однако то молчание, в которое он погрузился на этот раз, было самым ужасным из всех, которые я видел. Впервые в жизни Хозяин Треугольника не просто молчал и пил, как это бывало раньше; он молчал, оставаясь абсолютно трезвым, и это сводило с ума.
    Опустошённый, отрешённый, действующий, словно механизм, Винс каждое утро самостоятельно одевался, завтракал, пил кофе и шёл на работу, где целыми днями вкалывал за четверых – но всё это молча, молча… Его словно заменили другим человеком, причём, всецело, вплоть до координации движений. Куда-то исчезла его неуверенная, шаткая походка: новый Винс ходил не просто прямо, но ещё и как-то неестественно выпрямившись, словно манекен, да и руки у него тоже больше не дрожали, поэтому он запросто мыл посуду и разносил заказанную еду, не роняя ни единого предмета. Это было примерно так же невероятно, как если бы он вдруг научился жонглировать или ездить на велосипеде! Знающие Винса люди ходили с потрясёнными лицами, задавали дурацкие вопросы, а порой даже хватали его за одежду, останавливали, трясли, пытались расшевелить... Однако Творец оставался нем и безразличен ко всему. 
    Только к концу рабочего дня становилось заметно, насколько сильно устаёт его непривыкшее к такому режиму тело: бледнея до обморочной синевы, он прислонялся к стене или опускался на табуретку и застывал, окончательно выпадая из реальности. Тогда Иштар, как правило, просто брала его за руку, и уводила домой – а наутро всё повторялось сызнова, и дни тянулись, как в каком-то адски страшном кино.
     Первым этого не выдержал Айэн: десять дней непрерывно «прообщавшись» с молчаливой куклой в лице лучшего друга, он явился ко мне и потребовал вызвать на откровенный разговор… Мирру! Да-да, ту самую Мирру, которая, по легенде, заставила Винса принять материальное воплощение. Признаться, к этому времени меня и самого давно подмывало сделать нечто подобное – и я, переведя Экран в ментальный режим, пробился в Абсолютную Материальность, где в данное время обитала материальная аватара одного из самых больших Центров Вселенной.
    Этот разговор я помню дословно, ибо можно смело сказать, что  это был один из самых важных разговоров в моей жизни. 
- Мирра, слышишь меня? Мирра! Это Лане! – произнёс я в пронизанную помехами «белого шума» темноту Экрана, и буквально через секунду услышал знакомый голос:
- Лимми? Ты насчёт Винса?
- Да. Айэн тоже здесь. Видишь нас?
- Да.
     Меня всегда поражала сила её ментального зрения: будучи лишённой возможности видеть нас при помощи экранного портала, она всё равно нас видела, одной только мыслью проникая сквозь время и пространство – тогда как я, даже вооружённый Экраном Миров, видеть её не мог.
- Хорошо, Мирра, - кивнул я говорящей со мной тьме. – Ты можешь объяснить, что на этот раз сделал с собой Винсент? Ты ведь наверняка знаешь все его действия!
- Да, знаю. Но готовы ли вы услышать мой ответ?
- Наверняка, не готовы, ибо я подозреваю, что он очень страшен, - пожал плечами я. – Однако жизнь без ответа тоже невыносима, да и всё худшее уже случилось, не так ли?
- Так, - вздохнула богиня. – Лимми, ты знаешь, что должно было быть в конце времён? В конце жизни моей аватары?
- Винсент должен был стать Центром Распределения?
- Да, и воплотить волны всех жителей Обитаемого Треугольника, отпустив на волю всех бессмертных своего Аида. Так должно было быть.
- А теперь? – недопонимая, к чему она клонит, спросил я. – Что-то изменилось?
- Да, Лимми. Винсент отдал Слэршу свою способность стать Центром.
    Я ахнул, задохнувшись чудовищным осознанием – и услышал, как рядом вскрикнул, словно от боли, Айэн.
- Да как можно отдать такую способность??! – отчаянно заорал я, забыв, что говорю по ментальной связи. – Это ж, ёпрст, не коробка спичек!!!
- Винс – всего-навсего аватар, а Мастерская – хранилище его творящей энергии, которую не способно вместить материальное тело, но которая запросто могла бы спаять все его сущности воедино.
- Что, и Рыцаря тоже? – растерянно спросил я.
- Да, и его. Чёрный Треугольник, как Центр Распределения, мог бы нести в себе все прежние функции Винса плюс все новые. Но до тех пор, пока наши аватары живы, у нас другая миссия, и творящая энергия Мастерской – всего лишь энергия, которую можно отдать, как любую другую.
- И он отдал её Слэршу!.. – сдавленно простонал Айэн. – Слэршу!..  Щора миэри!.. Да как он мог!..    
- Слэршу или не Слэршу – какая разница? - пожал плечами я.
- Как это - какая разница?! Да он же мог воплотить всех нас! Обречённых на муки вечные! Жителей собственного мира! А он выбрал Слэрша с его никчёмными демонами!
    Я посмотрел на него и понял, что уж если кто-то и был не готов услышать от Мирры правду, так это он. Лицо его перекосилось до неузнаваемости и окаменело, как маска, взгляд стал холодным и жёстким, а губы поджались и истончились в нить. Передо мной стоял не Айэн, а соляной столп из горечи и злости.
- Ты чего, Айэн? – с опаской спросил я. – Обиделся на Винса?
- Обиделся?! Э, нет, Лане, обижаться теперь бессмысленно! – процедил тот. – Теперь целая Вечность безысходности впереди! В Разрушенном Городе, среди сожжённых заживо!
- А я думал, ты любишь Треугольник, разве нет?
- Любить Треугольник и торчать в нём тысячелетиями – разные вещи! Если не веришь, спроси любого! Винс отнял надежду у всех!
- Хочешь сказать, никто из вас не любит свой мир? – признаться, я  был порядком ошарашен. – А если история о Винсе – Центре вообще миф?
- Не миф! Мирра же только что сказала, что это правда! Мирра! Ответь! – обернулся к Экрану Айэн, однако межмирная тьма молчала.
- Она ушла, Айэн, - вздохнул я. – Не злись, ведь это бессмысленно…
- Всё бессмысленно, Лимми… Теперь уже – всё… - махнул рукой он. - Открывай портал, мне пора на родную помойку…
     Совершенно обескураженный, я открыл ему путь в Треугольник, и Айэн, ни слова ни говоря, покинул Хиэйри – а вскоре я узнал, что он запил, да не просто, а почти по-винсовски, самозабвенно и самоубийственно.
     С этого момента маркина забегаловка окончательно превратилась в какой-то сюрреалистический театр, вращающийся вокруг трезвого, но отсутствующего в собственной голове Винса, и пьяного, злого, неадекватного Айэна, которого Марка постоянно выгоняла с работы и, в конце концов, уволила вовсе, потребовав, чтобы тот хорошенько разобрался в себе. Но – куда там! Он только метался целыми днями по Треугольнику, пил и рассказывал всем встречным, какую возможность они потеряли благодаря Винсу.
    К чести жителей Треугольника, надо сказать, что верили в этот бред немногие: Айэн выглядел, как правильный сумасшедший, и люди зачастую слушали его, просто чтобы лишний раз не спорить. Возможно, что если бы кто-нибудь, не слишком близкий Винсу, набрался терпения и аргументировано поговорил с Айэном, возможно, он смог бы переубедить его – но общаться с ним было так тяжело, что и близкие-то не выдерживали. Даже Джей Ли, девушка, которую нормальный Айэн просто боготворил, перестала впускать его в дом – и только одна несчастная Иштар принимала на себя весь груз заботы об этих двух «лучших врагах».
     Иногда я приходил к ней, пытался её утешить и забирал их с Винсом на выходные к себе на Хиэйри, где почти ежедневно изобретал разные кристаллические штуковины, пытаясь выяснить, нельзя ли пробудить разум Творца Мироздания каким-нибудь энергетическим воздействием. Где-то около недели я, кажется, вообще не спал и едва сам не свихнулся – после чего в мои дела неожиданно вмешалась сама Мирра и призвала мне на помощь Латиса и… Доэйли Джойли. Древний урсинит признался, что ему давно наскучило в Мапри, и предложил мне услуги дежурного по Экрану – то есть, взял на себя всю работу Слэрша. О такой профессиональной помощи я мог только мечтать, и был искренне благодарен Доэйли, а учитывая, что тот был отличным кулинаром и медиком, то такому соратнику вообще не было цены!
    В итоге Винс совсем переселился ко мне, и постепенно на его тщедушном теле не осталось ни единой энерготочки, которая не была бы использована для подключения контактов. Металлические биоклеммы при передаче сильного разряда оставляли на коже опалённые, болезненные следы, однако мой несчастный друг ни разу не проронил ни звука, оставаясь таким же равнодушным ко всему. Это было жутко, кошмарно - но самым ужасным было то, что остальные физические реакции у Винса были вполне нормальными, и каждый раз при испытании очередного прибора я чувствовал себя палачом, предусмотрительно вырезавшим своей жертве голосовые связки. Да и вообще, всё происходящее казалось мне каким-то неразрешимым парадоксом, загадкой, ответ на которую скрывался за серым стеклом неподвижных, пустых глаз моего друга – и я, вдоволь наглядевшись в эти глаза, в конце концов, бросил попытки оживить их.
    Ну, то есть, вернее сказать, я бросил мучить Винса своими кристаллическими устройствами, и решился на самое последнее, отчаянное вмешательство – то есть, на химическое. Я понимал, что это, скорее всего, бессмысленно, и что Винс совершенно так же может молчать и вмазанным, но минимальная надежда хоть на какие-то перемены толкала меня попробовать. В конце концов, если ему и не стало бы лучше, то и хуже, наверняка, не стало бы – ну, по крайней мере, в нынешнем его состоянии…
    Ни для кого не секрет, что я в области наркотиков являлся едва ли не меньшим специалистом, чем в области кристаллоконструкторства, однако в тот момент я почему-то чувствовал себя настолько не уверенно, что для начала, решил поставить небольшой эксперимент на себе. Взяв с собой для подстраховки Доэйли, я спустился в лабораторию, где, среди самых различных препаратов, хранился цверк, действие которого, по идее, должно было напоминать обычное опьянение, однако я никогда его не пробовал, а потому должен был как-то сравнить эффект алкоголя и цверка. 
    Для этого я отпустил на все четыре стороны материальный контроль своей оболочки, замахнул разом стакан симпэйна - и почти сразу понял, что здорово погорячился: в последнее время я пил крайне редко, и от такой ударной дозы мне захорошело аж до помутнения в глазах; кровь ударила в голову тяжёлой волной, я резко вздохнул, покачнулся и оперся о край стола, чувствуя, что улетаю в головокружительную бездну. Несколько минут я стоял, пытаясь адаптироваться к новому состоянию, но в итоге всё-таки взял себя в руки, жестом отстранил бросившегося поддерживать меня Доэйли, и направился к шкафу с веществами. Почти не задумываясь, я отмерил дозу цверка, сел на первый попавшийся стул, перетянул руку жгутом, вмазался, и, дождавшись прихода, расслабленно сообщил своему обеспокоенному сопровождающему:
- То, что надо, Доэйли!
- Как ты? – древний урсинит смотрел на меня с чувством ностальгического ужаса, вполне естественного для того, кто знал меня ещё в бытность Ларни Клэйтэром Малинтериума.
    Мне стало так неуютно под его взглядом, что я словно раздвоился, разделился на себя-прежнего и себя-настоящего, и, наблюдая этот бред снаружи, понял, что выгляжу безобразно, что Властитель Хиэйри не может себе такого позволить, что я сейчас просто сгорю от стыда или превращусь в жабу, или…
    В общем, большого труда мне стоило раскрыть рот и, как ни в чём не бывало, сказать:
- Да всё нормально! Как будто ещё стакан симпэйна выпил… Пойдём…
    Опытный друг и нянька Доэйли покачал головой, а затем подал мне руку и подставил плечо – и оказался совершенно прав: на ногах я держался весьма нетвёрдо. Сражаясь с собственной координацией и изо всех сил стараясь ничего не опрокинуть, я снова залез в шкаф, отмерил ещё дозу цверка, прикинув способности Винса, увеличил её вдвое и вручил Доэйли шприц, после чего мы направились обратно в экранную. По пути я дважды спотыкался на лестницах собственного дворца, а один раз и вовсе едва не растянулся на ровном месте – но вместо того, чтобы выругаться, почему-то глупо захихикал, что ещё больше убедило меня в моей полной неадекватности.   
    Винсент сидел перед Экраном и по-прежнему ничего не замечал; не заметил он и того, как Доэйли подошёл к нему, взял за руку и вмазал, после чего мы оба уселись рядом и уставились на него в томительном ожидании. Мы смотрели и смотрели, но ничего не происходило, а поскольку я был почти никакой, то как-то незаметно для себя лёг на ковёр и уснул, не увидев, что же, в конце концов, произошло.
    Тем большей неожиданностью для меня был момент пробуждения, потому что из дурманной ямы сна меня вытащил очень и очень знакомый голос, зовущий меня по имени. Это явно был голос Винса – однако в последнее время я так привык к его молчанию, что спросонья счёл этот зов глюком, и даже глаза открыл не сразу. Я лежал и прислушивался – но, впрочем, недолго, ибо потом мои глаза распахнулись сами собой, и я, изумлённо ахнув, резко принял сидячее положение и одновременно заорал на малинтокоде:
- Сейми рэс вирэйя!!! Аймиэ миэнири!!!
- Лане, да ты что? – Винс лежал на животе, приподнявшись на локтях и недоумённо рассматривая меня.
- Извини, я от радости нормальный язык забыл! Это же просто обалденно, что ты снова с нами!
- Эээ… Ааа… Где я был?
- В молчании. Ты что, не помнишь?
- Ну… Вообще-то, молчание – не то место и время, чтобы его помнить…
- Как ты себя чувствуешь?
- Сносно… Нормально даже… Словно я вчера почти не пил…
- Да ты почти месяц не пил!
- Ого… - это открытие, похоже, окончательно добило Хозяина Треугольника.
     Он сел, обводя экранную растерянным взглядом - и, надо сказать, ему было, на что посмотреть! Вся комната, когда-то свободная и большая, как спортзал, теперь была завалена и заставлена всевозможными штуками, штукенциями и штучечками, вокруг которых в совершенно нехудожественном беспорядке валялись не вошедшие в устройства кристаллы, провода и платы.
    Судя по всему, этот бардак многое объяснил Винсу, ибо следующим объектом его осмотра оказался он сам – а так как на нём были только домашние шорты и расстёгнутая безрукавка, ничуть не прикрывающая последствий моих «пыток», то вполне логично, что следующим его вопросом было:
- Это ты меня из молчания вытащил?
- Я старался, - чувствуя, что готов провалиться сквозь землю, выдавил я. – Но, знаешь, все мои усилия ни к чему не привели. Извини, пожалуйста… Тебе больно?
- Да нет… Правда, голова болит немного. И… Я чувствую себя так, словно всё-таки пил вчера.
- Это я тебя цверком вмазал, - чувствуя, что совсем умираю от стыда, сознался я.
- Ну, это ерунда, - Винс махнул рукой и улыбнулся, явно пытаясь приободрить меня; он даже пододвинулся ближе и положил руку мне на плечо – однако я был не в том состоянии, чтобы успокоиться.
- Я вчера тоже вмазался, Винс, - неизвестно, зачем, продолжил каяться я. – Опять на себе опыт поставил… А потом вмазал тебя, и сам вырубился, даже не видел, что с тобой было-то… Надо у Доэйли спросить, он здесь где-то, на кухне, наверное.
- Доэйли здесь? – изумился Винс. – А как же Маприлес?
- Надоели ему урсиниты, он теперь у меня вместо Слэрша.
- Отлично! Давно пора было ему предложить! – обрадовался Творец Мироздания. – Сейчас, погоди, я его позову!
    Он легко вскочил, бросился к двери и уже с самого порога спросил:
- Тебе мири захватить, или только кофе?
- Кофе, - со вздохом ответил я и, собрав всю волю в кулак, пополз к Экрану.
   
***
    К слову сказать, я так и не понял, как Винсент выбрался из молчания, ибо, со слов Доэйли, в тот вечер, когда я применил цверк, Хозяин Треугольника тоже просто заснул, причём, почти сразу же после меня. Так что, возможно, всё его молчание было следствием некоего восстановительного процесса, который закончился сам по себе, и на который я вообще никак не мог повлиять.
    Но, так или иначе, оно закончилось, и весь следующий день мы обменивались информацией. Винс рассказал мне, как привёл Слэрша в Мастерскую и на тамошнем уровне совместил его волну со своей, после чего материальное воплощение бывшему энергету уже явно не светило. Разделились они двумя разными божествами, но, по сути, ещё какое-то время оставались одним целым - и за это время Винс как раз успел переместить новый Центр в Сияющую Пустоту и сгладить своим присутствием эффект адаптации остаточного сознания Слэрша-человека в новых условиях.
- Понимаешь, Лим, это ведь очень страшно, на самом-то деле, - объяснял Творец Мироздания, развалясь в кресле с бутылкой весьма крепкого мири. – Сознание существа, теряющего персонификацию, отчаянно цепляется само за себя, ему кажется, что оно – и есть жизнь, а всё остальное – смерть, небытие. А на самом деле, надо просто отпустить себя, и трансформироваться без страха… Сложная штука, в общем.
- Ты считаешь, он справится?
- Конечно, - не сомневаясь, ответил Винс. – Он не просто справится, но и сможет, со временем, снова персонифицироваться, хотя бы, на уровне энергоформы. Я так ему и сказал, когда уходил – мол, ничего не бойся, делай своё дело, и мы ещё поговорим, вот увидишь! Эх, если бы я ещё мог отслеживать его работу в процессе…
- То есть, как?
- Ну, как… Как Учётчик Ждущих, например…
- А ты разве можешь быть Учётчиком? – удивился я.
- А почему нет?
- Ну, ты же Творец Мироздания, Хозяин Чёрного Треугольника и всё такое…
- Да ладно, Лимми, Учётчик Ждущих – очень простая должность, ко всему прочему, энерговолны очень любят меня, и я их люблю... Мы хорошо поработали в своё время, и хотя с тех пор большинство их них перевоплотилось, но Ликьюск Беловременья по-прежнему функционирует, как часы! – не без гордости сказал Винсент. – Так что, если кому-то и суждено быть Учётчиком, так это мне!
- А Змей разве не занимается учётом? – внезапно пришло в голову мне.
- Змей – центр Ликьюска, он занимается балансом, - терпеливо пояснил мой удивительный друг. – А учёт – это, скорее, отслеживание работы Центров с точки зрения их эффективности относительно распределения собственных волн.
- Ого! – уважительно произнёс я. – То есть, если Центр неэффективен, то Учётчик может ему об этом напомнить, так что ли?
- Что-то вроде того, - кивнул Винс. – Неэффективный Центр можно уговорить отдать часть Ждущих другому Центру, пока они не стали блуждающими волнами. И потом, можно ведь и блуждающих волн пристраивать, смотря, как к этому делу подойти.
- Да, помнится, Слэрш тоже когда-то пристроил целую кучу волн к Бетарге, - хмыкнул я. 
- Слэрш был не очень хорошим Учётчиком, - вздохнул Творец Мироздания. – Ему не хватало собственных сил, чтобы полноценно взаимодействовать с Центрами.
- Ну конечно, если сравнивать с тобой, с тем, кого Центры добровольно признали богом…
- Да брось, Лимми, - с присущей ему скромностью отмахнулся Винсент. – Не в этом дело. Просто мне кажется, что я мог бы быть неплохим Учётчиком, вот и всё. Мог бы помочь Капитану получше разобраться в его собственном мире…
- Да, неплохо было бы, - кивнул я. – Только сначала спроси об этом у Капитана. А ещё лучше – сначала разберись в своём мире.
- А что в моём мире? Что-то случилось? – испугался Винс. – Ты извини, Лимми, что я сразу не спросил… Я ведь не помню почти месяц собственной жизни…
     Я задумчиво вгляделся в его по-детски растерянное лицо, в его небесно-серые глаза, уже слегка блестящие от выпитого, и мне стало невыносимо жалко говорить ему правду, которая непременно окунула бы его, только что чудом выбравшегося из бездны молчания, в бездну очередной депрессии. Однако выбора у меня не было, и я, собрав все моральные силы, как на духу, рассказал обо всём: о том, как обиделся на Винса лучший друг Айэн, как он запил и как до сих пор пьёт из-за того, что Хозяин Треугольника, якобы, предал свой мир ради Слэрша.
    Я говорил, а на периферии сознания непрерывно колотилась одна мысль: ну почему я?! Почему именно я всегда должен говорить такие страшные вещи?! Винсент, удивительнейший из богов, только что говоривший о Центрах Распределения так, словно они были обыкновенными людьми, теперь слушал меня, глотая мири вперемешку со слезами, а я не мог просто взять и заткнуться – так же, как не мог спасти его от неизбежного объяснения с Айэном.
    Когда я закончил говорить, в экранной повисла такая тяжёлая тишина, словно все молчания Вселенной собрались воедино и сели мне на уши. Продираясь сквозь это наваждение, я встал из-за Экрана, подошёл к кристаллической плитке и включил кофейник на подогрев; потом налил себе кофе и, стараясь не смотреть на Винса, прошёл мимо него к окну, где и устроился с чашкой на своём излюбленном подоконнике. Хиэйри был прекрасен, как и всегда, вне зависимости от того, что происходило в моей экранной – но сейчас даже он показался мне молчащим, как живой упрёк; впрочем, возможно, это было просто ощущение надвигающегося дождя, потому что вскоре ветер принёс первые капли, и деревья в саду разом всколыхнулись, нарушив неестественную предвечернюю тишину.
    Примерно в ту же минуту я услышал, как Винс открыл следующую бутылку, и понял, что предыдущую он просто влил в себя залпом за то короткое время, что я сидел на окне. А ещё через некоторое время он подошёл ко мне, положил руку на плечо, и тихонько спросил:
- Есть закурить, Лимми?
    Я обернулся, чтобы слезть с окна и сходить за сигаретами, столкнулся с ним взглядом - и меня мороз пробрал по коже, настолько этот взгляд был болезненно – красноречив.
    Когда я вернулся, я застал Винса там же, где оставил: в полумраке, на фоне оконного проёма стоял, пошатываясь, его взлохмаченный, ссутулившийся силуэт с бутылкой в руке. Творец Мироздания смотрел на дождь, и смотрел так внимательно, словно беседовал по менталке. Я подошёл, без лишних разговоров, протянул ему уже прикуренную сигарету – и он, глубоко затянувшись, произнёс, ни к кому особо не обращаясь:
- На самом деле, непричинение – это даже не абсурд, это просто фикция. Никогда нельзя принести пользу одним, не навредив при этом другим.
    Он не жаловался, не каялся, не пытался бороться с ситуацией – и от этого было страшно, очень страшно…
    Если бы я, бесстрашный Лане, подсчитал, сколько раз за последнее время мне становилось страшно, то мне пришлось бы признать тот факт, что я – уже не совсем я.

                Лим Лане, август - сентябрь 2013.