Безотказная вещь

Сережа лежал в полутьме, глядя на плакат вертолета «Ми-24». Этот плакат он получил на олимпиаде по математике. Нет, он не выиграл его, хотя и победил на олимпиаде. Он обменял его на учебник, который ему подарили в качестве приза. Еще один плакат с отечественным танком Т-90 он нашел в летнем лагере в прошлом году. Т-90 был помят, выше башни прилипло не то тесто, не то пластилин – Сережа не отдирал, так как боялся испортить и без того потрепанный плакат. Мальчик пытался вспомнить сон, который видел перед пробуждением; он помнил, что сон был очень хороший, но, как это часто бывает с хорошими снами, он безвозвратно растворился, оставив Сережу одного в холодной комнате без обоев.
- А где пиво? – раздался из дальней комнаты папин голос.
Мама что-то ответила, но Сережа не расслышал. Он лежал на кровати, укрывшись старым одеялом, на котором заплаток было больше, чем на еже - иголок. Нужно было вставать в школу, но из-под теплого одеяла вылезать совсем не хотелось.
- Закрой рот, женщина! – снова прокатился по квартире папин голос. Он продолжал повторять эти слова как «Зыкрой рот, жнщина, просто зыкрой рот». Сережа редко слышал папину речь такой, какая она должна быть. По правде говоря, он уже так привык, что вовсе не удивлялся.
В соседней комнате послышались неуверенные шаги и через несколько секунд дверь Сережиной комнаты распахнулась.
- Эй, шкет, сбегый папе з пивом, - сказал отец, держась за ручку двери и слегка пошатываясь.
Сержа хотел было возразить, что он так опоздает в школу, но не стал – ведь как ни крути, это все-таки его отец, он обязан ему жизнью. Так всегда говорила мама – дети обязаны родителям жизнью, а потому должны им помогать.
Быстро одевшись, Сережа смел со стола учебники и тетради, снял потрепанный телефон с зарядки и шагнул по направлению к двери. Нога его наступила на что-то мягкое – Сережа поднял с пола куклу. Цветной костюм, тонкие ноги и руки, туго набитые ватой, а на голове шапка с бубенцами. К конечностям были пришиты лески, которые привязывались к крестовине, при помощи которой кукловод управляет куклой.
Сережа покрутил куклу и забросил ее обратно под кровать. Раньше папа с мамой работали в местном кукольном театре. Но потом папу уволили, и мама ушла вместе с ним. Они долго искали работу – мама, наконец, устроилась в трамвайное депо, а папа устроился у телевизора. За три года поменялось не много – у папы стало больше долгов, у мамы – седых волос.
 Сережа подошел к старому комоду, на котором стояла небольшая коробка из-под автомобильной фары. В ней всегда хранились деньги. Точнее, они там иногда появлялись, а когда появлялись, то имели обыкновение очень быстро исчезать. Сережа запустил в коробку руку, но пальцы проскребли по картонному дну. Придется снова просить тетю Машу дать в долг. Сережа вздохнул, накинул куртку, школьный рюкзак, и вышел на холодный ноябрьский воздух.
До комка две улицы - это пять минут туда и столько же обратно. Сережа не успевал позавтракать – в школу бы успеть. Но это все-таки был его отец, а родителям нужно помогать.
Пиво Сережа покупал без паспорта, хотя выглядел он на свои четырнадцать и не годом больше. Все очень просто – тетя Маша, продавщица ларька и одновременно Сережина соседка сверху, очень хорошо знала папу.
- Что, еще со вчера никак не догонится? – сказала тетя маша, сердито ставя бутылку «жигулевского» на столик. Она затянулась тонкой сигаретой, закатив к небу накрашенные темно-синим глаза. – Передай, что если он не отдаст за предыдущие семь бутылок, я расшибу ему окна.
На уроки Сережа опоздал. Пробегая вверх по ступенькам он заметил плакат, на который раньше почему-то не обращал никакого внимания. Он гласил, что в актовом зале уже четыре дня проходила ежегодная выставка-соревнование по моделированию.
Пропустив двух мальчишек, бегущих на уроки, Сережа прошел до столовой, которая являлась и актовым залом. Ему хотелось взглянуть хоть одним глазком.
- Это, молодые люди, советский танк  Т-26 образца тысяча девятьсот тридцать восьмого года, - нараспев, словно стихотворение говорил высокий мужчина в пиджаке и с густыми усами, формой напоминавшими ершик для мытья посуды. Около него стояли трое мальчишек класса из третьего или четвертого. – Далее мы видим БМ-13, более известную под прозвищем «Катюша». Это чудо советской военной мысли выстреливало шестнадцать зарядов массой сорок два килограмма каждый менее чем за десять секунд. Да, практически безотказная вещь была, - мужчина довольно кивнул головой, словно это он проектировал «Катюшу». – Безотказная, да - повторил он.
Сережа огляделся. При виде вертолетов, слегка покачивающихся на лесках, множества танков времен второй мировой на складных стеллажах, солдатиков, гаубиц, бронетранспортеров и еще множества вещей, сердце Сережино радостно сжалось. Много раз он видел на полках местного магазина «Юный техник» коробки с моделями. Один раз он даже взял посмотреть одну – с картинки на лицевой стороне коробки на него летел знаменитый советский многоцелевой вертолет Ми-2. Тогда он вынул несколько пластин с деталями и удивился их количеству. Вот же где настоящее чудо! Сначала в руках у тебя разрозненные серые детальки, а после месяца работы они превращаются в нечто цельное, грозное – настоящий боевой вертолет. Но, зная, что они с мамой и так еле сводили концы с концами, мальчик решил, что о покупке лучше забыть.
Сережа взбежал на третий этаж в кабинет английского языка. Так как это был последний день выставки, он надеялся забежать в актовый зал на большой перемене после второго урока и рассмотреть все модели как следует.
После звонка со второго урока, а это была геометрия, Сережа как можно быстрее собрал портфель. Разум его был уже в актовом зале, рядом с танками, зенитными установками, отрядами пехоты и истребителями, когда он услышал голос:
- Сережа, ты куда-то торопишься? – то была Лидия Петровна, учительница алгебры и геометрии. Она очень любила своих кошек и ненавидела всех детей, кроме своего сына. Ее слова бетонной плитой зависли над Сережиными светлыми планами.
Сердце мальчика упало. Завтра выставки уже не будет. Нет, пожалуйста, только не сегодня! Не надо просить его помочь!
- Ты не мог бы мне помочь? – спросила Лидия Петровна, и бетонная плита со свистом и скрежетом раздавила Сережины мечты в лепешку. – Вера Ивановна просила срочно занести учебники.
Мальчик с надеждой огляделся – может, ему кто-нибудь поможет? Но все мальчишки убежали в столовую есть или курить за гаражи.
- Не просить же мне девочек? – Лидия Петровна стерла формулы с доски, посмотрелась в крохотное зеркальце. – Хотя в последнее время только на них и можно рассчитывать, - вполголоса заметила она, но Сережа услышал.
Он нехотя развернулся. Надо помогать людям, ты обязан им – вспомнил он слова мамы. Она вечно их твердила.
Несмотря на то, что Сережа таскал учебники после каждого урока геометрии, это не помешало Лидии Петровне влепить ему за первую четверть тройку по алгебре. На контрольной работе он подсказывал Витьке – своему соседу по парте. Но Лидия Петровна решила, что это Сережа списывал у него и снизила оценку на балл. Нет, конечно же это не из-за того, Витенька – ее сын.
 Сережа подошел к учительском столу. Он не хотел, не желал. Кто-то маленький и стеснительный подсказывал ему шепотом, что он вовсе не обязан это делать. Но руки сами потянулись к книгам, словно ими кто-то управлял. Некая программа, заложенная в голову без его, Сережиного, согласия.
- В двести пятый? – спросил он.
- Да-да.
Сережа взял половину стопки из двенадцати толстенных учебников и пошел в проклятый двести пятый.
Неся учебники через коридор, он подумал, что очень хочет бросить их прямо на месте. Хочет, но не может. Он хочет сходить на выставку – хотя бы на десять минут. Перед глазами мальчишки рассыпались разноцветные истребители, вертолеты, корабли, танки. Это было похоже на музыку, играющую в голове, и она была прекрасна. Особенно ему понравилась ракетная установка, про которую рассказывал мужчина с усами. Да, когда-нибудь Сережа тоже купит себе такую же «Катюшу». Только покрасит ее намного аккуратнее. «Безотказная вещь» - вспомнил он слова мужчины.
Когда Сережа перенес все учебники в двести пятый кабинет, Лидия Петровна попросила его сходить за мелом и протереть доску. А когда все поручения были выполнены, уже прозвенел звонок на следующий урок. Выходя из кабинета, Сережа чуть не столкнулся с Витькой – сыном Лидии Петровны. Тот дожевывал растегай с повидлом. Витька, чья голова и кулаки походили гири, нахально ухмыльнулся вместо приветствия, будто бы напоминая про недавнюю контрольную. И зачем Сережа согласился помочь ему тогда?
«Нужно помогать людям» - прозвенел голос мамы. Сережа почувствовал, как эта фраза держит его за руки и ноги, крепко держит. И управляет.
Когда прозвенел звонок с шестого урока, выставка уже была закрыта. Сережа разочарованно поглядел на большой навесной замок, на который обычно закрывают школьную столовую. Из щели в дверях пахло свежей сдобой. Сережа развернулся и пошел домой.
Выйдя из дверей школы он увидел в воротах четверых ребят. Все они были одинаково одеты – темные куртки, черные джинсы. Все четверо курили и над чем-то ржали.
Что-то в глубине Сережиной души подсказало, что лучше сегодня выйти сбоку, через дырку в заборе. Практически все первоклассники пролезали через нее. Но рослому Сереже придется сгибаться в три погибели. Более того, там всегда грязно и Сережа не хотел слушать, как отец кричит на него из-за испорченной обуви.
Даже у ребят, любящих черчение и моделирование есть гордость. Не у всех, но у Сережи она была. И сейчас она выпрямилась во весь рост, как генерал на коне и скомандовала «вперед».
Сережа спустился со ступенек и пошел к центральным воротам школы. Как и следовало ожидать, поравнявшись с ребятами, он услышал знакомый голос.
- Эй, рыжий погоди пару сек, - это был голос все того же Витька, сына Лидии Петровны.
Сережа вздрогнул и попытался найти в себе силы ответить что-то. Но генерал на коне, еще тридцать секунд назад смело кричащий «вперед», капитулировал и с позором смылся.
Сережа мигом вспотел. У Витька было много друзей из старших классов. А еще у него были вечные проблемы с геометрией и черчением. Но он уже давно нашел решение для своих проблем.
- Слушай, Рыжий. Есть сигарета? – спросил Витек. Он прекрасно знал, что Сережа не курит.
Сережа отрицательно покачал головой.
- Ты че, спортсмен что ли? – спросил один из его дружков.
Глядя на высокого, сутулого Сережу, носившего большие очки, все четверо заржали.
- Не, нет, не я, - ответил Сережа, вдруг поняв, что язык его не слушается.
- Короче, с тебя геометрия и контрольная по черчению, - Витёк сплюнул.
- Да, и ботинки мне почисти, - добавил второй, шутивший про спортсмена.
«Людям надо помогать» - возник голос мамы в голове.
Сережа стоял с опущенной головой. У него тряслись руки. Робкий шепот подсказывал ему, что Сережа не может взять работы – он не успеет их сделать. Ведь как раз сегодня ему придется возиться с папиной машиной, которую тот разбил, сев за руль на спор, выпив две бутылки водки. Он просто не успеет… Или придется не спать всю ночь. «Людям надо помогать» - снова проговорила мама. Но тут вдруг в Сережиной голове всплыла картина выставки. Защитного цвета танки, солдаты в шлемах, таскающие ящики и перезаряжавшие гаубицы. И «Катюша», которую он так хотел купить.
«Безотказная вещь, да» - проговорил мужчина с усами.
- Ты что, язык дома забыл, придурок? – спросил кто-то из друзей Витька.
- Нет, нет, - стряхнул с себя какое-то наваждение Сережа. – Конечно, Вить. Давай тетрадь.
Забрав тетрадь и получив пинок под зад, Сережа пошел домой.
Он шагал по тротуару, на котором островками лежал выпавший вчера снег. Он посмотрел на свои ноги – они шагали домой. Сереже пришла в голову невероятная мысль, что ногами двигает не он. Нет, конечно же, это смешно – ноги принадлежат ему, они получают команды от его головы и идут туда, куда прикажет голова. Но, а что если и голова тоже ему не принадлежит? Вот идет он идет. Со стороны кажется, что это идет он, Сережа, но на самом деле его кто-то ведет. Хочет ли он идти? Или кто-то говорит ему, что он должен?
Сережа все смотрел под ноги, пока не понял, что звонит в дверь к себе домой. Весь вечер он проработал с отцом в гараже и освободился только в час ночи.
Ложась спать, мысль о том, что он не принадлежит себе, не покидала Сережу. Он посмотрелся в зеркало – на мгновение ему показалось, что к голове и рукам привязаны лески, а под потолком над ним чья-то большая рука держит крестовину… Сережа тряхнул головой, закинул в рот три аскорбинки и отправился спать, надеясь, что к утру мысли пройдут.
Как обычно, Сережу поднял будильник, который трещал так, что мог поднять и вождя пролетариата из мавзолея. Парень сел на кровати. Он не чувствовал ног и рук.
«Они и вправду не принадлежат мне?»
Секунд тридцать он сидел на краю постели, а потом, как обычно, тот, кто управляет его телом, приказал ему встать и одеться.
- Эй, шкет, харэ спать, - в дверь постучал отец. – Сбегай-ка за этим гребаным пивом.
Сережа помнил, что тетя Маша больше не даст ему в займы. Поэтому, подошел к коробке. Там лежало несколько сотенных бумажек. Он взял две и пошел в комок.
Когда он дошел до него, то увидел, как тетя Маша и еще две женщины танцуют у прилавка. Кажется, они тоже были пьные.
- Мне два «жигулевских», - сказал Сережа и подал все деньги.
- Сегодня – за наш счет! – завопила какая-то женщина, видимо, подруга тети Маши. – Хэппи бездей ту ю! – навалилась она на тетю Машу, и Сережа все понял – у той был день рождения.
На уроки Сережа снова опоздал. Он плюхнулся за предпоследнюю парту, стараясь вникнуть в то, что бубнил учитель истории – низенький коротышка с пепельного цвета волосами и большой лысиной. Но как только Сережа поглядел на свою руку, держащую карандаш, мысли о том, что им кто-то управляет вернулись. И не уходили до вечера.
После уроков, не успел Сережа выйти из дверей школы, как его догнал Витёк.
- Ты че, козел оборзел что ли? – Витина толстая рука толкнула Сережу в плечо. Того развернуло на сто восемьдесят градусов и он чуть не слетел со ступенек.
- Прости, я не успел, - сказал Сережа, даже не успев подумать.
Язык тоже не принадлежал ему?
- Я как придурок сегодня без домашки на черчении сидел! Тебе повезло, шпендик, что я договорился сдать работу завтра. Ты понял, что это значит?
Сережа подумал, что это значит, что Витек просто тупой осел. Но слова сами шли у него изо рта.
- Да, Вить.
Сережа знал, что сегодня нужно будет чинить карбюратор, так как на новый у отца не было денег. Это значит, что Сережа снова освободится только около часу. Он не может каждый день спать по пять-шесть часов. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что стоит отказаться…
« Безотказная вещь, да!»
- Ты точно понял, придурок? – Витек взял Сережу на воротник рубашки, чуть не приподняв над землей. – Может еще повторить?
- Нет, нет. Я сделаю сегодня, - ответил Сережа.
Витек на последок ткнул его под дых, отчего Сережа согнулся пополам. Несколько минут он стоял, держась за живот. Мимо пробежали девочки-превоклашки в белоснежных гольфах. Потом вышел историк – он спросил, все ли в порядке у Сережи. Но, ушел, не став ждать ответа.
Надо было идти домой – время позднее. И Сережа стал спускаться по лестнице. Он шагал по ступенькам и отчетливо чувствовал на запястьях и лодыжках длинные лески, уходящие вверх, за облака.
«Надо идти домой. Надо.»
Сережа засунул руки в карманы. Лески управляли им.
«Надо помогать людям».
«Ты должен своим родителям до конца жизни».
«Должен, надо… Должен, надо…»
Как в тумане, стараясь не слушать голос, Сережа повернул и пошел за угол школы. Высокие ели, росшие в ограде школы, неодобрительно качали головами. Они походили на старушек, охающих и причитающих о падении нравов. Сережа шел мимо школьных окон, глядя себе под ноги. Мысли в голове спутались, словно лески, удерживающие его.
Значит, их можно спутать.
«Ты чего вздумал? Тебе еще карбюратор чинить, свои уроки делать. Да еще Витькину контрольную. Людям надо помогать, ты же помнишь».
Сережа завернул за угол и подошел вплотную к стене.
Если можно запутать, можно и порвать.
Сережа ударил стену ногой. Пальцы в ботинке как гвоздем проткнуло. Но этого хотел он сам.
«Ты должен идти домой. Папа не справится без тебя. У родителей нет денег, они не справятся без тебя.»
- Когда папа уволился с работы? – спросил Сережа у стены.
«Никогда, его выкинули три года назад за пьянки. Вот поэтому тебе нужно домой!»
- Когда он последний раз был трезвым? – снова спросил Сережа, в упор глядя на щербатый кирпич.
«Так, довольно! У тебя есть долг!»
- У них тоже!
Сережа размахнулся и ударил стену кулаком. Запястье пронзила боль. О, какая боль!
- Когда у кого-то было время на меня? – заорал он. И ударил стену снова. На кирпиче остался красный след. – Когда ты позволишь мне сделать что-то для себя?! Почему я всем должен? – кричал Сережа.
«Безотказная вещь, да»
- Нет! - Сережа занес руку, но бить не стал. Он вдруг почувствал, что рука слушается его. И если он захочет, то ударит еще раз. Даже десять. Лески больше не держали его.
Мальчишка запустил руку в карман, чтобы вытереть кровь. Пальцы нащупали несколько купюр и мелочь. Сережа посмотрел на часы – половина седьмого. Значит, у него еще полчаса.
Сережа сорвался с места и побежал. Через двадцать минут он подбегал к одноэтажному зданию с большими красивыми буквами «Юный тенхник». Сережа взбежал по ступенькам.
- Мы закрываемся через пять минут, - объявила продавщица монотонно, как диктор на вокзале.
Сережа кивнул, тяжело дыша. Ему не нужно было много времени. Он подошел поближе к стеллажам. На них стояли коробки с моделями – Вертолеты, танки, солдаты, пушки, корабли.
- А у вас есть «Катюша»? – спросил он.
- Да, сто сорок рублей.
Сережа посмотрел, сколько у него денег. Ему хватало на модель и клей. Ведь тетя Маша не взяла с него за семь бутылок. Краски можно было купить потом. Сережа с радостью выложил деньги и уже через пять минут шел домой с цветной коробкой под мышкой.
Дойдя до дому, Сережа пробежал в свою комнату, даже не поужинав. Мама гладила белье, а отец смотрел хоккей.
Он включил лампу, радуясь ее свету как старому верному другу. Достал коробку с моделью и клей. Из стола вынул ножницы, канцелярский нож. Сережа разворачивал инструкцию, когда за дверью раздались неуверенные шаги.
Дверь отворилась и на пороге появился папа. На нем была старая рабочая футболка и синие джинсы с большими масляными пятнами. От него пахло бензином. В одной руке он держал пиво, другой держался за косяк. Он шатался, как марионетка.
- Хватит ерундой маяться. Пшли, карбюратор надо почистить.
«Безотказная вещь, да»
Руки Сережи дернились, но он тут же обрел контроль над ними.
- Я сейчас не могу, я занят, - неожиданно спокойно и холодно произнес он и поглядел на руку, держащую ножницы. Это была его рука, и он точно знал это.
Отец замешкался на пару секунд, обдумывая новый, неслыханный доселе ответ.
- Пошли давай, бросаю свою эту туфту, - он махнул бутылкой и уже было начал выходить, посчитав, что разговор закончен.
- Я же говорю, я сейчас не могу, - Сережа сам был удивлен тоном своего голоса. Ранее его слова были мелкими и противными как моченые горошины. Теперь слова стали увесистыми как кирпичи. И он с удовольствием выкладывал их один за одним. – Я сейчас занят. Освобожусь через два часа. Тогда и помогу. Пожалуйста, закрой дверь.
Отец стоял, не зная, что сказать дальше. Последний раз такой вид у него был перед свадьбой тети Любы – двоюродной сестры мамы. Тогда мама окатила его из ведра, так как папа был пьян в дрова.
Наконец, он хлопнул дверью, ничего не сказав. Из другой комнаты послышалась ругань и Сережа отчетливо услышал отцовское «стал неуправляем», а потом «лодырь».
Через пару минут дверь отворилась и в проеме появилась мама. На ней была старая кофта с тесемками на рукавах и желтый фартук. От нее пахло пирожками с картошкой. Она деловито посмотрела на сына.
- Что случилось? Ты сегодня сам не свой.
Петя отложил инструкцию и повернулся к маме. Уставшая, с синяками вокруг глаз, вечно не выспавшаяся мама готовила папе ужин. Тесемки на запястьях и завязки фартука, лежавшие на левом плече, напоминали лески, за которые тоже кто-то тянет. Каждый день.
- Ты не заболел? – спросила она.
- Нет, - ответил Сережа. «Как раз наоборот». Ему стало нестерпимо жаль маму.
- Что с твоими руками? – спросила она, зайдя в комнату. Ты подрался?
- Нет, - ответил Сережа. Он вдруг понял, что не будет делать Вите контрольную. – Возможно, подерусь завтра…, - спокойно сказал он, будто говорил, что купит булку хлеба.
- Да что случилось, Сереж?
- Говорю же, ничего.
Мама постояла с полминуты.
- Ладно, мне надо дожарить папе пирожков, - сказала она. – Поосторожнее завтра, я ведь беспокоюсь, - добавила она и вышла. Через несколько секунд она вернулась.
- Ты изменился, сын, - сказала она. Потом усмехнулась, и в вечно уставших маминых глазах Сережа увидел радость. -  Но мне нравится. Очень даже нравится.