Урок пения

Мы постепенно привыкаем к тому, что начало каждого учебного года в нашей стране ознаменовано оригинальными предложениями со стороны министерства образования или чиновников и депутатов, неравнодушных к российской школе и российским школьникам.
Не поймите только меня неправильно.
Уроки патриотизма, физического воспитания, мужества, ненависти к врагу, единая государственная угадайка настолько укоренились в сознании школьников и их родителей, что, кажется, были всегда.
В нынешнем учебном году модернизация докатилась до уроков музыки. Российские школьники теперь будут изучать музыку по-новому. До этой идеи не додумались даже в министерстве образования. Инициатива исходит из правительства нашей страны.
Справедливости ради надо отметить, что ещё в 1921-ом году на съезде политпросветов Владимир Ильич Ленин предупреждал:
«Политически можно победить в несколько недель. На войне можно победить в несколько месяцев. Культурно победить в такие сроки нельзя, по самому существу дела тут нужен более длинный срок, необходимо проявлять в этом вопросе  наибольшее упорство, настойчивость, систематичность».
И уже в первой школьной программе музыке была отведена особая роль – «раскрыть в учащихся ту сторону их духовного существа, которой одна музыка может глубоко коснуться…»
Через сорок лет, в 1961-ом, Тихон Николаевич Хренников печалился:
«Основой музыкально-эстетического воспитания детей и юношества должно быть хорошо поставленное преподавание музыки в общеобразовательных школах. Этого, однако, в масштабах нашей страны пока ещё нет».
Ещё через сорок лет, в 1993-ем, в России официально признали обесценивание знаний как духовного богатства человека:
«Над умами властвует примитивное материальное богатство. Фундаментальные сдвиги в системе ценностных ориентаций связаны с экономическими кризисами…»
И вот мы становимся свидетелями внедрения новой концепции музыкально-эстетического воспитания школьников. Теперь уроки музыки будут преследовать детей и подростков с первого по девятый классы. Министерством культуры утверждён репертуар  хорового пения – более трёх сотен композиций: русские народные песни, более 50-ти патриотических и военных песен.
Очень мило выглядит рекомендованная к изучению песня «С чего начинается Родина». Песня хороша, но аргумент в её пользу буквально ошарашивает. Критерий выбора – отнюдь не художественные достоинства произведения – это любимая песня президента Путина.
После подобных реверансов в сторону власти как-то смазываются прелести «Дня Победы», «Оды к радости» Бетховена.
Кстати, на каком языке школьники будут разучивать An die Freude – уж не на немецком ли?
Совсем уж странным выглядит выбор песни «Когда я стану миллионером». Я, к стыду своему, и не знаю такой песни. Наверное, это любимая песня какого-нибудь олигарха, одноклассника нашего президента и она совершенно в духе и русле тенденций развития нашей страны.
Почему-то нет в списке песни «По тундре, по железной дороге». Это песня должна быть, обязана быть любимой в генеральной прокуратуре и следственном комитете Российской Федерации.
В качестве робкого предложения осмелюсь указать ещё на пару замечательных сочинений, весьма полезных для изучения на уроках музыки. Два номера из Тринадцатой симфонии Дмитрия Шостаковича – «Карьера»:
«Итак, да здравствует карьера,
Когда карьера такова,
Как у Шекспира и Пастера,
Гомера и Толстого… Льва!
Зачем их грязью покрывали?
Талант – талант, как ни клейми.
Забыты те, кто проклинали,
Но помнят тех, кого кляли.
Все те, кто рвались в стратосферу,
Врачи, что гибли от холер, –
Вот эти делали карьеру!
Я с их карьер беру пример.
Я верю в их святую веру.
Их вера – мужество моё.
Я делаю себе карьеру
Тем, что не делаю её!»
И «Страхи»:
«Страхи новые вижу, светлея:
Страх неискренним быть со страной,
Страх неправдой унизить идеи,
Что являются правдой самой!
Страх фанфарить до одурения,
Страх чужие слова повторять,
Страх унизить других недоверьем
И чрезмерно себе доверять».
Кажется мне, что не следует уж так безропотно принимать к исполнению программу «Сто песен президента».
Как говорили во времена Бетховена:
«Die Muehle hoere ich klappern, aber sehe kein Mehl».
Слышу, как трещит мельница, но муки не вижу…