Дело об убиении сыновей князя Владимира

Почти десять веков отделяют нас от времени гибели сыновей великого князя Владимира Святославовича. Сохранившиеся документальные источники о тех делах давно минувших дней немногочисленны и противоречивы. Даже «по свежим следам» очень сложно установить заказчика того или иного политического убийства, а спустя тысячелетие это почти невозможно…
«За тысячу лет до вас никто не смог распутать это дело, а вы смогли?» - ехидно спросит Вдумчивый Читатель.
Честно признаюсь Вдумчивому Читателю: «Каким-то совершенно непостижимым образом мне удалось найти неожиданную развязку, которую предшествующие авторы, - начиная с Нестора Летописца и заканчивая современными историками, - почему-то не заметили. Точнее сказать, давно известные бесспорные исторические факты почему-то никто до меня не связал с гибелью Бориса и Глеба…»
Конечно, Вдумчивый Читатель вправе не поверить столь нахальному утверждению… И не нужно верить! Вы сначала прочитайте, а уж потом судите о том, правду я говорю или нет...
*****
Никто не знает, сколько всего сыновей было у князя Владимира Святославовича. Скорее всего, он и сам об этом не знал. Согласно летописным данным, до принятия христианства Владимир был первым бабником на Руси. Помимо нескольких жен «наложниц было у него триста в Вышгороде, триста в Белгороде, и двести на Берестове» [1]. Скорее всего, эти данные сильно преувеличены, но какие-то основания для подобных вымыслов все-таки имели место... Не будем мусолить сплетни, а попробуем найти ответ на более простой вопрос: сколько законных сыновей осталось после смерти князя Владимира в 1015 году и как их звали?
Нестор Летописец в «Повести временных лет» (далее – «Повесть», ПВЛ) называет семь сыновей: Борис, Глеб, Мстислав, Святополк, Святослав, Судислав и Ярослав. (Святополк был приемным сыном Владимира, но приемные и родные сыновья обладали равными правами.) Согласно «Повести» Святополк, унаследовав киевский престол, в 1015 году приказал убить Бориса, Глеба и Святослава, а сам, потерпев поражение от Ярослава, погиб в 1019 году. При отсутствии других письменных источников у нас не было бы оснований сомневаться в этой информации…
Но для потомков сохранилось ещё одно очень важное свидетельство: «Хроника» саксонского епископа Титмара Мерзебургсого (975-1018). В «Хронике» также упоминаются сыновья Владимира, но… всего три сына. Это Святополк, Ярослав и третий сын, с утраченным именем [2]. В «Хронике», как и в «Повести», рассказывается о борьбе между Святополком и Ярославом, но не упоминается о гибели кого-либо из их братьев…
Есть и третий источник информации: скандинавская «Прядь об Эймунде», она же «Сага об Эймунде», она же «Эймундова сага». («Прядь» - прозаическое сказание, а «сага» - стихотворное. В русском языке часто «сагами» называют любые средневековые скандинавские сказания.) Именно текст «Пряди» является основным аргументом, позволяющим обвинить Ярослава Мудрого в убийстве своего брата Бориса. В «Пряди», - как и в «Хронике» Титмара, - упоминаются всего три сына князя Владимира. Это Ярицлейв, Бурицлав и Вартилав. Ярицлейв бесспорно отождествляется с Ярославом. В информации о Вартилаве находят черты двух князей: полоцкого князя Брячислава Изяславича, племянника Ярослава, и тмутараканского князя Мстислава. А вот по поводу «Бурицлава» ведутся споры. Ряд историков утверждает, что «Бурицлав» и Борис, - об убийстве которого рассказывается в ПВЛ - это один и тот же человек. Имя «Борис» созвучно имени «Бурицлав», а описание в «Повести» убийства князя Бориса похоже на описание в «Пряди» убийства Бурицлава. Главное различие между «Повестью» и «Прядью» в том, кто именно является заказчиком убийства. В «Повести» это Святополк, а в «Пряди» - Ярослав. Сторонники второго варианта уверены, что Ярослав Мудрый захватив великокняжеский престол, сфальсифицировал летописные источники, с целью обвинить в этом убийстве невинного Святополка!
Ну что же, в летописных свидетельствах наряду с истинными фактами содержится и вымыслы. Можно подвергнуть сомнению и летописный рассказ о Святополке. Но почему тогда нужно безоговорочно доверять «Пряди об Эймунде»? Образ заглавного героя в «Пряди» можно выразить одной фразой: где Эймунд – там победа. Эймунд воюет на стороне Ярицлейва против Бурицлава и Ярицлейв всегда побеждает. Эймунд переходит служить к Вартилаву и Вартилав побеждает Ярицлейва.
Вот небольшой отрывок из описания в «Пряди» битвы с Бурицлавом:
«Эймунд конунг прошел сквозь его рать и убил так много людей, что было бы долго писать все их имена. И бросилось войско бежать, так что не было сопротивления, и те, кто спаслись, бежали в леса и так остались в живых. Говорили, что Бурицлав погиб в том бою. Взял Ярицлейв конунг тогда большую добычу после этой битвы. Большинство приписывает победу Эймунду и норманнам» [3].
Очень убедительно? (Лично я почему-то сомневаюсь, что все так и было на самом деле.)
А вот отрывок из «Повести временных лет»:
«В год 6526 (1018). Пришел Болеслав на Ярослава со Святополком и с поляками. Ярослав же, собрав русь, и варягов, и словен, пошел против Болеслава и Святополка и пришел к Волыню, и стали они по обеим сторонам реки Буга. И был у Ярослава кормилец и воевода, именем Буда, и стал он укорять Болеслава, говоря: "Проткнем тебе колом брюхо твое толстое". Ибо был Болеслав велик и тяжек, так что и на коне не мог сидеть, но зато был умен. И сказал Болеслав дружине своей: "Если вас не унижает оскорбление это, то погибну один". Сев на коня, въехал он в реку, а за ним воины его. Ярослав же не успел исполчиться, и победил Болеслав Ярослава. И убежал Ярослав с четырьмя мужами в Новгород, Болеслав же вступил в Киев со Святополком. И сказал Болеслав: "Разведите дружину мою по городам на покорм"; и было так. Ярослав же, прибежав в Новгород, хотел бежать за море, но посадник Константин, сын Добрыни, с новгородцами рассек ладьи Ярославовы, говоря: "Хотим и еще биться с Болеславом и со Святополком". Стали собирать деньги от мужа по 4 куны, а от старост по 10 гривен, а от бояр по 18 гривен… [4]»
Согласно «Повести» накостылял Болеслав Ярославу и его варягам по первое число! А в «Пряди» рассказывается, что в это же самое время Ярицлейв, благодаря непобедимому варягу Эймунду, успешно воевал с Бурицлавом… Можно было бы и тут усомниться в правдивости «Повести», но ведь и в «Хронике» Титмара говорится в принципе то же самое, что в ПВЛ. Чем же объяснить, тот факт, что в Титмар и Нестор Летописец рассказывают о победе в 1018 году Болеслава над Ярославом Мудрым, а «Прядь об Эймунде» об этом даже косвенно не упоминает, хотя Эймунд в это время должен был служить у Ярицлейва? Самый простой и логичный ответ: нельзя считать «Прядь» надежным источником для изучения распри между сыновьями князя Владимира [5].
В «Повести временных лет» тоже не всё психологически достоверно. Самое главное: отсутствует убедительный мотив убийства Бориса, безоговорочно признавшего власть Святополка – законного наследника князя Владимира.
Но куда подевалась цензура Ярослава Мудрого? Неужто он не мог показать Святополка ещё и узурпатором? Тем более, что данные «Хроники» Титмара позволяют серьёзно усомниться в «законности» притязаний Святополка на киевский стол. Титмар сообщает, что Святополк, женатый на дочери Болеслава, был арестован князем Владимиром, услышавшим «что сын его, подстрекаемый Болеславом, тайно готовится восстать против него». Владимир «умер, оставив всё наследство 2-м своим сыновьям; 3-й сын тогда находился в тюрьме, откуда позже улизнув, бежал к тестю; в тюрьме, правда, осталась его жена» [6]. После этого Болеслав и пошел в 1018 году войной на Ярослава…
Но почему об аресте Святополка по приказу Владимира не упоминается в «Повести временных лет»? Ведь этот факт показывает, что Святополк не был «законным наследником» Владимира, что очень выгодно Ярославу...
Зато в «Повести» рассказывается о конфликте между Ярославом и Владимиром:
«В год 6522 (1014). Когда Ярослав был в Новгороде, давал он по условию в Киев две тысячи гривен от года до года, а тысячу раздавал в Новгороде дружине. И так давали все новгородские посадники, а Ярослав не давал этого в Киев отцу своему. И сказал Владимир: "Расчищайте пути и мостите мосты", ибо хотел идти войною на Ярослава, на сына своего, но разболелся.
В год 6523 (1015). Когда Владимир собрался идти против Ярослава, Ярослав, послав за море, привел варягов, так как боялся отца своего; но Бог не дал дьяволу радости… [7]. Князь Владимир неожиданно умер…
Если исходить из того, что летописные сведения подверглись последующей цензуре, то следует признать, что неведомому цензору интересы Ярослава Мудрого были, по меньшей мере, безразличны. Об этом стоит задуматься…
А вот «Хроника» Титмара цензуре не подвергалась. Но честный и любознательный хронист мог о многом просто не знать, мог ошибаться, пользуясь недостоверной информацией. Титмар враждовал с Болеславом и расспрашивал у «третьих лиц» о том, что рассказывают при польском дворе о событиях на Руси. При этом информация о «трех сыновьях» Владимира в «Хронике» Титмара в определенном смысле… подтверждает  повествование «Повести временных лет»! Из семи сыновей Владимира трое (Борис, Глеб и Святослав) погибли в 1015 году, один (Судислав) был слишком молод и никакой политической роли не играл. Тогда после бегства Святополка «всё наследство» действительно осталось двум сыновьям: Ярославу и Мстиславу.
Титмару можно доверять… Но почему его «Хроника», в отличие от ПВЛ, ничего не упоминает о важной битве между Ярославом и Святополком в 1016 году? [8]
Историки давно уже обратили внимание на то, что в «Повести» очень похожи описания сражений между Святополком и Ярославом в 1016 году на Днепре и в 1019 году на Альте, и выдвинули гипотезу о том, что на самом деле была всего одна битва, а не две. Молчание Титмара позволяет предположить, что не было битвы 1016 года…
Да ведь и «Повесть временных лет» косвенно подтверждает такое предположение:
«Начало княжения Ярослава в Киеве. В год 6524 (1016). (…) Святополк же бежал в Польшу, а Ярослав сел в Киеве на столе отцовском и дедовском. И было тогда Ярославу 28 лет.
В год 6525 (1017). Ярослав пошел в Киев, и погорели церкви» [9].
Странно: в 1016 году Ярослав «сел в Киеве», а на следующий год «пошел в Киев…»
Какой-то информации в документальных источниках явно не хватает. И какого-то «действующего лица» нет…
В начале позапрошлого века появился новый политический термин: «камарилья» - придворная клика, заправляющая делами государства в своекорыстных целях. Деятельность той или иной камарильи не всегда находит отражение в документальных источниках, но мало кто может усомниться в том, что свои камарильи были и в первом, и в одиннадцатом и в… более поздние века. Попытаемся восстановить некоторые «недостающие звенья» в нашем «деле» с учетом банального факта существования камарильи.
*****
В 1015 году «когда Владимир разболелся, был у него в это время Борис. Между тем печенеги пошли походом на Русь, Владимир послал против них Бориса, а сам сильно разболелся; в этой болезни и умер июля в пятнадцатый день. Умер он на Берестове, и утаили смерть его, так как Святополк был в Киеве. Ночью же разобрали помост между двумя клетями, завернули его в ковер и спустили веревками на землю; затем, возложив его на сани, отвезли и поставили в церкви святой Богородицы, которую сам когда-то построил… [10]»
Борис в походе, Ярослав в Новгороде, Святополк в тюрьме. Вся власть у камарильи. Это камарилья утаила смерть Владимира. Это камарилья, первой начала решать, кого «посадить на стол отцовский и дедовский», а не братья. Но единства, естественно, не было. Образовались две враждебные партии: «за Святополка» и «за Бориса». («Партии» появились ещё при жизни князя Владимира: лояльные придворные хотели, чтобы наследником стал Борис, а оппозиция поддерживала Святополка. Именно поэтому Святополк и оказался в тюрьме.)
Ну, что же… Люди как люди… Только Борис, неожиданно для всех, признал власть Святополка, отказавшись от участия в политических интригах!
«Сказала же ему дружина отцовская: "Вот у тебя отцовская дружина и войско. Пойди, сядь в Киеве на отцовском столе". Он же отвечал: "Не подниму руки на брата своего старшего: если и отец у меня умер, то пусть этот будет мне вместо отца". Услышав это, воины разошлись от него [11]».
Одни видят в действиях князя Бориса образец христианского смирения, другие – глупость… Позволю себе высказать личное мнение: Святой князь Борис был человеком умным и благородным. Он знал, что его отец князь Владимир был узурпатором, поднявшим руку на своего старшего брата Ярополка, законного киевского князя. Святополк, - приемный сын Владимира и единственный кровный сын погибшего Ярополка, - претендовал на власть по справедливости.
Борис сделал свой нравственный выбор, но его практически никто не поддержал. Партия «святополковцев» видела в Борисе потенциальную угрозу. Борис был убит. Вскоре были убиты Глеб и Святослав… Какова личная роль в этих преступлениях Святополка? Однозначного ответа нет. Убийцы могли действовать с его согласия и даже по его приказу, но могли и вовсе не спрашивать разрешения у Святополка. Бориса могли убить враги Святополка, организовав преступление с последующим оговором. (Бориса и Глеба могли убить «по зарубежному заказу», но об этом чуть позже…)
В 1016 году политическая борьба в Киеве не прекратилась. Летописные источники о тех событиях уничтожены, а сообщение в ПВЛ о битве на Днепре между Святополком и Ярославом является позднейшей вставкой. Известно только, что Святополк был вынужден бежать из Киева в Польшу к своему тестю Болеславу Храброму.
В 1017 году «Ярослав пошел в Киев, и погорели церкви». Скорее всего, так и было, как сказано в «Повести». К сожалению, сказано уж очень кратко! (Подробности не имеют прямого отношеня к борьбе между братьями, поэтому выяснять причину возгораний мы не будем...)
О дальнейших событиях «Повесть временных лет» рассказывает, скорее всего, достаточно, правдиво, если не считать сообщения о подробностях смерти Святополка. Мы не знаем, где и как он погиб. Сообщение о том, что Святополк «прибежал в пустынное место между Польшей и Чехией, и там бедственно окончил жизнь свою» [12] вероятно вызвано чрезмерным усердием… греческих цензоров. Граница между Польшей и Чехией проходила вне сферы влияния Византии, вот они и постарались подчеркнуть, что Константинополь не имел никакого отношения к трагедии сыновей великого князя Владимира Святославовича…
*****
При чем здесь Византия и греки? – могут спросить некоторые читатели.
Так ведь именно византийцы-греки «вычистили» киевские летописные данные. Об этом ещё профессор Антон Владимирович Карташёв (1875-1960) говорил:
«Греческая… митрополия стала центром переработки русской летописи и литературных преданий о начале русской церкви (…) митрополит-грек уже в 1039 г. предпринял первый летописный свод [при этом была] …скрыта вся болгарская война, упразднение болгарского патриаршества: все переговоры с Киевом и т. п.» [13]
О византийско-болгарской войне, завершившейся в 1018 (!) году превращением Болгарии в византийскую провинцию, богослов и историк Александр Дмитриевич Шмеман (1921-1983) пишет так:
«Когда после тридцатилетней войны между Василием II Болгаробойцей и знаменитым в болгарских преданиях царем Самуилом болгарская независимость будет уничтожена, ее судьбу разделит и Церковь. Страшно думать, читая сказания об этой войне, небывалой по ожесточению и свирепости (в которой благочестивый византийский автократор приказывает выколоть глаза 15.000 пленникам и затем послать их обратно к старику Самуилу), что это война православных… (…) Болгария почти на два века будет подвергнута насильному "огречиванию". А дух отношения греков к болгарам можно уловить в писаниях греческих пастырей о своем болгарском стаде. "Он пахнет гнилью, как болгарин пахнет бараном", - пишет про кого-то Феофилакт Болгарский, знаменитый византийский иерарх 11-го века, богослов и знаток Гомера - и для него болгарская натура "мать всех зол" [14]»
Скрывать было что…
Но «переписать всё» невозможно! Как отмечал Карташёв:
«…Грекам были неприятны все нестираемые памятники церковной грекофобии и болгарофильства кн. Владимира. Память об этом осталась в фактах, самих по себе незначительных, но показательных. Например, рожденные Владимиром уже по крещении, после 987 г. сыновья его носили светские имена Бориса и Глеба и церковные - Романа и Давида в знак дружбы с болгарской династией. Языческое имя Бориса повторяло имя крестителя Болгарии - царя Бориса. Имя Романа повторяло имя царевича Романа - сына царя Петра, бежавшего из Константинополя на родину и провозглашенного в западной Болгарии царем в период времени 976-987 гг. Имя Давида носил македонский князь, герой борьбы с греками, один из создателей западно-болгарского царства, унаследованного одним из его братьев знаменитым царем Самуилом. Обычай брать имена своих политических друзей и крестителей был тогда общим... [15]»
Память о грекофобии и болгарофильстве греки уничтожить так и не смогли даже в письменных источниках. В знаменитом «Сказании о Борисе и Глебе» говорится о Святополке, что «мать его гречанка, прежде была монахиней», а сыновья Владимира Борис и Глеб «от жены-болгарки [16]»…
Понятно, что в конце жизни князя Владимира греки-византийцы старались наладить контакты и со Святополком, ненавидевшим отчима, и со всеми оппозиционными представителями камарильи, а главную потенциальную опасность видели в князьях Борисе и Глебе…
Но тогда и сам факт причисления первыми на Руси к лику святых именно Бориса и Глеба очень дорогого стоит. Ведь для канонизации было необходимо согласие Константинопольской патриархии. Значит, не нашлось у многознающих греческих пастырей ни малейшего компромата, ни малейшей зацепки для отказа в канонизации «сыновей болгарки». И такими святыми людьми действительно можно гордиться.

КОММЕНТАРИИ:
[1] Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI – XII века —М.:  Художественная литература, 1978. — С. 95.
[2] Титмар Мерзебургский. Хроника. Книга 7, глава 73 // [3] Джаксон Т. Н., Исландские королевские саги о Восточной Европе. Тексты, перевод, комментарий. — М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2012. — 779 с.
Электронный вариант: [4] Повесть временных лет  — С. 155, 157
[5] Мой вывод не оригинален. Очень аргументированно об этом пишет доктор исторических наук Татьяна Николаевна Джаксон. (См. примечание [3].)
[6] См. примечание [2].
[7] Повесть временных лет  — С. 145.
[8] Там же.  — С. 157.
[9] Там же.
[10] Там же. — С. 145.
[11] Там же. — С. 147.
[12] Там же. — С. 159.
[13] Карташёв А.В., Очерки по истории Русской Церкви. Том 1 — М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 2000. — С. 201-202.
[14] Прот. А. Шмеман, Исторический путь православия  — М.: Паломник, 1993. — С. 312.
[15] Карташёв А.В., Указ. соч. — С. 201.
[16] Сказание о Борисе и Глебе // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI – XII века —М.:  Художественная литература, 1978. — С. 279.