Пятая палата. Повесть

Семенцов Б.Г.














ПЯТАЯ    ПАЛАТА



























2013 год



Содержание
Преамбула ………………………………………………………….. 3

Глава первая. Действующие лица………………………………….4
                Охотников…………………………………………...4
                Паша Замдиректора…………………………………5
                Спекулянтыч………………………………………...5
                Последователь Макара Нагульного………………..6

 Глава вторая. От рассвета до заката……………………………….7
                Воспоминание первое. Клуб и около………………7
                Боль…………………………………………………..8
                Воспоминание третье. Свадьба…………………….8
                Этюд падающего снега. 11.01.2013 г………………9
                Террористы…………………………………………..9
                Воспоминание второе. Походы на Актру………….9
                О похудении…………………………………………10

         Глава третья. Диалоги, история и будущее…………………………11
                Этюд 12.01.2013 г…………………………………….11
                О будущем РФ и о будущем каждого………………..11
                Видение мира………………………………………….12
                О России – РФ…………………………………………13
                О курении (вокруг закона о курении)………………..14
                О богатстве и известности……………………………15
                О Владимире Высоцком, автомашинах и кредитах…16
                Национальный вопрос…………………………………17

           Глава четвертая. День воспоминаний………………………………19
                Воспоминание недавнее……………………………..19
                Воспоминания Спекулянтыча……………………….19

            Глава пятая. НОВЫЙ «GOOD» или заколдованный день……………22
               
                Финал или фингал
                Послесловие. Пятница.




   





 
3
Азия. Столичный город. Ресбольница. Кардиологическое отделение.
Пятая палата. 21-ый век. 12 января 2013 года.
14 часов 14 минут местного времени.

«С природой трудно спорить. Фактически – невозможно», - изрёк Спекулянтыч.

Преамбула. «Сколь многолика красота русского, именно русского, народа», - размышлял Последователь Макара Нагульного, вглядываясь в мелькание  глаз и лиц людей, бесконечным потоком идущих навстречу ему по коридору столичной больницы. «Наверное, нигде в мире более не найти такого разнообразия окрасок глаз и волос, как только в русском человеке. Синие, голубые, серые, зеленые, карие, чёрные – глаза, наверное, отражают всю палитру их возможных расцветок, имеющихся в запасе у природы. Столь же разнообразен цвет волос русского народа: яркие блондины и брюнеты являются лишь крайними членами непрерывной  палитры, включающей светлых и темных шатенов. Различны у русских длина и тип волос: курчавые, прямые, вьющиеся – не перечесть. А уж русские женщины с прической в виде конского хвоста –  «смерть мальчишкам»  и  моя «смерть» тоже.

Ни у какого другого народа Вы никогда не встретите подобного разнообразия. Попав в Турцию, Южную Америку, Индию или Африку, Вы постоянно будете находиться в людском водовороте чёрного цвета волос и глаз, чёрного (темного) цвета кожи. Сколь бы не была разнообразной красота среднеазиатских народов, талантливо воспетая поэтами еще две тысячи лет назад, в ней Вам никогда не встретить ни светлых или русых волос, ни прозрачной синевы или изумрудной зелени глаз, подобных русским. Всюду – куда бы не упал Ваш взор в тех нерусских краях – Вас будут окружать темные волосы и чёрные глаза.
 Возможно, разнообразие цвета глаз и волос русского человека есть результат смешения русских с иными народами, проживавшими на границах русского государства или окраинах Российской империи. Конечно, в русском человеке нельзя отыскать «типично» среднеазиатских или турецких черт лица, нельзя восхититься бархатом чёрных глаз или синеватым отливом чёрных волос, но иногда – глядя на лицо - не сразу и поймешь: русский ли человек стоит перед тобою?»

 
4
Глава первая. Действующие лица

Пора бы познакомить читателя с действующими лицами Пятой палаты. В Пятой лежат 4 человека: справа у окна – Охотников, справа у двери – Спекулянтыч. Левую сторону палаты занимает кровать Паши Замдиректора (сразу около двери), кровать Последователя Макара Нагульного стоит около окна. Все они: Охотников, Спекулянтыч, Паша Замдиректора и Последователь Макара Нагульного – образуют круг действующих лиц Пятой палаты. Охотников и Последователь Макара Нагульного молчаливы от природы или от жизни; вероятно, и тот и другой значительную часть своего прожитого времени провели вдалеке от людского общения. Паша Замдиректора и Спекулянтыч – близнецы-братья, разделенные 7-и-летним промежутком времени: оба среднего роста с «нормальным» количество волос на голове – на зависть несколько лысоватому Последователю Макара Нагульного. Спекулянтыч, правда, начинает седеть, а вот волосы Паши Замдиректора черным-черны. Везет же людям! Диалоги Спекулянтыча и Паши Замдиректора, привыкших к активному человеческому общению, оживляют несколько унылую клиническую атмосферу Пятой палаты.

Охотников. Выше среднего роста, средней полноты, светлый шатен. По виду – вылитый Виктор Жучков в очках. По мнению Последователя Макара Нагульного, именно Охотников мог бы идеально подойти на роль Тараса Бульбы в кинофильме, снятом не так давно. В Пятую Охотникова привезли, после того, как он потерял сознание в одном из многочисленных магазинов, густой сетью покрывших половину Азии двадцать первого века. Похоже, в кардиологическом отделении он оказался случайно, и его дальнейшая судьба может быть связана с неврологическим отделением.

Вероятно, когда-то Охотников был штатным охотником. Во всяком случае, он частенько повторяет: «А в тайге есть все. И родиола розовая и подорожник. А вот золотого корня в тайге нет». Некоторое время Охотников работал в одной из строительных компаний некоего Боскалева. Более подробных сведений о строительной ипостаси жизни Охотникова нет.
Предположительно Охотников является аборигеном столичного города, коренным жителем.  То и дело он напоминает действующим лицам, что его одноклассники занимают важные посты в многочисленных министерствах суверенной республики и что стоит ему только позвонить…. Охотников любит играть в шахматы с компьютером и успешно «прошел» пятый уровень, что впечатляет «постшахматную» душу Последователя Макара Нагульного, для которого шахматы потеряли всякий интерес после проигрыша компьютеру лучших шахматистов планеты. В детстве Охотников учился в «горнолыжке» ДЮСШ, расположенной около столичного Полицайуправления. Около 50 % своего «больного» или «больничного» времени Охотников проводит в курилке или в коридоре за телефонными разговорами; в палате его мало.

К «нуждающимся» Охотников себя не относит: немалое, вероятно, отцовское наследство; собственный дом в Кызыле (звучит почти как «собственный дом в Канаде»); 2 автомобиля (УАЗ-борт и «иномарка») – все это свидетельства «зажиточности». Полежав в Пятой 2-3 дня, Охотников простудился. На все советы сердобольных действующих лиц о применении антигриппина он многократно ответствовал, что антигриппин – это «несерьезная химия», а вот «в тайге я бы вылечился за 5 минут. В тайге есть все: и родиола розовая и подорожник. А вот золотого корня в тайге нет». Несколько ночей подряд Охотников почти беспрестанно кашлял и чихал, мешая спать остальным действующим лицам Пятой. Потом Охотникову принесли порошки антигриппина, что заметно улучшило его состояние и позволило Последователю Макара Нагульного спать спокойно.

5
Паша Замдиректора. Родился в самой захудалой деревне самого захудалого района Азиатской Степи. Свой рабочий стаж Паша Замдиректора отсчитывает с раннего возраста: как и большинство пацанов, родившихся и живших в колхозных селах, летом он зарабатывал перевозками копен сена. Обязательное десятилетнее образование, принятое во «времена коммунистического тоталитаризма», стало для него настоящим окном в окружающий мир – учился Паша Замдиректора легко и весело. Действительную армейскую службу Паша Замдиректора «оттрубил» все 4 года – не один год, как сейчас - в погранвойсках, расположенных около острова Даманский (на реке Уссури – для молодого поколения), знаменитого на всю Советскую страну первым кровопролитным  сражением наших пограничников с китайской армией в 60-ых годах 20-ого столетия. После завершения армейской службы Паша Замдиректора получил специальность сельскохозяйственного инженера в сельхозинституте.
 
Словечко-то какое – получил! Так прямо зашел в институт на три минуты и «получил» диплом инженера, как нынешние «рыночные экономисты», купившие диплом – да не один – на рынке интеллектуальных услуг? Черта с два! Грыз Паша Замдиректора «гранит» науки со страшной силой! Вгрызался в металлы тракторов, сельхозтехники и автомашин. Не спал ночами, читая конспекты и учебную литературу. Кажется, даже на девчонок не смотрел, стремясь понять все тонкости техники и механики.  Обучало Пашу Замдиректора родное Советское государство: обучало все пять лет, обучало бесплатно и оч-чень качественно. И жилье в общежитии предоставило – учись, студент! Вероятно, его способности были достаточны для того, чтобы вскоре после окончания института стать директором (оправдывая свою фамилию?) колхоза. Водоворот буржуазной революции 1991 года и цунами последовавшего за ней экономического террора вынесли Пашу Замдиректора в столичный город, в котором его фамильная замдиректорская карьера благополучно продолжилась.

В Пятую Паша Замдиректора попал с крайней неохотой, вначале отказавшись от стационарного лечения, предложенного ему врачами «скорой». От боли, сжигающей огнем твое сердце, не уйдешь, не убежишь – и «скорая», вызванная вторично, доставила Пашу Замдиректора на единственную оставшуюся свободной кровать Пятой палаты.  С каждым днем, проведенным Пашей Замдиректора в палате, увеличивается число звонков на его мобильный телефон. Ежедневно он ведет активные переговоры со своими многочисленными респондентами, договариваясь с ними о ремонте, о покупке запчастей, о необходимости очистки крыш от снега. Дети Паши Замдиректора, как и он сам, устроены (ныне бают – «состоялись»): у каждого имеется квартира и машина – в дополнение к  будущей успешной карьере полицейского.

В разговорной речи Паша Замдиректора частенько употребляет «паразитное» двусловие – «как бы». Оч-ченно интересно это словосочетание звучит, к примеру, в его фразах: «Мы как бы учились», «Мы как бы работаем», «Мы как бы живем». Многие ныне используют это дуалистическое междометие или бисловие – «как бы» - в разговорной речи. Последователя Макара Нагульного произнесение присловия «как бы» приводят в щенячий восторг. Так и хочется ему спросить Пашу Замдиректора: «Так Вы учились и работаете? Или Вы как бы?», но тут Последователь Макара Нагульного вспоминает о своем высоком давлении, и вопрос, готовый слететь с его губ, замирает где-то в бронхах, вызывая – ох, и некстати – кашель.

Спекулянтыч. В столичном городе Спекулянтыч появился «из Новосибирской области». Причины этого появления или проявления он не раскрывает. «Темнит, сволочь», - заявляет Последователь Макара Нагульного,  любящий во всем стопроцентную ясность и классовую справедливость.
Разномастной оказалась дальнейшая столичная жизнь Спекулянтыча, бывшего инженером-заготовителем в «заготконторе» и «аптекоуправлении», бывшего председателем рыбохотобщества и ставшего безработным спекулянтом перед самой
6
перестройкой. Тут тебе и пики, тут тебе и черви! Вероятно, Спекулянтыч являет собой рыночный оригинал, родившийся несколько ранее буржуазной революции, убившей Советский Союз в 1991 году, но именно он, по мнению Последователя Макара Нагульного, был одним из активных действующих лиц «пятой» колонны, готовой убить любого, мешающего их личному (частному) обогащению. Спекулянтыч любит порассуждать на «глобальные» темы, которые - по негласному правилу последних лет – не обсуждаются в разговорах с незнакомыми людьми. Очень похоже, что дети Спекулянтыча не относятся к категории «нуждающихся». Сам он до сих пор живет в небольшом домике «на земле». Спекулянтыч, подобно Охотникову и Паше Замдиректора, нередко употребляет в разговоре СМИ-товские и обывательские клише, частенько повторяя: «От этого гептила страшенная радиация!».

Паша Замдиректора иногда мурлыкает напевные мелодии со словами «Ты любовь моя ненаглядная…», на что Спекулянтыч язвительно отзывается всегда одинаково: «Колхозная лирическая». Вероятно, идеи коллективного труда и колхозов вообще были абсолютно чужды «тащиловскому» духу Спекулянтыча. Иногда он говаривал: «Вот были раньше песни…», - наверное, имея в виду «когда б имел златые горы и реки, полные вина…».

Спекулянтыч является аборигеном Пятой палаты; во всяком случае именно Спекулянтыча, лежащего под капельницей, увидел Последователь Макара Нагульного, войдя в пустое еще пространство Пятой, отражённой в белизне и разглаженности постельного белья. В палате Спекулянтыч не является исключением и подвержен периодическим приступам загрудинной боли, как и остальные действующие лица. Почти перед самой выпиской у Спекулянтыча обнаруживается еще и аритмия, в связи с чем его подвергают  дополнительному лечению капельницей.

Последователь Макара Нагульного. Абориген горной республики; более того – «столичная штучка», родившийся еще в «старом» одноэтажном  роддоме столицы. Впрочем, в момент рождения Последователя Макара Нагульного «старый» одноэтажный роддом был еще совсем новехоньким зданием – храмом торжества прироста народонаселения Советского Союза. Предки Последователя Макара Нагульного появились в  Азии, вероятно, достаточно давно. В его родне есть и алтайцы и казахи; возможно – и монголы. Иногда он называет себя потомком Чингизхана. Полный перечень национальностей своих предков – от украинцев и белорусов до евреев и мордвы – неведом самому Последователю Макара Нагульного; похоже, что  только негры (сейчас модно называть их «афро-азиатами») отсутствуют в его родословном древе, и в этом он видит свое единственное отличие от Александра Сергеевича Пушкина. Возможное пушкинско-чингизхановское прошлое позволяет Последователю Макара Нагульного снисходительно относиться к себе и скептически – к  окружающим. Впрочем, как и всякий русский, Последователь Макара Нагульного «знает меру» и не позволяет себе резких публичных заявлений.
 
Последователь Макара Нагульного не стал, подобно Паше Замдиректора, ожидать «второго звонка», а согласился с первым предложением врачей «скорой» о своей немедленной госпитализации: почти полсуток беспрерывной боли, огнем растекающейся в груди, как и бессилие твоих попыток остановить этот чудовищный поток - это великолепный аргумент для прямого попадания в Пятую палату.


7
Глава вторая. От рассвета до заката.

Серые от сажи двух-и-трех-этажные здания, когда-то выложенные из белого («силикатного») кирпича больничного комплекса столичного города. Крыши, припорошенные снегом. Эта унылая картина ежедневно висит в окне 2-ого этажа кардиологического отделения. Пятая палата: четверо мужчин 57-66 лет, доставленных сюда «по скорой» в завершение новогодних праздников начала 2013 года. У всех загрудинные боли, возможно – нестабильная стенокардия.

Неяркое зимнее солнце освещает бело-черные горы, окружающие город. Зеленый цвет сосен, покрывающих склоны гор, окружающих столицу,  почти теряется в воздухе, наполненным дымом. Последователь Макара Нагульного припоминает, что насаждения сосновых массивов на безлесых прежде склонах гор возникли не без его личного участия, не без участия нескольких поколений школьников столичного города 50-ых и 60-ых годов 20-ого века. Жаль, что из окна Пятой не виден «колхозный» лог, на склонах которого разрослись сосны, посаженные лично им во время учебы в пятом или шестом классах. Каждое лето в подросшем молодом сосняке того времени завершалось обилием рыжиков и «синявок», выпускавшими ярко-оранжевые кругляши своих шляпок из изумруда невысокой травки.  Столь замечательное сочетание красок привлекало множество ребятишек, школьные заботы которых прекрасно уживались со страстью к сбору грибов. Еще позже – когда и сосны и бывшие пацаны выросли до «взросло-школьного времени» - рыжики исчезли в неизвестном направлении, и уже ничто не могло привлечь в повзрослевшем сосняке юношу, прельщеного тонкостью девичьей талии и чарующими звуками любимого голоса. Последователь Макара Нагульного с трудом оторвался от грибных воспоминаний и посмотрел в окно.

К обеду смог каким-то образом рассеивается, приоткрывая изрядно посеревшие коробки оранжево-белых когда-то кирпичных домов и бело-голубых панельных 9-этажек. В центре панорамы сияют яркими бело-оранжевыми тонами  новехонькие многоэтажки строящегося городка погранотряда. Когда-то столь же яркими были кирпичные и панельные новостройки центра города. Увы: время и угольная сажа, выбрасываемая высокими трубами многочисленных кочегарок и низенькими – частных домов, понемногу сделала их одинаково серыми наподобие однообразной седины, отнюдь не украшающей головы множества «возрастных» людей.
На кровати, расположенной «напротив», лежит под капельницей молодой, около 40 лет, мужчина. Через некоторое время выясняется, что он – бывший «мент». Уже второй раз за последние два года Последователь Макара Нагульного оказывается в больничной палате, наполненной бывшими «ментами». Иногда ему  кажется, что небольшой столичный город заселен исключительно «ментами» (по-новому – полицаями): настоящими и бывшими, как и двоюродные братья Последователя Макара Нагульного. Оченно похоже, что он может оказаться единственным человеком «нементовской национальности», проживающим или болеющим в больничном комплексе.

Сегодня Последователь Макара Нагульного «принимает долгоиграющую» капельницу: 12-14 часов приходится лежать на больничной койке – то проваливаясь в непредсказуемые сны, то недоуменно вскидываясь – не закончилась ли капельница? – на кровати. Промежутки между забытьем и бодрствованием заполнены воспоминаниями.

Воспоминание первое. Клуб и около. Мне нравилось смотреть на тебя – танцующую – с невысокой сцены сельского клуба, когда мы озвучивали танцы «вживую». Тоню-усенькая фигурка с копной темных волос… Сам-то я, кажется, ни разочечка не осмелился пригласить тебя на медленный танец…Медленный – это чтобы можно было прикоснуться к тоненькой талии и хрупкой спине, чтобы можно было коленкой или

8
бедром ощутить скользящую прелесть твоих ног. Ни в клубе, ни на вечеринках….не помню. Пригласить на глазах у всех …и все сразу бы догадались о моей любви.
Длинная – до пят – юбка (кажется, красная) не могла вычеркнуть из моей памяти манящие изгибы и пленительную полноту твоих удивительно пропорциональных  ног. Очарование танца длилось во мне до тех пор, пока мои любящие глаза ловили в толпе твое лицо - то появляющееся в свете ламп, то исчезающее в темноте клубного зала – и изгибы твоего тела. Ты уходила – на пять минут или на час: куда? – людское наполнение клуба превращалось для меня в серую людскую массу. Тускнел мир в глазах – я ждал. Ждал появления знакомых рук, высоко вскинутых в танце. Жизнь вновь могла заискриться во мне радостью лишь с твоим появлением в орбите моего взгляда.

Выплываю из очередного забытья или сна. К противоположной стене Пятой прибито чучело головы «муравьиного царя» - матовый круг плафона настенного светильника со светлыми глазами-отражениями двух горящих настенных ламп, висящих на противоположной стене. Мой взгляд – взгляд лежачего больного – то и дело останавливается на глазах головы «муравьиного царя», как будто пытаясь найти некий человеческий смысл в недвижных чертах чучела, как будто пытаясь уловить изменения или выражения его тайной жизни. Иногда мне кажется, что глаза «муравьиного царя» перемещаются, как будто пытаясь заглянуть внутрь моего тела. Вглядываюсь внимательнее: четкие контуры овала тут же рассеивают наваждение.

Боль. Она живет вместе со мной в Пятой палате кардиологического отделения. Я тщетно пытаюсь разглядеть ее логово в атмосфере и уголках Пятой. Может быть, утром санитарки смывают боль в свои ведра, смахивая её тряпками с полов и стен, поэтому днем её не видно. К вечеру она вползает в меня, рождается или просыпается внутри.
Сначала боль понемногу «пробует на вкус» мое сердце…прошлась коротким жжением, как шершавым языком огня…Напоминает…. Уползла, кажется. На месте сердца – прежде бесшумного – я ощущаю что-то большое, тяжело вращающееся внутри, задевающее за ребра и грудину. Постепенно движение ротора становится бесшумнее… Все? Как будто невидимые точки разбежались по телу и дали сигнал - боль ушла. Сколь приятно вновь ощутить чувство полного подчинения твоей мысли любой клеточки твоего собственного организма. Полного? Прислушиваюсь…Проклятая. Никуда она не ушла, и я чувствую разгорание каждой ее искорки.
Она растекается огнем по груди, сжигая мое сердце… Нет сил терпеть этот ужас. Специальные нитроспреи не помогают. Лежу, надеясь на Время – лучшего врача всех времен.  Постепенно пожар утихает. Обожженное сердце пронизывает – каждым своим толчком – мое тело болью ножевых ударов. В коридоре кто-то подобный мне – с каждым ножевым ударом – стонет: «Ох…ох…врача мне…ох…ох…я инвалид второй группы…ох…ох…врача мне…ох…ох». Бесконечна эта просьба о помощи, столь же бесконечны удары ножа по моему сердцу. Кажется, что вместо него в моей груди пепелище…нет…вновь боль растекается жжением огня. В одну из таких ночей я, опустошенный болью, подхожу к медсестре: «Нельзя ли помочь…пожалуйста» - укол какого-то современного болеутоляющего приносит долгожданное облегчение. Больше я не пытаюсь испробовать целительного средства. Нет ничего вечного. Вот и боль: она еще живет во мне, пытаясь убить, но с  каждым ее новым ножевым ударом я почти физически ощущаю приближение Времени – моего долгожданного лекаря. Каждая прожитая мною еще одна секунда времени приближает смерть моей боли. Умерла. Теперь - точно. Я жив, милая моя! Я  жив, ребята!

Воспоминание третье. Свадьба. Вокруг твоего дома столпилось, наверное, половина поселка. Еще бы, ожидалась свадьба двух политических лидеров независимой
9
поселковой  республики! Звонкий голос твоей лучшей подруги объявил условия выкупа за невесту - тебя: песня, которую должен спеть жених. Если понравится – будет свадьба, ну а если не понравится – уйдешь, несолоно хлебавши. Жестокие девчоночки живут в горном поселке. Ласковые и красивые, но жестокие.

Говор затих: все ждут жениховского выкупа – песни. Я оглядываюсь вокруг: привычные снежно-белые контуры вершин Северо-Чуйского «белка» молчат – давай, мол, сам! Какими бы словами выразить  все то, что сейчас отражает мое счастье? Эх, предки мои, выручайте! Подскажите заветные слова! Бросаю взгляд на друзей, составляющих мою жениховскую свиту или жениховский кортеж. «Со своим кортежем…», - пел, кажется Рафаэль или Шарль Азнавур… Андрей Мирошниченко понимает меня без слов: его гитара уже звенит полновесными аккордами. Я перепрыгиваю невысокую ограду. В прямоугольнике окна – за стеклом -  твоя фигура в свадебной фате. Рядом – подружки. Мой голос, кажется, наполняет все пространство между домами: «Услышь меня, хорошая! Услышь меня, красивая! Заря моя вечерняя, любовь неугасимая» - помнишь ли ты эти слова, подсказанные мне, наверное, материнским или отцовским голосом и отразившие радость наших чувств? Ты – услышав, как я прилюдно говорю-пою о своей любви к тебе – выскочила на крылечко…еще один забор…мы стоим рядом…до сих пор рядом с тобою, милая моя.

Одного «нашего» пятипалатника перевели в первую палату интенсивной терапии с подозрением на инфаркт. Надо бы сходить и «проведать» человека, с которым вел совместную больничную жизнь в одной палате два дня и одну ночь, но совершенно не хочется смотреть на «интенсивников», на страдания, отраженные в мимике их лиц и в тоне их голосов. На мое лицо, вероятно, тоже «не сахар» было смотреть в свое время…Кажется: увидь весь этот ужас – и я окажусь подвержен подобным страданиям. Не пойду ни за что – и я отвожу взгляд, тихо проходя мимо открытой двери палаты «интенсивной» терапии.  Может быть поэтому, врачи и сестры, идущие навстречу мне по коридору, отводят в сторону свои глаза…боятся, что моя боль может отразится в них, перетечь в них…Может быть… Мне кажется, что в этот момент я хорошо понимаю их состояние - им-то не отвертеться от молящих лиц и глаз «интенсивников», не отвести глаз, проходя мимо «интенсивки».

Этюд падающего снега. 11.01.2013 г. С раннего утра весь мир окутан падающим снегом. Несильный ветер играет его крупными хлопьями в узком пространстве между низкими облаками и землей. Снежинки, летящие в разные стороны, летящие вверх и вниз, создают в моих глазах полное впечатление девичьего хоровода. Ближние снежинки падают наискосок слева – направо: подобно девушкам, идущим в хороводе слева – направо. Дальние снежинки падают наискосок в обратную сторону: справа – налево, подобно девушкам, идущим в дальней веревочке хоровода. В обеих – дальней и ближней (к зрителю) веревочках хоровода девушки (и снежинки) идут против часовой стрелки, но это одностороннее движение создает у зрителя впечатление разнонаправленного движения хоровода. Пространство между ближней и дальней «веревочками» снежного хоровода заполнено снежинками, как бы подпрыгивающими вверх; снежинками, опускающимися и поднимающимися вертикально… полная аналогия с костром, горящим в центре хоровода. Последователь Макара Нагульного, не отрываясь, следит за удивительным хороводом, совершающим свое неспешное движение сразу за «пластиком» новых оконных рам.

Террористы. С тех недавних пор, как это слово ввели в лексикон нашей повседневности правители и СМИтчики, даже детские программы ТиВи – не считая «крепких орешков», транслируемых почти ежедневно -  заполнены образами террористов. 
10
Они, террористы, оказывается, существуют везде и всюду, заполняя собою каждый миг текущей жизни. Не обходится без них и «отрассветно-дозакатное» течение времени больничного комплекса.

Террорист № 1. В первой палате (интенсивной терапии) объявился террорист. В его роли активно выступил старик-алтаец, ожидающий выписки. «Просто так» выписываться из больницы, видимо, было скучно, поэтому он решил съесть все конфеты, которые ему – больному – приносили в больницу сердобольные родственники. Вероятно, террорист № 1 подумал: «Зачем нести домой «больные» конфеты (с «отрицательной аурой») и делить их там на всю большую родню? Эти конфеты можно съесть самому».
Конфеты он уничтожал – террорист все-таки – исключительно по ночам, отчаянно шурша пластиковым пакетом и конфетными обертками, мешая спать «нормальным» больным, продолжавшим интенсивное лечение. Вероятно, в своем доме он привык жить по принципу: «я не сплю и все должны не спать». Через некоторое время террориста № 1 выписали из больницы, но 2-3 ночи он не давал спокойно спать больным палаты интенсивной терапии.

Террорист № 5. В Пятой палате временным террористом оказался Спекулянтыч: бывший инженер по заготовкам – приволокший из дома миниатюрный приемник. Импортный рок и подзаборные песни «Нашей гавани» (типа «гоп-стоп-первертоц»), вероятно, доставляли ему истинное наслаждение, поэтому их прослушивание осуществлялось террористом № 5 на максимальной громкости. «Новости России» также прослушивались террористом № 5 на очень приличной громкости; попутно он – громогласно же – одобрительно отзывался о прелестях американской демократии, которую нам-де надо взять за образец. Террорист № 5 значительно уступал террористу № 1 в своих зверствах: в 22-00 он обычно выключал приемник, после чего Последователь Макара Нагульного мог вернуться из больничного коридора на «свою» кровать.

Воспоминание второе. Походы на Актру. На «перевалке» Актру танцы происходили, как мне помнится, в темноте, а вот удалось ли мне потанцевать там в обнимочку с тобой – не помню…А ой же как хотелось мне этого. Немного остается в памяти – чепуха какая-то. Помню, как в снежном буране я выстреливал осветительные ракеты прямо с руки – кисть «отшибало» на несколько минут – прямо историческое воспоминание. А вот про обнимания с тобой в танце – не могу припомнить…
Наверное, и наше с тобой (я не помню никого рядом с собою никого, кроме тебя) неспешное лыжное возвращение в поселок – далеко позади всей компании – было отголоском недолюбленного (я бы уточнил – недоЛюбленного), недоцелованного в нашей с тобою долгой любви. Кажется, еще целый год оставался до нашей с тобою свадьбы…примерно 422 бесконечных дня и столько же ночей – не так уж и коротких.

Последователь Макара Нагульного с трудом вырвался из прекрасных видений прошлого и подошел к окну. Небо раннего утра состояло из двух черных масс: городского смога и черноты туч – разделенных узкой светлой полоской, быстро затягивающейся смогом. Вскоре солнечный свет почти поблек: ярко горели лишь лампы освещения на столбах, да весело скалились яркие кругляши светофоров.

День, однако, набирал силу. В его свете постепенно растворилось искусственное освещение города, но черный смог все никак не хотел покидать небо. Серая пелена, висящая над городом, постепенно рассеивалась, открывая взору чередование синих и белых полос на небе. Последователь Макара Нагульного взглянул на часы: было 9 часов 13 минут местного времени.  К обеду ненадолго выглянуло Солнце, и сквозь прозрачность воздуха стал виден зеленый цвет сосновых лесов, окружающих город.


11
О похудении. С каждым новым днем, проведенном в Пятой, рассеивались в пыль мечты Последователя Макара Нагульного хотя бы о 3-4 килограммовом похудении: кормили в больнице вкусно и – чъорт побъери - разнообразно. На завтрак обычно полагалась каша с большим кубом сливочного масла, быстро тающего в горячем чреве этой самой каши. Около 11-00 «девятому столу» приносили овощной салат или кабачковую икру с томатным соком. Обед иногда был «неподъемен» для желудка Последователя Макара Нагульного в силу своей «трехблюдности»: полпорции крупяного супа или борща в компании с гарниром «двойного количества (назначения)», полагавшимся к котлете или небольшим мясным колобкам. Ужинали разнообразно: иногда это был обыкновенный картофельный суп с говяжьей тушонкой, иногда – подобный же суп с кусочком куриного окорока. Суп с говяжьей тушонкой был съедаем Последователем Макара Нагульного, привыкшим к тушоночному меню за 38 лет своей полевой геологической жизни, с некоторой долей ностальгии.  К супам подавали плоский кусочек твердого сыра. Частенько приносили запеканку из толстого слоя картофельного пюре с тоню-усеньким слоем мясного фарша. В стаканах чая и компота не плавали «жиринки», остающиеся обычно после не очень качественного мытья кастрюль с супом. Съедаемое было приготовлено весьма вкусно и могло бы составить честь любой придорожной кафешке северной части Азии периода 2003-2009 годов.

«Диабетчикам-то дают больше хлеба: два целых куска – а остальным по две половинки кусков», - сказал Паша Замдиректора, обозревая хлеб в руке диабетчика «девятого стола» Спекулянтыча. «По весу-то они одинаковы», - парировал Спекулянтыч.

Последователь Макара Нагульного недоумевал. Куда подевались из больничного рациона знакомые до рвоты щи и борщи из перекисшей капусты с добавлением нескольких капель прошлогоднего растительного масла, оставшегося от жарки? Почему перестали приносить размязню-перловку, приготовленную с добавлением машинного масла или почтового клея и которую невозможно было отодрать ложкой от алюминиевой миски? Почему исчезли из меню компоты и чай, «сваренные» из не очень горячей воды, которой только-только помыли чан из-под перекисших щей?

После ужина действующие лица пятой расположились на своих кроватях. Охотников начал очередную партию в шахматы с компьютером, Последователь Макара Нагульного обдумывал финальный эпизод своего будущего рассказа или повести. Паша Замдиректора и Спекулянтыч лениво переговаривались о пользе и вреде сахара. «У тебя везде сахар – в яблоке, в соке, в конфетах» - сказал Спекулянтыч. «А ты плюнь на свой сахар и выпей сока», - моментально ответствовал Паша. Помолчали. Вскоре раздался негромкий храп Паши Замдиректора, засыпающего обычно в 19-00 часов. Последователь Макара Нагульного посмотрел на экран телефона, часы на котором отставали ровно на одну минуту от телевизионных – было 19 часов и 18 минут местного времени. До официального отбоя оставалось 2 часа и 42 минуты.





12
Глава третья. Диалоги,  история и будущее.

Этюд 12.01.2013 г. Сегодня Солнце долго подготавливалось к освещению дня и Пятой палаты. Вначале оно лишь чуть-чуть осветило «серость» городского утра, в которой ярко горели зеленые и красные огни светофоров и фонари уличного освещения. Потом Солнце еще долго – несколько часов – катилось в небе ниже вершин гор и никак не могло разрушить городской смог, в котором все также одиноко горели светофоры.

Где-то около 10-00 или 10-30 часов местного времени Солнце – оранжевым шаром – начало отрываться от горных вершин. Вскоре, быстро выпрыгнув на чистое небо, оно заполнило город и Пятую палату нестерпимо ярким светом. Вначале в синеве неба, пронзенной солнечными лучами, были видны вертикальные белые нити изморози с висящими на них ослепительными снежинками. Снежно-белые нити изморози, казалось, тянулись из самого зенита. … Через некоторое время они растаяли в ярких солнечных лучах, и город вернулся к своей обычной серо-смоговой окраске.

К закату сменившийся ветер разогнал смог: небо очистилось до синевы – и лишь от одинокой трубы угольной кочегарки надо всем городом тянулся черный шлейф дыма. Начало темнеть. Скоро, наверное, затопятся печи частных домов, чтобы к ночи незаметно укрыть небо над городом темно-сизой угольной пылью, неразличимой в черноте ночного неба.

О будущем РФ и о будущем каждого. Общих разговоров о будущем РФ в Пятой  как-то не сложилось. Вероятно, потому что у каждого из действующих лиц было свое видение этого самого будущего.  Вероятно также, что каждый представлял будущее частным («приватным»), оторванным от политической и экономической жизни государства в этом самом весьма неопределенном будущем.

Дети Последователя Макара Нагульного  должны были стать классными специалистами в своих областях. Правда, это никак не гарантирует им комфортных условий жизни в будущей «частной» РФ. Скорее уж они должны будут  стать «источниками» для наживы всяческих «чепков».  Вероятно, они и им подобные составят большинство населения будущей РФ.  Сыновья Паши Замдиректора должны были сделать успешные карьеры в полиции, что – естественно – гарантировало бы им весьма комфортный уровень жизни в будущей «частной» РФ. В перспективе дети и внуки Паши Замдиректора будут проживать за пределами РФ. 
Дети Охотникова, если они у него есть, уже не смогут «перепрыгнуть» тот уровень комфортности жизни, в котором они существуют сегодня. Вероятно, и их ожидает судьба «источников» для грабежа и наживы всяческих чепков. Скорее всего, они останутся жить в будущей РФ…безо всякого комфорта… Дети Спекулянтыча, разбросанные по городам Союза ССР, также вряд ли смогут «перепрыгнуть» тот уровень комфортности жизни, в котором они существуют сегодня. Может быть, в ком-нибудь из них проснутся спекулянтские гены – или уже проснулись? – и они станут президентами «фондов», «некоммерческих организаций» и иных грабильно-наживных ООО-шек.

Разнообразная судьба должна была, наверное, ожидать детей, которых народили или выплодили действующие лица Пятой. Последователь Макара Нагульного не усматривал в будущих судьбах детей действующих лиц Пятой совершенно никакой объединяющей («единой») цели. Никакой объединяющей цели  в связи с этим  не было в будущем и у «частно-рыночного»  государства, именуемого ныне Российская Федерация, что гарантирует его распад!

Итак: разговоров о будущем РФ в пятой как-то не сложилось, потому что каждый видел это самое будущее по-разному. Безрезультатного спора – с риском повышения артериального давления и связанных с ним негативных проблем – не хотелось никому.

13
Последователь Макара Нагульного в очередной раз убедился, что – вопреки расхожему мнению, известному каждому школьнику (школьные преподаватели безапелляционно заявляют, что «истина рождается в споре» - для совсем неграмотных)  - истина никогда не рождается в споре; в споре обе (или более) стороны только оттачивают аргументы для доказательства истинности только  своей позиции.

Не получилось «единой россии» из действующих лиц Пятой палаты. Наверное, еще и потому, что – кроме отсутствия общих интересов в будущем – у самой  Пятой не было будущего. Ни единой секундочки.

Видение мира. Перед обедом – вместе с аппетитом – в действующих лицах Пятой проснулся интерес к окружающему миру и возможностям его познания. В «дискуссии» участвовали, в основном, Спекулянтыч и Паша Замдиректора. Охотников, вероятно, вел в коридоре бесконечные телефонные и «живые» разговоры или докуривал в «курилке» очередную сигарету. Последователь Макара Нагульного в тысячный раз перечитывал восхитившее его признание в любви мистера Дарси к Элизабет Беннет (для нечитающих: оба персоналия – главные герои прелестного романа «Гордость и предубеждение», сочиненного Джейн Остен 2 века назад).

Диалог с Пашей Замдиректора начался вопросом Спекулянтыча.
«Вот пока я спекулировал (как это раньше называлось), то повидал многие города: Ялта, Сочи, Москва, Харьков, Ленинград, Рига – всех не упомню уже. Многое повидал. И море тоже. А ты – председатель колхоза?»
Паша Замдиректора задумался. Видимо, вспоминал. «Я-то два раза как бы был в Москве. В Хабаровске один раз на один день задержался, когда служил в армии. Моря как бы не видел никогда. Вот моя жена бывала и в Москве, и в Питере и в Челябинске», - наконец сказал он.
Спекулянтыч продолжал свое: «Был я и на Черном море, но не купался, потому что противно – тысячи людей плавают в море и на пляже живут, а туалетов нет. В море гадят».
«Все как бы писают», - заметил Паша Замдиректора.
«Вот-вот», добавил Спекулянтыч: «В Турцию ездят из грязной деревни. Да сколько аварий там происходит: деньги заплатил, да тебя же на них еще и убьют. И помрешь не дома – как хоронить? А сколько у нас красивых мест, где можно отдохнуть?»
Паша Замдиректора лениво ответствовал: «Сейчас-то зажиточные люди все больше стали ездить к нам в горы, а не в Турцию и не в Таиланд».

Это  высказывание Паши Задиректора, наверное, подвело итог диалогу.
Последователя Макара Нагульного до такой степени заинтересовала проблема противопоставления или сопоставления людей, много ездящих по свету, и людей, никогда не покидавших «пределов своей малой родины», что он отложил в сторону «Гордость и Предубеждение» и задумался. Действительно: люди, много ездящие «по свету», видят различные страны и могут оценить различия в человеческих отношениях жителей различных стран Земли, могут восхититься бесконечной неповторимостью природных комплексов нашей Планеты. Вероятно, таковых в России наберется не так уж много – миллионов 10-15, поскольку миллионам эдак 70-и или 80-и граждан РФ не позволит выехать за «бугор» для отдыха их нищенская зарплата и нищенская же пенсия. Огород или «дача» (тот же огород, но расположенный «за городом») будет их «светом» на все периоды их отпусков или на весь период их пенсионного «дожития».

После обеда Последователь Макара Нагульного вновь отправился в путь по длиннющему коридору, соединяющему «терапию» с «небоскребом». Идея противопоставления «путешествующих» и «домоседов» все же никак не выходила из головы, и он продолжил свои размышления.   Однако, есть люди – возможно, они составляют меньшинство – которые практически никогда не покидали пределов своей
14
«малой родины»; люди, к которым приезжает «тьма» народа. В том числе – пресыщенного красотами Земли. Что же могут искать эти «пресыщенные», видавшие и Ниагарский водопад и вулкан Килиманджаро и помнящие прелесть теплых морей, омывающих Малазию, у  человека, всю жизнь прожившего в своем родном селе? Кто же такие эти люди и чем эти домоседы могут привлечь к себе несметное количество людей? Вначале следует припомнить одного из известнейших литературных героев - сыщика Шерлока Холмса, помогавшего и полиции и простым людям в решении их непростых проблем, и письма о помощи к которому (на Бейкер-стрит № 221в, Лондон, Англия – запомните адресок) приходят до сих пор.
Приезжающие, наверное, ищут помощи, подобно людям, пишущим письма о помощи на Бейкер-стрит. Вот эт-то-то словосочетание – прошу помощи – следует считать важнейшим в отыскании причин привлекательности (не хочется употреблять термин «популярность») этих удивительных людей.  Одни из привлекательных – способных разрешить бытовые и житейские проблемы -  известны лишь небольшому кругу своих знакомых. Молва о славе и чудесах других, передаваемая из «рук в руки», привлекает к ним – в зависимости от масштабов творимого ими добра – от сотен до десятков тысяч людей. Молва о масштабах чудес, творимых Христом, позволила поверить в эти чудеса нескольким сотням миллионов людей, из живущих ныне на Земле.  Народные целители…с дипломами и без оных… прорицатели…Ванга…ходоки к Ленину…-  это лишь краткое перечисление некоторых из привлекающих к себе.

К 18 часам и 27 минутам местного времени Пятая палата опустела. Действующие лица разбрелись по коридорам второго этажа. Последователь Макара Нагульного вышел из опустевшей палаты, закрыл дверь и включил кварцевую лампу.

О России – РФ. После очередной прогулки Последователь Макара Нагульного зашел в Пятую палату. Паша Замдиректора и Спекулянтыч активно обсуждали очередные  «новости», черпаемые – однако - Спекулянтычем из ТВ-и-НТВ.  Сегодня в ходу были темы пятиметровых человеческих скелетов, обилия инопланетян на Земле и зверств 37-ого года.
Спекулянтыч утверждал о пятиметровой длине человеческих скелетов, найденных где-то в районе Таманского или Крымского полуостровов. Также он был абсолютно уверен в обилии инопланетян на Земле («только они умные и не хотят связываться с тупыми нами»). Паша Замдиректора относился скептически и к «планетянам» и к человеческим скелетам 5-и-метровой высоты.

 В одном оба они были уверены – в ужасах 37-ого года, хотя ни один, ни другой не жили в то время, а их родственники не подверглись репрессиям. Спекулянтыч любил смотреть документальные фильмы о мифических «ужасах сталинизма», сляпанные телевизионщиками по заказу власть предержащих в 21-ом веке. Тема была активно поддержана Пашей Замдиректора, называвшего двадцати-или-тридцати-миллионные «расстрельные» цифры привычно-уверенным голосом.

 Около получаса Последователь Макара Нагульного слушал пространные рассуждения Паши Замдиректора и Секулянтыча о расстрелах «лучших людей России» варварами-большевиками. Потом ему вконец осточертели однообразные «причитания» действующих лиц Пятой о сталинских зверствах и Последователь Макара Нагульного заявил присутствующим: «Историю России, исходя из ваших слов, можно представить в последовательном истреблении «лучших представителей российского народа» в 20-ом веке «пшеклентными большевиками»: сначала они поубивали «лучших» в Гражданской войне, потом – 37-ом году или годе. Оставшиеся «лучшие» погибли в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. Если это так (а об истинности истребления «лучших» нам ежедневно вещают все частные и федеральные СМИ, современные кино и литература), то в России остались одни дебилы, которые создали дебильское государство,
15
именуемое РФ, выбрали дебильских депутатов, президентов и сенаторов. Если Вам нравится подобная интерпретация истории России, то Вы с удовольствием можете относить себя к дебилам и в этом качестве жить дальше. Я же  не считаю подобную версию истории России  правильной и не отношу себя к дебилам».

Резковато высказался Последователь Макара Нагульного. Наверное, в это время уснула в нем русская частица его интернациональной  крови, «знавшая меру». На то он и был – Последователь, любящий во всем стопроцентную ясность и классовую справедливость.  Зря. Ох, и зря горячился Последователь Макара Нагульного в разговоре о зверствах сталинизма: по возвращении с очередной коротенькой прогулки у него обнаружилось высокое артериальное давление, которое пришлось «глушить» - вместе с болью – дополнительными дозами таблеток и спрея. Единственным положительным итогом резкости Последователя Макара Нагульного стало то, что  в Пятой перестали вести дискуссии «на политические темы»

О курении. Сегодня в пятой обсуждали закон о курении. Самого закона, естественно, никто из действующих лиц не читал – он еще не был принят и не был  утвержден законодателями, поэтому основой для разговора служили комментарии радио-и-телекомментаторов.
 
«Хорошо, однако, сказано: «Комментарии радио-и-телекомментаторов», - подумал Последователь Макара Нагульного.  В советское время основой любой информации являлся факт некоего события и его подробности. Комментарии осуществлялись – на улице, на кухне, под забором – всеми гражданами Союза. Хлесткие комментарии, как мне помнится. Рыночное  пространство федеральных и «частных» СМИ на всей Земле забито исключительно комментариями многочисленных комментаторов при отсутствии факта некоего события.
«На Руси запретами ничего не добьешься», - заявил Охотников – единственный курящей в Пятой.
«Отец курил дома безобразно, - вступил в разговор Паша Замдиректора, - разбрасывал «бычки» по всем комнатам как попало. После смерти матери он привел в дом другую женщину, которая заставила его курить исключительно на улице».

Идея борьбы с курением и схема ее реализация, изложенная Пашей Замдиректора, вызвала живой отклик в душах действующих лиц Пятой,  вероятно, по причине бессознательно-привычного признания силы воздействия на них женской красоты. Стали припоминать места столичного города, в которых было особенно много набросанных окурков. Охотников заявил, что летом очень много окурков валяется на автобусных остановках. К мнению единственного курящего Пятой палаты следовало – по правилам демократии – прислушаться. Последователь Макара Нагульного посвятил действующих лиц в некоторые подробности переезда «офиса» МЧС из пятиэтажки с № 13 в центре столичного города, заключающиеся в исчезновении – вместе с исчезновением «эмчеэсовцев» -  множества легковых автомашин и окурков с площадки перед упомянутым зданием с «проклятым» номером.

Заодно Последователь Макара Нагульного вспомнил, что лично его желание курить было вызвано почти беспрерывным процессом курения любимых главных героев любимых фильмов: они (артисты Крючков, Тихонов, Баталов …) творили добрые дела и совершали подвиги в процессе почти беспрерывного курения - заканчивая курить одну папиросу, тут же доставали и закуривали новую. Он же припомнил, что в один из рабочих дней – уставший – составлял наряды на выполненные работы, лежа на траве поляны, нещадно куря «Беломор» и не глядя швыряя «бычки». Через некоторое время – наряды были составлены – к нему подошел 18-и-летний сын и сказал: «Всю поляну «бычками» закидал!». Последователь Макара Нагульного оглянулся: действительно, на невысокой ярко-зеленой траве валялись окурки «Беломора», во множестве накиданные им в спешке
16
составления нарядов. Стало стыдно. Он молча поднялся и собрал все окурки в «пепельницу» - пустую банку из-под кофе.

Охотников продолжал настаивать, что «никто не может указать, чего мне надо делать или чего мне не надо делать».
Паша Замдиректора возразил: «Человек рождается свободным. Если ты живешь один в тайге, то поступай так, как хочешь лично ты, но, живя в обществе людей, ты должен ограничивать свою свободу».
Последователь Макара Нагульного добавил: «Даже в тайге лучше учитывать интересы других людей, живущих в одном с тобой месте, на одной Планете. Только в этом случае ты можешь рассчитывать на то, что окружающие тебя люди добровольно ограничат свою свободу в обмен на добровольное ограничение твоей личной свободы».

Видимо, Охотникову  никак не давала покоя ужасающая его мысль о полном запрете курения, поэтому он робко заметил: «Почему до сих пор не вывели безвредный сорт табака? Это решило бы проблему противостояния курящих и некурящих». Паша Замдиректора реагировал моментально: «Нет, не решило бы. Запах безвредного табака тоже может не понравится многим некурящим, как и запах обычного табака».

Спекулянтыч добавил романтическую «нотку» в диалог Паши Замдиректора и Охотникова: «Было бы лучше, если бы все бросили курить, хотя есть и удовольствие в курении». Идею романтизма поддержал Последователь Макара Нагульного: «Да, некоторая прелесть присутствует в сигарете, если ты ее – одну-разъединственную сигарету или одну-разъединственную затяжку – выкуришь в компании с другом, которого не видел лет 5-7».
Помолчали. Видимо, размышляя о «романтизме» курения. Потом Охотников, Спекулянтыч и Паша Замдиректора начали наперебой  высказывать предположения о том, кто и как будет собирать штрафы за нарушение «курительного» закона и о том, в чьем кармане эти деньги осядут.

Последователь Макара Нагульного был абсолютно несведущ в методике и технике взимания всяческих штрафов, поэтому большинство говоримого он пропускал мимо своих ушей, молча внимая говорящим. Через некоторое время ему изрядно наскучили активные рассказы действующих лиц Пятой о злоупотреблениях проклятых полицаев, которым они подвергались в то или иное время, поэтому – как законопослушный гражданин – Последователь Макара Нагульного отправился «растрясать свои студеные жиры» в прогулке по уже обжитому им коридору.

О богатстве и известности. Спекулянтычу, видимо, никак не давали покоя мысли о непроданных им в свое время количествах тех или иных наименований «неучтенки» и не полученных – в связи с этим – наличных денег, что он то и дело возвращался к теме сочетания известности и богатства. «Богатых-то все знают. Березовского там или Абрамовича. Чубайс опять же….А про нас кто чего знает?», - бросил он в пространство Пятой. Эфир, несколько было притихший во время утренних капельниц, малость изогнулся изолиниями своего невидимого поля, отразившись от стен: «айс-с-с…не айс-с-с», - игнорируя последний вопрос Спекулянтыча.

«Э-э-э, кого вспомнил», - ответствовал Паша Замдиректора: «Сейчас как бы новые фамилии: Дерипаска, Вексельберг, Потанин, Прохоров – они и правят государством».
Последователь Макара Нагульного решил поучаствовать в обсуждении проблемы и заметил: «Наверное, есть идиоты, знающие наизусть весь список самых богатых людей Земли, публикуемый  в журнале «Форбс» и в книге «Рекордов Гиннеса (Guinnes)», но подавляющее большинство живущих на Земле вряд ли осведомлены о факте существования подобного списка, тем более – названия персоналий этих списков, как и о списках «мисс чего-то там «мирового масштаба». А вот  Калашников – изобретатель автомата АКМ («калашников», «калаш») – известен, пожалуй, жителям всей Земли, включая дряхлых стариков, младенцев и домашних животных, однако он не миллиардер и
17
не входит в списки «форбсов-гиннесов». Подобные же примеры известны – не всем, конечно - из истории: имена Архимеда, Пифагора, Ньютона и Менделеева знает, вероятно, каждый учившийся в СССР.

Не исключено, что нынешнее поколение, обучающее в школах «рыночно-экономной» Земли, не имеет никакого представления о законах физики, открытых вышеназванными персоналиями человечества, но более знакомо с персоналиями, составляющими местный криминалитет, и ворами в законе. Вон убили паршивого бандита, именуемого «дед Хасан» или «Гасан» или «Абдурахман», так все телевидение, радио и все печатные СМИ целую неделю без устали разносили это известие для всех граждан РФ. Наверное, для того, чтобы все знали, кто является настоящим хозяином страны.

Вот ты, Спекулянтыч, в свое время был богатым человеком, а кто из живущих хотя бы в столичном городе  знает о тебе? Десяток-другой людей – до сотни, как и многих из нас: меня, Пашу Замдиректора, Охотникова – нас, когда настанет время, придут хоронить до 100-300 человек, не больше. Твоя известность закончится со смертью знавших тебя, потому что Будущим неинтересны твои успехи в спекулянтстве. Пашу Замдиректора, наверное, будут вспоминать немногим дольше, учитывая некую преемственность воспоминаний на предприятиях, как и мы сейчас вспоминаем умерших, с которыми нам выпало когда-то счастье совместной работы. Мне-то повезло значительно больше: Любушкинское месторождение ювелирного кордиерита, которое я открыл и назвал именем своей любимой, и через 300 лет будет называться – Любушкинским. Не мое имя – но имя моей любимой переживет ее и меня тоже на несколько сотен лет, а – может – и больше. Клепатра умерла две с лишним тысячи лет назад, а название месторождения – «копи Клеопатры» - знают и доныне».

О Владимире Высоцком, автомашинах и кредитах. Последователь Макара Нагульного вошел в Пятую после посещения кабинета для записи кардиограмм. Все действующие лица были на месте и возлежали на своих кроватях после съедения или поедания очередного вкусного обеда. Охотников уже спал: наверное, его силы были истощены трехдневной борьбой с температурой, кашляньем и чиханием. Радиоприемник, вероятно, как раз закончил трансляцию очередной программы и был выключен Спекулянтычем.

 «Эх, ребята, всё не так. Всё не так, как надо - правильно говорил Владимир Семенович. Жаль, что рано ушел», - сказал Спекулянтыч, вероятно, продолжая «высоцкую» тему, изложенную умолкнувшим уже радиоприемником.
«Водка, наркотики – на них долго не протянешь», - лениво заметил Последователь Макара Нагульного, чтобы поддержать разговор. Он не любил петь песни Владимира Семеновича Высоцкого, исключая – может быть - его «вертикальные» откровения.
Паша Замдиректора поддержал тему: «Высоцкого как бы зажимали, не давали сниматься в кинофильмах. Не был он богатым, подобно американским актерам».
«Мерседес-то» у него был первый в Москве, - не согласился с ним Спекулянтыч, - и стоил-то он не 7 тысяч рублей».
«Кроме «Мерседеса» у него ничего и не было, как и сейчас у многих: молодежь покупает автомобиль в кредит за 100-150 тысяч, а больше у него за душой ничего нет. У меня тоже не было ничего, но «Жигули» были», - ответствовал Паша Замдиректора.

Последователь Макара Нагульного подумал про себя: «Твой-то сын-полицай и с квартирой и с машиной стоимостью гораздо более 150 тысяч…не говори за всех».
Похоже, что обсуждение творчества Высоцкого на этом было закончено и действующие лица продолжили диалог проблем современного театра и кино.
«Любимова правильно выгнали из театра на Таганке, - заметил Спекулянтыч, - старый уже».
18
«Ну, алкоголик Золотухин сейчас там наруководит», - ответствовал Паша Замдиректора.
Помолчали. Тишину Пятой нарушало негромкое похрапывание спящего Охотникова. «Негр» - это человек с черным цветом кожи, - подумал Последователь Макара Нагульного, - а негр..омкое совершенно не имеет никакого отношения к неграм. Велик и могуч русский язык!».
Тему высокого искусства продолжил Последователь Макара Нагульного, присоединившийся к диалогу Паши Замдиректора и Спекулянтыча: «Старый Бондарчук снял «Тихий Дон» в Италии». «Позор! - незамедлительно откликнулся Спекулянтыч, - зря они снимают фильмы про русских за границей, да еще с заграничными актерами. Вранье сплошное.  Вот наши сняли классический «Тихий Дон» с Глебовым в главной роли – не оторвешься». Спекулянтыч, несмотря на свое спекулянтское прошлое, не был абсолютно остервенелым стяжателем, часто высказывая весьма здравые критерии по оценке «правильности» и «неправильности» искусства. Последователь Макара Нагульного злобно припомнил «старому» Бондарчуку, что тот – будучи 50-летним -  сыграл юношу Пьера Безухова в поставленном им прелестном кинофильме «Война и мир». Паша Замдиректора уверил действующих лиц Пятой, что английская версия «Онегина» - «сплошная порнография». «Триалог» об искусстве успешно продолжался без спящего Охотникова.

Тема была, что называется,  злободневная, поэтому действующие лица пятой настроились на длительную дискуссию, поудобнее усевшись на своих кроватях, но тут Паше Замдиректора позвонили с работы и сообщили, что на крытой автостоянке предприятия провалилась часть крыши и помяла частный автобус. Случившее ЧэПэ вызвало у Паши Замдиректора пароксизм  активной производственной деятельности и сопровождалось множеством телефонных звонков, сделанным им, вероятно, всем более  или менее «завотдельским» респондентам. Всем им Паша Замдиректора радостно сообщал, что он расслышал, лежа на больничной кровати, треск провалившейся крыши.

Вначале он рекомендовал продолжение работ в пределах крытой автостоянки. Постепенно, как это хорошо было слышно Последователю Макара Нагульного из телефонных переговоров Паши Замдиректора с многочисленными абонетами, он пришел к выводу о прекращении всяких работ на крытой автостоянке. Телефонные звонки, сделанные Пашей Замдиректора, отличались крайней конкретностью: только по выяснению местонахождения дрели-перфоратора он сделал не менее 4-ёх звонков различным людям. «Интересный стиль руководства», - отметил про себя Последователь Макара Нагульного.

Национальный вопрос. С каждым новым днем лечения для действующих лиц Пятой палаты оставалось все больше и больше времени, свободного от всяческих процедур и иных врачебных назначений, что открывало широкие возможности для обмена мнениями по «животрепещущим вопросам современности», в частности – по взаимоотношениям людей различной национальности, имеющих счастье или несчастье проживать на территории РФ. Вероятно, проблема «талибов» («гастарбайтеров», как их сейчас именуют) волновала не только президента РФ и его окружение, поэтому в Пятой то и дело возникали дискуссии и трискуссии по «национальному вопросу» при полном неучастии Охотникова.

Действующие лица имели – каждый – свое собственное мнение по этой очень больной и сложной проблеме, хотя некоторые аспекты пресловутого «национального вопроса» все трактовали одинаково. Паша Замдиректора обычно выражался эмоционально: «Во времена СССР мы «кормили» и казахов, и киргизов, и таджиков, и узбеков, и кавказцев, а Боря Ельцин и его шайка отдали им офигенную территорию, принадлежащую России». Спекулянтыч поддержал его не менее
19
эмоционально: «Ельцина ненавижу! Ненавижу и его окружение – это ограниченные умом Черномырдин, Чубайс, Гайдар!» Паша Замдиректора добавил: «Продали всю страну за бесценок. Своего ума не было, так все сделали по указке американцев». Спекулянтыч вспомнил, что в «его» классе было много украинцев, татар и русских, живших и учившихся как «одна семья». «Жаль, что русские разделились с украинцами и белорусами границами государств. Ведь все мы славянской крови», - вставил  Паша Замдиректора.

Последователь Макара Нагульного тоже внес свою лепту в исследование национального вопроса действующими лицами Пятой: «Советский Союз был изначально создан на базе значительных природных богатств России – РСФСР. В Советском Союзе мы были единым народом, не делились на «чистых» и «нечистых. Сейчас произошло государственное отделение бывших национальных окраин от России, поэтому логично бы и России ввести государственные барьеры на путях «талибизации». Во многих регионах России – может, на всей территории РФ – русские чувствуют себя «последними из могикан», а чеченцы вообще вырезали всех русских и превратили Чечню в моноисламкое государство, которое фактически не подчиняется России».
Все действующие лица Пятой сошлись в одном: «кормить талибов», давая им работу на территории России – эта антигосударственная и античеловеческая политика, проводимая владельцами частных предприятий и ведущая к физическому вымиранию российского (в первую очередь – русского) народа. Всем действующим лицам было понятно, что «чепки» и впредь будут давать работу «талибам» на территории России, вероятно, рассчитывая разбогатеть на этом бизнесе и уехать на ПээМЖэ за границу. Впереди встала реальная перспектива превращения РФ в мусульманский «каганат», «эмират» или «аятоллат».  Этим невеселым выводом и ограничилась национальная политика действующих лиц Пятой палаты.

Спекулянтыч включает «террористический» радиоприемник, обдающий действующих лиц громкой волной комментаторско-губерниевского голоса об очередных соревнованиях биалонистов: «Весь подиум наш!», - восторженно орет Дмитрий Губерниев. Последователь Макара Нагульного живенько так представил себе подиум, по которому дефилируют – естественно, в купальниках и с винтовками наперевес – наши доблестные топ-биатлонисты: и опытная Ольга Зайцева, и восходящая звезда биатлона Ольга Вилухина и две Катерины (Шумилова и Юрлова) в окружении Антона Шипулина, Дмитрия Гараничева и Дмитрия Малышко. По краям подиума возлежат – в плавках -  Евгений Устюгов и Алексей Волков. Поодиночке дефилируют Светлана Слепцова и Иван Черезов.  Главные дефилянты или дефолианты несколько расходятся по сторонам подиума и останавливаются, открывая обзор на дефилирующую – естественно же, в купальниках - тесным строем полуроту тренеров, подготовщиков лыж, стилистов и визажистов. Весь подиум наш! А ведь существует и не «топ-модельское» определение величины спортивных достижений – пьедестал Почета, о котором забыл Дмитрий Губерниев…

 Вечером Паше Замдиректора позвонила жена и поинтересовалась – заплатили ли они  за участие в соревнованиях их внука, обучающегося в секции каратэ.
«Так в секциях каратэ все платное?», - поинтересовался Последователь Макара Нагульного.
 «Оплата формы ученика, учебы, ковриков, поездок на соревнования и остальные расходы – все это как бы оплачивают родители и прародители. Государство как бы не может все это финансировать», - ответствовал Паша Замдиректора.
«Существует же в нашей горной республике Министерство физкультуры и мускулатуры, которое должно оплачивать хотя бы часть этих расходов», - бросил в пустоту Последователь Макара Нагульного.
 
20

Глава четвертая. День воспоминаний

В субботу как-то неожиданно в Пятой палате выдался день воспоминаний. С утра Последователь Макара Нагульного был настроен на лирический лад,  занося в блокнот некоторые эпизоды воспоминаний своей любви  к будущей жене.  Воспоминаний оказалось, однако, не столь много: еле-еле хватило на 4 малю-усеньких листика в блокноте. Последователь Макара Нагульного озадаченно хмыкнул: несколько лет его счастливой жизни уместились в нескольких десятках строчек.

Воспоминание недавнее. Как бы хотел я забыть твое отчаяние, выплеснувшееся в строках письма ко мне: «Зачем ты бросил нас?» - дошедшего до меня через 32 года в 21-ом веке и до сих пор приводящего в ужас мое сердце! Вот и сейчас мой лоб покрывается испариной от осознания тогдашнего твоего одиночества. Как бы мне хотелось сказать тебе – тогда, не сейчас: «Да не бросал я тебя и нашего первого ребенка! Уехал – ненадолго – в продолжающуюся загранкомандировку, чтобы вернуться через 8 месяцев и увезти вас в Монголию – в нашу новую квартиру». Все эти 8 долгих-предолгих месяцев  тебе   пришлось жить на квартире у твоих собственных родителей. Несладко, наверное, пришлось твое житье, оттого и отчаяние и боль в строках: «Зачем ты бросил нас?». И уже ни к чему продуманные мной ответы. «Зачем ты бросил нас?» - как бы я хотел забыть эти горькие слова твои, любовь моя. Как бы хотел я помнить эти горькие слова твои, любовь моя. Долго помнить. Бесконечно.

Воспоминания Спекулянтыча. Иными были воспоминания Спекулянтыча – «инженера по заготовкам» и «террориста № 5». Не менее 1,5 часов Спекулянтыч с увлечением рассказывал восхищенным слушателям, кои были представлены все тем же Последователем Макара Нагульного и Пашей Замдиректора, о своем спекулянтском прошлом, не стыдясь честно называть свою деятельность по перепродаже (бизнесу, как сейчас любят именовать рыночную экономику) – спекуляцией.   Рассказывал о том, как он, Спекулянтыч, бросил официальную работу и спекулировал «дарами Природы», добытыми охотниками и заготовителями лектехсырья: пушниной, сурочьим и барсучьим жиром, золотым корнем, облепиховым маслом… Полный список (ассортимент) «даров», участвовавших в перепродажах Спекулянтыча, не сохранился в памяти Последователя Макара Нагульного.

Спекулянтыч превосходно помнил цены тех лет, по которым он скупал «неучтенку» и иного рода дефицит у частных лиц и в магазинах на  Алтае, и по каким ценам продавал «товарец» в Москве и Ленинграде, Херсоне и Харькове, городах Прибалтики. Вспоминал Спекулянтыч и любовниц, которые – не по одной – были у него в каждом «продажном» городе, вероятно, «слетаясь» на хруст множества денежных купюр. Сожалел, что не успел продать то-то и то-то. Говаривал, что у него вскоре образовался наличный капитал в 100 тысяч рублей. «Сто тысяч-то раньше были ба-альшущие деньги. Умные люди покупали золото, бриллианты. Обручальное кольцо стоило тогда 30 рублей, а сейчас 5 тысяч. Можно было тогда купить ведро золота, да кто же думал, что Госбанк нас «кинет». Сейчас бы сдавал золото в ломбард, да и поживал потихонечку».

Для рукописного изложения воспоминаний Спекулянтыча, однако, не хватило бы всех листов блокнота, имеющегося в распоряжении Последователя Макара Нагульного. Охотников привычно отсутствовал и не мог дополнить повествование Спекулянтыча о своей, охотницкой, части спекулянтского прошлого и о местах, в коих произрастает золотой корень и подорожник. Последователь Макара Нагульного и Паша Замдиректора с открытыми ртами внимали речам Спекулянтыча.

21
Перед Последователем Макара Нагульного разворачивалась удивительная – никогда не виданная им – панорама грабежа природных богатств Планеты спекулянтами, ныне почетно именуемыми «бизнесами мэнами», «безнесмэнами или бизнеследями («что-то весьма неприличное на язык так и просится» - из Владимира Высоцкого). К примеру: охотник за зимний сезон добыл 500 беличьих шкурок, но государству он должен сдать 150 шкурок по весьма низкой цене – это план. Оставшиеся 350 шкурок охотник продает Секулянтычу по более высокой цене. Спекулянтыч продает эти шкурки по еще более высокой цене – все довольны и счастливы: и охотник, сумевший выгодно продать «неучтенную = незаконную добычу», и Спекулянтыч, сумевший выгодно перепродать «неучтенку». Прямо тебе библейская притча о прелестях рыночной экономики и о бесконечности процесса богатения персоналий этой самой рыночной экономики.

Одна лишь Планета, ее Природа, остается нищей в объятиях рыночной экономики: охотник  незаконно убивает животных – не жалея, а Спекулянтыч незаконно перепродает убитое. Возможно, итогом деятельности рыночного охотника и рыночного Спекулянтыча стало отсутствие животных в горах и лесах Земли, во всех странах которой появилось множество «красных книг» со списками почти исчезнувших или уже исчезнувших видов животных и птиц. Стеллерову корову в свое время полностью уничтожили рыночно-экономные персоналии североамериканских соединенных штатов (США), полностью подобные и охотнику и спекулянту. Наши «рыночники», похоже, ни на дюйм не отстали в гонке за бизнесом. Таким образом, рыночная экономика может процветать только за счет грабежа природных богатств Земли, за счет убийства жизни на Планете. Горькая перспектива. Безотрадная.

Еще один аспект открылся Последователя Макара Нагульного в эпическом повествовании Спекулянтыча. Открылся повсеместный обман государства, плановая экономика которого основывалась на «государственной статистике» природных ресурсов и реалии которой были заметно «подправлены» Спекулянтычем и ему подобными тогда еще «подпольными рыночными экономистами» в целях набивания своих собственных карманов. Последователь Макара Нагульного отвлекся от захватывающего описания Спекулянтыча и содрогнулся от ужаса перед масштабностью этого обмана. Вероятно, всю статистику СССР 80-ых годов следует признать недостоверной по запасам природных богатств. Однако, ни один из «статистов», действующих в то время,  ни единого разочка не усомнился в исходных цифрах добычи пушнины, «подаваемых наверх спекулянтычами всех краев». И Госплан тоже, как и его председатель (кто-нибудь из читателей может  вспомнить фамилию этого «реформатора и борца с коммунистической заразой»?) – они «тупо  загоняли» полученные цифры в соответствующие клеточки таблицы. Не много же напланируешь с такой статистикой.

Наверное, с каждым последующим годом своего существования Советский Союз все более и более мешал спекулянтычам набивать свои карманы награбленным, размеры которого, вероятно, так же увеличивались с каждым прошедшим годом. Думается, что  Спекулянтыч и ему подобные грабители в 1991 году удушили Советский Союз, мешавший им безнаказанно набивать свои карманы награбленным. Новые правители государства, созданного спекулянтычами, щедро оплатили их услуги, передав бесплатно природные ресурсы страны в личное (частное) владение спекулянтычей.

Между тем Спекулянтыч в своем повествовании от прелестей спекулянтства («Пожил», - грит: ну, похрустел денежными купюрами, имел секс за наличные. Мир повидал») перешел и к реалиям джунглей рыночной экономики: рассказал, как его пытались «кинуть в бизнесе» его же родственники («крысятники» - по его терминологии) и к проблемам времени. «Не мое было время, ох, не мое: квартиру не купишь, машину не купишь», - обиженно говорил Спекулянтыч. Вряд ли его «внутрибизнесовые» проблемы были интересны действующим лицам Пятой. Последователь Макара Нагульного
22
припомнил страдания Остапа Бендера (герой «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка» Ильфа и Петрова), который на «свой» миллион в то время тоже не мог купить в частную собственность ни автомашины, ни квартиры, ни самолета. Не сильно-то, выходит, изменились «нравы» спекулянтов за 60 лет жизни в СССР.

С обидой припомнил Спекулянтыч, как «государство» одномоментно превратило в ничто его немалые, около 100-130 тысяч твердющих советских рублей, деньги. «Что ж, - подумал Последователь Макара Нагульного,- ты «обувал» государство, а государство «обуло» тебя - квиты. Саша Корейко (один из героев «Золотого теленка» = подпольный миллионер) тоже «заработал» на сахаре миллиард; «курс» рубля превратил его деньги в «порошок».
 Все-таки Спекулянтыч «ловчит» и ныне: у него нет счетчика воды –  летом он тратит много воды за полив огорода, а плату за «его» воду вносят его соседи со счетчиками воды. Никакое время не сможет уже исправить его страсть к личному благополучию за счет окружающих людей.  Па-ра-зит!

Далее Спекулянтыч и Паша Замдиректора принялись активно рассуждать на тему о необходимости высыпать золу и угольный шлак, как итог отопления частных домов, на полотно автодорог – а куда его еще девать? Последователь Макара Нагульного, послушав их доводы, заметил, что лично он складировал золу и шлак в полипропиленовые мешки и один раз в месяц нанимал грузовик для вывозки «накопленного» на полигон ТБО. Именно так, по его мнению, следовало бы поступать всем владельцам частных домов, отапливаемых углем, а засыпать шлаком и золой полотно автодорог в городе – это не есть правильно.
Вряд ли сентенции Последователя Макара Нагульного дошли до сердец действующих лиц Пятой, да и сам сентенциезатор вряд ли рассчитывал на полный и беспросветный «одобрямс» со стороны двух взрослых людей, каждый из которых привык к своему укладу жизни и вряд ли собирался его менять. Тем более, угольная зола и шлак  не имели прямого отношения ни к воспоминаням о завершившихся  бизнес-операциях Спекулянтыча, ни к воспроминаниям об  истории любви Последователя Макара Нагульного. Тем и закончился день воспоминаний.




 
23
Глава пятая. НОВЫЙ «GOOD» или заколдованный день

Еще за неделю до наступления Нового Года центральная улица столичного города была украшена баннерами или постерами с  интернациональным слоганом «НОВЫЙ GOOD». Вероятно, интернационализм слогана сохранился у авторов или идейных вдохновителей посто-bannera с советских времен или с коммунистических TAIMSOV. Однако, широко тиражируемый столичной «мерией» слоган GOOD вызвал в Последователе Макара Нагульного протест англификацией или латинизацией названия кириллице-православного праздника –  Нового Года, что подразумевает замену традиционных русских праздников – новопридуманными «GOODами». Вероятно, пройдет совсем немного времени и празднование Нового Года в РФ будет заменено (не заменено, а подменено) на празднование NEW GOODA – новому поколению СМИ  постепенно «втемяшут в тупую башку», что именно этот праздник широко и весело отмечался их предками в течение последних двух тысяч лет.

Примеры подобной подмены праздников известны в истерической истории или исторической истерии РФ последних 20-и лет. Именно таким образом праздник День Советской Армии и Военно-Морского Флота СССР (23 февраля) был одномоментно подменен Ельциным (в бытность его президентом)  «Днем Защитника Отечества» (23 февраля), после чего все федеральные и частные СМИ принялись активно «вбивать в тупые головы электората РФ» исключительную значимость «днязащитниковотечества». По идее (естественно, с подачи американских советников) этот «праздник» должен бы объединить «защитников» советского и антисоветского отечества; «слить в едином экстазе поцелуя» маршала Жукова (защитника советского Отечества) и Бандеру или прибалтийских эсэсовцев (защитников антисоветского эсэсовского отечества). Очень похоже, что и «провозглашатели» новопридуманных праздников и сотрудники СМИ, размножающие их «новопровозглашения», путают экстаз и «экстази»…много чего  путают СМИ в угоду властьпредержащим. Вероятно, в скором времени российская армия станет полностью контрактной (профессиональной); более того – в роли контрактников «чепками» будут наняты «талибы»-«гастарбайтеры».

 День Великой Октябрьской Социалистической Революции (7 ноября) заменить или подменить на нечто более аморфно-антисоветское  – Ельцину же - не удалось, поэтому этот советский праздник властьпредержащие придушили втихую (замолчали), придумав вместо него столь же расплывчатый «праздник» - «день народного единства», календарно расположенный недалеко, 4 ноября, от привычного уже праздника. Не много ли словесного «единства» образовалось в Российской Федерации? Правящая партия именуется «единая Россия», праздник «народного единства»….каждого дня «единства» и не упомнишь. Словесное «единение», широко тиражируемое СМИ - на фоне реального распада России на небольшие «удельные княжества» вроде Чечни. На фоне прогрессирующей исламизации России.

Объединяющее значение советского праздника Дня Международной солидарности трудящихся – 1 Мая – СМИ (по указке властьпредержащих) вначале начали «низвергать» широко тиражируемыми издевательскими «клише» - «радостными» голосами дикторов уверять нас, что «весь народ, как один, празднует 1 Мая на своих огородах». Через некоторое время – День международной солидарности трудящихся уже был подменен «праздником весны и труда», а народ, доведенный до нищеты,  возделывал свой частный огород до самой темноты – голоса тех же дикторов сменились на радостное же оповещение о «всенародном» праздновании «дня весны и труда» на площадях всех городов и сел страны. Вот только властьпредержащие празднуют «объединение весны и труда» в заграничных ресторанах, чины рангами поменьше – в лучших ресторанах своего региона, а подавляющее большинство российского народа «празднуют» наступление «весны и труда» тяжелой работой в огороде!
24
Вполне вероятно, что именно для подобных случаев подмены праздников Адольф Гитлер высказал некий тезис: «Я освобождаю вас от химеры, именуемой совестью».

Неторопливому шествию Последователя Макара Нагульного по улицам и переулкам столичного города помешало некое обстоятельство, приведщее его в  недоумение. Этим обстоятельством стала вывеска с названием учреждения, висящая на одной из многочисленных стен периметра многоэтажного здания МВД. На стальной – крупнокалиберному пулемету ДШК не пробить – плите приличных размеров прописными буквами было выгравировано наименование учреждения: «УПРАВЛЕНИЕ ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТИ».    Последователь Макара Нагульного не сразу поверил в прочитаное и  подошел поближе, протерев очки носовым платком, второпях вытащенным из кармана. Буквы стали заметно резче, но суть выстраимоего ими названия не изменилась: оно все так же оставалось «Управлением организованной преступности». Полумать только – в одном и том же здании с Министерством Внутренних Дел располагается вся организованная преступность или все организованные преступники столичного города!  Возможно – всего региона или всей страны. Над этим фактом следовало задуматься. Самым простым было объяснение, что правительство честно признает свое криминальное (преступное) происхождение и честно же предупреждает об этом всех граждан РФ.  Стоять рядом с вывеской  «управления организованной преступности» Последователю Макара Нагульного было как-то неуютно. А вдруг сейчас из двери кто-то выйдет? Кто??? «управляющий» организованной преступностью или «рядовой» организованный преступник? Что же делать: хватать его и тащить в МВД? Сердце Последователя Макара Нагульного бешено колотилось, а ноги уже заворачивали на главный проспект столичного города. Уф-ф-ф… Здесь вовсю сияло Солнце, а по тротуару шли самые обычные люди. «Может быть, «управление организованной преступности» приснилось мне»,- подумал Последователь Макара Нагульного, но возвращаться в переулок не стал.

На фоне «управления организованной преступности» уже совсем обычными показались Последователю Макара Нагульного и «ламинирование волос», предлагаемое салоном красоты с незапоминающимся названием и «повельоны», металлоконструктивное изготовление которых радостно обещает желающим надпись на заборе. Перезрелая красотка размером в половину пятиэтажки, призывающая «пожаловать сюды всех охочих до еды», вероятно, была создана сумашедшими поклонниками Сикейроса и Риверы. Как, спрашивается, будет правильно написать слово, обозначающее крупную дикую полосатую кошку: тигор, тигыр или тигар? Положительно сегодняшний день был каким-то заколдованным днем. Праздником торжества поголовной  неграмотности или безграмотности.

Последователь  Макара Нагульного открыл оппозиционную столичную газету и углубился в объявления. За последние 2-3 года оппозиция, вероятно, освоила краткий курс грамматики русского языка, что было видно из отсутствия в тексте объявлений столь часто встречаемых раньше «ляпов».  Какого рода объявления могут интересовать мужчину пенсионного возраста с зарплатой в 15 тысяч «деревянных»? Естественно, не объявления о продаже квартир стоимостью в 2-3 «лимонного дерева» и не объявления о продаже автомобилей за 0,5-1,5 «лимонного дерева». Последователя Макара Нагульного интересовали более «скромные» предложения о высокооплачиваемой работе. Увы…сегодня ему не повезло.

Наиболее высокооплачиваемым – в 15 тысяч   - было предложение о найме разнорабочего. Перспектива перетаскивания тяжестей весом в 40-70 у.е. (метрических, не пеннивейтовских) как-то не совмещалась с перенесенным инфарктом и двумя стентами в сердце, да и численное выражение оплаты труда не впечатлило.
Предложение от неизвестной «бизнес-леди» («Одной буквы явно не зватает», - мрачно подумал Последователь Макара Нагульного) стать ее «бизнес-партнером» вначале
25
заинтересовало Последователя Макара Нагульного своей неопределенностью, и он чуть было не пустился в размышления о причинах, побудивших представительницу «бизнеса» разместить столь нестандартное предложение. Однако, соображения о принципах неопределенности, высказывавшиеся в свое время физиками-теоретиками Западной Европы – чего стоил, к примеру,  лишь один «принцип Паули», а ведь был еще и «принцип Гейзенберга» - кажется, несколько противоречили беспринципным по сути неопределенностям бизнес-партнерства, поэтому объявление «бизнес-леди» потеряло всякий интерес для теоретическо-физической души Последователя Макара Нагульного.

Еще одно объявление в разделе «Работа требуется»: «Молодой человек. 9 т.р.» - а этого еще зачем? 9 т. р. за 8-и-часовой р.д.? Или  9 т. р.  предусматривает круглосуточную эксплуатацию молодого человека? А как же быть с конвенцией об ежегодном  двухнедельном оплачиваемом отпуске, подписанной год или два назад кем-то из двух наших вахтовых или вахтенных президентов? Весь мир считает счастьем эти две недели оплачиваемого отпуска! Эт-то те не коммунистический «прижим», при котором оплачивался и 24-дневный и 36-дневный ежегодный отпуск –  до чего изощренно издевались над рабочим людом проклятые коммуняки! Ныне пришла во власть рыночная экономика и принесла ежегодное двухнедельное счастье оплачиваемого отпуска всем поровну: президенту и работягам-банкирам, топ-менеджменту и рядовым сотрудникам «корпораций».

Все же на кое-каких объявлениях поневоле останавливался консервативный (я бы предпочел использовать термин «классический») взгляд Последователя Макара Нагульного. Вначале его  заинтересовало объявление: «настилка ламината…», которое каким-то образом ассоциировалось с недавно виденным им «баннером» салона красоты: «ламинирование волос». Это что же получается? Сначала они в салоне красоты «ламинируют волосы», а потом «настилают их на полы»?

Вскоре Последователь Макара Нагульного наткнулся на интересное предложение знакомства: «Состоявш. в жизни девушка 156 см 51 кг 24 г позн. с состоят.  мужчиной от 28-35 лет для с/о» (сохранена газетная орфография и пунктуация). Сначала Последователя Макара Нагульного привели в восторг цифры точного веса «состоявш. девушки» – 54 килограмма и 24 грамма. Вероятно, столь точное определение собственного веса является одним из признаков «состоявш. девушки»? Последователь Макара Нагульного решил поразмышлять, что бы могло означать сокращение «состоявш.»? Состоявшая в партии «Единая Россия» или «ЛДПР»? Зачем, спрашивается, теперь ей нужен «состоят.  мужчина», если она решила уйти из политической деятельности? Или она все-таки «состоявшаяся в жизни девушка»? Для каких целей, спрашивается, ей – состоявшейся – теперь нужен только «состоят. мужчина»? Что: своего «состоявшегося состояния» не хватит на двоих или на всю семью? Если нужен состоятельный, то – не состоялась ты, девушка весом 54 кэгэ и 24 гэ. Кажется, «окончен бал, погасли свечи» - так нет…

Вот тут-то и подкралось сомнение к Последователю Макара Нагульного, как подкралось сомнение  - «а тому ли я …»? - к японской гейше из известного анекдота. Может, 24 г, упомянутых в тексте объявления, означает не «24 грамма», а означает возраст «состоявш. девушки» - 24 года?  Еще большее сомнение обуяло Последователя Макара Нагульного: как это в 24 года можно «состояться»? Многие люди проживают и 80 и 100 лет, но можно ли всех их считать «состоявшимися»? Да и сам термин: «состоявшийся» - вызвал резкое непринятие Последователя Макара Нагульного, воспитанного на письмах Плиния Младшего (в переводе, не в оригинале),  «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха (в переводе, не в оригинале) и диалогах героев «Живые и мертвые» Констатина Симонова. И Плутарх, и Плиний (пусть Младший, но Плиний же!) и Живые – все они утверждали, что человек может быть счастлив (а не может «состояться» или быть «успешным») лишь имея мощное тело, любящих жену и детей – и умерший в их любящем круге. О том же утверждали высказывания персидских
26
мудрецов, желавших  человеку «благого конца» его жизни – долгих лет жизни, обилия детей и внуков и смерти в круге его счастливых потомков. В круге счастливых людей -  не на ворохе долларовых или европеоидных банкнот.

           Термины «состоявшийся» и «успешный»  придумали, наверное, имиджмейкеры и журналюги в угоду власть предержащим всего рыночного мира, чтобы утешить их, «тоже плачущих», в оценке уровня их «достижений» в жизни. Алексей Толстой в романе «Гиперболоид инженера Гарина» предлагал награждать наиболее «успешных» и «состоявшихся» медалью «Бизнес оф гот», что – по его мнению - в переводе на русский язык означает «Купчина божьей милостью». В условиях современности наиболее «успешные» и «состоявшиеся» рыночники являются «членами списка «Форбс» и – может быть – членами будущего «золотого» или «платинового миллиарда». Вряд ли могла эта 24-ех-летняя «состоявш. девушка» честно заработать себе «состояние»: либо сама награбила (подобно девочкам Сердюкова из «Оборонсервиса»), либо оказывала платные секс-услуги, либо родители «подкинули из награбленного на состоявш.».

А вот и «старожил» среди объявлений:  некий  «мэн» от бизнеса  с 2003 ? года ищет и никак не может найти попутный транспорт для вывоза из далекого села в столичный город  15-и ж/бетонных плит ПК-49 или ПК-59. Наверное, плиты-то «бизнесмэн» притырил  во время землетрясения для собственных нужд, а вот вывести их из эпицентра землетрясения за 500 км оказалось ему не по силам. Действительно, 15 железобетонных плит не унесешь на своих плечах – даже частями, поэтому вот уже девятый год разносится по газетным страницам  вопль его души. В завершение раздела объявлений Последователя Макара Нагульного восхитила ДЛИННА столбиков для устройства забора. Словечком «длинна» частенько грешил в своей писанине и Кашенька Сономарев – один из «столбов» или «столпов» местной геологической мысли.



























27
Финал или фингал.

В четверг, 17-ого января, наступил период полураспада действующих лиц Пятой палаты. Спекулянтыча пообещали выписать сразу после обеда; Пашу Замдиректора и Охотникова – на следующий день, в пятницу. Последователь Макара Нагульного был отправлен – с надеждой на пятничную выписку – на велоэргометр. Человеческие кванты, собранные неведомой силой в ядре Пятой, должны были разлететься по Вселенной.

К 12-21 часам местного времени в Пятой палате образовалась гнетущая тишина. Ни одна из тем, предложенных для разговора Пашей Замдиректора и Спекулянтычем, не имела продолжения. Слова или их смысл, похоже, застревали в почти осязаемой атмосфере, заполнившей палаточный объем до самого верха, и падали куда-то за кровати.
Казалось, коллектив больницы готовил торжественный реквием для действующих лиц Пятой: с утра кормили клейстером, именуемым «перловая каша». Давненько мы не ели такой дряни. В обед повара реабилитировались, предложив вкусный крупяной суп и зразы с двойной порцией гречки. Спекулянтыч поспешно доедал принесенное: вот-вот к нему должна была прийти сестра или врач с ожидаемой  выпиской. «Счастливчик!», - с завистью подумал Последователь Макара Нагульного. Рукопожатия. Пожелания здоровья. Ушел… Ужинали двойной порцией запеченного картофельного пюре с тоню-у-сеньким слойком мясного фарша.
Без Спекулянтыча Пятая палата потеряла всю свою прелесть и шарм, превратившись в один из многочисленных казематов, на которые разделены все лечебные учреждения всех стран мира.   Кажется, что все осталось прежним: и  люди, и стены, и вечерние уколы и уже различаемые голоса медицинских сестер в коридоре, а вот не стало Спекулянтыча и окружающий мир изменился до неузнаваемости. С уходом каждого из нас изменяется и мир, остающийся Будущим.

Послесловие. Пятница

В пятницу с утра пространство пятой палаты залил яркий свет мощных потолочных светильников, в котором так хорошо читается – результат отсутствия экономного Спекулянтыча, в «царствие которого» мощные потолочные светильники не зажигались вообще. В их ярком свете растворилась мумия головы «муравьиного царя»: в сером зеркале плафона была видна лишь длинная светлая полоса. Исчезло немного волшебное очарование Пятой палаты – закончилась история действующих лиц, ее населявших. На койках лежали и сидели «уважаемые больные», которых полным-полно в любой больнице мира. Уже и место Спекулянтыча было занято иным человеком, а в коридоре дожидается освобождения «моей» кровати еще один «кардиологический» больной. Прощай, Пятая палата! Последователь Макара Нагульного открыл дверь и шагнул вечернюю хмарь жизни, озаряремую фонарями уличного освещения.