Вечер, ночь и утро...

По королевской спальне волнами расходился полумрак. ОН небрежно упал на широкую кровать, подминая под себя постель и втягивая снежный аромат свежего белья. Не двигаться, растечься, не шелохнуться... Блуждать взглядом по стенам и ловить на полу радужные отсветы осыпавшихся с костюма блёсток — на большее он сегодня не был способен. Эта ночная прогулка по городу, полностью подчинённая Её власти, ещё блуждала лёгким ознобцем по его телу, пробегала по позвоночнику, поднималась по плечам к голове и оттуда, уступая теплу комнаты, горячей волной возвращалась  в широкую грудь. Сейчас Он, ни о чём не думая, весь отдавался этому теплу,  его чувства — его взгляд , его слух- всё было рассредоточено, окутано усталостью и ночью. Он не думал даже о НЕЙ и не жалел о том, что её нет сейчас в этой спальне. Её прикосновения могли стать верхом блаженства, но сейчас у него не было сил ни на это блаженство, ни на ответную ласку. Тишина, мягкий свет, тепло постели — всё смешивалось и сливалось в одну незримую пелену, постепенно окутывавшую его сознание.Он отдавался этой пелене, лишь изредка приоткрывая глаза и повернув голову в сторону чуть приоткрытой форточки.Эта струя  прохладного воздуха , чуть пахнущая морозом, примешивалась к  уюту комнаты  и дарила волшебные сны...Сны , от которых порою сладко вздрагивало всё тело...Вот и сейчас Он, прикрыв глаза, расслабленно зевнул, чуть потянулся, устраиваясь поудобнее и...зацепившись ногтём за простыню, невольно вздрогнул. Сон как рукой сняло. Он лежал, пялился на стену, на превратившиеся вдруг в кучку мусора на ковре блёстки, и буквально ощущал, как мысли его, сгущаясь, обретают ясные очертания, собираясь в картины...Он вдруг мысленно увидел дом  с высокой башней и пытающегося подражать ему Молодого, оставшегося в этом доме с Той Другой...Это было её решение и Он не смел с ним спорить. Никто бы не посмел. И всё-таки сейчас, неловким движением выдернутый из блаженной неги, он злился - на себя, на неё... Так приятно окутавшая его тело усталость вдруг перешла в дрожь и беспокойство. Его мощная, покрытая густым волосом грудь, его ноги, плечи,  голова — всё разом не могло найти себе удобного положения в постели. Он крутился, сбивая простыню, и вдруг остро захотел  увидеть Её, услышать её чуть насмешливый голос. Ему вдруг показалось, что он чувствует как её рука  нежно и настойчиво гладит его по голове, спускается вниз, к животу... И как только он подумал о Её руках — он успокоился, расслабленно вздохнул и провалился в  сон.
Проснулся он поздним утром. Крохотный солнечный зайчик, под стать отразившей его блёстке на полу, прыгал по одеялу и Он поймал себя на том, что вертит головой, пытаясь уследить за пятнышком света. Где-то в глубине квартиры хлопнула дверь,звякнули брошенные на столик в прихожей ключи и, едва уловимые, послышались звуки мужского голоса. Звучный и уверенный, этот голос лился по коридору, заполняя каждый уголок огромной квартиры. В нём  слышались  радость и усталость ,энергия и голод, и для Него, только что проснувшегося и лениво валявшегося сейчас на кровати, этот голос был - ВСЕМ. И уже невозможно было оставаться в постели, невозможно было не ринуться вон из спальни по коридору навстречу этому голосу, этим  долгожданным объятиям. Ещё мгновение  и ОН - провёдший не одну одинокую ночь на огромной кровати, а сейчас обхваченный сильными руками — уже безудержно вылизывал каждый миллиметр такого любимого, улыбающегося огромными глазами лица и ничего не слышал кроме голоса, радостно приговаривающего: «Бонди! Бонд! Собака моя! Соскучился, мальчик!...»