Я который век... мужчина за сорок... Из Битвы

– Я который век смотрю, мой любимый, на них,
И до сих пор никак не пойму
То ли это дерево зло, то ли камень псих,
Что им нужно на земле? Почему
Не попросят совету?.. Ведь живут вблизи…
Ты умный, ты у них спроси.

– Хорошо, я спрошу: когда такой аппетит,
Как самих вас ненависть не сожрала?
Почему моя женщина очень сильно грустит
И глупеет, глядя на ваши дела?
Я спрошу их так… или спросить не так? –
Отвечал с улыбкой рыбак.

– А может, рассказать им про единство душ,
Про то, что кровно родство всего и вся,
Про то, что все они повыпозли из солнечных луж,
Из которых пить бы ещё, да уже нельзя.
Рассказать, чтоб не точили друг на друга ножи?..
– Расскажи, умный мой, расскажи!

– А вдруг они пробурчат – смотри, какие мы разные,
И рады дружить, да, видимо, с разных звёзд…
И все слова твои, дорогая, слова прекрасные
Не сольют их в объятиях… звезда звезде рознь…
– А ты про любовь им скажи, скажи с отчим укором,
И тут любовь им сделается общим корнем.

– Ах, какая ты умная! – засмеялся рыбак жене,
Каменный болван чурку полюбил деревянную!
Да когда человек у человека далеко не всегда в цене,
Как им растолковать эту мысль, мысль великую, странную?
Нет, пусть до конца дободаются – до сокрушения лба…
– А вообще-то, жена, ты не так уж глупа.

Я и сам не ведаю, за что полюбил тебя,
Мы же ведь тоже разные, и даже очень,
Сколько веков друг на друга смотрели, скрипя
Сердцем, как пустая капуста и выдранный из неё кочень…
– Да-да, мой любимый, я помню, как было под солнцем темно,
Холодно, розно, бессмысленно… пока не стали одно.

А теперь я люблю тебя, милый, и любовь затмила миры,
Да и нет их, миров, есть только  ты и я…
– Ну, видишь как просто всё – стоило выйти из глупой игры,
И в нас, как в единой точке, связались узлы бытия…
Ох, я заврался, наверно… слишком сложно я говорю…
– Говори, мой любимый, любого тебя я боготворю!..


***
Так, может быть, мужчина лет за сорок,
Влюбляется в девицу молодую,
Невинную, светящуюся нежной,
Прозрачной кожей!..
Разве только бес
В ребро и седина в бородке
Его, козла, влекут к ней? А не жажда ль
Сквозь ризу кожаную, нежную ещё,
Светящуюся, тонкую, златую,
Приникнуть к Сути?.. Да, его осудит
Молва людская, суд мирской осудит
И назовёт козлищем похотливым.
Наверно, будет прав тот суд… конечно,
Он будет прав. Но разве только похоть
Влекла его, не могущего к Сути
Пробиться на земле никак иначе,
Как только излияньями смешными,
Признаньями в любви простой девчонке,
Которая ещё горит, сияет
Остатками, но всё же – Сути... грустно.
И грустно то, что девочка не знает:
Суть золотая скоро, слишком скоро
Её покинет, и в её младенца,
Которого родит она, вселится,
Найти бы мужа только поскорее!
А этот... что он ей? Она сегодня
На сверстников своих взирает зорко,
Выискивая жертву для семейной
Счастливой жизни... что его признанья!
Он сед, он глупо втюрился, и ей
Смешон... сейчас ей хочется младенца
Здорового зачать, сейчас ей мужа
Найти бы помоложе, поздоровше,
Ну и, конечно, – крепкого бюджета,
Ну и немножечко любви – в самом начале,
Но – страстной, молодой любви!.. А жажда
Той Сути для неё всего скорее
Неведома. И просто непонятна.
Она придёт – позднее...
                мать целует
Младенца своего с той жаждой Сути,
Что высмеена ей самой когда-то
В несчастном и седом, непреткновенном
Искателе земного идеала,
Искателе – чего? Той Сути? Риз?…