Приключения Путяты!

Однажды осенью решил Путята на охоту съездить. И не то что добыча очень нужна была, хватало тысяцкому еды, и не меха ценные зверей пушных, к зиме шубки свои поменявших, охотника прельщали,а скорее отдохнуть от дел повседневных хотелось. Иногда, одному побыть, в тишине посидеть, да звуки лесные послушать человеку ой как надо. Потому и не взял с собой тысяцкий ротников, не взял свиту ни большую, ни малую.Один поехал. Конь при нём, он при коне, а боле и нет никого. Да лук верный, да стрелы калёные. Сабля и рогатина. От злого зверя и лихого человека отбиться! Снег осенний первый недавно выпал. Пороша лёгкая метёт. Хорошо! Следов вокруг,следов. Вот заяц пробежал следы по привычке путая да петляя, вот лисичка-сестричка бежала, следы заячьи распутывала. А вот и серый волчище на охоту вышел. И птичьи следы есть.И лосиные. Раздолье. Хорошо в зимнем и осеннем лесу. Простор для охотника. Знай читай книгу лесную, ежели грамоте такой обучен. Не пропадёшь. Будешь с добычей богатой. Едет Путята день, едет два. На ночь остановится, ель сухую завалит, на неё поперёк ещё две. Готов ракулет. Так народ угорско-финский свой зимний костёр зовёт. Горит огонь до утра, тепло охотнику рядом с ним, да и зверь дикий не подойдёт. Пламя ровное, тепло как на печке, спи спокойно всю ночь. Не страшен тебе мороз ночной, и воду вскипятить можно. Пельмени, что из дома взял, сварить. Конь тоже к огню жмётся, в темноту глазом лиловым косит. Не дай Бог волк наскочит, встретит его конь копытами задними. Так встретит, что и охота у волка нападать пропадёт на веки. На вторые сутки пути видит Путята, что лес совсем густой стал да тёмный, а на поляне избушка стоит. Обычная, каких и в городе на посаде полным полно. Слез витязь с коня, привязал его к балясине крыльца, поднялся по ступенькам и в дверь постучал. Слышит голос: "Входи,добрый молодец." Вошёл, на икону старую в окладе серебряном перекрестился, шапку скинув! Видит, сидит за столом старик возраста уж очень преклонного. Может и в сто годов, кто знает. Говорит Путята слова вежливые, о здоровье справляется, как дела спрашивает, имя своё называет? Отвечает старче: "Садись, Путята на лавку, вечерять будем. Ты извини, но мясного и рыбного нет у меня, хлебушком тоже тебя не побалую, но вот есть мёд десяти сортов, орехи лесные отборные, ягоды в меду вареные, грибы мочёные и солёные. Отвечал Путята со всем вежеством. Спасибо, мол, на добром слове и угощении. Позволь и мне лепту свою внести. Вот у меня есть медвежатина копченая, хлебушек аржаной, правда в виде сухарей, пельмени мороженые, да фляга вина фряжского. Быстренько пельмени в горшок, в печке сварил, медвежатину ножом покромсал, сухари на плат чистый высыпал и флягу посерёдке поставил. Стол прямо хоть и князя угощай! Сидят дед да Путята, едят, друг друга еду, питьё нахваливают. Ну и фряжское вино мимо не обошли. Дед понемногу, а Путята с устатку отведали. За окном ночь опустилась рано. Осень же поздняя, а не летние месяцы. Ветерок разыгрался, метель, снег так и валит. В трубе ровно кто сидит и воет. Морозец закрепчал. Только Путята подумал, как конь его там, а уж дед говорит, что коня давно в крытый загон поставил и сена свежего задал. Удивился Путята. Вроде вот они оба два за столом сидят,  не отходил никто никуда. Но сомнению слова человека старого подвергать не стал. Решил позже сходить коня проведать. На стене в поставце лучина горит, тени по стенам всякие, трав сушёных пучки за печкой висящие как живые от воздуха тёплого колышатся, старик с молодцем речь завёл. Речь, странную непонятную. Давным давно, говорит, был у  меня брат родной. Я человек обычный, ростом, как видишь, не вышел, а брат мой был человек-гора. Медведя кулака ударом убивал, на кабана с голыми руками выходил. Бывало схватит кабана за ногу заднюю, да об пень.Вот и весь кабан! Но вот нрава он был самого открытого. Последнюю рубаху незнакомцу отдаст, для друга или подруги вообще ничего не жалел, и звали его поэтому Добрыня. У него друга было два. Илюшенька из города Мурома, села Карачарова, да Алёша, поповский сын. Стали три товарища богатырями русскими, от ворогов лютых Русь матушку грудью заслоняли, свою жизнь не жалели, а уж вражескую и подавно. С хазарами хлестались и с печенегами и  всегда с победой были. Самым среди них богатырём сильным был Илья-муромец. Добрыня тоже силён был, но и в науках зрел, имел нрав рассудительны! А Алёша-попович, тот не силой был силён, а напуском смел. Хоть бы и на войско целое, налетит, нашумит, побъёт сколько-то вражин лютых и нет его. Благорастворился в воздусях! И такая дружба меж ними была, что один без другого и есть не садился и спать не ложился. Одно слово, не братья родные, но уж побратимы точно! Да вот беда и их врасплох застала. Поняли враги, что не совладать им с богатырями русскими, напустили на них Морену-Смертный Сон. Волшебница та девицей красной прикинулась, да всем троим и повстречайся в глухом лесу. Уж чего только ни плела она про беды свои и тягости! И из дома её злая мачеха выгнала, в лес на смерть верную отвести приказала, и не ела она давно ни кусочка малого, не пила росинки даже. Так что вот-вот умрёт смертью лютою неминуючи! Русские люди народ доверчивый. Слушали, ахали, а затем кормить, поить бросились. Ковёр раскинули, все свои запасы выставили, угощайся, погоди умирать! Ну и сами перекусить решили. Улучила Морена минуту и подсыпала богатырям в вино растёртый корень Засыпай травы, где сидели Илюша, Добрыня и Алёша, там и заснули сном смертным, непробудным, не стало на Руси богатырей! "Вот я",-говорит дед,- "ведун от рождения. Знаю травы разные и заговоры, могу болезни лечить, боль заговаривать. А вот от смерти не  знаю я заговора, лечить от неё не умею. Ты вот удивился, поди, что конь твой в стойле тёплом стоит, а никто его туда не вводил. Просто я слова такие знаю, что звери и лесные и домашние меня слушают, поперёк воле моей не идут. Ничего тут особого нет. И мы люди, и звери, все на Земле-матушке живём, все друг с другом повязаны, не можем связь эту порвать. Только мало нас, ведунов осталось, кто своей смертью от старости помер, а кого и силы вражие истребили. Много мне лет, скоро уже и я за братом своим Добрыней вдогонку пойду к людям верхним, праотцам нашим, что до нас жили, нам в сбережение Русь оставили. Поверь ты мне старому! На три дня непогода разыгралась, метель да пурга дороги все замела, нет в лесу прохода ни пешему, ни конному. Погости у меня, может мне в деле одном поможешь. Провижу я, что и далёкие правнуки наши с ворогом не раз ещё схлестнутся. Им подмога иногда надобна. Могу я тебя на время малое во времена далёкие переправить. Там люди русские живут, твои потомки, внуков правнуки! Язык за много лет изменился, но вера православная как была, так и осталась. Язык-дело наживное. Я зверей, да птиц словеса разбираю, а тебе людей русских понимать помогу. Вот семечко малое. Пусти его в ухо, всё понимать будешь, что на русском, что и на других каких языках, а сейчас спать ложись. Отдохнуть надо.Силы тебе ещё понадобятся."
Алекс Юстасу. "Прошу извинить за применение столь избитых псевдонимов.Считаю своим долгом несколько расшевелить ситуацию. Вступил в континуум-отношения с тысяцким Путятой. Объект легко идёт на контакт. Характеристики положительные. Настрой в пределах нормы. Физически развит. Владеет современным ему вооружением. Патриотичен. Благоразумен. Смел. Сильны идеи государственности. По физическим данным и морально-волевому настрою вполне годится для проведения экспериментального исследования, определяющего ведущие черты формирующейся русской народности.П еренесение объекта в различные временные и ситуативные частности позволит выявить характерные особенности, присущие современному русскому человеку издревле, вызванные особенностями проживания на родовой территории в условиях постоянного враждебного окружения. Достигнута предварительная договорённость об использовании во временном эксперименте с самим субъектом. Предлагаю начало семнадцатого века, Костромскую губернию. При получении разрешения, приступаю к эксперименту немедленно!" Пусть будет Юстас, хотя и сверх архаично. Алексу: "Даю добро на проведение экспериментального континуум-погружения. Примите меры к максимальной сохранности объекта эксперимента. Не забывайте про схлопывание пространства-времени. Желаю Удачи!" Юстас. Путята проснулся от того,что кто-то вежливо, но настойчиво тряс его за плечо. Старик-ведун, увидев, что молодец уже бодрствует, пригласил его к столу. За завтраком, хотя судя по отсутствию света в окошках, это мог быть и обед и ужин, спросил Путята: "А что делать он должен?" На что и ответ получил: "Действуй по совести, как сердце твое подсказывает. Слабых защищай, своих выручай, не давай пропасть тем, кто в беду попал.  А ежели согласный ты,то прямо сейчас и приступим. Делать тебе ничего не надобно .Видишь доска стеклянная светится? Положи руку на середину, да перекрестись! Так Путята и поступил. Оказался он в той же самой избушке, но один. Зимняя непогодь за окном, сумерки. Всё так же,как и было, но деда-лесовика нет. Сидит Путята за столом, в печь горящую смотрит. Угольки потрескивают, пламя ровное, дыма нет. Видно, дрова отборные, берёзовые. Так и тянет жаром от печи. Уютно в избушке. В зимнюю непогоду у печки сидеть, метель за окном слушать, куда как лучше, чем в лесу сугробы немеряные мерить, по пояс проваливаясь. Вдруг вдалеке крики раздались, голоса людей множества. Вроде понятно всё, да не очень. Достал Путята семечко малое, в ухо своё его опустил и смысл речей сразу тёмным быть перестал. Понятно всё.Вот многие кричат: "Куда ты завёл нас, безумный старик? Жизнью заплатишь, тварь русская. Пся крев! Матка бозка Ченстоховска! И как это мы тебе поверили?" Тут в избушку ввалилось несколько человек, одетых в богатые одежды, отороченнные мехами, в меховых шапках и рукавицах. По виду и князю впору так одетым быть. Сапоги дорогие, кожи лучшей, сабли с камнями драгоценными не рядовым воинам принадлежат! Глядь, среди них человек, на языке другом говорящий, который Путяте и так бы понятен был. Русский человек! На него слова бранные воины и обрушили. Кричат, казнить грозятся. А тот только что и говорит, что шли бы вы все к чёрту. Я и сам заблудился. Не понравилось Путяте, что гости непрошенные ни богу поклон крёстный, ни ему "здравствуй". Так на Руси не принято! Если не ворог ты, то и в избу чужую не вламывайся, постучи, разрешения спроси. С хозяином говори с вежеством, обычаи уважая. Встречался Путята с купцами с острова дальнего, Рюген именуемого, знал, народ там и в Пруссии соседней когда-то в родстве дальнем с русскими был, в Полонии тоже народы родственные живут. Да вот дело какое. Русские веру свою древлюю от Византии приняли, из святого града Константинополя, а многие народы веру христианскую от Рима восприяли. Хотели христиане католические и Русь под свою руку взять, да поздно, вера греческая на святой Руси, не поддаются русичи, веру истинную менять не собираются! А пришельцы словно только сейчас заметили, что у жилища хозяин имеется. Тот что одет богаче всех был на лавку присел, вина себе из фляги Путяты налил и говорит, грозно брови хмуря: "Кто таков? Откуда, бродяга, будешь? Отчего не встаёшь и меня, пана Ходорковского, не приветствуешь?" Отвечал Путята вежливо, на языке всем пришлым понятном, объяснил вещь и так явную .Живу я здесь. Решил себя до поры до времени сдерживать, не давать гневу пути! Удивились гости незванные. Один из них наружу выглянул, приказ отдал воинам лагерем становиться, к ночлегу готовится, да горячее варить, а тут и разговор завязался. Присели чужаки за стол, распоряжаются воины польские хозяйскими припасами, мёд из погреба тащат, снедь всякую, какую найти смогли! Так себя только завоеватели ведут. Спросил Путята, что ,мол, в лесу глухом столько воинов ищет? Метельи морозец знатный, не время по погоде такой в походы ходить, можно и себя и коней погубить. Отвечал наиглавнейший слова через губу цедя, так с равными не разговаривают. Всем видом понять даёт, что не ровня Путята не только ему, но и воину польскому последнему! Говорит, на русского,что с собой притащили, показывая. "Этот лайдак взялся путь нам открыть. Через лес зимний обещал провести, да так,что бы смогли мы князя Пожарского с дружиной малой перехватить. Много вреда от войска князя отрядам нашим, а если удастся русским ополчение народное созвать, да войско на Москву двинуть, то не удержаться тогда нам,полякам. Не быть сыну королевскому Владиславу царём Московским, не приведём жителей местных под руку Святого римского престола. Так всё в душе у Путяты и закипело. В его время Москву враги сжигали, столько веков прошло, враг опять на Русь пришёл! Но молчит, понимает, что не время сейчас одному против войска целого выступать. Мудр был, в годах зрелых, знал, когда говорить, а когда и промолчать лучше! "Может",-говорит,- "я вам чем помочь смогу?" "Может и можешь",-отвечает пан наиглавнейший.- "Завтра проведёшь нас через леса эти на тракт проезжий, что на Кострому город ведёт. Дойдём, награду получишь деньгами, а вилять будешь, так у нас закон один. На виселицу! Мы так говорим: "Вешай рядом собаку, русского лайдака, да русина козака." И рассмеялся довольно! Опять сдержал себя Путята. "Позволь", говорит,- "русского, что с собой привели, покормить?"  "Незачем",-поляк отвечает.- "Эй, хлопы! А узнайте мне имя русского, что с собой мы привели. Ивашка! Я так и думал. Раздеть догола, салом натереть и в лес отпустить. Пускай и вправду дорогу до города разыскивает, а если не сможет, то волки дорогу подскажут! Ночь и так темна, так что глаза тебе ни к чему. Простишься сейчас с ними!" Дальнейшего развития событий не допустил Путята. Пан Ходорковский, получив внезапный удар в голову, затылком влетел в дубовые брёвна избы. Сабля порхнула в руку Путяте, и два стоявших рядом с ним пана, как бы наткнувшись на острие, рухнули на затоптанный грязными сапогами пол избы. Ни минуты не мешкая, стоявшие у дверей кинулись на единственного защитника русских, но не тут-то было. Казалось, что рогатина сама выпорхнули из угла, где она стояла! Первый напоролся на острие, а два других, получив по головам рукояткой, тихо легли на пол и никакого сопротивления более не оказывали. "Давай, вяжи тех, кто жив ещё",-прорычал не остывший  от кратковременной, но жестокой схватки Путята! Избежавший уготованных ему смертных мук русский, при ближайшем рассмотрении оказавшийся мужичком лет сорока, не мешкая бросился снимать с поляков ремни и вязать им руки и ноги. Не забыл он и про кляпы, воткнув каждому в рот их собственные меховые шапки! Валявшийся у стены пан Ходорковский начал с трудом приходить в себя. Увидев, что руки и ноги его связаны, а говорить он не может, поляк замычал, попытался вскочить на ноги, но только лишний раз убедился в тщете своих попыток. Тем временем бывший пленный закрыл дверь на засов, так что попасть в избу, учитывая узость окон, стало не возможно. Сразу признав в Путяте старшого, он спросил о ходе дальнейшего. "Чего", мол,- "делать будем? Могут и поляки сюда сунуться, да и нам через войско ихнее, на постой расположившееся, не пройти. Тысяцкий выдернул кляп изо рта пана Ходорковского и тихо сказал: "Не кричи, на помощь не зови. Начнёшь, жизни твоей конец. Слушай и отвечай коротко, по делу. Тогда жив будешь. Если понял меня, моргни два раза." Глаза пленника судорожно заморгали! Перемена ситуации не прошла даром. Умирать пан явно не хотел. "Вот тебе вопрос. "Кто тут у вас всем войском руководит, приказы отдаёт, кому все подчиняются?" Пленник, с трудом отдышавшись, отвечал, что старший он и есть, приказы его выполняются, никто их обсуждать и не подумает. И второй вопрос: "Если ты сейчас из лагеря выедешь, какие слова потайные надо стражам сказать, что дозором стоят и какой отзыв на слова эти будет?"  "Славна цуйка", отзыв "Вудка польска". После чего панская шапка была возвращена на место, и пан Ходорковский лишился возможности общения. Погасив лучину, освещающую избу, Путята приказал своему соплеменнику одеться и вооружиться одной из  сабель связанных польских воинов, сам быстро накинул на плечи бараний тулуп, одел на голову шапку, препоясался поясом с саблей и, взяв в руки рогатину, шагнул за порог. Ночь сразу укутала беглецов метелью и темнотой. Конь Путяты оказался на месте. Он стоял в крытом загоне рядом с конями нескольких польских военачальников. Иван быстро подседлал одного из польских коней, пока Путята приводил в порядок своего коня, вскоре оба всадника выехали из ворот загона и медленно, стараясь не привлекать к себе внимание, шагом продвигались в сторону от костров по направлению к темневшему вокруг лесу. На выезде из стана стража потребовала ответа на вопрос о знаменитой польской водке, который и был незамедлительно дан! Два всадника оказались посреди засыпанного снегом леса. Мела метель, снег густыми хлопьями носился вокруг, сбивая с ровного хода коней, заметая следы беглецов, препятствуя возможной погоне. Вскоре стало ясно, что все опасения напрасны. Найти двух всадников в такую погоду и в таком лесу было немыслимо. Отъехав ещё с три версты, решили остановиться и заночевать. Огня решили не разводить. Холодно в зимнем лесу, но ничего! Путята был ко всему привыкшим, а уж Ивану и выбирать не приходилось и так жизнь его спасло чудо!Сколько там голый человек, да ещё для запаха салом натёртый, в зимнем лесу проживёт? Как время медленно не тянись, а конец будет.Хоть и не скоро,но рассветать начало, пора и в путь дорогу. Тут Путята и говорит, дороги наши здесь расходятся. Ты к своим пробирайся, да постарайся полона вражьего избежать, а я по своим делам ехать должен. Так что прощевай, не поминай лихом. Обнялись они на прощание, да и поехали в стороны разные.