Расходный материал!

Дилижанс медленно приближался к лежащему на белом покрывале свежевыпавшего снега городу. Большие снежные шапки, казалось, надвинулись на глаза окон, сразу ставших старыми и подслеповатыми. Шпиль городской кирхи пронизывал потемневшее, насыщенное беременное снегом небо. Утро давно наступило, но снег, призванный оживлять и очищать, не отражал солнечных лучей. Облака висели так низко, что могли бы скользить по шапкам прохожих. Мерно бил колокол. Дымки из труб не вились, уходя в небо, а, спускаясь, стелились по земле. На заваленных снегом улицах не видно было прохожих, даже бродячие собаки, сбившиеся было в предверие зимы в довольно большую стаю, куда-то исчезли. Дилижанс развернулся на главной городской площади и встал. Возница, одетый по традиции в нарядный красный лапсердак, черные сапоги и шёлковый цилиндр, остановил лошадей и с трудом слез с облучка. Медленными шагами, приплясывая на ходу и постукивая ногами друг о дружку, дуя на руки, потирая уши, он осторожно подошёл к экипажу и открыл дверцу. Однако пассажиры не спешили покидать дилижанс. Заглянув внутрь, возница издал громкий крик и, не закрывая дверцу, прямо по глубокому снегу, побежал по направлению к городскому магистрату, где не снижая скорости и оттолкнув стражника, пытавшегося задержать его на крыльце, потерявший всякое самообладание человек исчез в здании. Вскоре оттуда выбежала целая группа людей и быстрыми шагами направилась к дилижансу. Однако,можно было и не спешить, поскольку все пассажиры были мертвы! Если бы были видны следы насилия, например, разлитая кровь, наружные повреждения на телах, разорванная одежда, то можно бы было делать первые выводы, обращая сугубое внимание на личность возницы, но ничего похожего вовсе не было. Да! Пассажиры были мертвы, но позы их свидетельствовали о том, что смерть наступила мгновенно и для всех сразу. На лицах не отражались какие-либо знаки, свидетельствующие об ожидании неминуемой смерти. Люди просто заснули, и произошло это совершенно для них неожиданно, похоже, совершенно безболезненно. Прибежавший городской врач подтвердил смерть, наступившую без каких-то видимых причин. Трупы были переданы под опеку городского гробовщика, а кучер подвергнут допросу констеблем, осуществлявшим полицейскую власть в городе. Правда, прибавить хоть что-то, ведущее к раскрытию странного происшествия, ничего он не смог. Стало только известно, рано утром пассажиры сели в его дилижанс после ночного отдыха на почтовой станции. Сам кучер не местный, родом из столицы курфуршества, на правительственной службе уже около двадцати лет, но никогда ничего подобного не видел, да и сейчас предпочёл бы, что бы данное происшествие имело место с кем-нибудь другим! По дороге никто из пассажиров к нему не обращался, никаких просьб тоже не было. Сидят люди молча, дилижанс едет, а что ещё надо? Правда раз ему показалось, что маленькое снежное облачко, минуя его и лошадей, через щели в карете проникло внутрь, но, вот именно, что показалось. Ещё была тень, промелькнувшая в этот миг и скрывшаяся в метели. Действие продолжалось очень недолго, да и,вообще, могло ему только привидеться. Снег валил изрядно, дорогу постоянно заметало, было не до наблюдений. Очень скоро окончился короткий зимний день, и на город сразу опустилась темнота. Газовые фонари и не пытались включать. Метель мгновенно задувала огонь, а снаружи мокрый снег залеплял стёкла, и свет изнуттри был совершенно не виден. Зато ярко светились подвальные окна в кабачке "У толстого Готлиба", единственного места, где горожане мужского пола, могли провести, да, откровенно говоря, и проводили долгие осенние и зимние вечера, согреваясь глинтвейном и огненным пуншем. Пиво зимой было не в ходу. Все знали, что это такое, когда набравшись пива, ты вынужден часто покидать нагретую тобой и супругой кровать, вылезать в морозную стынь комнаты и использовать загодя припасённую под лежбищем "ночную вазу"! Камин ночью тепла не давал, наоборот, в его широко открытую пасть задувало и задувало! Сам Готлиб действительно был необъятно толст, высок ростом и громогласен. Стоя за стойкой, он орудовал черпаками и черпачками, разливая напитки по кружкам и сам относил их посетителям. В большом камине за его спиной вертела пронизывали тушки кур и огромный свиной окорок, а Готлиб время от времени проворачивал хитрую колёсную машинерию, вертела, приходя в движение, подставляли огню очередную сторону птицы и свинины! В громадном котле, поставленном сбоку от пламя, доходил до нужной кондиции гороховый суп на костях от окороков и свиных шкварках, фирменное блюдо заведения, пользовавашееся широчайшим спросом! Над камином,скрываясь в пахучем дыму, висели окорока и колбасы, всем своим видом говорившие о вкусной и обильной жизни обывателей города. Тяжёлые дубовые столы и скамьи легко выдерживали тучные тела горожан и приезжих, но вот использовать их в качестве оружия в случавшихся иногда потасовках как-то никому не приходило в голову. Уж больно неподъёмны и громоздки!В полумраке трактира, освещаемого сальными свечами, стоящими в подсвечниках на столах, висели причудливые клубы дыма. Каждый из посетителей после очередного глотка затягивался своей "носогрейкой" самых причудливых видов. Это мог быть Мефистофель или смешной толстый гном, а иногда просто короткая деревянная или глиняная трубка в виде причудливого лица человека или морды животного. Посетителей было не так и много, выйти из дома и идти по глубокому снегу было подвигом, непосильным для многих городских обывателей. Центром всех присутствующих был тот самый кучер, который доставил в город карету с мёртвыми пассажирами. Из под стражи его отпустили, но констебль настоятельно просил не покидать территорию, находящуюся под его юрисдикцией и при этом так выразительно помахивал своей служебной дубинкой, что и мысли не возникало, не откликнуться на его просьбу! Кучер в какой уже раз повторял и повторял историю, связанную со злополучным рейсом, исправно потреблял пунш и сейчас находился в стадии довольно тяжёлого опьянения. Ещё несколько глотков,  и он сразу опьянел окончательно, сполз со скамьи под стол и захрапел. Никто и не подумал доставать его оттуда и сажать на прежнее место. Сами посетители, откровенно говоря, тоже были уже очень даже хороши. То-есть в той стадии, когда ты и рад бы совершить, ну, рассказать смешное, или вовсе даже подраться, спеть, выбежать за дверь и отлить, да вот только силы у тебя с трудом хватает на то,что бы усидеть на стуле, в очередной раз выпить, да затянуться трубкой. Зимними вечерами Готлиб разрешал засидевшимся посетителям пить хоть всю ночь, поскольку если ты выгоняешь клиентов, то ты и не трактирщик вовсе. Пусть пьют и спят тут же, чем куда-то пойдут и, не дай бог, замёрзнут. Вот тогда  и придут проблемы. Такие патриархальные отношения сложились в городе давным давно. Все знали друг друга, все были соседями, родственниками и кумовьями, последнюю рубаху соседу не отдадут, но если легко и не накладно помочь, оказать мелкую, ничего тебе не стоящую услугу, то всегда пожалуйста! Я тебе, ты мне. Все довольны. Жизнь в городе протекает без проблем. Готлиб уже собирался закрывать входную дверь на толстый засов, когда,  внезапно, раздалась странная, вовсе не похожая на знакомую органную, музыка, дверь широко распахнулась, и в кабачок вошла удивительная процессия. Впереди с квадратным предметом, отражавшим своим покрытием свет очага, шел молодой парень в никогда не виданного покроя и материала куртке, сделанной вроде бы из кожи животного, но сияющей как лаковые сапоги господ офицеров из гвардейской кавалерии курфурста. Под курткой была ослепительно белая, судя по всему, шёлковая рубаха, а завершали наряд синие в обтяжку штаны и коричневые полусапоги. Вскоре выяснилось, что музыка доносится из странного ящика, который пришедший не замедлил поставить на стол остановился, нахально оглядывая посетителей и трактирщика. Рядом замер второй из пришедших, одетый ещё чуднее. Кепи с завязанными поверх тесёмками от отворотов, грязно-серого цвета куртка с меховым воротником, да серые брюки, заправленныен в сапоги с раструбами поверху. Маленький значок в виде цветка на кепи и чудного вида короткое ружьё с откидным,судя по всему, прикладом,и короткой рукоятью сзади, дополняли картину.Третьим был молодой мужчина лет двадцати пяти в бараньем полушубке, тёплых клетчатых брюках и отороченных мехом высоких ботинках. Все вместе они представляли для горожан настолько странную картину, что многие мгновенно протрезвели. Но это вовсе не смутило вошедших. "Здорово мужики",-услышали посетители, ну а затем троица вольготно расположилась за одним из столов. Готлиб попросил горожан успокоится и объявил, что всем,за счёт заведения,полагается по кружке грога, который  прямо сейчас и будет приготовлен. Повстававшие было с мест, охотно вернулись за свои столы, даже кучер до этого не подававший признаков жизни, что-то промычал из-под стола, а затем вдруг запел. У него был приятный баритон, пел он детскую песенку про милого Августина и историю любви,с ним происшедшую, что было несколько неожиданно и не к месту. Готлиб разнёс всем присутствующим по кружке грога, но тут произошло неожиданное. Посетители до этого собиравшиеся продолжать веселие, вдруг стали собираться домой, устремились к входной двери,почти бежа, переступили порог и исчезли в сумраке и метели. Казалось их всех в один момент посетила важная мысль, к выполнению которой все и поспешили. Готлиб выглянул в окно и с изумлением увидал, горжане, гостившгие у него, построившись в шеренгу, свернули за угол и исчезли из вида! В кабачке остались лишь вновь прибывшие, хозяин и продолжавший устраиваться поудобнее на холодном полу кучер. Движимый  человеколюбием Готлиб легко поднял с пола пьянчугу и уложил неподалёку от очага на старую солому, использовавшуйся для растопки, а затем присел к вновь прибывшим, не забыв принести ещё по кружке горячительного. "Слышь,мастер",-услышал он,- "давай чего нибудь пожуём.Я бы сейчас стрескал целый обед. Если есть суп и жаркое, подавай. И хлеба нарежь, что за странный обычай? Пить пьём, а закуси на столе нет." Это опять проговорил парень с музыкальным ящиком, а затем, обращаясь к тем, с кем вошел: "Ну ладно!Пора знакомиться! Иван! Слышь хозяин, а ты на что откликаешься? Как тебя звать то?" - И услышав в ответ "Готлиб" сказал: "Всё понятно. Пиво баварское есть, которое сегодня привезли?" В ответ Готлиб только и смог сказать, что пиво лишь местное, сами его в городе варят, а до Баварии отсюда сейчас и вовсе не доехать, и везти пиво оттуда, когда местное ничуть не хуже, слишком дорогое удовольствие. Молчавший до сих пор парень в униформе, прислонил оружие к ножке стола и сказал: "Мне колбасы жареной, супа из бычьих хвостов и пива." Третий тоже не отстал,проговорив: "И мне пивечка! И кнедлики с капустой и сосиски. Всего побольше, есть страшно хочется." В ответ, покрутив головой огромной как котёл и пожав могучими плечами, Готлиб поинтересовался, а чем господа проезжающие платить собираются?" Все трое достали бумажные деньги и положили их на стол. Это были чешские кроны Социалистической республики Чехословакия, рейхсмарки Дойчебанка и рубли начала девяностых годов двадцатого века. Готлиб взирал на всё это богатство с совершенно отрешённым видом,а затем спросил: "А деньги у вас есть?,- чем привёл собеседников в какое-то странное расположение духа. :Слышь,толстый,-услышал он,- "у вас в сучьей стране русские деньги не катят?" "И рейхсмарки в Германии теперь не в ходу"?,-спросил парень в униформе. "А чем тебя кроны не устраивают"?-поинтересовался третий. Все три пришельца выражали всем видом своим крайнее негодование. Пора было что-то предпринимать? На лицо было явное непонимание ситуации. Ни один из присутствующих, как поговаривали в городе, не врубался в происходящее, но было ясно, что атмосфера накаляется. Первым опомнился Готлиб! Из всех зол он выбрал меньшее. Трактирщикам вообще свойственно стараться погасить в зародыше назревающие конфликты. "Господа",-предложил он,- "давайте ещё по кружке за счёт заведения, да и поесть я чего нибудь соберу, а мы между тем поговорим. Что-то всё происходящее мне лично нравится  меньше и меньше. Странные истории происходят сегодня в нашем городе. Если вы разрешите, то начну я. Вот только соберу поесть и обратно. Я мигом!" И действительно. В глубоких глиняных мисках на стол был подан гороховый суп. Крупно нарезанные куски серого хлеба грубого помола красочно расположились на фаянсовом блюде. Снятый с вертела окорок перекочевал на середину, и пиршество началось. Огромные кружки пива с шапками белоснежной пены как часовые встали по углам , а маленькие рюмки с местным шнапсом  стрекозами летали от столешницы ко ртам. Но вот первый голод был утолён, Готлиб закурил свою трубку, а пришельцы достали из карманов странные блестящие пачки, внутри которых помещались курительные палочки. Все задымили, по очереди прикуривая от свечей, стоявших на столе. Хорошо начищенная бронза подсвечников окуталась клубами табачного дыма. Внезапно из угла комнаты появилась помятая фигура в красном, державшая в руках цилиндр. Это был пробудившийся кучер, замёрзший и протрезвевший. Готлиб молча усадил его за стол и придвинул нож и вилку. Кучер приступил к еде. "Господа!"- воззвал Готлиб!- Не могли бы вы пояснить мне, кто вы, собственно, такие, откуда взялись в нашей стране и городе и почему столь разительно отличаетесь не только от нас , но и от друг друга? Мало того, что сегодня в город прибыл дилижанс, ведомый вот этим человеком, полный мертвецов, так ещё неизвестно откуда появляется неизвестно что, хотя и похожее на людей, но настолько странно одетое, что  и нарочно не придумаешь. Я прошу вас не обижаться на меня,а более полно рассказать кто вы такие, откуда взялись и куда направляетесь?" "И к примеру",-промычал кучер,сражённый, как видно, небольшим приступом белой горячки,- "Ха,ха,ха! Сказал старый граф, думая наоборот! По причине отсутствия." -после чего, замычав, заснул, аккуратно положив голову в тарелку с супом. Готлиб вынул его лицо из тарелки, обтёр своим необъятным фартуком и опустил на стол. "Разрешите мне", раздалось с той стороны стола, где сидел парень в униформе мышиного цвета.- "Сейчас 1942 год, мой батальон "Эдельвейс" сражается с русскими на перевалах Большого Кавказского хребта. Родителей я не помню, меня воспитали Германия и фюрер. С тех пор,как мне исполнилось восемнадцать, я только и делаю, что воюю, ничего иного я делать пока не умею. Что такое война в горах, не мне вам рассказывать. Сами живёте рядом с горами, конечно не такими, как те, что прошли мы-альпийские стрелки из дивизии "Эдельвейс", но всё же и это горы. Зима, холод, лавины сходят с гор при стрельбе, мы идём и идём, и вот уже Эльбрус наш, на нём знамя рейха! Русские оказывают отчаянное сопротивление, но ничто не может устоять перед гением фюрера. Ещё немного, ещё чуть-чуть, и пройдя через перевалы, мы выйдем к Баку. Советский союз, лишённый нефти, падёт, весь мир будет наш! И вот выхожу я сегодня утром из палатки, мороз лютый, а мне надо заступать в караул. Вдруг какой-то снежный дымок, всё проваливается, а я  оказываюсь в сугробе снега перед входом в этот погребок. В компании двух совершенно мне неизвестных, но отнюдь не настроенных враждебно людей. Вот, собственно, вкратце, моя история. "Нох айн маль! Готлиб, наливай!" Как у нас говорят: "Вайн аиф бир рате их дир! Бир аиф вайн канзайн! Тиги таги, тиги таги, хайльт, хайль, хайл!" "Я вот думаю",- с трудом выговорил толстый Готлиб,- "чудны дела нашего господа! Всё, что ни делается, всё к лучшему. За здоровье его величества, нашего курфурста! Пьём стоя!" Готлиб пошатываясь приподнялся над столом и вылил в свой чудовищный рот здоровенную кружку пива и сразу, нисколько не задумываясь, налил в опустевший сосуд шнапса и тоже выпил. Потом, несколько замешкавшись, спросил солдата: "А имя у тебя есть?" "Конечно",-ответил тот, -"при рождении наречён Иоганном. Иоган Гендрих, собственной персоной. Унтер-офицер, заместитель командира взвода альпийских стрелков." Трактирщик задумался, а затем попросил пояснить, о какой такой Германии идёт речь? В настоящее время кроме Австрии и Пруссии, есть ещё несколько десятков германских больших и малых, но вполне самостоятельных государств. Например, Бавария, Мекленбург или Саксония. Ну и ещё много-премного. Так кто из них Германия?  Затем Готлиб повернулся к двум оставшимся, тоже активно поглощавшим еду и спиртное и, показав толстым как  сарделька пальцем на парня в блестящей кожаной куртке, спросил:" А вы кто будете, господа?" "Что? Двоится у тебя что-ли,-спросил тот? На меня показываешь, а спрашиваешь во множественном числе! Ну да ладно, без обид. Первое ,если хочешь с людьми толком поговорить, то пальцем ни на кого не показывай. Иногда могут тебя не понять. Получается, вроде –обижаешь! И во вторых.Не в том дело кто, где, когда, кого и по скольку раз, а в том,что, судя по тебе, мы находимся в веке восемнадцатом. Железный канцлер Бисмарк объединит Германию и к победоносной войне с Францией образуется единое государство. Будет это в 1870 году, ну а сейчас какой?" На что Готлиб ответил-1796 год от рождества Христова! Парень в блестящей куртке тяжело вздохнул и только промолвил: "Ну, дела! Дойче золдатен  из года сорок второго, я вот  из 1978 года, ну,а ты, в клетчатых штанах, откуда и какого года явление?"  К разговору немедленно присоедился третий. "Сам я чех",-бодро начал он,- " родом из Будейовиц. Год сейчас 1968. Советская армия вторглась в Чехословакиюу и подзадержалась. Патрули, дружба народов и всё такое. Надоели вы мне русские и немецкие братья. Я достал ружьё, с которым иногда ходил на охоту, решил немного помешать вторжению, да и число его участников поубавить, только вышел из дома, белый дымок, неизвестно что, и вот я тут! Звать меня можно Яном, для друзей Яношик! Всё! Да!Срочную  служил в полковой разведке, могу работать на радиостанции, а могу и ножом... Смотря чего надо! Прошу не путать с моим сослуживцем по Будейовицам. Я хоть и не бравый, зато настоящий. "Давай теперь ты",-и чех толкнул локтём сидящего рядом. Тот встал и предложил: "Как говорят наши союзники-немцы "Прозит!" Предлагаю выпить за братство всех солдат, бывших и настоящих. Я сам старший сержант, заместитель командира взвода в десанте. Три года, Средняя Азия! Так что мы все здесь, исключая Готлиба, вояки. Выпьем, раз уж так получилось и чёрт его знает, что нас здесь собрало. Но армия это в прошлом. Сейчас я детектив Московского Уголовного розыска. После работы  решил расслабиться, так сказать, отряхнуть прах быта с ног, с приятелями оторвались по полной. Последнее, что  помню, так вышел я из кафе-мороженного на Крымском валу в Москве, снежок валит, морозно, но с алкоголем очень даже ничего. В одной руке магнитофон, в другой бутылка шампанского. Решаю к кому поехать ночь провести. Раз! Белый туман, мороз, и я перед входом в этот погребок! Магнитофон цел,а шампанского как не бывало .А звать меня, как я  уже говорил Иваном". Готлиб в это время, пошатываясь, выбрался из-за стола, направился было к выходу, ведущему  внутрь, но, не доходя, рухнул в угол, где ранее уже лежал кучер, и мощно захрапел. Оставшиеся за столом переглянулись и поняли, пора прояснять ситуацию. Происходившее не укладывалось не только в рамки здравого смысла, но даже и в рамки пьяной фантазии. Три солдата, три представителя трёх европейских народов ,прибывшие из разного времени, не только собрались за одним столом в кабачке курфуршества века восемнадцатого, но пили и ели, разговаривали и вполне понимали друг друга! Как оказалось, наиболее обстоятельным был чех, который, не вступая в дальнейшие рассуждения, предложил разбираться по годам, начиная с наиболее отдалённых, то есть с года 1942. Но тут встрял русский. "Говорю без всякого ухарства",-начал он.- "Все мы сейчас в глубокой временной жопе, из которой мы то ли выберемся, то ли нет. Но! Иоган сейчас в состоянии войны со страной, которую здесь представляю я, а Янек из страны, в то время порабощённой гитлеровской Германией. Так я предлагаю. Иоган! Твоя страна в 1945 году потерпела сокрушительное поражение. Сейчас имеется две Германии, одна из которых полностью ориентирована на Советский Союз. Чехословакия в моё время тоже поуспокоилась. Кстати, в ней до сих пор стоят войска Варшавского договора, русские и немцы в том числе. Нас здесь всего трое, на на дворе восемнадцатый век, но я вас понимаю, так что язык у нас один. И жизнь у каждого одна. Но если мы будем вместе, да при нашем боевом опыте, нас не победить. Это если мы не будем дураками и не начнём с того, что передерёмся друг с другом. Определимся!Итак. Иоган, что у тебя?" "Парни",- сказал Иоган,-"я вам не враг. Те, с кем была война, мои русские ровесники, ещё даже не родились. Нет Советского Союза. Нет Чехословакии. Есть трое нас и немного оружия. Какое там курфуршество, какие немцы, когда в каждом германском государстве живут свои обитатели. Они даже не понимают имена соседей, не воспринимают их речь! Вот и всё, цумтейфель! Из оружия имею пистолет-пулемёт и рожок патронов в сапоге. Да! Есть граната. Ну и штурмовой нож! Во! И в его руке оказывается блестящий в отсветах очага кинжал с хищным орлом на рукоятке. Нож пошёл по рукам, вызывая восхищение. "Редкая вещь",-сказал Иван, но Янек тут же его поправил: Это в наши дни, а в 1942 году такого добра было навалом. И, подтверждая это, Иоган мотнул головой. "У меня",-продолжил Иван,- "из оружия вообще ничего, разве что вот это", - и он указал на магнитофон,- "но батарейки вот-вот закончатся." "Иоган сейчас на войне, а ты",-обратился он к Яну. "А что я! И я был бы на войне. Ну не любят русских у нас в Чехии. Кто к вам хорошо относится? Сербы, словаки, может, болгары. Но эти турки себе на уме! Болгар, он только по языку славянин, а в душе он турок. Так что за их любовь не поручусь. А мы, то-есть чехи, к вам вообще фиолетово относимся. Независимость мы получили от Антанты в 1918 году, затем при Гитлере папаши наши не воевали, а честно работали на Рейх. Заводы  целыми остались. Города не тронули. Вот только из-за придурков партизанских немцы Лидице сожгли. Так это они за убийство солдат своих мстили. Война! Никакого саботажа не было. Гнали танки, да машины, пушки, пулемёты, одежду и обувь для Германии. И с продовольствием всё в порядке было. Умнейший человек был немецкий гауляйтер Гейдрих! Сохранил профсоюзы, платил рабочим, как в Германии, обеспечил безопасность. Молодец! Никто и не воевал против Рейха, кроме английских подонков, да купленных на американские деньги партизан. Ну, ещё,к учка оголтелых фанатиков, ориетированных на Советы. А после войны мы вместо свободы жить как хочется, получили власть Советов. Нужна она нам была? Дальше-больше! Запад живет, богатеет, мы с советскими друзьями всё хуже и хуже. Начали возражать, коммунистов подвинули, а русские нам танки. Поневоле за ружьишко возмёшься. Ну, что,Иван, не прав я?" "Да,нет! В чём-то прав конечно. Я вот что тебе скажу. Если ты думаешь, что мне всё в стране нашей нравится, то, как говорят евреи "Что бы да, так нет!" Мы, русские, не слепые! Видим разницу в уровне жизни, жить как на Западе тоже хотим. Да вот путь-то какой к этому? Твоя страна размером с кота. Ничего не скажу, страна хорошая. Жить можно! Такую и на Запад примут. Помнишь, как вы Судеты по просьбе друзей своих англо-французских отдали со всеми укреплениями? А армия ваша по вооружениям, выучке и количеству солдат армию Рейха превосходила! Я всё-таки исторический факультет Университета закончил, знаю, что говорю! И Германия вас в себя впитала. Была Чехословакия, сталаБогемия и Моравия. А друганы ваши, словаки, быстренько объявили поголовно себя католиками, епископа своего местным фюрером выдвинули и от вас откололись. И ничего. Хуже никому не стало. Ни тебе истребления неполноценных славян, ни террора. Жили при Бенеше и Масарике, стали жить при Гитлере. Всё! А вот что ты думаешь, Россию,которая сейчас Советским Союзом называется, куда-нибудь примут? А если захватят, то будет такой же курорт, как для чехов при Гитлере? Нет!Никогда! Только совсем ослабленную, на части распавшуюся Россию видеть хотят! И, желательно, без населения. Как придаток сырьевой. Всё будет сделано для полного ограбления и полной ликвидации русского народа. Ты вот в бога веришь или в судьбу? "У нас в Чехии почти все в бога верят",-ответил Ян.- а Иван продолжал. - "Так вот, поверь. Господь нас не оставит. Никогда ешё Россия, пусть и порабощённая, пусть ослабленная, совсем в небытие не уходила. Как  человек верующий, я знаю, придут другие времена, изменится мир, изменится Россия, но царить в ней будут наши российские люди всех национальностей. А вы, к нам задом повернувшиеся, опять за помощью к Руси приползёте. Ты не обижайся, не  я разговор этот начал, да и не время сейчас обиды вспоминать. Трое нас, а утро скоро,вот тогда всё истинно важное и начнётся. Ты, Иоган, не грусти. Может тебя бы завтра на Кавказе убили бы, а так сидим, пьём, едим и для решения проблем наших, впрочем, даже не решения, а возникновения их, ещё два века осталось. Так что выпьем, выпьем тут, после смерти не дадут. Вот интересно! Мы сейчас после смерти пьём, или ещё не родившись? Иоган, чего задумался? Парни! А может мы и пьём после смерти, вопреки всем законам природы? И живы! Иоган! Выше нос. Отец мой с вами воевал, отец Яна с вами в мире жил, да сейчас не важно это. Чего задумался, говори. Выговоришься и легче будет! "Я, парни",-отвечал Иоган,-"когда на Кавказе воевал, про многое не думал. Была бы еда горячая, ботинки целые, кофе с ромом, да ром без кофе. Призвали в армию, так пусть офицеры думают, а фюрер от победы к победе ведёт! Я и в Норвегии воевал, и на Крите .Бывал и в Греции. Солдат он как машина, а машина не думает. Отстрелялся, пока рожок меняешь, гранату бросил. И все дела! И вот так вдруг попадаешь черти куда, в век восемнадцатый. До сих пор не верю. Может ошибка какая? Но вы здесь!Сначала, подумалось, подстава .Парни из СД проверку делают. Теперь смотрю, быть того не может. Вот у тебя, Иван, радио, как ты говоришь магнитофон. Так вот, для проверки простого унтер-офицера использовать вещь, которой в природе нет и не будет ещё черт его знает сколько лет, никто не станет. Что я рейхсминистр Геринг?И ты, Ян, одет так, что понять можно следующее, никто такого искусственного меха как на твоей шубе, делать пока не может. Да и про события вы говорите странные. Про Судеты знаю, гений фюрера. Развели вас на бобах, Ян. А Иван добавил "как лохов!" Но про поражение в войне, две Германии, ориентировка одной Германии на Россию, а другой на Запад, придумать такое невозможно. И история нашего появления здесь, рассказ кабатчика, местные нравы, всё это, в целом, подтверждает, мы провалились во времени на пару столетий назад. А что делать? Постараться выжить. Раз уж это случилось, значит кому-то было надо. Думаю, те, кто всё это устроил, сами с нами на связь выйдут. Просто в случайность лично я не верю. (Алекс-Юстасу) "Отбор участников хронологического эксперимента подтверждаю. Проверкой установлено, что унтер-офицер Рейха действительно убит русским снайпером, русский детектив застрелен из проезжающей машины, а чешский патриот убит случайным выстрелом из танковой пушки. Таким образом, повлиять на последующие события и искажение флюктуации временного континуума их появление в восемнадцатом  веке не может. Место проведения эксперимента отрезано в настоящее время снежными лавинами от остальной Германии. Сообщения, о проявлении симптомов  инопланетной жизнедеятельности, постепенно получают реальное подтверждение." (Юстас-Алексу) "В наши цели входит детальное рассмотрение случаев, так называемой "белой смерти", известных  по записям в городских архивах, погибшего под обвалами и снежными заносами города. Ставшие, как вы знаете, достоянием учёных только в настоящее время, эти случаи, могущие повлиять на судьбу человечества в целом, тщательно изучаются как в наших институтах, работающих в текущем, двадцать втором веке, так и при помощи моделирования ситуации с участием реальных участников и с использованием возможностей хроноскопической истории материальной культуры Земли, основы которой, как вы хорошо знаете, разработаны в нашем институте и широко применяются на практике." (Алекс-Юстасу) "Присланный план мною одобрен. Предлагаю играть в открытую,с последующим возможным выводом участников куда-либо в параллельную реальность с целью сохранения их жизней и дальнейшего использования опыта, наработанного в ходе эксперимента." В это время, спящий сидя, с головой, лежащей на столе, кучер,вдруг встал, зачем-то снял алый лапсерда, под которым был вязанный свитер, и, укрыв им лежащего на соломе кабатчика, начал вещать. Рот его оставался закрытым, но всё изрекаемое им, прекрасно воспринималосьокружающими. "Внимание!  С вами говорят те, кто направил вас в век восемнадцатый. Для своих современников вы мёртвы, похоронены и как члены общества перестали существовать. Это не было никак связано с нами. Смерть наступила от причин естественных. На войне, как на войне. Пуля русского снайпера, бандитский выстрел, случайное попадание танкового снаряда, и вы вычеркнуты из книги живых. Но сейчас вы живы! Люди двадцать второго века, сумевшие победить время, просят людей века двадцатого оказать помощь землянам. Нам, всем людям планеты Земля, грозит страшная опасность. В восемнадцатом веке, среди заснеженных гор Альпийской Германии, в одном  из курфуршеств, в то время отрезанном снежными заносами, высадилась группа инопланетян, прибывших из параллельного мира.  Может быть не ведая, что творят, а может быть и со злым умыслом, но инопланетяне применили неведомое  оружие, при котором человек, внешне оставаясь совершенно не повреждённым, теряет способность управления внутренними процессами, интеллектом и разумом, что неизбежно приводит к гибели поражённого. Причём интеллект и разум аккумулируются пришельцами на специальных носителях, с которых можно воспроизвести точную копию, не являющуюся, в сущности, человеком, полностью  лишенную свободы выбора. Созданный сайберг, можно называть и киборг, готов выполнять любое задание инопланетного руководства. Отличительной чертой искусственных существ является ярко красная точка, расположенная под волосами на затылке. При нажатии пальцем на эту точку сайберг прекращает своё существованите и самоуничтожается путём мгновенного молекулярного расщепления, не опасного для окружающих. Всё это стало известно, после обнаружения города восемнадцатого века, якобы, по старым документам, погибшего в результате тектонических процессов в горах и снежных заносов, отрезавших перед этим город от остальной Германии. Где храняться созданные копии жителей в виде информации, есть ли в городе уже созданные искусственные существа, нам не известно. Случайный свидетель события, один из местных охотников, сам ставший впоследствии жертвой пришельцев, присутствовал в месте сбора очередных жертв, видел всю процедуру и сумел не только зафиксировать ход события, но и сохранить написанное, поместив свиток в бутылку, залив её воском и укрыв под трибуной пастора в городской кирхе. Текст прилагаем. После ознакомления, вы можете выйти во двор и в конюшне взять сумки со снаряжением, которое может вам понадобиться для выполнения миссии. В случае несогласия, вы будете возвращены в те точки, откуда были экстрадированы, со всеми вытекающими из этого для вас последствиями. Сеанс связи окончен. Подтвердите словами своё согласие или несогласие!" "Интересное кино",-сказал Иван, обращаясь к сидевшим рядом. Мы тут пьянствуем, неплохо покушали, а, оказывается сижу я с мертвецами, сам мертвец,и ещё и разговариваю через вот этого чревовещателя с двадцать вторым веком. Сходил, называется в кафе. Прямо дрожь пробирает." После чего налил до верху глиняную кружку грогом и выпил. Ян ничего не сказал, тяжело вздохнул и потянулся к своей, а Иоган, перекрестившись мелким крестным знамением, только и вымолвил: "Прямо я как чувствовал, что день добром не закончиться, гадость какая-нибудь случится. Слышишь, аршлейкер",- обратился он к продолжавшему стоять кучеру,- "я согласен. Раз уж меня в России угробили, так, чем там гнить, я лучше  здесь в разведку схожу. Тем более, люди просят уважительно. Согласен! Ну, а вы, чего решили?" Ян встал, допил свою выпивку и сказал: "Согласен!" "Готов повоевать",- только и вымолвил Иван и тяжело вздохнул. Со стороны кучера донеслось: "Договор заключён. Советуем выспаться и утром начать с того, кто первым постарается войти с вами в контакт. Возможно это и будет один из разыскиваемых вами пришельцев или используемая ими имитация человека, которую мы, условно, называем "матрица"! После чего кучер достал из-под стола пустую бутылку, внутри которой можно было увидеть свёрнутые в трубочку листы бумаги. Горлышко, ранее залитое воском, было аккуратно освобождено и доступ внутрь был свободен. Затем кучер уже нормальной походкой подошел к углу, в котором спал толстый владелец кабачка, попытался подвинуть его, но убедившись в полной тщете своего усилия, лёг рядом и мгновенно уснул. За окнами занимался серый рассвет. Снег продолжал свою нескончаемую миссию по приведению окружающего в единое, ровное белое пространство. Близилось утро. Иван потянулся, зевнул и предложил пойти поискать помещение, более пригодное для сна, чем изрядно остывший общий зал и товарищи по оружию отправились на поиски, не забыв прихватить переданную кучером бутылку. Долго ходить им не пришлось. На втором этаже нашлось несколько комнат, оборудованных для постояльцев. Там они и расположились. На кратком совете было решено занять одну, имевшую окно в которое не смог бы проникнуть ни один человек в силу его размера, и приличный  засов, надёжно перекрывающий доступ с внешней стороны. Затем, пока Ян готовил на полу единое лежбище, Иоган и Иван, прошли в конюшню, где сразу заметили две большие сумки из серой синтетики, закрытые на застёжки-молнии и три пары лыж. Взяв по сумке и огрузившись лыжами, новоявленные солдаты образовавшегося отряда вернулись в спальню. Очень скоро все трое уснули. Ни думать, ни принимать какие-либо решения они не могли от усталости и внезапной перемены в жизни. Да и выпитое спиртное требовало, и требовало решительно, сна, сна, сна! Таким образом утро в несчётный раз подтвердило, что оно мудренее вечера! Оглушительный стук в дверь прервал глубокий сон всех троих. Казалось, преграда, отделяющая помещение, где спали товарищи по несчастью, от остальной части второго этажа, вот-вот падёт под грозными ударами. Иван знаком показал, что занимает позицию справа от филёнки, также знаком попросил Яна встать на другую сторону двери. Иоган продолжал лежать, правда быстро передёрнув затвор шмайсера и положив под правую руку десантный нож. Дверь с грохотом слетела с петель, и в комнату буквально ворвался толстый Готлиб, констебль и ещё какой-то человек, одетый в ту же униформу, что и констебль. Ему не повезло первому. Неуловимым движением руки, Иван подтянул его к себе, ударил ногой между колен ,а затем пополам согнувшегося, попотчевал прямым ударом ребра ладони по шее сзади. Этого оказалось вполне достаточно, но только на одного участника. Ян тоже не дремал. цепившись двумя руками в воротник констебля, он резко потянул его на себя, стремительно выдвигая навстречу свою голову. Эффект превзошел все ожидания. Не издав ни звука, констебль рухнул на пол. И в это время застрекотал автомат Иоганна. Прямо над головой Готлиба посыпалась древесная труха и полетели крупные щепки. Затоптавшись на месте и с тоской оглядываясь на поверженных товарищей, Готлиб пролепетал слова извинения, а затем по приказу Иоганна лёг на живот на  пол, положив руки на голову. Это представляло настолько комичное зрелище, что успевшие проснуться приятели громко расхохотались. Лежавший на пузе Готлиб напоминал доисторическое морское чудовище, выброшенное бурей из родной стихии и не знающее ещё чего ожидать от новой среды обитания. "Ну и как это понимать гер обер?"- спросил Иоган,-" С каких это пор в трактирах и прочих питейных заведениях подающий и содержащий заведение нападает на господ проезжающих, пролетающих и проходящих?  А я уже не говорю и о проплывающих, потому что очень скоро в твоём трактире откроется новый источник, и на улицу потекут все твои запасы, которые лично я и выпущу на волю, переколотив  твои горшки и откупорив все бочки. Доннер веттер! Керлшайсе!Швайнехунде и прочие насекомые! Ты чего ради с утра пораньше, в компании с какими-то обормотами нападаешь на честных путешественников? Да я из тебя макаку сделаю!" А Ян добавил: "Как говорил один еврей в наших Чешских Будейовицах, сейчас как дам по твоей глюпой голове, так она провалится в твою грудную клетьку, а ты будешь виглядывать оттуда, как вор из туремной камера. Шлимазл." Иван же, не тратя время, быстро осмотрел поверженных, одетых в униформу и  обнаружил то, что искал. На затылке у каждого пульсировала ярко алая точка! "Ну и что будем делать",-спросил он, на что Иоган, нимало не сумяшеся, быстро нажал на точки большим пальцем. "Гляди-ка",-только и сумел промолвить Ян,видя,как лежавшие на полу тела,внезапно исчезают, оставляя после себя лишь предметы одежды и быта. Что в это время происходило с Готлибом, трудно описать. Он, казалось, стал меньше ростом и ,с ужасом глядя на то что осталось от пришедших с ним, попытался перекреститься, в то же время боясь встать с пола и убрать руки с затылка. Иван нагнулся к нему и быстро осмотрел. Никаких точек обнаружено не было. Перед ними была не матрица, а настоящий живой обитатель века восемнадцатого, только изрядно испуганный, да и кто бы не испугался, глядя на то, как после обычного прикосновения, давно знакомые ему горожане, да ещё и представители власти, исчезают в небытие, оставляя на полу все свои вещи? "Я сейчас",-сказал Иван и через пару минут вернулся с корзиной, полной бутылок с вином, большим окороком, колбасами и караваем хлеба.- "Ребята, пора бы и перекусить, а то с делами нашими скорбными, может, и поесть некогда будет, судя по такому пробуждению. Слышь, толстый, вставай. Не боись, жить будешь, летать никогда,как пропел хор хирургов нашему герою войны Мересьеву. Давай, мужики, подтягивайся. Труба зовет. Есть хочется, да и выпить  надо бы." Готлиб опасливо приподнялся с пола и уселся за стоящий посередине комнаты стол. Иван открыл бутылку, разлил вино по стаканам, именно для этой цели предназначенным и, вроде бы, уже их ждущих. Сразу к столу подтянулись Иоган с Яном, и поздний завтрак или ранний обед начался. Парни лихо орудовали ножами, огромные куски окорока, колбас и хлеба исчезали мгновенно. Чувствовалось, вчерашний день и нервное потрясение не отразились на аппетите присутствующих. Но это, если не брать Готлиба. Тот чувствовал себя не совсем в своей тарелке ,не ел, но пил охотно и много. "А кто такой Мересьев"? - попытался узнать у Яна Иоган. Однако ответ пришлось давать  Ивану. "На твоей войне один русский лётчик был ранен в воздухе и сбит, выпрыгнул с парашютом, долго полз к своим, зимой дело было, обморозился, особенно конечности, и чуть не умер. Однако дополз, но ноги в госпитале пришлось отрезать. Парень не расслабился, а после выздоровления, на протезах вместо ног, смог освоить самолёт и даже сбил пару ваших "Мессеров". Ну, а какой то идиот- композитор придумал написать про подвиг его оперу, над которой смеялся весь наш Союз. Мол, хор хирургов поёт "Отрежем, отрежем Мересьеву ноги",а он в ответ "Не надо, не надо. Я буду летать". Вот такая история."  Иоган, подумав, сказал: Ваша пропаганда была не умнее пропаганды доктора Геббельса. Мы тоже над его рассказами смеялись. Ну не могло того быть, о чём его репортёры рассказывали. Нам-то фронтовикам про это известно! Мол, трусливые русские обороняются палками, и никакого сопротивления не оказывают, а бегут, и их только Каспийское море остановит. Бред. Я-то видел, как русские сражаются. Не дай бог, если засядет группа какая на перевале! Не сбросить, только убить если. А ты попробуй, убей его. Они дома, а мы гости непрошенные. Ну, да, ладно! Это теперь уже прошлое, хотя как вспомню, что ещё вчера в своём взводе был, так выть хочется!" А Иван с Яном только вздохнули. У каждого и свои воспоминания были слишком свежи. Ян толкнул увлёкшегося вином Готлиба в плечо и спросил: "Ну, давай, рассказывай, как ты у нашей комнаты очутился, зачем дверь ломал, где дружков своих подцепил?" А Иван, рассмеявшись, добавил: "От кого скрывался ты и чего скрывал?" Готлиб судорожно поставил опустевший стакан на стол и начал свой рассказ. "Сегодня утром я проснулся от холода. Камин совсем догорел, температура была как на улице. С удивлением увидев себя на полу, спящего рядом кучера и опустошённый стол, всё сразу вспомнил, встал и привел общую залу в порядок. Затем затопил камин и решил, разбудив кучера, послать его за приходящей прислугой, так день начался, начались и повседневные хлопоты: уборка, готовка, ожидание и обслуживание посетителей. Однако разбудить кучера оказалось невозможным, так как спал он сном мёртвым, в прямом смысле этого слова. Поднять его теперь смог бы разве что Гавриил со своей трубой. Для Готлиба это было делом невозможным. Тут в наружную дверь ворвалось морозное облако, а вместе с ним внутри оказался местный констебль и его помощник, которые сразу спросили его о вчерашних поздних посетителях. И что он мог сказать? Пришли трое,странно одетые, поели, попили, денег не заплатили и легли спать! А кто кучера угробил, то лично он, Готлиб, ни сном, ни духом. Пришедшие сейчас спят наверху, устали, видно, да и перепили. Констебль попросил подняться с ним наверх и показать комнату, где расположились постояльцы.Готлиб и показал, а констебль  говорит, ты, мол, в убийстве кучера участие принимал, или, может, помогал только. Это ты в декостерии сам скажешь. Палачу. Ну а мы, пока, по хорошему. Ногти тебе палач вырвет! Убийца! Тихо открой дверь, а далее мы и сами с усами. А как ты её откроешь, ежели засов изнутри?Констебль приказал ломать, а помошник ещё и подхихикивает. Ломать не строить, говорит, душа не болит. Ага! Это у него не болит. Дом-то мой! Ну, да, делать нечего. Пришлось ломать, а далее вы всё и сами знаете." И, судорожно налив вина в стакан, быстро опустошил его до дна. "Хватит ханку жрать",-сказал Иван. Поговорить надо. Ты вчера что-то рассказывал о пассажирах дилижанса, приехавших в город мёртвыми. И где они сейчас!" Готлиб подробно объяснил, как пройти в дом местного гробовщика, на специальном леднике которого сохранялись трупы до момента похорон. Гробовщик был почтенным человеком, членом  городского магистрата и хорошим знакомым Готлиба. Иоган предложил отпустить трактирщика заниматься текущими делами и, когда тот вышел, посоветовал прочитать содержимое бутылки, а также разобраться с тем, что же находится в полученных от представителей 22 века сумках, с чем все и согласились. Сумки были открыты, и на кровать выложили три костюма спортивного типа, три очень лёгкие и тёплые куртки, перчатки, вязаные шапочки, свитера, тёплые носки и много другое. Куртки и костюмы были серо-серебристого цвета, что позволяло им идеально сливаться со снежной поверхностью. Порадовала и добротная обувь, лёгкая, тёплая и с рифлёными подошвами, весьма пригодная к горным зимним условиям. Три автомата неизвестной конструкции, правда, весьма, напоминавшие АК-47, масса патронов, осколочные гранаты, гранаты со свето-шумовым эффектом, три штык-ножа, аптечки, снабжённые инструкциями, и запасы еды в тюбиках, пакетах и упаковках. Не забыт был и пластит, взрыватели, несколько магнитных мин, наручные часы, компасы, карты местности, вплоть до полного плана города, как бы сфотографированного с высоты птичьего полёта. "Короче, не было ни гроша, да вдруг алтын",-как сказал Иван, осматривая все эти сокровища. Тут же, не откладывая, переоделись, разобрали оружие, проверили и, убрав в лёгкие рюкзаки запас еды, патронов, взрывчатку, гранаты, мины и аптечки, остальное переложили в одну из сумок, которую и спрятали между балками низко висящего потолка. Туда же был припрятан навеки замолчавший магнитофон. Лыжи было решено закопать чуть подальше от дома в высоком снежном сугробе. Попутно, Иван вспомнил, как классе в третьем пришёл в школу с лыжами, а по расписанию сегодня были занятия в спортзале. Вот он и спрятал в сугроб у школы лыжи, а после уроков так и не смог их найти. Какой-то предприимчивый пацан воспользовался подарком судьбы и присвоил лыжи с ботинками. Ох, и проблемы тогда возникли дома! Пришла пора  ознакомления с найденным в пустой бутылке рассказом. Читать доверили Яну: "Я, Пауль Иоахим Мюллер сего дня собственноручно сделал эти записи. Всё началось несколько дней назад. Поскольку погода стояла хорошая ,я решил на лыжах сходить в горы, так как намеревался поставить силки на зайцев и, по возможности, выследить и убить косулю или кабана, так как на вырученные деньги мне необходимо было пополнить запасы пороха, кремней и починить мои охотничьи сани. Да и о еде приходилось заботится, потому что хозяйства своего я не вёл, домашних животных не содержал, землю не пахал, а есть всё равно хотелось. Оставалось одно, добывать еду на охоте и с неё же прикупать необходимые для жизни вещи. Дома я оставил жену и четверых детей, которых тоже надо было кормить. Слава Господу нашему! Я ещё с осени запасся мукой, копчёными кабаньими окороками, а жена и дети собрали на зиму грибы и ягоды. Но всё так стремительно заканчивалось! Только удачная охота могла поправить мои дела. Вышел я рано утром.Идти по глубокому снегу на широких лыжах было трудно,но можно.Я тащил за собой сани с запасом еды, но основное их использование начиналось, если удавалось завалить кабана или косулю. Было и  официальное разрешение от городского магистрата на право охоты, за что, стати, тоже надо было платить. Вообще-то меня бы очень выручила охота удачная, но рассчитывать в зимнем лесу на богатую добычу было сложно. Глубокий снег затруднял передвижение зверей, метели быстро заметали следы, искать дичь было трудно. Зимний лес завораживал. Ни пения птиц, ни цокота белок, тишина, мёртвая тишина. Только скрип снега под моими лыжами и полозьями саней разрушал вечное безмолвие. Огромные ели укрывались пластами снега. И вдруг мне послышался крик сороки. Крик был тревожен и резок. Сорока очень осторожная птица, поднимающая тревожный крик при появлении непонятного и чужеродного. Загнав сани под низко нависающие ветви огромной ели, я решил налегке сходить и проверить причину поднявшейся тревоги. Проверив мой кремнёвый мушкет и то, как легко выходит нож из ножен, я быстро, но осторожно двинулся на сорочий крик. Вдруг на внезапно открывшейся поляне передо мной предстало нечто странное. Как бы уменьшенная на треть кирха с острым шпилем сверху и колоннами, на которых она оседала на снег. Сделанная из никогда мною не виданного материала, серая цветом, она не имела видимых окон или дверей. Снег при соприкосновении с ней стремительно таял, так, что вскоре стало ясно видно черную землю. Падавшие с неба хлопья мгновенно исчезали при соприкосновении с кирхой. Я сразу решил, что ничего божественного, либо дьявольского не наблюдаю. Конец века восемнадцатого это вам не дикое средневековье. Я уже слышал рассказы и про полёт в Париже по воздуху, совершённый братьями Монгольфьер, про изобретателя Фултона, придумавшего корабль, который может рассекать море без парусов, изобретение паровой машины, вертящей станки и механизмы, и многое другое. Собравшиеся в магистрате или в кабачке толстого Готлиба горожане любили поговорить про это, а знания черпали из разговоров путешественников, проезжающих через город, и старых номеров газет, выходивших в германских государствах. Но что это не было нечто, принадлежащее нашему курфуршеству, я тоже понимал прекрасно, а чужие на нашей земле вполне могли оказаться врагами. ак что я не спешил выходит из-за деревьев, а наблюдал издали за происходящим. Очень скоро одна  часть вещи, стоящей передо мной, резко отодвинулась в сторону, и на снег выпрыгнули трое, прямо скажем, не людей. Сразу привлекало внимание наличие шести конечностей, на двух из которых они стояли, а ещё четырьмя пользовались как рукам. Одеты эти странные существа были в нечто серебристое, туго их обтягивающее. Голов не было видно. Я только разглядел, что внутри округлых утолщений, завершавших их фигуры, за толстыми стёклами, прямо дьявольским пламенем светились огромные зелёные глаза. Забраных стёклами отверстий было три, и за каждым располагалось по глазу. Мне оставалось только похвалить себя за осторожность и затаиться. Развернув серебристый покров, все трое довольно ловко вспрыгнули на него, и этот ковёр-самолёт из сказок моего детства легко взмыл вверх и исчез из виду, двигаясь по направлению к городу. Мне ничего не оставалось, как ждать. Примерно через час, странные посетители нашего леса вернулись и вернулись не одни, рядом с ними лежали тела семи горожан. Я узнал бургомистра, констебля ,его помощника и ещё четырёх членов городского магистрата. Похоже все они были мертвы. Четырёхрукие сбросили свои жертвы на снег и поднялись в свой, назовём это по аналогии, корабль. Внезапно бургомистр, мужчина крупный, пришёл в себя, пошатываясь поднялся и попытался скрыться в лесу, но, по видимому ,за ними осуществлялось наблюдение. Выпрыгнувший наружу чужеземец поднял короткую трубку, из окончания которой вылетело лёгкое белое облачко, стремительно полетевшее в сторону бургомистра и коснувшееся его. Последствия были мгновенны и ужасны. Не издав ни звука, несчастный рухнул на снег, а четырёхрукий аккуратно подтащил его к лежавшим и не подававшим признаков жизни горожанам , а затем он достал какой-то аппарат, по виду напоминавший часы, и приложил его поочерёдно к головам горожан. Раздалось тихое жужжание, люди поднялись со снега, построились цепочкой и взошли на ковёр, который, ведомый пришельцем, поднялся в воздух и полетел в сторону города. Я решил, что с меня хватит, тихо пополз назад, бросив на месте сани, встал на лыжи и рванул в город. Увидел-то я достаточно. Воскресшие люди вполне могли стать рабами пришельцев, в городе мне рассчитывать было не на кого. Когда я достиг своего жилья, я не обнаружил в доме никого из членов моей семьи. Пусты были дома соседей, вообще город опустел. Я тихо скользил по улицам в вечернем сумраке и метели, пока не обнаружил, все жители заперты в кирхе, самом большом помещении города. Когда я осторожно подкрался к кирхе, то решил по наружным выступам забраться под купол. Путь этот был мне известен, так как я участвовал в установке креста на шпиле. По наружным скобам я поднялся до купола, а затем перебрался под крышу. Вот что происходило внутри. В кирхе орудовали три пришельца, которые усердно прикладывали свои хитрые механизмы к головам людей, не различая, кто перед ними -мужчины, женщины или дети. Волновавшиеся, возбуждённые люди тревожно переговаривавшиеся друг с другом, после прикосновения к голове внезапно превращались в послушные механизмы, выполнявшие любые команды захватчиков. И ещё, я обратил внимание на то, что после прикосновения к голове жертвы, на затылках у людей появлялась красная, скорее даже, алая точка. Мой мушкет был со мною и, когда очередь дошла до моих детей и жены, я не думая ни минуты, прицелился и выстрелил в одного из врагов, что правда на нём никак не отразилось, а затем спрыгнул вниз, используя верёвку от колокола, выхватил нож и бросился вперёд. Сильный удар в грудь, да полыхнувшая в глазах вспышка, вот последнее, что я видел.Сколько я был без сознания, почему меня не добили, я сказать не могу. Очнулся  только на следующее утро. В кирхе уже никого не было, на груди у меня расплывалось кровавое пятно, патронная ладанка, свисавшая с шеи, погнулась, но я был жив и даже мог двигаться. С трудом дополз я до комнаты пастора, и используя последние чистые страницы Святого писания, куда обычно, записывают домашние события, запечатлел всё что  видел и пережил.Затем мне придётся  расплавить одну из больших свечей и залить горлышко воском. Спрячу бутылку под алтарь, может кто и найдёт. С Богом! Мюллер." Тут Ян окончил чтение и посмотрел на товарищей. "Однако!" - только и выговорил Иоган. "И чего делать",-добавил Иван?"  Ян же, посмотрев на  входную дверь, предложил для начала перебраться куда-либо, где их маленький отряд сможет хотя бы оказать сопротивление возможному нападению. В настоящее время комната, где они переночевали, была западнёй, так как имела только один выход на лестницу, а окно, чрезвычайно узкое, не позволяло воспользоваться им как путём отхода. Закинув рюкзаки за спину и разобрав оружие, лихая троица двинулась вниз по лестнице. В общем зале на первом этаже Готлиба не было, не было и кого-нибудь ещё. На улицу можно было выйти как через парадный вход, так и сзади дома, откуда нахоженная тропинка вела к стоящему в глубине маленькому деревянному строеньицу, с одной дверью и отверстием в этой двери на уровне глаз взрослого мужчины. Искусно вырезанные силуэты целующихся голубей украшали отверстие, очевидно сделанное для вентиляции. Застыв перед выходом на задний двор, Иван поднял руку, призывая товарищей к вниманию. За дверью уличного сортира, а именно так определили назначение строеньица приятели, явно кто-то скрывался. Струйка теплого воздуха от дыхания стремилась наружу. Слепив снежок, Иван бросил его точно в отверстие и крикнул: "Выходи! Спиной вперёд Руки за голову!" И сразу же через доски хлобыстнуло пламя, вылетевший заряд картечи врезался в стену дома. Как и положено в бою, время на раздумье не оставалось.Все трое вылетели из дома и распластались в снегу, а Иоган достал свою единственную гранату с которой прибыл в этот злополучный город и из положения лёжа, метнул её во врага. Как раз в эту минуту дверь приоткрылась, и граната оказалась внутри. Эффект был потрясающий. Домик взлетел на воздух, разваливаясь по дороге на отдельные доски, содержимое выгребной ямы также взлетело вверх, а посередине этого разгула стихий стоял совершенно ошалевший Готлиб, продолжая целиться из мушкета в сторону дома. Был ли он способен на выстрел, проверять никому не хотелось. Короткая очередь автомата по ногам гиганта заставила его упасть в снег, куда в то же момент начали падать осколки досок, расщеплённые взрывом, и содержимое уличного сортира. Зрелище было чудовищное. Раненый в обе ноги Готлиб ворочался среди кучи нечистот, как кит, выброшенный на сушу. Посмотрев на него через оптический прицел своего автомата, Ян сразу увидел под волосами на затылке яркое красное пятнышко, говорящее о том, что Готлиб подвергся обработке и стал верным помощником пришельцев. Обратив на это внимание товарищей, Ян метким выстрелом прекратил земное существование трактирщика. Надо было что-то решать, и решение было принято. Обсудив ситуацию, пришлось, приняв во внимание возможные каверзы инопланетян, разойтись по городу, с целью выяснения положения горожан и возможного обнаружения врагов. Ян решил идти в ратушу, Иван в Кирху, а Иоган на станцию дилижансов, где могли находиться горожане, желавшие покинуть город. По дороге в ратушу, кратчайший путь к которой Ян определил по карте, каких-либо существенных препятствий не было, если не считать препятствием усилившийся мороз и продолжавшийся снегопад. Но вот два последних обстоятельства были ему только на руку. На ум пришло название болгарского детектива, называвшегося "Нет ничего лучше плохой погоды",с чем оставалось только согласиться, серая одежда сливалась с окружающим серым от сумерек и снега миром. Обращало на себя внимание, что из широких и высоких каминных труб не вились дымки. Город выглядел заброшенным и мёртвым. Внезапно, за поворотом Ян увидел серую приземистую машину. Она медленно парила на снежным покровом, не касаясь его округлым днищем. Размером машина была в половину городского автобуса, не имела окон и видимых дверей, а также каких- либо опознавательных знаков. Это не мог быть механизм восемнадцатого века. Понятно, что техникой пользовались пришельцы. Начинать боестолкновение не имело смысла. Перепрыгнув заснеженную изгородь, Ян упал в глубокий сугроб и затаился. При приближении к дому машина замедлила ход, часть передней панели отошла в сторону, и на улицу выпрыгнули два пришельца. Ян, уже знакомый с их описанием, обратил внимание на короткие трубки с утолщением на конце, по всей видимости служившие оружием. То, что условно можно назвать руками, состояло из четырёх конечностей. Верхние держали оружие, а те, что расположены ниже,прибор, от которого в сторону Яна мгновенно пробежала красная линия. Увидев, что верхняя пара стала поднимать оружие и решив не испытывать судьбу, Ян выхватил осколочную гранату и метнул её в открытое пространство за отошедшей панелью, а сам перекатился через сугроб, и открыл огонь из автомата по пришельцам. Эффект от принятых действий был неожиданным. Внутри машины гулко ударил взрыв, и оттуда выплеснулось алое пламя, затем повалил дым. Внутри что-то горело, и горело весьма интенсивно. Но вот огонь по пришельцам не дал видимых результатов. Очередь явно достала обоих противников, но что-то реальное сделать с наружным костюмом, а может и скафандром, пули не смогли! Ян  решил отбежать на расстояние и подождать действий противника, а они должны были последовать. Машина полыхала изнутри, но пришельцы, тем не менее, ступили  внутрь и задраили отверстие, через которое выходили наружу. Струйки дыма ещё какое-то время вились вокруг передней части машины, но затем исчезли. Стало ясно, пришельцы справились с пожаром. "Первое столкновение можно расценивать двояко",-подумал Ян,- "я им машину повредил и проверил на вшивость, как говорят русские, их скафандры, это плюс. А вот-то, что теперь они знают о реальных врагах, это два. и это минус! Сам он в это время стремительно бежал задами к соседнему дому, достиг его и спрятался в густых кустах, росших возле крыльца. Вечнозелёные пушистые растения, украшенные зелёными резными яркими листьями и крупными красными ягодами, представляли из себя великолепное укрытие, так как в довершение к красоте имели длинные и острые иглы, и только понизу, где не было веток, находилось относительно безопасное пространство, которым и воспользовался Ян. Такое же растение росло рядом с его домом, и Яну как-то резко взгрустнулось. Но унывать было некогда. Из машины, опять поднявшейся над землёй метра на полтора, ударил луч огня, попадая как раз туда, где совсем недавно был Ян. Вскипел снег, и загорелась земля! "Это я молодец",- подумалось ему, но времени совсем не оставалось, машина двинулась в сторону его нового убежища. Бежать было некуда, прятаться негде. Погибать вовсе не хотелось, но выбор был маловат. Стрелять, судя по всему, было бессмысленно. Если уж скафандры не брала пуля, то что она могла сделать с огромным, парящими над снежным покровом механизмом? По всей вероятности, ничего! Вражеская машина медленно приближалась, но в это время позади неё из метели выскочили две фигуры в сером с автоматами в руках. Одна из них сходу догнала вражескую технику и быстро прилепила что-то под днище сзади, затем оба преследователя побежали назад и укрылись за снежным пригорком. Грохнул взрыв. Только что парившая над землёй, преследующая и угрожающая машина рухнула вниз в сугробы. Вся задняя её часть была вдавлена внутрь и змеилась широкими трещинами, из которых пробивались электрические искры. В воздухе запахло горелым пластиком и изоляцией. Передняя панель стремительно отошла вбок, и на землю вывалились две фигуры в скафандрах. Никакого оружия, или чего-либо, могущего оказаться оружием, у них не было. Один из пришельцев не подавал признаков жизни и так и остался лежать на снегу, в то время как второй, крепко обхватив его всеми четырьмя своими руками, поднял и побежал прочь от машины.Это было сделано вовремя. Ударил негромкий взрыв, и на месте отличного воздушного аппарата, осталась лишь глубокая воронка, наполненная талой водой. Повалил пар. Пришелец  бережно опустил соплеменника на снег и стал быстро снимать с него куполообразную верхнюю часть, для чего провел окончаниями двух рук по условному месту, отделяющему шею от туловища. С каким-то всхлипом окончание скафандра осело внутрь и явило миру сущее на взгляд человека чудовище. Совершенно лишённая какой-либо растительности голова, состояла из перламутрового, очевидно, рогового покрытия. Уши отсутствовали, зато глаз было три. Ротовая щель резко выделялась ярко красным цветом, а на месте носа виднелись лишь два небольших отверстия. Глаза в настоящее время были закрыты. Существо было бы похоже на мёртвое, если бы не струйки пара, вившиеся в морозном воздухе и говорящие о процессе дыхания. Оставшийся не поражённым пришелец достал из-за рукава нечто напоминающее аптечку и с помощью различных манипуляций начал оказывать, судя по всему, первую помощь. Однако достичь желаемого он, по-видимому, не смог. Струйка пара из ротового отверстия раненого перестала виться. Судя по всему, наступили необратимые последствия, что стало ясно и оказывающему помощь. Вскинув все свои четыре руки к небу, пришелец издал страшный крик, в котором перемешались б оль от утраты и ненависть к тем кто это совершил. Прозвучала короткая очередь,и голова освобождённого от скафандра разлетелась на части. Ян понял, что его товарищи ещё ничего не знают об оружии пришельцев и о том,что скафандры, их покрывающие, недоступны для поражения из автоматов. Увидев происшедшее, оставшийся невредимым пришелец быстро зашарил вокруг, очевидно пытаясь найти оружие, но, так как его там не было и в помине, то существо, выдвинув из рукавов четырёх рук нечто напоминавшее протазаны с окончаниями из пикообразного навершия, быстро двинулось в сторону Ивана и Иогана. Не тут-то было. Ян, прекрасно понимавший, сколь мало могли рассчитывать на свои силы в рукопашной его приятели, достал из рюкзака гранату и метнул её во врага. Прицел был точен, граната взорвалась  между ног противника. Подброшенный вверх силою взрыва, пришелец осел на снег. Скафандр треснул на уровне ног, оттуда заструилась жидкость голубого цвета. Продолжая по инерции движение вперёд, инопланетянин сначала вынужден был опереться на свои передние конечности, а затем и упасть в снег. Несколько конвульсивных движений, и шестирукая, или шестиногая, как вам будет угодно, фигура замерла без движения. Ян поднялся из своего укрытия и двинулся по направлению к существу. С другой стороны подошли и товарищи по отряду. Лежащее на снегу чудовище, произвело на них сильное впечатление, впрочем,как и валявшееся невдалеке второе. "Ну и рожа",- произнёс Иван.- "Дал же бог красоту души и тела. Точно, это не какой-либо там бодибильдер. Такое строй, не строй, не построишь!" "Не скажи",- вступился Иоган,- "а может для его женщины он самое то, что надо, а вот ты бы оказался чудовищем, да таким, что детей по ночам пугать можно." Но тут вмешался Ян: "Парни, давай-ка двигать конём отсюда. Прыжок, и в сторону, как говаривал мой старшина в учебке". Делать вблизи от поверженных было нечего. Не стоило дожидаться реванша от оставшихся в живых членов экипажа космического корабля. То,что их явно больше двух, подтверждал, хотя бы, рассказ охотника, говоривший о трёх инопланетянах. На кратком совете было решено укрыться в одном из домов, преобразовав его в наблюдательный пункт, что и было проделано. В рюкзаках хранилось много всякого вида обезвоженной и сублимированной продукции, но кто сказал, что хороший кусок ветчины или домашней колбасы с пивом будет хуже чудес химии двадцать второго века? Сразу за повором городской улицы их внимание привлёк дом, над дверью которого была вывеска, извещавшая о занятии владельца. На ней были изображены предметы одежды и человек, правда мало похожий на обитателя Земли, который с помощью ножниц кроил ткань. Здесь, явно, располагалось жилище городского портного. Войдя внутрь, приятели, разделившись, быстро обследовали помещение. Живых в доме не было, как не было и мёртвых. Камин не топился, температура как на улице, но поскольку  в дом не попадали  ни ветер, ни метель, жить было можно, тем более, что обследовавший погреб Иоган вернулся с копчёной колбасой, в хлебном ларе наличествовал хлеб, а громадный дубовый буфет имел внутри целую коллекцию отнюдь не пустых винных бутылок. Сложив снедь на стол, приятели приступили к утолению аппетита, охотно запивая еду очень не плохим рислингом из коллекции хозяина. В одном из уголков камина был поставлен, обложен  мелкими, мгновенно сгоравшими шепками хозяйский чайник, и вскоре горячая вода, превращённая в ароматный кофе, стала помогать бороться с холодом неотапливаемого помещения. Настала очередь рассказов для Иоганна и Ивана. Выйдя из трактира Готлиба, решили не разделяться, обследовать кирху и городскую станцию дилижансов совместно. Так было лучше для подстраховки возможной атаки, да и для обследования намеченных объектов. Путь в кирху  был не долог, но надо было двигаться осторожно, в свете событий, изложенных в рассказе охотника. Так как  идти было недалеко, двинулись короткими перебежкамим от дома к дому. Поражало полное отсутствие не только людей, но и вообще всех домашних животных. Не лаяли собаки, не мычали коровы, даже зимние птицы и те исчезли. Вороньё, в зимнее время предпочитавшее высокие шпили кирхи и верхушки деревьев, не подавало признаков жизни. Сама кирха, высокая, мрачная, стоявшая отдельно, на фоне сумеречного вечернего света, выглядела фантастическим замком троллей и гоблинов, настораживала, казалась загадочной и несущей опасность. Света внутри не было. Обойдя кирху с тыла, приятели увидели открытую маленькую дверь, должно быть ведущую в служебные помещения. Идти туда не хотелось, внутренний голос кричал об опасности, и они, конечно, туда не пошли! Сразу за следующим углом была обнаружена приставная лестница, по которой можно было попасть на второй этаж шпиля кирхи, где располагался церковный колокол. Быстренько посоветовавшись, Иван и Иоган поднялись до уровня, позволявшего перескочить во внутреннее помещение, что и было проделано. С площадки лестница вела как вверх, так и вниз. Обследовав звонницу, оказавшуюся пустой, маленький отряд спустился в помещение собственно кирхи. Приоткрытая дубовая резная дверь предохраняла от нескромных взглядов возможного противника. Осторожно выглянув в зал, друзья увидели целую шеренгу людей, державших направленные на них мушкеты. Иоган успел крикнуть что- то, призывающее не стрелять а поговорить, но речь его была прервана залпом из мушкетов. К счастью, Иван успел прикрыть массивные створки, и рой пуль застрял в крепком дереве двери. Люди, державшие мушкеты, стали их деловито перезаряжать. Вспомнить, что эта процедура занимала даже у опытных солдат около 4-6 минут, по описанию в книге "История военного искусства" Фридриха Энгельса, не составило труда. Трактат этот, который ему довелось почитать в глубоком детстве, запомнил он хорошо. Жили они тогда в своей комнате одиннадцати метров, дверь которой выходила в  коридор, состоящей из сорока таких комнат и имевший одну уборную на три очка. Соседи завели привычку, в виду полного отсутствия туалетной бумаги класть на окно старую, толстую, не нужную в хозяйстве книгу. Вот тогда-то маленький Ваня приобщился к истории, что и привело  его в дальнейшем на исторический факультет Московского Государственного педагогического института имени Ленина! Ну кто бы мог подумать, исторический труд одного из основоположников марксизма, сторонника диалектического и исторического материализма,категорически отрицающего загробную жизнь, поможет ему, фактически после смерти, да ещё и в боевых условиях! Открывать огонь на поражение очень не хотелось, перед ними были мирные горожане, но и получить мушкетную пулю, удовольствием никак не являлось. "Глаза закрой",-крикнул Иван,обращаясь к стоящему рядом товарищу, после чего сорвал с пояса и метнул внутрь свето-шумовую гранату. Даже через закрытые веками глаза было видно, полыхнуло, так полыхнуло. И грохот раздался сответствующий. Когда Иван и Ян откинули створки двери, то увидели внутри уже не вооружённых мушкетами горожан, а поверженное в прах, всего боящееся и трясущееся стадо. Иоган скомандовал, и совершенно убитые морально, трясущиеся от страха люди, покорно подняв руки, двинулись в комнату, где как видно перед службой готовился к своему выступлению пастор, а, когда они туда вошли, то, решив отложить все разговоры на потом, Иван запер дверь на очень кстати вставленный в замочную скважину большой резной ключ. На окнах пасторской комнаты были решётки, дверь отличалась массивностью, так  что ни сбежать, ни перейти в наступление задержанные никак не сумели бы. Однако в помещение церкви могли быть и другие враги, не попавшие по каким-либо причинам под свето-шумовой удар. Внимание привлекала маленькая дверь, в которую, несмотря на её открытость, они, почему-то не рискнули войти с улицы. Осторожно подняв одну из скамеек, стоявших в зале перед трибуной пастора, приятели по полу направили её в проход,ведущий через дверь на улицу. В тот момент, когда скамейка пересекала периметр двери, раздался чавкающий звук. По ту и эту сторону двери лежала разрезанная пополам скамейка. Что послужило причиной и каким образом был достигнут этот эффект, ни Иван, ни Иоган рассмотреть не успели, да и не очень хотели. Стало ясно, что в помещении кирхи их могут ожидать весьма неприятные сюрпризы. Пора было менять дислокацию, предстояло ещё обследовать станцию дилижансов. Однако было решено перед уходом побеседовать с горожанами, в любом случае освободив их из плена. Иоган открыл дверь комнаты, где содержались пленники, и остолбенел. Людей внутри не было. Одежда, в которую были одеты горожане, осталась на месте, своими изгибами до сих пор повторяя человеческие фигуры, но люди исчезли. Ничто кроме вещей не напоминало об их земном существовании. Трубки, пуговицы, монеты лежали рядом с одеждой, грозным напоминанием о силе пришельцев. Ранее Иоган обратил внимание на то, что среди лиц ими задержанных, нет ни детей, ни женщин. Где они, спросить стало не у кого! В этот момент раздалась отдалённая автоматная очередь. Сразу стало понятным,бой ведёт Ян, надо идти на выручку, что и было проделано. Ну а дальнейшие события уже совершались на глазах Яна. Перекус тем временем подходил к концу, оставалось наметить план дальнейших действий. На коротком совете было решено более не разделяться, действовать вместе. Исследовать предстояло станцию дилижансов, но этим планам не суждено было сбыться. Приятели заметили в окно, что в небе, по направлению к кирхе, промелькнула тень. Громовой удар, последовавший за этим,  позволял предположить, пришельцы сделали ответный ход. Осторожно выглянули на улицу  и перед их глазами предстала жуткая картина. Ни той части города, где была расположена кирха, ни самой кирхи более в природе не существовало. Не задерживаясь на улице, троица влетела в дом, разобрала свои вещи и, ожидая худшего, спустилась в подвал. Его глубина и каменные стены позволяли надеяться на сохранность во время вражеской акции, а пара люков, через которые в подвал поставляли различные продукты, материал для работы и бочонки с вином, могли послужить путями возможного отхода в случае необходимости. Точно! Как только приятели скрылись с поверхности земли, опять раздался чудовищный грохот. Земля ходуном заходила под ногами. Полки, казалось бы намертво прикреплённые к стенам, сорвало и бросило на пол. Наступила кромешная тьма. Световые отверстия, расположенные на уровне земли, возможно, оказались заваленными остатками дома. Иван, достав фонарик, провёл лучом света вокруг. Глазам представала нерадостная картина. Потолок местами просел, содержимое полок валялось на полу, а лестница,в едущая из подвала в дом, перестала существовать. Правда взамен прежнего выхода, один из углов дома представлял из себя месиво камней, досок, предметов мебели и домашнего обихода. Торопиться явно не следовало, но и задерживаться в таких условиях не хотелось. Иван начал активно передвигать бочки и мешанину предметов, образовавшуюся при обрушении дома, в один из углов. Иоган сначала помогал ему, а когда угол подвала освободился, стал при помощи  найденной в подвале лопаты, раскапывать землю. Ему помогал Ян, орудуя доской. Работа шла споро, и вскоре выход на улицу был пробит. Иоган выглянул наружу и обомлел, от города ничего не осталось кроме руин. Там,где ранее были улицы, на месте домов, громоздились кучи строительного мусора. Продолжавшаяся метель покрывала исчезнувший город белым саваном снега. Кстати, уже отсюда стало видно, на месте трактира Готлиба тоже вздымалась горка камней от поверженного в прах дома, ограды и подсобных помещений. Идти туда за оставшимися предметами и запасами патронов пока не стоило. Это было опасно, а может быть, и бессмысленно. Посоветовавшись, решили обосновать свою штаб-квартиру в подвале, выход из которого был расчищен. Часть бочонков с вином сохранилась в неприкосновенности, а снег всегда давал питьевую воду. Однако, что-то надо было решать с пришельцами. Ситуация получалась такая, либо-либо! Или пришельцы обнаружат и уничтожат землян, либо земляне, используя свои военные навыки и умственные способности, окончательно закроют проблему пришельцев. "Третьего не дано",-подытожил их размышления Ян, оказавшийся самым рассудительным из троицы. И, для начала, предложил перекусить и обговорить дальнейшие действия. Один из бочонков был поставлен на попа, запасы рюкзаков послужили основой лёгкой трапезы, а вино из бочонка, оказавшееся не плохим мозельским, было выше всяких похвал. Иоган попросил рассказать о том, чем же кончилась война. Узнав, что в 1945 году Германия окончательно капитулировала, взгрустнул, а о том,что к 1978 году года преобразовалась в одну из самых промышленно развитых стран мира, оставаясь разделённой на три части, предложил выпить за это, сравнив свою страну с птицей Феникс, возрождающейся из пламени. Выпили и за это. Пришла пора останавливаться и намечать дальнейшие действия. Спрос рождал предложение. Пришельцы перешли к активным действиям, мстя, очевидно, за потери, понесённые ими. Судя по тому, что они вытворяли с горожанами, договариваться с ними не было никакой возможности. Иван, правда, вспомнил ,какую-то фантастическую книгу, в которой говорилось о человеке, легко нашедшим общий язык с инопланетянами путём черчения теорем,и выдавания математических доказательст, что дважды два всегда два, или,четыре, или, как говорят русские, определённого происхождения, "А сколько вы хотите" На что Ян заметил, что Иван превратиться в ничто или послушного раба, ещё не успев открыть рот, а Иоган сказал, завтра я, если чего и нарисую на снегу, так это пару огромных херов с надписью "Нох айн маль" Пришельцы убивают людей и убивают немцев, так что и разговор с ними должен быть соответственный, а Иван тут же прибавил "Кто к нам с мечом придёт, от кирпича погибнет!»", как говорили в его родной Марьиной роще! Ян же, выслушав столь дельные предложение, добавил пару слов об организации ночлега и мерах предосторожности. Было решено, разбив ночь на временные сегменты, дежурить по очереди, а также обезопасить подходы,путем установки растяжек с гранатами и помещения пластита в близлежащих развалинах, могущих послужить поражающим элементом направленного взрыва. Работы были завершены в рекордно короткий срок. Растяжками занимались Иоган и Иван, а взрывную систему в развалинах сообразил Ян. Используя найденные в сумках, переданных им, несколько датчиков, видеокамер и компьютер, Ян организовал систему просматривания и прослушивания пространства вокруг. Иван решил дежурить первым. Стояла мёртвая тишина. Его приятели давно спали, возможно, видели хорошие сны. Сон постепенно пытался овладеть и Иваном, но слишком много раз ему, в период службы в десанте и в Уголовном розыске, приходилось слышать истории об уснувших и никогда не проснувшихся солдатах и операх, поражённых в состоянии беспомощном и не сумевшим оказать никакого сопротивления врагу! Внезапно сквозь тишину ночи послышался скрип, сменившийся хрустом сминаемых остатков домов, скрежетом камней и шумом турбин. Посмотрев на экран компьютера, Иван увидел, что на развалины соседнего дома, превращая в ровную площадку вздымавшиеся до этого горкой камни, садится корабль пришельцев. После полной остановки двигателей, ызвавшей резкую вибрацию остатков дома над головой, шум полностью прекратился. Иван разбудил товарищей и коротко разъяснил ситуацию. За компьютер сел Ян, а Иоган и Иван, проверив оружие, встали у расчищенного выхода из подвала. Ранее Ян объяснил, что скафандры инопланетян полностью предохраняют от выстрелов, но граната, как уже видели все трое, являлась прекрасным аргументом в споре цивилизаций. Однако сам космический корабль и гранате был вряд ли доступен. Откуда-то со стороны послышался скрип множества ног, и к кораблю приблизилась процессия женщин и детей. Среди этой колонны были пожилые, были старухи, молодые девушки и матери с грудными детьми. Ребятишки, от грудных детей до подростков лет по десять-двенадцать, составляли примерно половину от всех людей. Видимой охраны не было, но когда маленький мальчик лет пяти вышел из колонны и побежал в сторону, последовала световая вспышка, и ребёнка не стало. Он просто исчез, а на том месте, где только что бежал ребёнок, кипела вода в глубокой воронке. Иоган заскрипел зубами, схватил автомат и попытался выбежать на поверхность, но был вовремя перехвачен Иваном. А на экране космический корабль загружал пленников внутрь, для чего в нижней его части открылось овальное отверстие, и на снег выполз трап с ребристыми ступенямии. Ян позвал товарищей. Было совершенно не ясно, а что, собственно, делать в такой ситуации. Есть корабль врага и есть находящиеся на его борту земляне. Практически, заложники, ни в чём не повинные женщины и дети! Может, им ничего страшного не грозит,  после захвата  и каких- либо исследований, пленники будут отпущены. Появлялись любимые вопросы русской интеллигенции: "Что делать" и "Кто виноват?" Кто виноват было ясно, пришельцы, а вот что делать, тут ответа не было!Но очень скоро ответ был дан самими инопланетянами, и ответ не оставлял времени ни на надежды, ни на милосердие. Овальное отверстие опять открылось, и на снег, в прямом смысле слова, посыпались вперемежку предметы одежды и обуви, а затем колонна совершенно освобождённая от одежды, выгнанная пришельцами на мороз распалась на отдельные группы бессмысленно мечущихся, потерявших дар речи и способность к разумным действиям подобиям людей. Ещё несколько минут, и на снегу лежали останки тех, кто совсем ещё недавно вошёл в корабль к пришельцам. Овал люка закрылся, но спокойно взлететь пришельцам так и не удалось. Ян нажал на клавишу компьютера, и взрыв ударил под днищем корабля пришельцев. В это же время второй взрыв целою тучей каменных осколков попал в борт уже частично повреждённого аппарата. Как в замедленной киносъёмке космический корабль завалился на один борт и застыл, что не помешало раскрыться ещё одному люку. На снег выпрыгнули три инопланетянина в скафандрах и с оружием в руках, да вот сражаться им было не с кем. Ни один из земных бойцов и не подумал вступать в рукопашную схватку, трезво рассудив, что четыре руки всяко сильнее двух, да и оружие пришельцев, практически, аннигилирующее людей, явно превосходило автоматы и ножи землян. Но были и преимущества. Земляне дома, на своей родной планете. Они хорошо экипированы и вооружены, не нуждаются в еде и питье, а вот космические путешественники, которые повели себя совершенно не считаясь с хозяевами, лишившись космического корабля, оказались в достаточно беспомощном положении. Земляне не знали, могли ли пришельцы рассчитывать на помощь со стороны своих соплеменников, но что это будет не скоро, понимали отлично! Три фигуры в скафандрах, увидев что боевые действия окончились, подошли к своему кораблю и исследовали его. Судя по всему, результаты не были утешительными. Троица инопланетян быстро выгрузила на снег серебристые ящики, содержавшие  возможно, запасы продуктов питания, затем с помощью пульта отделила верхушку космического корабля и приступила к её трансформации. Шпилеобразная носовая часть преобразилась в подобие крупного средства передвижения. Лёжа на утрамбованных останках городских домов, машина эта, через появившуюся в центре дверь, приняла в своё чрево выгруженные ящики, пришельцы тоже вошли внутрь, и двигаясь над поверхностью, судя по всему на воздушной подушке или при помощи пока ещё не известного землянам принципа передвижения, медленно, а затем постепенно ускоряясь, исчезли, держа курс на горы. Ян предложил выйти и осмотреть, то что осталось от аппарата пришельцев, однако,на совете было предложено понаблюдать более длительное время. И это решение оказалось верным. Там где лежали остатки космического корабля, раздался сильный взрыв, и ветер разнес легкий металлический прах того, что ещё совсем недавно было совершенным аппаратом для покорения космического, да и земного пространства. Выйдя из погреба, быстро осмотрели то что осталось от космического механизма, а затем, приняв во внимание, что практически ничего не осталось, решили осмотреть город, с целью выявления оставшихся в живых жителей, но длительные поиски ничего не дали. Ни людей, ни домашних животных обнаружить не удалось. На следующий день засыпанное снегом пространство даже очертаниями не напоминало бывшее и не малое поселение людей. Собравшись на ночлег в обжитом ими погребе, парни решили идти в горы по возможному следу пришельцев. То что они сделали с городом требовало адекватного ответа. Всей своей предыдущей биографией представители трёх европейских стран не были готовы к выполнению заповедей библейских. Иоган жил в государстве, отказавшемся от религии, и более полагался на своё умение воевать и своих товарищей. По здравому размышлению, это касалось и остальных. И в их государствах официально отвергалась вера в бога. Никто из трёх не мог бы, при ударе его в правую щёку, подставить левую. На удар следовало отвечать ударом, а то и пулей. Это как получится и приведётся. Но вот такую христианскую заповедь, как не желай ближнему своему того, что не желаешь себе, все трое соблюдали. Случалось применять оружие, страдали люди, но это всё было по-службе. А тут неизвестно кто, чёрт его знает откуда взявшийся, как насекомых давит землян, не считаясь ни с полом, ни с возрастом, с какой-то прямо насекомой жестокостью, и совсем не ожидает, что на эти действия последует хоть малый ответ. Невинные, не сопротивляющиеся люди, женщины и дети, уничтожены. Единственный, кто кинулся в бой с пришельцами, местный охотник погиб от полученных ран, а часть жителей, лишённая собственной  воли, стала помогать пришельцам. Ни понять, ни простить такое было нельзя. Судя по всему, жители Земли не считались космическими налётчиками за что-то равноценное им, и,поэтому,без зазрения совести уничтожались. Алекс Юстасу: "Считаю эксперимент по внедрению инородческого контингента, взятого при помощи квазифлюктуации пунктира времени, считать законченным. Полагал бы участников, не информируя и не спрашивая согласия, вернуть в тот временной момент, из которого они были временно изъяты. Расходный материал не подлежит сохранению. Менять их судьбы на совершенно иные мог бы Бог, а не мы." Юстас Алексу:"Согласен. Сомнения здесь совершенно не уместны." Юстас.